НАПЕРЕГОНКИ С УБИЙЦЕЙ
Николай Леонов
Алексей Викторович Макеев

Место встречи назначает пуля

– Годится. А что с деньгами Михайловского? – словно только сейчас припомнил Кулон, хотя он все время держал этот вопрос в голове. Спуску своим подчиненным Кулон старался не давать ни при каких обстоятельствах.
И Скулатый знал об этом лучше, чем кто бы то ни было.
– Деньги будут, Кулон.
– Когда?
– Скоро. Дай мне еще несколько дней.
– Несколько – это сколько? – не отставал Кулон.
– Пять.
К этому моменту Скулатый рассчитывал уже прибрать к рукам ту крупную партию героина, о которой ему говорили Рашпиль с Черкесом. А может, удастся провернуть это дело еще более благополучно. И не придется делиться барышами с Кулоном. Скулатый на это очень рассчитывал. Делиться он не любил. Никогда и ни с кем. Мысленно в этот момент он уже прикидывал, кого из своих пассий взять с собой в Швейцарию. Именно туда Скулатый и рассчитывал отправиться первым делом. Швейцария давно манила его теми рассказами, которые он слышал от приятелей. Осесть там на некоторое время было бы отлично. А потом… Потом видно будет. Вероятнее всего, в качестве спутницы ему идеально подойдет Тамара. Опять же на первое время. А там, глядишь, подвернется еще кто-то, поприличнее, и Тамарку можно будет бортануть. Дескать, извини, подруга, нам не по пути. Да что там… Он и объяснять ей ничего не станет. Но сейчас Скулатый не хотел загадывать так далеко.
Усилием воли он выдернул себя из грез и встретился глазами с цепким пронзительным взглядом Кулона, направленным прямо на него.
– Это много?
– Нет, нормально. Но только пять дней. – Кулон предостерегающе поднял вверх указательный палец. – Не забудь.
– Не забуду.
– Ну вот и славненько, – подвел черту Кулон и тут же переключился на более насущные проблемы: – Ты не хочешь где-нибудь перекусить? Жрать хочу – помираю. А без компании вроде как западло.
– Я бы с удовольствием. Но у меня еще дела, Кулон. Надо основательно подготовиться к выяснению отношений с Корейцем.
– Ясно. Ну, тогда удачи.
– И тебе. Созвонимся.
Они пожали друг другу на прощание руки, и Скулатый направился обратно к своему «Фольксвагену». Сел за руль, воткнул заднюю передачу и, развернувшись на проезжей части, укатил в ту сторону, откуда приехал. Едва в зеркальце заднего вида исчезла фигура Кулона, он достал мобильник и набрал номер.
– Я сейчас буду… Да, минут через десять. Разумеется, один… Хорошо, до встречи. – Сделав сброс, Скулатый тут же вызвал нового абонента. – Таран, это я. Все остается в силе. Еду на стрелку. Да, в том же месте, как я тебе и говорил. Бригадир с тобой?… Отлично. Тогда не медлите и прямо сейчас рвите когти к «Дэниэлю». Я буду там минут через десять. Да, уже раньше… Держитесь неподалеку, и если что… В общем, ты понял. Я полностью полагаюсь на тебя, Таран. Да… Все. Давай…
Скулатый убрал трубку в карман брюк, так, чтобы в момент крайней необходимости телефоном можно было воспользоваться молниеносно.
Через семь минут он уже припарковался на стоянке перед «Дэниэлем». Машину Корейца узнал сразу. Водитель находился в салоне, но сидел с закрытыми глазами, откинувшись на подголовник кресла. Скулатый прошел мимо него и зашел внутрь ресторана. Швейцар на входе отлично знал его, а потому приветливо кивнул головой. Скулатый кивнул ему в ответ. Швейцар показал на проход к бару. Скулатый направился туда. Как он и ожидал, посетителей в баре было всего двое. Сам Кореец и его верный телохранитель, один из тех, с кем он являлся на встречу с Кулоном. Смуглый коренастый паренек лет на пять младше Корейца, с маленькими раскосыми глазами. Оба сидели на высоких кожаных табуретах спиной к входу и негромко разговаривали. Бармен за стойкой отсутствовал.
Скулатый направился к ним, и звук его шагов заставил их обернуться. Кореец спрыгнул с табурета и оказался лицом к лицу со Скулатым. Руки для приветствия он не протянул.
– В чем дело? – Тон его был грубым и отрывистым. – Зачем ты хотел меня видеть? Все, что у меня было сказать Кулону, я сказал в прошлый раз. Встретимся в Измайловском и подведем итоги… Или он передумал?
– Я пришел не от лица Кулона, – ответил Скулатый. – Я сам от себя. У меня к тебе дело частного характера, Кореец.
Тот усмехнулся.
– С каких это пор шавки Кулона ходят сами от себя?
Скулатый подавил в себе рвущееся наружу раздражение. Несколько раз глубоко вздохнул. Дело было превыше всего. И его эмоции должны были отступить на второй план.
– У меня есть товар, – сказал он после недолгой паузы. – Я хочу его продать. Хорошая качественная партия, и недорого. Можешь на этом нехило подняться, Кореец…
– Почему ты предлагаешь эту сделку мне? – Кореец подозрительно прищурился.
Кожаное сиденье табурета, на котором сидел его телохранитель, скрипнуло. Парень спустил ноги, готовый предпринять атаку, если в этом возникнет необходимость. Скулатый не мог не заметить этого. Но он и сам прекрасно знал, насколько рискует, отправляясь на эту встречу.
– А кому мне еще ее предложить? – ответил он вопросом на вопрос. – Кулону? Я хочу продать товар у него за спиной.
– Откуда у тебя товар?
– Это не важно. Продаю, значит, есть.
– Героин?
– Конечно.
– И сколько?
– Семь килограммов.
– Ого! – Кореец присвистнул. – Нехилая партейка. Да ты, оказывается, серьезный делец, Скулатый. Работаешь по-крупному.
Скулатый недовольно повел плечами. Он предполагал, что разговор с Корейцем не пройдет гладко, но меньше всего ему улыбалось выслушивать язвительные нападки и оскорбления в свой адрес.
– Не вижу поводов для иронии, – жестко отрубил он. – Тебя интересует такая сделка?
– Семь килограммов героина? – почти нараспев повторил Кореец, словно смакуя это словосочетание. – И сколько же ты за них просишь?
– Четыре.
– Четыре? – удивление Корейца было неподдельным. – Это что, какой-то левый товар? Откуда такие цены?
– Товар отличный, – безапелляционно заявил Скулатый, нисколько не задумываясь над тем, что он сам еще этого товара и в глаза не видел. – Высшего качества. Просто мне срочно нужны бабки, и я хочу слинять из этой страны.
Вернулся бармен, и телохранитель Корейца заказал себе выпить. И только когда тот протянул ему бутылку, Скулатый заметил, что это безалкогольное пиво. Нервы были напряжены до предела. Тем временем сам Кореец неторопливо вынул из кармана пачку «Джэтенс», взял одну сигарету и прикурил от дорогой, инкрустированной рубинами зажигалки.
– Смахивает на провокацию, – проговорил он, глубоко затягиваясь. – Почему я должен тебе верить? Какие гарантии, что все то, о чем ты сейчас говоришь, не провокация со стороны Кулона?
– Разговор о четырех «лимонах» – это еще не все. Я отдам тебе партию только в том случае, если ты отменишь завтрашнюю стрелку с Кулоном в Измайловском. Позвони ему и скажи, что тебя устраивают условия. Пока…
– Не понял. – Кореец нахмурился. – А тебе-то какой от этого понт?
– Замести следы, – признался Скулатый. – Хочу, чтобы все было тихо до тех пор, пока я не свалю отсюда. Без напрягов. Так ты как, Кореец? Подписываешься? Навар-то у тебя нехилый получится. Глупо было бы отказаться. А если ты за качество гонишь, так я ж с тебя не сейчас лавэ требую. Встретимся, посмотришь, проверишь все. Можешь даже взять немного на пробу. А потом уже и по бабкам…
Кореец неторопливо затянулся. Один раз, второй, третий. И при этом не сводил глаз с лица Скулатого. По его мнению, доверять этому человеку было бы серьезной ошибкой. Кореец знал, как давно Скулатый работает с Кулоном, и в его понятия о бизнесе подобный финт не укладывался.
– А завтрашнюю стрелу я уже отменю? Так? – спросил он.
– Так, – кивнул Скулатый.
– А потом окажется, что никакого товара и нет.
– Брось! Я понимаю ход твоих мыслей. Но если рассуждать здраво, я ничего не выигрываю, кидая тебя. Забьешь стрелу Кулону не завтра, так через неделю. Хрен редьки не слаще.
Кореец повернул голову и с неудовольствием отметил, что бармен за стойкой внимательно прислушивается к их разговору. Честно говоря, этого парнишку в «Дэниэле» Кореец видел впервые. Черт его знает, кто такой?…
– Давай-ка, выйдем на улицу, Скулатый. На два слова, – предложил он.
Тот равнодушно пожал плечами, и Кореец, расценив этот его жест как знак согласия, направился к выходу из бара. Щелкнул пальцами, и его телохранитель, спрыгнув с табурета, устремился следом. Скулатый тоже покинул бар, мысленно уже проклиная себя за идею сговориться с Корейцем. Сейчас он чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. И о чем он только раньше думал?… Но какой тогда выход? Мочить Корейца? Кулон ведь ясно дал ему понять, что доводить дело до стрелы в Измайловском ни в коем случае нельзя. Проблема должна быть улажена раньше…
Они все трое вышли на улицу и оказались на парковочной стоянке. Кореец остановился и развернулся к Скулатому лицом. Его телохранитель вроде бы случайно занял позицию за спиной представителя конкурирующей группировки. Кореец бросил окурок себе под ноги и раздавил его острым носком ботинка.
– Значит так, Скулатый, – сказал он, и его глаза превратились в тонкие щелочки. – Я уже обо всем подумал. Мне не требуется для этого слишком много времени. Решения принимаю практически мгновенно. На том и стою, как говорится.
– Ну и? Без словоблудий?
– Мой ответ: «нет», – жестко произнес Кореец.
– Могу я узнать почему?
Вопрос был лишним. Скулатый и сам это понимал. Но своим категорическим отказом Кореец автоматически запускал план «Б», к которому Скулатый, по большому счету, был готов. Но на его запуск требовалось немного дополнительного времени. Спокойно опустив руку в карман брюк, Скулатый нажал на мобильнике кнопку вызова последнего абонента. Таран с Бригадиром должны быть где-то поблизости. Сигнал прошел.
– Я считаю, что базар о товаре в семь кило – чистой воды лажа, – ответил Кореец. – Ты просто пытаешься пустить мне пыль в глаза. Это напрасно. Я – не новичок, Скулатый… А насчет стрелы ты не прав. Отменив завтрашнюю, я много чего теряю. Кулон решит, что я спасовал. Испугался войны с ним. И слух пойдет, что Кореец – барахло. А это уже совсем другая пристройка. Ты ведь и сам это понимаешь? Да, Скулатый? Раскусить твою задумку было несложно. Так что извиняй…
– Я не собирался тебя кидать. – Скулатый отжал кнопку на телефоне и едва заметно скосил глаза в сторону. – Напротив, я думал, что мое предложение будет выгодно всем. Но «нет», так «нет». Никаких претензий, Кореец.
С соседней улицы резво вырулил темно-синий «Опель» и устремился к «Дэниэлю». Несущийся на предельной скорости «Опель» сбил заградительный шлагбаум и ворвался на территорию парковочной стоянки. Взвизгнули тормоза, автомобиль крутнулся на месте, и в заднее раскрытое окошко высунулось черное дуло автомата. За секунду до этого Скулатый бросился в сторону и распластался на асфальте, найдя надежное укрытие за корпусом стоящего рядом серебристого «Хендая». Следом за ним рванул и Кореец. Его телохранитель выхватил пистолет, но было уже поздно. Воздух разрезала оглушительная автоматная очередь, и верный пес Корейца рухнул, как срубленное под корень дерево. Тело его затряслось в конвульсиях. Из машины Корейца мгновенно выскочил водитель и шарахнул по «Опелю» из крупнокалиберного ствола. Со звоном разлетелось лобовое стекло. Скулатый услышал душераздирающий вопль Бригадира. Зацепило… Водитель Корейца выстрелил еще раз.
Скулатый сунул руку за брючный ремень, выхватил ствол и выкатился на открытое пространство с противоположной стороны «Хендая». «Опель» стоял на том же месте, а из раскрытой дверцы со стороны водителя свисало окровавленное тело Бригадира. Он еще дышал и даже сжимал в правой руке пистолет, но оказать какого-либо сопротивления противнику уже не мог. Жизнь ускользала из него с каждой пролитой каплей крови. Тарана в салоне «Опеля» не было. Он вынырнул из-за корпуса автомобиля со стороны багажника и дал еще одну очередь по машине Корейца. Пули лишь градом осыпались на металлическую крышу. Скулатый откатился еще дальше и взял на прицел водителя Корейца. Плавно спустил курок и почти физически ощутил, как пуля попала в цель. Голова водителя дернулась, а затем он сам завалился набок и замер на асфальте в неподвижной позе. Таран выскочил из своего укрытия.
Кореец возник из ниоткуда стремительно и неожиданно. Оружия у него не было, но он и не ставил перед собой задачи оказывать сопротивление. Вместо этого он в два гигантских скачка достиг своего автомобиля и рыбкой юркнул в распахнутый зев. Скулатый выстрелил и промахнулся. Тут же вновь застрекотал автомат Тарана, но и его пули, как это ни странно, легли в «молоко».
Кореец стремительно повернул торчащий в замке зажигания ключ и, действуя одними руками, отжал сцепление и газ. Колеса со свистом прокрутились, и автомобиль рванул с места, как застоявшийся в стойле конь, оставляя за собой запах паленой резины и черный след на асфальте. Скулатый выстрелил еще раз.
– Черт! Таран! – Он вскочил на ноги и бросился к «Опелю». – Давай в машину!
Однако момент был безнадежно упущен, и Скулатый отлично понимал это. Кореец ушел, а два его убитых телохранителя – не тот результат, которым бы стоило гордиться. Тем не менее Скулатый предпринял попытку вытащить из «Опеля» к этому времени уже бездыханное тело Бригадира и броситься в погоню.
– Поздно, – констатировал очевидный факт Таран, опуская дуло автомата. – Надо самим линять отсюда, пока легавые не нарисовались.
Он был прав. Скулатый бросил тело Бригадира на асфальт, одним движением смел осколки стекла с кожаного сиденья и сам прыгнул за руль «Опеля». Таран забрался назад. Машина развернулась и так же стремительно, как и появилась, покинула парковочную стоянку. Машины Корейца, естественно, уже нигде не было видно.
– Теперь нам крандец, – спокойно произнес Таран с заднего сиденья. – Едва эта падла доберется до своих, он сделает все, чтобы как можно быстрее нанести ответный удар. Открытая война.
– Ничего. – Скулатый не столько обращался к напарнику, сколько успокаивал самого себя. – Война так война. К этому все равно шло. Днем раньше, днем позже… Какая разница?
– Но теперь он предупрежден.
– Наплевать, – отмахнулся Скулатый. – Мы не дадим ему времени опомниться. Сегодня же вечером накроем его. Он наверняка окопается у себя на даче. Куда ему деваться?
– Собрать ребят? – спросил Таран.
Скулатый ответил не сразу. Его первоначальные планы жестко нарушились, и теперь он прикидывал, как без лишних потерь по возможности вернуть их в прежнее русло. Все должно было быть не так… Но, как говорится, хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах. Скулатый не относил себя к особо верующим людям, но похоже, что сегодня Фортуна изменила ему. И это не могло не произойти без вмешательства свыше…
– Возьмем только Рашпиля и Черкеса, – произнес наконец он, уверенно направляя «Опель» вперед и при этом поглядывая по сторонам, нет ли поблизости сотрудников ГАИ.
– А потом в расход?
– Ты спятил? Они нам еще свой товар не отдали… И потом, у меня имеется задумка получше.
– Какая задумка?
– Сейчас не время для обсуждений, Таран, – раздраженно бросил Скулатый. – Нам надо срочно избавиться от этой тачки.
– Я знаю как. – Подельник подался вперед, и его голова оказалась между сидений. – Давай сейчас направо, а потом в первый дворик налево. Я покажу.
Скулатый не стал возражать. Крутанул руль так, что Таран врезался щекой в подголовник соседнего сиденья.
– Эй, осторожнее!
– Заглохни! – Скулатый заметил, что руки у него заметно дрожат. – Куда нам дальше?…

Глава 6
– Господи, чем мы занимаемся? – Крячко закатил глаза. – Это же полный абсурд, Лева. У тебя есть хоть какой-то план действий? Или мы просто плывем по течению?
Гуров внимательно вглядывался в конец улицы и нервно барабанил пальцами по скамейке, на которой они разместились с напарником в ожидании Скулатого и Тарана.
– План у нас может быть только один, – негромко произнес он. – Выяснить, кто и почему убил Михайловского. И в первую очередь нам нужен Кулон. На мой взгляд, это подозреваемый номер один.
– Откуда такая уверенность?
– Я вчера вечером немного пообщался со Скулатым. Так сказать, по душам. Ну, что за работа нам с тобой предстоит… – Гуров бросил взгляд на наручные часы. – И, знаешь, судя по всему, в том, что нам сказал Карт, есть немалая доля истины. Скулатый так и заявил мне открытым текстом. Мол, выбиваем бабки с должников, которые все, как один, наркоманы, а потом… Если бабок нет, должник отправляется в Сочи…
– Куда? – Крячко не столько не понял, сколько не расслышал, что сказал напарник.
– В Сочи. Ну, убрать, значит. Сленг. Ты что, не слышал никогда?
– Слышал, конечно.
– Так вот, Михайловский был из тех, кого Кулон намеревался «отправить в Сочи»…
– Скулатый тебе так и сказал?
– Ну, не открытым текстом, разумеется. Так что никаких прямых доказательств у нас все еще нет, Стас.
На лице Крячко появилось страдальческое выражение.
– А чего мы ждем? Брать его за жабры надо и…
– Не торопись, – охладил его пыл Гуров. – Всему свое время. Сначала давай выясним, кто такой Кулон и чем он дышит.
– Какой смысл? – не соглашался Крячко. – Бабки с должников выколачивал Скулатый, и финальную точку для них в случае крайней необходимости тоже ставил он. Если ты считаешь, что это его рук дело…
– Главный в их тандеме все равно Кулон, – жестко отчеканил Гуров. – И я еще ничего не решил, Стас.
– Ладно, как скажешь. – Станислав махнул рукой. – А что с сегодняшним рандеву? Какая у нас цель?
Гуров тяжело вздохнул. В отличие от напарника последние два часа он провел в подготовке к предстоящему событию. В то время как задача Станислава состояла только в том, чтобы все время находиться на виду у их потенциальной жертвы. А именно: он проводил время в «Лагуне», общаясь с местными завсегдатаями на разные отвлеченные темы. Встретились лишь пятнадцать минут назад на этой самой скамеечке после того, как Гуров вышел на связь.
– Мне позвонил Скулатый. Назначил здесь стрелку. Сказал, что у него есть работенка для нас с тобой. Посредством некоторых своих источников я навел кое-какие справки и, кажется, знаю, что это за «работенка». Война Кулона с Корейцем достигла своего апогея. Пару часов назад уже имела место одна перестрелка у ресторана «Дэниэль». Положили двух людей Корейца, но ему самому удалось уйти. Он укрылся у себя в загородном особняке по Волоколамскому шоссе.
– Думаешь, Скулатый планирует налет на этот особняк? – заметно оживился Крячко.
– Я почти в этом уверен, Стас. – Гуров кивнул и тут же серьезно добавил: – Только в мои планы не входит накрывать там и тех и других. Есть задумка получше…
– Что за задумка?
– Я договорился с ребятами из нашего управления. Они появятся у особняка Корейца в нужный момент, и… – Полковник замолчал, лукаво прищурившись, а затем, приняв на скамейке скучающе-расслабленную позу, негромко произнес: – Они идут, Стас. Доверься мне и веди себя естественно.
– Я всегда веду себя естественно, – огрызнулся Крячко.
План Гурова так и остался для него загадкой. Повернув голову, Станислав заметил, что к ним действительно приближались по аллее Скулатый с Тараном. Оба двигались быстрым размашистым шагом, и, когда они подошли вплотную, Скулатый без всяких приветствий произнес:
– Есть срочное дело, парни. Справитесь – заработаете себе первые дивиденды в нашей бригаде.
– А что за дело? – лениво, через губу бросил Гуров.
– Расскажу по дороге. Пошли в машину.
И, прежде чем его успели спросить еще о чем-либо, Скулатый развернулся и быстро зашагал в обратном направлении. Таран ждал. Сыщики поднялись со скамейки и пошли вслед за Скулатым. Только после этого Таран замкнул процессию.
– Что с товаром? – первым делом поинтересовался Скулатый, едва все четверо оказались в салоне его «Фольксвагена».
Разместившийся рядом с ним Гуров слегка повернул голову.
– Я созвонился с человеком. Товар будет через три дня.
К этому времени полковник рассчитывал разобраться с персоной Кулона. Каким будет итог этого разбирательства, он еще, правда, не решил.
– А раньше никак нельзя? – Скулатый заметно нервничал.
Гуров определил это не только по манере общения собеседника, но и по тому, как тот вел машину. Все движения Скулатого были быстрыми, рваными, суетливыми. В их первую встречу у полковника сложилось совсем иное мнение об этом человеке. Значит, что-то в нем изменилось?…
– Не получится. Я бы и сам рад, ты же понимаешь, но не получится. Ну, а что все-таки за дело, по которому мы сейчас едем?
«Фольксваген» целенаправленно двигался в сторону Волоколамского шоссе, и по большому счету Гуров уже не нуждался ни в каких разъяснениях. Но и не спросить он тоже не мог.
– Есть один мутный человечек. – Скулатый обменялся коротким взглядом с сидящим сзади Тараном. – Кореец…
Инструктаж был коротким, лапидарным и сводился именно к тому, к чему и предполагал Гуров. Крячко только негромко хмыкнул. Получалось, что они вчетвером отправлялись к загородному особняку Корейца, чтобы его ликвидировать. Согласно имеющейся у Скулатого информации, охрана Корейца в особняке никак не могла превышать количества в пять-шесть боевиков. Глядя на невозмутимое лицо напарника, Крячко пришел к выводу, что и у него точно такая же информация.
– Так как? – Скулатый словно бросал новичкам вызов. – Справимся?
– Легко. – Гуров улыбнулся. – Завалим этого вашего Корейца, как от нечего делать.
– А заодно и всю его охрану покрошим в мелкую капусту, – поддержал товарища Крячко. – Тока у нас всего один ствол на двоих. Волыны-то есть?
– Волыны выдам, – заверил его Скулатый.
– Тогда все о’кей. Никаких поводов для хипиша.
Оставшуюся часть пути до особняка Корейца компания проделала в полном молчании. Скулатый был мрачен и сосредоточен, Гуров делал вид, что задремал, Таран то и дело проверял, на месте ли его мини-автомат, прицепленный к поясу, а у Крячко минут через пять езды очень некстати снова напомнил о себе больной зуб. Стас интенсивно сглатывал набегающую слюну, но это слабо помогало.
Скулатый прижал «Фольксваген» к обочине в метре от того места, где к трассе примыкала второстепенная дорога. Выдернул ключ из замка зажигания и убрал его в карман.
– Все. Приехали, – сказал он. – Дальше пешим ходом. Не хочу, чтобы архаровцы Корейца засекли нас раньше времени.
Гуров открыл глаза и осмотрелся по сторонам.
– А далеко идти?
– С километр. Вон за теми дачками его особнячок. – Скулатый указал рукой туда, где примыкающая дорога уходила вниз под откос. Затем склонился к бардачку и раскрыл его. – Кстати, вот вам волыны, парни.
Гуров получил старенький увесистый «магнум» со стертым номерным знаком, а Крячко досталась компактная «беретта», что вызвало у него приступ откровенного негодования.
– Че это за пукалка, кентуха? – презрительно бросил он. – Мы что, на хомячков идем охотиться?
– Другого нет, – нервно отозвался Скулатый. – Бери, и пошли.
– Так, может, я лучше со своим?
– Нет. Я вашего ствола не знаю. Может, он уже у ментов на приколе…
– Да не-е. Ствол не паленый.
– Я должен тебе верить на слово? – прищурился Скулатый.
В их перепалку поспешил вмешаться Гуров.
– Затухни, Черкес, – сказал он. – Тебе не один хрен, из чего шмалять? Заодно и своих птенчиков сэкономишь.
– И то верно, – сдался Крячко. – Ладно, пошли…
Как и сказал Скулатый, идти пришлось не больше километра. Сразу за старенькими покосившимися дачками, в которых, как показалось сыщикам, никто и не обитал, им открылся вид на конусообразный, выложенный из красного кирпича двухэтажный особняк, обнесенный таким же красным забором с расположенными по периметру острыми шпилями. У металлических ворот сиротливо стояла серебристая «десятка».
– Подкрепление, – прокомментировал этот факт Скулатый. – Кореец держит у себя в особняке только троих «быков». На этой приехало еще трое. Больше у него нет, как я и сказал. Двоих мы сегодня с Тараном уже вальнули…
Они обогнули дачи и приблизились к особняку на расстояние двухсот метров. Но большего им не позволили. Гуров заметил в окне второго этажа темную фигуру с нацеленной в их сторону винтовкой и крикнул:
– Ложись!
Он первым рухнул на землю. Рядом с ним растянулся Крячко. Чуть дальше Скулатый. Таран упал кулем, выронив из пальцев только что выхваченный мини-автомат. Гуров повернул голову и заметил маленькое пулевое отверстие точно по центру лба Тарана. Глаза братка были пустыми.
Скулатый не стал долго разлеживаться. Сыщики не могли не отметить того факта, что в критической ситуации он действовал быстро и стремительно. В одно мгновение пистолет оказался у него в правой руке, а сам Скулатый, откатившись в сторону, профессионально взял на прицел фигуру в окне. Грохнул выстрел, и Гуров, тоже успевший к этому моменту вооружиться выданным ему «магнумом», заметил, как человек вывалился наружу в оконный проем. Скулатый попал с первой попытки.
Однако последующие действия обосновавшихся на территории особняка боевиков Корейца не заставили себя ждать. Пластины металлических ворот разошлись в стороны, и в проеме возникло трое человек с автоматами. Засвистели пули, и нападавшим пришлось спешно менять место дислокации. Гуров укрылся за трансформаторным щитком и вскинул «магнум» на уровень лица. Крячко досталась менее удобная позиция. Он привалился спиной к стоящему неподалеку переполненному мусорному баку, качнул его, и кое-что из содержимого просыпалось ему на голову. Стас от души выругался. Пули застучали по металлу. Скулатый кувыркнулся через голову. Один раз, второй, третий… Преодолев таким образом два или три метра, он оказался в непосредственной близости от забора, тянущегося по территории вотчины Корейца.
Гуров понял, что медлить больше нельзя. Не та ситуация, когда есть смысл, что называется, «держать марку». Тут либо ты, либо тебя. Полковник предпочел роль охотника, нежели жертвы. К тому же те, кто сейчас так яростно защищал Корейца, были типичными отморозками. Гуров отлично знал об этом. Велико было желание воспользоваться собственным «штайром», но идти на такой риск не хотелось…
Высунувшись из своего укрытия, сыщик заставил «магнум» сказать первое веское слово. Оружие дернулось в его руке, выплевывая смертоносный снаряд, а через секунду один из автоматчиков, схватившись за живот, рухнул на месте. Почти сразу следом за Гуровым выстрелил Скулатый. Его снайперские показатели вновь оказались на высоте, и изначальное число автоматчиков сократилось до одного человека. Стрельба мгновенно стихла, и противник с открытого пространства в проеме подъездных ворот благоразумно ретировался за корпус серебристой «десятки». Открывать огонь он не торопился. Выжидал. Гуров вновь высунулся из своего укрытия и трижды спустил курок «магнума», не столько в надежде поразить неприятеля, сколько лишая его возможности предпринять ответные действия. Напарник понял Гурова без слов. Сказывались годы совместного сотрудничества. Отлепившись от мусорного бака, Крячко рванул вперед по направлению к «десятке».
Едва смолкло оружие Гурова, автоматчик выскочил из-за корпуса и практически лицом к лицу столкнулся со Станиславом. Дуло автомата взметнулось вверх, но Крячко проворно нырнул под него, ударил парня в живот и, когда тот сложился, поддел его еще и мощным апперкотом снизу. Ноги противника оторвались от асфальта, его подбросило вверх, а уже через секунду он приземлился на спину, издав при этом неопределенный горловой звук.
Скулатый был уже рядом, и, прежде чем Крячко смог как-то среагировать на его действия, браток всадил в грудь поверженного две пули.
– Никаких раненых. Никаких пленных, – жестко изрек он, обращаясь к Станиславу. На лице у Скулатого застыло выражение злости. Глаза превратились в две узкие щелочки. – Только огонь на поражение. Косить всех! Наглушняк!
– Понял, шеф. – Крячко выпятил нижнюю губу и сплюнул через нее. – Я как-то с ходу не врубился… Отсутствие практики и все такое…
Гуров приблизился к месту событий и внимательно посмотрел на три распростертых рядом с «десяткой» тела. Сомнений в том, что никто из них не выжил, не было никаких. И он, и Скулатый стреляли четко. Незаметно для Скулатого полковник бросил взгляд на наручные часы. До кульминационного момента, спланированного им самим, оставалось всего ничего.
– Еще двое? – спросил он, кивая в сторону особняка.
Сквозь открытые подъездные ворота прекрасно просматривалась большая часть участка. Декоративные пихты, канадские клены, вымощенные фигурной брусчаткой извилистые дорожки, розарий, разбитый в форме дельфина… По всему видно, что Кореец – большой ценитель не только комфорта, но и природных даров. Высокое крыльцо, ведущее в дом, пустовало, но входная дверь была распахнута настежь, слегка раскачиваясь на ветру.
– Трое, – поправил сыщика Скулатый. – Наша основная цель Кореец. Эта гнида не должна уйти живой. Уяснили, парни?
– Само собой. – Крячко согласно кивнул.
– Тогда вперед! И помните, что я сказал: только огонь на поражение!
Сказав это, он сместился к левому краю ворот, держа крыльцо и дверь под прицелом, а Крячко занял позицию справа. Гуров остался позади.
Выстрел раздался не с той стороны, с какой его ожидали, и это едва не стоило Крячко серьезного ранения. Пуля просвистела в какой-то паре сантиметров от его левого бедра. Стреляли со стороны сторожки. Крячко перевел ствол «беретты» в нужном направлении и поднял его на уровень лица. Как только в поле зрения вновь показалась голова неприятеля, притаившегося за дощатой, выкрашенной в зеленый цвет дверью, полковник выстрелил. И дело тут было совсем не в инструкциях, выданных Скулатым несколько секунд назад. Стас просто не мог позволить отчаянному стрелку выстрелить еще раз. Сейчас его пуля могла быть значительно ближе к намеченной цели.
– Есть! – громко возвестил Крячко, заметив, как жертва рухнула на траву с простреленным навылет черепом. – Я быстро схватываю то, о чем мне толкуют.
Ответить Скулатый не успел. На крыльце возникла кряжистая фигура представителя восточных кровей, облаченная в черный спортивный костюм. В руках у нового действующего лица также имелось огнестрельное оружие, но воспользоваться им ему не пришлось. Реакция Скулатого по-прежнему вызывала искреннее уважение. Палец, лежащий на спусковом крючке, действовал быстрее мысли, а одного выстрела оказалось достаточным для того, чтобы последний человек из охраны Корейца повалился лицом вниз и сосчитал в падении все ступени высокого крыльца.
– Полные кретины. – Скулатый усмехнулся. – Но, увы, у Корейца уже не будет возможности подобрать для себя более профессиональную охрану.
– Ты уверен, что подручных у него больше нет? – спросил Крячко.
– Абсолютно уверен, – ответил Скулатый. – Я никогда не полагаюсь на непроверенную информацию…
Его последние слова потонули в реве двигателя, и тут же со стороны торцевой части особняка на бешеной скорости выскочил черный джип «Чероки». Игнорируя заасфальтированную площадку для выезда, он устремился прямиком к воротам, сминая розарий и декоративную траву на газонах. Крячко, Скулатый и располагавшийся чуть позади них Гуров открыли стрельбу одновременно. С громкими хлопками лопнули оба передних ската, разлетелось тонированное лобовое стекло, джип потерял управление, а уже через мгновение из его салона на траву вывалился Кореец. Его правое плечо было обильно залито кровью, и он тщетно силился поднять намертво зажатое в пальцах оружие. Скулатый выстрелил еще раз и пробил Корейцу кисть.
– Сука! – взревел тот, откатываясь в сторону и пачкая собственной кровью траву. – Тварь! Я тебе!..
Скулатый шагнул вперед. Теперь дуло его пистолета смотрело точно в лоб Корейцу.
– Я тебя предупреждал, Кореец!..
– Да пошел ты, урод!
Неожиданно за спиной взвыли милицейские сирены. Скулатый обернулся. То же самое сделали и Гуров с Крячко. Прибывшие на место событий оперативники обнаружили себя только в самый последний момент. Два «Опеля» с синими полосками по бортам заблокировали «десятку» с двух сторон и только после этого включили сирену. Из каждой машины выскочило по три человека с автоматами наперевес. В одном из них Крячко узнал майор Сибагатурина.
– Всем стоять! – гаркнул Сибагатурин своим зычным, чуть хрипловатым голосом. – Бросить оружие на землю!
Лицо Скулатого буквально позеленело от гнева. Вместо того чтобы подчиниться команде, он вновь перевел взгляд на корчившегося у него в ногах Корейца.
– Ты еще и ментов вызвал, гнида!
– Да я… – начал было тот, но Скулатый не дал ему договорить.
Грохнул выстрел, и над переносицей Корейца появилось небольшое отверстие, из которого медленно, как в покадровой съемке, потянулась тоненькая струйка крови. Сибагатурин вскинул автомат, на секунду заколебался и бросил быстрый взгляд в сторону стоящего рядом с раздвижными воротами Гурова. Медлить было опасно и нецелесообразно. Полковник лихо развернулся на месте и выстрелил Сибагатурину в грудь. Майор завалился набок и сполз на землю по гладкому корпусу милицейского «Опеля». Гуров перевел ствол «магнума» и всадил еще одну пулю в грудь стоящему ближе всех бойцу. Тот опрокинулся на спину, выронив автомат.
Крячко растерянно захлопал глазами, и лишь через мгновение до него дошло, что это не более чем инсценировка, о которой напарник так не успел поведать ему перед встречей со Скулатым и Тараном. А груди Сибагатурина и его ребят, наверняка, прикрыты пуленепробиваемыми жилетами. Стас не стал задаваться вопросом, зачем это нужно, и вместо этого моментально включился в предложенную игру. Вскинув руку с «береттой», он, следуя примеру товарища, выстрелил в грудь еще одному бойцу…
Воспользовавшись тем, что трое оставшихся оперативников укрылись за корпусом своего «Опеля», Гуров рысью метнулся к «десятке», запрыгнул в салон, запустил двигатель и, развернув автомобиль, поставил его поперек выезда, загораживая от Скулатого бойцов управления. Пули застучали по корпусу «десятки», но все они уходили немного ниже. Скулатый выстрелил и попал в водительскую дверцу.
– Какого черта? – выкрикнул Гуров. – Уходим, быстро! В машину! Черкес!
Крячко дернул заднюю дверцу и рыбкой нырнул в салон. Следом за ним в металлическое чрево «десятки» бросился и Скулатый. Гуров лихо развернулся на месте и ударил по газам. Трое бойцов с автоматами бестолково засуетились у «Опеля». Полковник с легким раздражением отметил, насколько неестественно они играют свою роль.
«Десятка» стремительно пошла в отрыв. Скулатый высунулся в заднее раскрытое окошко едва ли не по пояс, прицелился и выстрелил в кого-то из оперативников. Гуров бросил руль в сторону, автомобиль вильнул на дороге, и браток промахнулся.
– Черт! Рашпиль! – гневно выкрикнул Скулатый.
– Да хрен с ними! Забудь. И так оторвемся.
– И троих положили, – ввернул Крячко.
– Да! Это сильно, ребята! – Скулатый неожиданно развеселился. – Отличная работа! Кореец с его придурками плюс трое ментов… С вами можно сварить кашу. Кулон будет доволен. Кстати, мы к нему прямо сейчас и рванем. Есть еще один разговор…
Гуров ничего не ответил. Его задумка удалась. План сработал, и теперь можно было пожинать плоды. «Десятка» спустилась с откоса, выскочила на трассу, и полковник, не снижая скорости, пустил ее в сторону города. Преследования в зеркале заднего вида не наблюдалось, но это нисколько не удивляло Гурова. Радовал и тот факт, что Скулатый не заострял на этом своего внимания. Он продолжал ликовать.
При въезде в город полковник уступил Скулатому место за рулем «десятки», а сам разместился рядом.
– Стволы сдать? – по-деловому поинтересовался он.
– Пока оставьте. Думаю, если разговор с Кулоном пройдет нормально, они вам еще понадобятся.
– Кого еще будем мочить?
– Об этом чуть позже, – ушел от ответа Скулатый. Придерживая руль одной рукой, он достал из кармана мобильник и набрал номер. – Кулон, это я. Мы закончили с Корейцем… Да… Правда, у нас тоже есть потери. Таран… Надо встретиться и поговорить. Ты сейчас где?… Отлично. Скоро будем.
Мобильник вернулся на прежнее место.
– Ну, что там? – небрежно поинтересовался Гуров.
– Кулон нас ждет. Он сейчас в сауне на Тушинской. Это недалеко, доберемся за считаные минуты. Развлекается там с телками, но, я думаю, минут десять он для нас выкроит. – В голосе Скулатого появились едва различимые на слух нотки раздражения. – Только надо избавиться от этой тачки, и… Да, самое главное. Как договорились, парни. О вашем товаре Кулону ни слова.
– Заметано уже.
Наблюдая за Скулатым со стороны, Гуров не мог не поразиться тому, как быстро меняется настроение у этого человека. Он сидел и рассуждал о своей выгоде и о телках в сауне с таким видом, словно это не он минут двадцать назад убивал людей, не он потерял в схватке одного из надежных товарищей. Полковнику никогда не суждено было понять такого рода личностей. Не понять их образа жизни. Знать его он, конечно, знал, но понять…
Не доезжая пару кварталов до Тушинской, Скулатый завел «десятку» в глухой дворик и остановил ее у крайнего подъезда. Дальше все трое вновь отправились пешком. Гурова удивляло еще и то, что Скулатый не задумывался об оставленном в пригороде «Фольксвагене». По автомобилю оперативники легко установят личность владельца, и тогда…
– Может, он и нам предложит перепихнуться с какой-нибудь шмарой, – весело бросил браток на ходу. – Было бы неплохо. На халяву. Вы как, парни?
– За этим не заржавеет.
Сауна, где их ожидал Кулон, внешне выглядела вполне респектабельно. Полноватая женщина за стойкой приветливо улыбнулась гостям и кивком головы указала на правое ответвление в общем коридоре. Скулатый первым направился в заданном направлении. Сыщики огляделись. Раздевалка прямо напротив бара, а дальше двери в апартаменты по обе стороны. В центре помещения небольшой кожаный диванчик для отдыха.
Скулатый толкнул дверь и чуть сместился в сторону, пропуская своих спутников. Сыщики вошли. Апартаменты представляли собой целую галерею отдельных помещений. Курилка, раздевалка, душевые, сауна, комната с большим дубовым столом, бильярдная и, конечно, еще два помещения с наглухо закрытыми дверями, которые, как несложно было догадаться, предназначались исключительно для плотских утех.
Из курилки навстречу гостям вышел крупный накачанный парень с огромными бицепсами и непропорционально маленькой головой. На его гладком загорелом теле, лишь снизу прикрытом полотенцем, не наблюдалось ни одного волоска. На голове парня была банная шапочка в форме колокольчика.
– А, Скулатый! – приветствовал он одного из доверенных лиц Кулона. – Приехали, значится. Кулон вас ждет. Проходите в бильярдную. Он сейчас подтянется.
По пути в бильярдную Гуров ненавязчиво бросил взгляд во все открытые двери, и, кроме уже виденного им парня, на глаза ему попалось еще два человека. Один в душевой, и один в большой комнате отдыха.
В бильярдной никого не было. Скулатый скользнул ладонью по стене и включил свет. Над бильярдным столом вспыхнуло пять зеленых конусообразных плафонов.
– Может, партеечку? – предложил Скулатый, пройдя к стойке для киев и любовно погладив один из них. – Так сказать, для снятия стресса?…
– Мы по этому делу не специалисты, – отмахнулся Гуров.
Полковник прекрасно играл в бильярд, но тратить на него сейчас время и силы счел просто излишним.
– Жаль. – Скулатый хмыкнул. – А я так его просто обожаю. Очень хорошая штучка.
За спиной сыщиков кто-то негромко откашлялся, и они обернулись. И Гуров, и Крячко узнали Кулона в ту же секунду. Прежде им уже приходилось иметь с ним дело. Года два или три назад он проходил свидетелем по одному делу. Показаний, правда, никаких толковых не дал, но и уличить в неискренности следователи его не смогли. Раскрыли дело совсем по другим каналам, и Кулона в итоге это никак не коснулось…
Кулон тоже узнал сыщиков. Обмотанный ниже пояса белой банной простыней и с неизменным болтающимся на золотой цепочке амулетом, он стоял в дверном проеме бильярдной, растерянно и в то же время настороженно переводя взгляд с Гурова на Крячко и обратно. Видно было, что общая картина никак не соответствовала его ожиданиям. Наконец глаза Кулона превратились в щелки и сфокусировались на стоящем чуть в отдалении Скулатом. Для того вся эта бессловесная двухсекундная пантомима осталась незамеченной. Он пребывал в отличном расположении духа.
– Салют, Кулон! А вот и мы!.. Так сказать, с докладом и последующим встречным предложением. – Он подмигнул шефу. – Знакомься с моими новыми ребятами. Я говорил тебе о них. Черкес и Раш…
– Какого хрена, придурок?! – взорвался Кулон. – Какие новые ребята? Ты хоть знаешь, кого ты привел, Скулатый? Это же легавые! Опера из главка!
– Что?… – Челюсть Скулатого так и отпала.
Гуров решительно шагнул вперед, вставая на одной линии со Скулатым и Кулоном.
– Так оно и есть, – спокойно произнес он. – Главное управление уголовного розыска. Советую вам…
Однако ни у Кулона, ни у Скулатого не возникло ни малейшего желания выслушивать его советы. Рука Скулатого, на лице которого за секунду прошла целая гамма эмоций, нырнула за пояс. Крячко толкнулся о борт бильярдного стола, перемахнул через него и сбил братка с ног. Пальцы Скулатого уже сомкнулись на рукоятке оружия, но Крячко придавил ему руку, не давая возможности выдернуть ствол.
Кулон сорвал с себя простыню и швырнул ее в лицо Гурову. Полковник перехватил ее, но этих секунд задержки хватило на то, чтобы противник выскочил из комнаты в чем мать родила. Гуров бросился за ним.
– Шухер! Легавые! – Крик Кулона разнесся по всем апартаментам.
Гуров выхватил «штайр», понимая, что без кровопролития им теперь вряд ли удастся обойтись. Так оно и произошло. Первым на его пути вырос тот самый качок, которого полковник уже имел удовольствие видеть раньше. Он выскочил на крик Кулона из раздевалки в общий коридор и, заметив несущегося в его направлении Гурова, вскинул руку с пистолетом. Сыщик выстрелил первым, и качка отбросило назад спиной на входную дверь. Кулон из поля зрения скрылся. Гуров замер на месте, прислушиваясь, но его слух улавливал теперь только звук льющейся воды со стороны душевой и негромкие ругательства Скулатого, ведущего борьбу с Крячко.
Гуров вжался в стену, и в ту же секунду распахнулась дверь в одну из интим-комнат. Небритый браток был в одних штанах, но уже вооруженный небольшим пистолетом с навинченным на него глушителем. Увидев Гурова, браток выстрелил, но промахнулся. Полковник послал пулю в ответ, и она угодила неприятелю точно по центру грудной клетки. Он кулем ввалился обратно в комнату, и тут же оттуда раздался истошный женский крик. В унисон ему заголосил еще один из соседней интим-комнаты. Из душевой выскочил парень лет восемнадцати и пустил пулю в сторону Гурова. Выстрел оказался почти точным. Полковник почувствовал, как ему опалило левую кисть, но пуля лишь скользнула по ней, слегка оцарапав кожу. Парень упал на одно колено и изготовился к следующему выстрелу. Гуров не дал ему такой возможности. На этот раз выпущенный из верного «штайра» снаряд лег противнику промеж бровей. Голова его откинулась назад и замерла в неестественном положении.
Двойной женский крик по-прежнему держался на самой высокой ноте. Гуров перевел ствол «штайра» в направлении мелькнувшей в дверном проеме тени, и реакция вновь не подвела его. Он сразил еще одного неприятеля, прежде чем тот предпринял предполагаемую атаку. Браток рухнул лицом вниз.
Двигаясь вдоль стены, полковник достиг входа в раздевалку и перевел дух. Из кабинки напротив выскочила обнаженная девица с длинными светлыми волосами и помчалась к выходу. Едва она поравнялась с Гуровым, грохнул выстрел, и девица упала, заливая кровью белый кафельный пол. Стреляли из раздевалки.
– Кулон! – крикнул сыщик.
– Иди к черту, легавый! Хотя я и сам тебя сейчас к нему отправлю.
– Брось пушку и выходи. Поговорим.
– О чем?
– О Михайловском.
– Клал я на твоего Михайловского! – ответил Кулон. – И на тебя тоже я клал!
– Я имею полное право вести огонь на поражение и живым тебя не брать, – предупредил Гуров.
– Рискни. Давай сунься, легавый! И мы тогда посмотрим, кто кого не будет брать живым.
Гуров тяжело вздохнул. Вторая девица все еще продолжала орать из своей комнаты, но, похоже, больше никто в сауне не проявлял никаких признаков активности. Из бильярдной вышел Крячко, толкая перед собой закованного в наручники Скулатого. Оружие задержанного находилось в руках у Станислава. Скулатый мрачно смотрел исподлобья.
Гуров медленно сполз вдоль стены и опустился на колени. Кувыркнувшись на полу через голову, он выкатился на открытое пространство под углом в тридцать градусов по отношению ко входу в раздевалку. Притаившийся в помещении Кулон выстрелил, но его пуля шевельнула лишь волосы на голове полковника. Сыщик упал вперед, выставил перед собой «штайр» и спустил курок. Кулон опрокинулся на спину, схватившись левой рукой за грудь. Гуров порывисто встал на ноги и сделал несколько шагов в его направлении. Кулон нашел в себе силы приподняться на локте и навел на сыщика ствол своего пистолета. Его волосы на груди и болтавшийся на цепочке амулет были обильно залиты кровью. Лицо исказила гримаса гнева. Гуров молниеносно прикинул, что не успеет броситься на неприятеля и обезоружить его. Вскинув «штайр», он выстрелил. Кулон мгновенно обмяк.
– Нехорошо получилось, – раздался с порога голос Крячко. – Надо было его оставить. А то столько трудов, и все в песок, получается…
– Сам знаю. – В голосе Гурова сквозило неприкрытое раздражение. – Но что выросло, то выросло. Я старался. Звони в управление, Стас, и вызывай наряд. А этого, – он кивнул на понурого Скулатого, – давай в машину. Посмотрим, что он нам расскажет. Я займусь им лично.
– Я буду участвовать, – ввернул Станислав.
Они втроем вышли в общий холл. Администраторши за стойкой уже не было. Крячко прошел к телефону и снял трубку. Гуров толкнул Скулатого в грудь и тот плюхнулся на диванчик для отдыха. Полковник склонился над ним.
– Поговорим по-хорошему или?… – начал он.
– Ты наколол меня, падла, – прошипел Скулатый. – Правильные менты так себя не ведут, как я слышал. Так какого же черта я должен перед тобой теперь исповедоваться?
– Может, и не должен. – Гуров недобро усмехнулся, и люди, которые хорошо знали полковника, отлично бы поняли, что такая усмешка, как правило, не предвещает собеседнику ничего хорошего. – Только ты урку-то из себя прожженного не строй, Скулатый. И уж тем более живущего по понятиям вора в законе. Правильный мент, неправильный… Кулона в городе хорошо знали, дружков, я думаю, у него было достаточно, и часть из них так же, как и ты, Скулатый, окажется за решеткой. Мне же не составит большого труда запустить в уголовную среду информацию о том, как ты собирался кинуть Кулона. Умыкнуть партию товара, продать ее самостоятельно. Наверное, я присовокуплю ко всей этой истории и то, что замочил Кулона тоже ты. А мы уже появились в сауне позже. Сечешь поляну, Скулатый?
– Чего тебе от меня надо?
Недолгий монолог Гурова заставил братка сломаться достаточно быстро. Взгляд стал другим, посадка, интонации голоса. Полковник повел плечами и сел на диван рядом с задержанным. Выразительно скосил глаза на металлические «браслеты» на запястьях.
– Убийство Михайловского, – жестко произнес он после недолгой паузы, – ваших рук дело?
– С чего ты взял? – огрызнулся Скулатый.
– Я задал вопрос.
– Нет, не наших…
– Как же так, Скулатый? – Теперь Гуров пристально смотрел ему в глаза. – Я слышал совсем другую версию. Слышал, что Михайловский был много денег должен Кулону. И не отдавал. Более того, судя по всему, он и не собирался их отдавать…
– Как это не собирался? – вскинулся Скулатый.
Добавить к этому он ничего не успел, потому как в этот момент к диванчику приблизился Крячко.
– Наряд будет минут через десять. Может, чуть раньше, – сказал он, критически оглядывая Скулатого. – Но они просили их дождаться…
– Не страшно. – Гуров согласно кивнул головой. – Десять минут можем подождать. Нам и тут удобно общаться. Верно, Скулатый?
– Я не понял: как это Михайловский не собирался возвращать деньги? – вернулся к прерванной теме беседы Скулатый. – Я разговаривал с ним по телефону буквально за пару часов до того, как… как это случилось. Он сказал мне, что к вечеру будет вся сумма…
– Но он же ее так и не отдал? – лукаво прищурился Гуров.
– Потому что погиб.
– Убили, – поправил сыщик. – Михайловского убили. Пуля в голову. И я представляю себе это так. Ты уже, как я знаю, не раз делал Михайловскому серьезные предупреждения, но дело не сдвигалось с мертвой точки. И тогда ему дали последнюю отсрочку. Ты рассчитывал на то, что он отдаст деньги в день гонок, но этого так и не произошло. И тогда ты просто убил Михайловского.
– Да не было такого! – Скулатый было дернулся и предпринял попытку подняться с диванчика, однако стоявший напротив него Крячко своевременно толкнул братка в грудь, и тот приземлился обратно. – Не убивал его! Поймите же, это глупо. – От волнения Скулатый стал обращаться к сыщикам более уважительно. – Да, я рассчитывал на деньги в тот день – это факт. Но Михайловский собирался рассчитаться с нами после гонок. После! А его убили на треке! Разве не так?
– Так, – согласился Гуров. – Но зная тебя, Скулатый, я не удивлюсь, что ты мог затеять и какую-то свою собственную игру. Понимаешь, к чему я веду?
– Ничего подобного. Повторяю вам, я не убивал Михайловского!
– Тогда кто?
На лице Скулатого появилось растерянное выражение. Он часто заморгал глазами и незаметно, словно прикидывая ходы к отступлению, покосился в сторону двери.
– А мне откуда знать? Мало ли кто мог его грохнуть… Уверен, что у этого хрена была целая куча кредиторов. Он погряз в долгах, как в собственном дерьме. Еще когда в профессиональных гонках участвовал, кое-как сводил концы с концами, а потом… Пошло-поехало! Долги, нестабильные доходы…
– Ты хорошо знал Михайловского? – перебил его Гуров.
Скулатый замешкался. Из двери в правые апартаменты высунулось испуганное девичье личико, и Крячко, коротко мазнув по нему взглядом, пришел к выводу, что проститутке никак не больше шестнадцати лет. Заметив мужчин в фойе, она мгновенно скрылась обратно. Стас взглянул на часы.
– Ну… Я с ним никогда особо не корешился. Наркоша – он и в Африке наркоша. Не любитель я иметь дело с подобным контингентом, – признался Скулатый. – Хотя поначалу я относился к Михайловскому с уважением. В память о его былых победах. Я смотрел «Формулу». И мы с ним… Ну, выпивали пару раз, наверное. Когда он еще в должниках не числился, конечно.
– Чем он еще занимался? Кроме гонок у Ткаченко?
В эту секунду Гуров уже практически не сомневался в невиновности Скулатого. Во всяком случае, в отношении гибели Виктора Михайловского. На такие вещи у полковника был наметанный глаз, да и психологом он тоже слыл неплохим. Отсюда напрашивался вывод, что они с напарником все это время двигались по ложному следу. Стало быть, надо брать новый. Но в этом вопросе пока был полный тупик.
– Да чем он только не занимался. – Скулатый поморщился. – За любую работу хватался. Но в основном это, конечно, дела с Ткаченко. – Он ненадолго задумался, а потом вдруг как-то неожиданно просветлел лицом. – А! Вспомнил! Время от времени он еще тачки перегонял из-за кордона. То ли из Германии, то ли из Польши. Я точно не знаю. Он сам как-то трепанулся мне об этом, но не знал, видать, что я немного наслышан о таком бизнесе. У нас сейчас в столице этим один занимается. Михайловский на него и припахивал слегонца…
Дверь в сауну распахнулась, и на пороге возникло два бравых молодца в бронежилетах. Заметив троицу на диване и узнав двух полковников Главного управления, один из молодцов, тот, что был повыше и чуть пошире в плечах, шагнул вперед. Крячко развернулся к ним лицом.
– Там девчонка и… трупы. – Он указал на дверь в правые апартаменты. – А этого мы забираем с собой. С самим заведением, я думаю, вам тоже придется поработать.
– А с девчонкой что?
– На ваше усмотрение. – Стас пожал плечами.
Оба бойца направились к правому ответвлению, а Гуров вновь обратился к Скулатому:
– Что за тип?
– Армен Джелкумян, – охотно поведал тот. – У него на этом бизнес построен. Может, и занимается чем-то еще, но машины – основное. Эксклюзивные тачки для больших шишек. Понимаете, о чем я?
Гуров и Крячко быстро переглянулись. На горизонте забрезжила еще одна версия, но, к сожалению, пока не подкрепленная никакими доказательствами. Все начинать сначала? Интересоваться, что за бизнес у этого Джелкумяна, кто такой он сам и какие отношения у него были с ныне покойным Михайловским?
– А как его найти, знаешь? – поинтересовался Гуров у Скулатого.
– Не-а. – На того словно навалилась апатия. Он даже не поднял головы, тупо разглядывая носки своих туфель. – Откуда я могу это знать? Я же говорю вам, что лично с Джелкумяном я не знаком. Слышал о нем, и только… А вы… Вы думаете, что он мог быть причастным к убийству Михайловского? Это вряд ли.
– С чего такая уверенность?
– Это не уверенность, а всего лишь предположение. Но основанное на логике. Джелкумяну смерть такого перегонщика, как Михайловский, просто не выгодна. Для него Михайловский – это деньги. Источник заработка…
Гуров призадумался. По сути Скулатый был прав. Но внутри шевельнулось нечто сходное с природной интуицией. Внутренний голос. И он подсказывал полковнику, что тут можно нащупать какую-то ниточку. А своему внутреннему голосу Гуров привык доверять. Крячко тоже молчал, наблюдая за тем, как меняется лицо напарника.
– Ладно. – Гуров поднялся с дивана. – Поехали в управление, Скулатый. Там и продолжим наше общение. Допроса по всей форме избежать тебе не удастся. И даже если мы придем к выводу, что ты не имеешь никакого отношения к убийству Михайловского, от всех остальных подвигов откреститься никак не получится.
– Я уже догадался, – буркнул браток и тоже встал на ноги.
Не глядя по сторонам, он двинулся на выход. Гуров пошел следом, на ходу кивнув Крячко.
Они вышли на улицу. Милицейская машина с проблесковыми маячками на крыше стояла у самого порога. Водитель лениво покуривал, выставив локоть в раскрытое окошко.
– Такси? – предложил Крячко.
– Да, так будет быстрее, – согласился Гуров.

Глава 7
– А машину-то вам придется вернуть, Армен. – Рябыкин постучал пальцами по столику, и взгляд Джелкумяна невольно остановился на золотом перстне с массивной печаткой, от которой яркие лучи солнца отбрасывали сверкающие блики.
Рябыкин для своих шестидесяти пяти лет выглядел превосходно. Он был одет в спортивную майку, широкий вырез которой обнажал сохранившие четкий рельеф грудные мышцы, и спортивные шорты, едва доходившие до колен. Обнаженные части тела Рябыкина покрывали многочисленные наколки, смысл которых Джелкумян не всегда понимал, но мог с большой долей вероятности предположить, что они означали. В меру загорелая кожа Рябыкина, много времени проводящего на открытом солнце, тоже свидетельствовала о том, что этот человек уделял внимание собственному внешнему виду. Сейчас, вальяжно развалившись, Рябыкин сидел в ротанговом шезлонге возле такого же плетенного из деревянных прутьев столика.
Прогулочный пароходик сделал маневр, и тент над палубой, где собеседники обедали, скрыл жаркое летнее солнце. Теперь Джелкумян отчетливо видел, что на печатке Рябыкина была изображена змея. Она обвивала широкий меч, направленный острием книзу, всаженный в некое подобие пня, в форме перевернутой короны.
Не будучи особо осведомленным в делах Рябыкина, Джелкумян знал лишь, что тот пять лет назад отбыл свое последнее, третье заключение, длившееся, не в пример предыдущим, всего чуть более года… По выходе на свободу он тут же занял особое, едва ли не лидирующее положение в криминальной среде столицы.
От этого Джелкумяну, который вот уже почти десятилетие тихо занимался своим не вполне легальным, но и не особо выделяющимся бизнесом по перегону редких автомобилей VIP-класса из стран-производителей таких авто, становилось не по себе. Авторитет этого вора в законе, вся обстановка небольшого пароходика, владельцем которого являлся Рябыкин, пара телохранителей за спиной последнего, а главное, неизвестность с автомобилем, который еще вчера вечером должен был попасть в руки Рябыкина, вызывали у Джелкумяна весьма дискомфортное состояние.
Он сидел за столиком на втором ротанговом кресле, прямо напротив вора в законе. Чуть поодаль расположились двое телохранителей Рябыкина. Особенно докучал Джелкумяну высокий широкоплечий парень справа. Его зеркальные очки, как остекленевшие глаза, нацеливались прямо на Джелкумяна и не упускали ни единого его движения. Как ему казалось, парень буквально вонзался взглядом в его фигуру, совершенно не защищенную перед всеми этими людьми.
Рябыкин перехватил тревожный взгляд Джелкумяна.
– Вам мои мальчики не мешают? – совершенно неожиданно задал он вопрос.
Джелкумян поймал себя на том, что хотел ответить «нет», но на мгновение представив, что он и дальше, в дополнение ко всем его бедам, вынужден будет искать всяческие уловки, чтобы избежать пилящего его взгляда, решился сказать правду.
– У меня такое чувство, будто я занимаюсь любовью на площади, – с легким кавказским акцентом произнес он. – Ваши телохранители меня так на прицел берут, что не могу даже закурить нормально.
Он повернул в руке пачку сигарет, из которой вывалилась одна, покатилась по слегка наклоненному полу верхней палубы и, докатившись до края, упала вниз.
Рябыкин проследил взглядом за сигаретой и хмыкнул.
– Значит, хорошие мальчики. Работа у них такая. Не переживайте, – успокоил он Джелкумяна, оценив смелость своего собеседника. – Олег, идите вниз, – обратился он к парню, который так докучал кавказцу.
Парни молча, переминаясь с ноги на ногу, развернулись, как телята, и один за другим направились к металлической лестнице, ведущей на нижнюю палубу. Проходя мимо Джелкумяна, высокий снова уставился на визави своего хозяина. Джелкумян совершенно четко ощущал его взгляд, несмотря на то, что почти половина лица телохранителя была спрятана под очками.
Он предпочел никак не реагировать на безмолвный выпад и облегченно вздохнул, когда оба молодых человека, сотрясая пол тяжелыми шагами, прошли мимо столика, где сидели собеседники, и скрылись в проеме лестницы.
– Так что? Машина-то когда будет? – спросил Рябыкин, когда шаги стихли, растворившись в гуле работающего двигателя катера.
– Александр Александрович, это какое-то недоразумение. Автомобиль пропал. Вы понимаете, я не такой крутой парень, чтобы обманывать авторитетного человека. Зачем мне проблемы?
– Зачем проблемы? – передразнил Джелкумяна Рябыкин. – Да вы курите-курите. Пацанята мои ушли.
Джелкумян все равно не мог успокоиться. Пачка с сигаретами, которую он держал в руках, закрывалась, падала у него из рук и наконец порвалась, когда Джелкумян попытался достать еще одну. Через полминуты ему все-таки удалось раскурить сигарету, и, сделав пару затяжек, он стал немного спокойнее.
– Вам бы выпить не мешало, – сказал Рябыкин и крикнул в камбуз, расположенный на нижней палубе прямо под тем местом, где стоял столик и кресла: – Эй, принесите что-нибудь покрепче.
Через минуту за спиной Рябыкина возникла миловидная девушка в изящном купальнике, с подносом в руках. Она аккуратно прошла между креслами и, со стороны Рябыкина приблизившись к нему вплотную так, чтобы ее бедро слегка коснулось его руки, начала расставлять на столе спиртное и рюмки.
Джелкумян, не имевший пристрастия к алкоголю, в любом другом случае отказался бы от предложения выпить. Но в данной ситуации он с радостью принял предложение своего самого крупного заказчика.
Девушка, устраивая все на столе, переместилась на пятачок между креслами, и Джелкумян невольно скользнул взглядом по загорелой коже и округлым формам, символически прикрытым тонкой материей купальника и подхваченным на спине и на бедрах двойными веревочками. Девушка, сделав свое дело, снова прошла в непосредственной близости от своего шефа и скользнула в лестничный проем, туда же, куда несколько минут назад ушли телохранители Рябыкина. Вор в законе проводил девушку внимательным взглядом и прикрыл глаза, как бы смакуя увиденное.
Джелкумян был далеко не так сильно потрясен увиденным. Внезапный звонок Рябыкина во время обеда застал его врасплох. Он планировал провести сегодняшний день дома, с семьей. Тем более что был совершенно уверен, что деньги от сделки, которая состоялась у него с Рябыкиным несколько дней назад, у него в законном распоряжении. Сумма получилась весьма приличная. Заказ Рябыкина перекрывал полгода кропотливой работы всей бригады Джелкумяна.
Наспех собравшись, он подоспел в назначенное время на один из диких пляжей на берегу реки, где его и подхватил катер Рябыкина.
Сообщение о том, что автомобиль не пришел в срок, сильно испугало Джелкумяна. Налаженный за много лет бизнес ни разу не дал сбоя. Деньги были уплачены Рябыкиным вперед, поэтому отступать сейчас Джелкумяну было некуда. Автомобиль, который уже приобрели его люди, был оплачен полностью. В Москву автомобиль так и не пришел. Поэтому сейчас у него не оставалось ни денег, ни самой машины. А связываться с Рябыкиным было безрассудством.
Темнело, и на палубе под самым потолком загорелись миниатюрные фонарики, осветив мягким теплым светом столик, тарелочки со снедью, бутылку дорогого французского коньяка и металлические, из столового серебра приборы и рюмки.
– Так вот, Александр Александрович, я хочу сказать, что не имел ничего в мыслях в отношении вашего автомобиля, – сказал Джелкумян.
– Верю, но только я – человек дела, – оборвал собеседника Рябыкин. – Вы пейте, пейте, Армен.
Он встал с кресла и, откупорив бутылку коньяка, наполнил рюмки.
Вручив Джелкумяну доверху наполненный крохотный сосуд, Рябыкин поставил свою рюмку на стол.
– Я пропущу, а вы пейте, – добавил он.
Джелкумян незамедлительно опрокинул содержимое рюмки в рот. Спиртное резко ударило в небо и в нос, так что непривычный к крепким напиткам кавказец едва не задохнулся.
Рябыкин не сел на место. Он иронично наблюдал за тем, как Джелкумян неумело пьет. Когда опустошенная рюмка оказалась на столе, вор в законе опять взял бутылку и налил новую порцию коньяка.
Джелкумян снова выпил. Перед глазами все поплыло. То, что пароходик находился в движении, лишь усугубляло общее состояние.
Сознание Джелкумяна стало понемногу изменять ему. Он лишь очередной раз обратил внимание, что Рябыкин неплохо сложен и находится в отличной спортивной форме. «Спортом, наверное, занимается как минимум два раза в день», – пронеслось у него в голове.
Уже совсем стемнело.
Дальше в памяти Джелкумяна запечатлелся невосполнимый пробел.
Когда кавказец открыл глаза, перед ним, как и в самом начале встречи, предстал Рябыкин, сидящий напротив в том же ротанговом кресле. Позади него, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, стояли двое телохранителей.
Джелкумян был уже основательно пьян, когда пароход ткнулся носом в берег.
– Где мы? – слабо произнес он.
– Где-где? На острове. Необитаемом, – ответил Рябыкин, а его телохранители дружно рассмеялись.
– А хотите, мы здесь прямо вас и оставим? А? Давайте, мы высадим вас здесь? Как вы на это посмотрите? Мне кажется, что за такие бабки, какие я отстегнул вам за то, чего в итоге так и не получил, можно и поплавать немного до материка?
Джелкумян заметно побледнел, во рту у него пересохло, и он уже не в состоянии был вымолвить ни слова. Двое телохранителей подошли к нему вплотную со спины и взяли его за локти. От этих прикосновений у Джелкумяна свело руки. Оказалось, что мышцы его были так напряжены, что он был не в силах не только сопротивляться, но и элементарно управлять своим телом. Он только метнул в сторону Рябыкина полный ужаса и ненависти взгляд и, повинуясь сильным рукам двух вышибал, подошел к краю палубы. Длинный на мгновение отпустил руку Джелкумяна и взялся за бортик, который тут же отворился. Джелкумян сам шагнул вперед и, не дожидаясь, пока его столкнут, прыгнул прямо в воду. Ноги по колено оказались под водой. Джелкумян, неуклюже перепрыгивая с ноги на ногу, заспешил на берег. С борта судна послышались смешки. Он старался не оглядываться, и, только когда мотор заработал на полную мощность и по слуху Джелкумян мог определить, что пароходик уже достаточно далеко, он позволил себе оглянуться.
– Советую вам поспешить, а то так и простыть можно. А там и до болезни недалеко. А потом – смерть, – послышался с парохода голос Рябыкина.
Ступив на твердую землю, Джелкумян мгновенно протрезвел. Он прошел несколько шагов вдоль берега, хлюпая ботинками, затем снял их, избавился от носков и, надев обувь на босую ногу, пошел к тому месту, где он оставил свой автомобиль с водителем.
– Что? Круто у них? – с сочувствием проговорил мужчина, который, когда Джелкумян приблизился к джипу на расстояние десяти шагов, вышел из машины и открыл для босса переднюю дверцу.
Джелкумян хотел ответить что-то грубое, но сдержался.
– Садись, поехали лучше, – лишь произнес он.
Водитель с пониманием замолчал, и через несколько секунд мотор «Лендровера» Джелкумяна взревел и на полной мощности помчал его домой.
Армен достал мобильный телефон и, подсоединив к нему проводок, идущий от прибора на крохотном столике около рычага переключения скоростей, стал набирать номер.
– Сергей? – заорал он в трубку телефона через несколько минут, когда наконец смог прозвониться по номеру своего подчиненного. – Скотина. Ты что мне не звонишь, ублюдок? Я тут потею за вас, чуть башки не лишился. Урод! Где этот козел с тачкой? А? Я тебя спрашиваю… Ты что молчишь? Язык проглотил, да?… А кто за тебя должен работать? Я? Да?… Что там стряслось, говори! – уже более спокойно сказал он через пару секунд, когда волна гнева немного утихла.
Джелкумян с силой ударил по кнопке, расположенной на панели, к которой он подсоединил свой телефон. Включилась громкая связь. Армен откинулся на сиденье. Из динамиков, включенных на полную мощность, раздался мужской голос:
– Я не знаю, Армен. Что произошло? А? Я тебя плохо слышу. Ты что говоришь?
– Сделай ты потише эту штуку! – закричал Джелкумян, но на этот раз на водителя.
Тот мгновенно протянул руку к ручке около приборной доски, и голос в динамике приобрел нормальное звучание.
– Я говорю, что с машиной? «Кадиллак» где?
– Не знаю. А что, он не приехал? – Человек на том конце провода был явно удивлен.
– Нет, Сергей. Не приехал. Ты что, тоже не знаешь, где он? – уже значительно тише переспросил Джелкумян.
В голосе его появились спокойные нотки человека, который уже пережил некое большое потрясение, но еще не успел свыкнуться с мыслью, что теперь жизнь пойдет несколько иначе, чем было совсем недавно.
– Нет, Армен. Я позавчера отправил его из Польши. Вчера он должен был быть в России. Где он?
– Урод! Я тебя спрашиваю, где он, – снова завелся кавказец. – Значит так. Слушай. Срочно ищи такую же тачку…
– Ты что, Армен? Спятил? Где я столько бабок возьму за одну ночь? – На этот раз голос из динамиков прозвучал куда более жестко и уверенно, чем еще минуту назад. – Это же состояние! Армен, ты слышишь? Алло! Армен! Алло! Где ты?
Джелкумян взял небольшую паузу и через полминуты, спокойным и ровным голосом оборвав вопросительные возгласы Сергея, проговорил в микрофон телефона:
– Банк ограбь. Убей. Укради. Заработай. На панель иди! Заработай! Понял?! Это не шутка, Сергей. Ищи тачку. Завтра чтоб была к утру. Понял?
В трубке послышалось вопросительное:
– Армен?…
Но Джелкумян не дал напарнику договорить.
– Меня завтра не будет уже, а тебя послезавтра, если ты не напряжешься. Сергей, все очень серьезно.
Повисла напряженная пауза.
– Я тебе часов в восемь утра перешлю часть денег. Остальное ищи сам… – сказал Джелкумян совершенно иным тоном. Теперь он уже был похож на того человека, который еще засветло шел на встречу с Рябыкиным. – Все понял?
– Да, – ответил собеседник. – Понял.
– Ну, все. Давай. Пока.
Джелкумян нажал на кнопку окончания вызова на телефонном аппарате и, выдернув из трубки проводок, положил ее себе в карман.

На следующее утро после печальных для Джелкумяна событий, а именно – встречи с заказчиком, обернувшейся для кавказца угрозой потерять не только деньги, но и жизнь, из аэропорта Шереметьево в Украину за новым автомобилем для Рябыкина вылетел некий Николай Васильев. Чтобы найти нового перегонщика, Джелкумяну потребовалась ночь. Кавказец задействовал все свои родственные связи, поднял на ноги всех своих дебиторов, партнеров и друзей, и в итоге его ближайший компаньон и непосредственный подчиненный, курирующий бизнес кавказца в Украине и близлежащих государствах бывшего соцлагеря, Сергей Мишулин, уговорил Николая Васильева оказать услугу Джелкумяну. Разумеется, за соответствующую плату.
С Васильевым Сергея связывало давнее, хотя и не близкое знакомство. Когда-то в юности они встречались на соревнованиях по ралли. Николай был несколькими годами старше Мишулина. Сергей, будучи воспитанником детского дома, запомнил Николая, поскольку тот также был выходцем из неблагополучной семьи и в свои шестнадцать лет имел за плечами несколько нашумевших дел по части ограбления, проходивших под грифом «подростковая преступность». Из-за несовершеннолетия Николая из следственного изолятора отпускали на свободу под присмотр родителей и милиции. Такие события не могли пройти мимо Мишулина. Он живо интересовался подобными вещами и, по возможности, сам принимал в них участие.
Васильев прибыл в назначенное место точно ко времени, как и было уговорено. Автомобиль уже был готов к отправке. Еще один хороший знакомый Сергея по имени Иван и пара европейских партнеров Джелкумяна, оба итальянцы, ждали Васильева на территории промежуточной базы перегона машин. Дело у Джелкумяна было поставлено так, что в каждой стране, через которую лежал путь того или иного автомобиля в Россию, имелся надежный перевалочный пункт, где при необходимости можно было отремонтировать машину, спрятать ее, перепродать и показать клиенту. Или совершить любое другое действие, которого требовали интересы дела.
Николай отворил дверцу нового, как будто только что сошедшего с конвейера «Кадиллака»… Из салона вырвалось облако теплого воздуха, пропахшего свежей кожей и деревом.
Еще заприметив автомобиль около ворот гаража базы, Николай разразился шквалом восторженных восклицаний, которые были по большей части понятны исключительно его земляку Ивану. Не стесняясь в выражениях, он дал себе волю выразить нахлынувшие на него чувства. Итальянцы с гордостью переглянулись, сохранив высокомерную улыбку.
Иван в знак солидарности тоже позволил себе короткое восторженное восклицание, понятное только русскому. Несмотря на то что несколькими днями раньше он уже рассматривал такой же автомобиль, готовя его для перегона в Россию с Михайловским, при виде безупречно выполненной, шикарной машины он не удержался от красноречивой оценки.
Васильев сел на водительское сиденье и откинулся на спинку так, чтобы видеть себя в зеркале заднего вида. Сверкающая поверхность отразила его маленькую на фоне общего внутреннего объема автомобиля фигуру. Человек в этом храме металла, дерева, пластических масс, стекла и кожи вовсе пропадал. Строгое решение дизайна салона автомобиля, затемненные стекла машины создавали особую атмосферу и ощущение абсолютной изолированности от внешнего мира. Здесь, внутри, можно было создать свой обособленный мирок, в котором есть все, что нужно для комфортного и самодостаточного существования.
Николай дотронулся до приборной панели, выполненной из красного дерева. Каждое движение он смаковал. Итальянцы, несмотря на то что до отлета их самолета оставались считаные часы, не стали торопить молодого человека. Представление явно доставляло им удовольствие.
Николай повернулся к Ивану и прищелкнул пальцами. Тот понял своего собрата с полуслова и, открыв барсетку, вынул оттуда связку ключей с объемным брелком и маленьким мониторчиком. Подойдя к машине, Иван поднял руку и осторожно подал Николаю ключи.
Тот тут же вставил подходящий ключ в замок зажигания и повернул его. Двигатель мгновенно откликнулся ровным, размеренным гулом, который едва улавливался в салоне автомашины. Водитель нащупал под правой рукой маленькую, вытянутую в длину кнопку с двумя направленными в разные стороны стрелками на концах, и оконное стекло плавно поползло вниз, впустив в салон яркий дневной свет и запахи окружающего мира.
Несмотря на то что Николай Васильев уже около пятнадцати лет занимался автомобилями, сначала в детско-юношеской спортивной автошколе как гонщик, затем как старший мастер в мастерской по ремонту иномарок, автомобиль вызвал в нем бесспорное уважение. Кроме мальчишеского восхищения совершенными формами авто, в которые были отлиты груды грубого металла, Николай мог оценить машину с профессиональной точки зрения. Он в своей жизни не видел более безукоризненно выполненного автомобиля.
Перегонщик осмотрелся вокруг, но, кроме Ивана и двух компаньонов Джелкумяна, которые не могли составить достойную зрительскую аудиторию, никого вблизи гаража не было.
Николай слегка нажал на педаль газа. Огромная гора металла незаметно тронулась. Не издав ни единого звука, джип поплыл по дороге, ведущей от гаража в поле. Николай еще чуть-чуть поддал газа, и трава за окошком стала мелькать значительно быстрее. Васильев слегка нажал на тормоз, и из-под колес врассыпную разлетелись мелкие камни, ударяющиеся по днищу автомобиля глухим стуком.
Водитель нажал тормоз еще раз, и машина полностью остановилась. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Далеко позади маячили три фигуры. Иван и его итальянские компаньоны активно махали Николаю рукой, призывая вернуться к гаражу. А он и не заметил, что уехал довольно далеко. Развернул машину и покатил навстречу ожидающим отправки автомобиля в Россию людям.
– Ну, пора. У тебя не остается времени. По дороге освоишься. Да? – сказал Иван.
Несмотря на то что в интонациях Ивана слышались нотки подобострастия перед авторитетом его молодости, этот человек уже был достаточно опытен в делах и научен собственными ошибками, чтобы откровенно проявлять раболепие.
– Да… – протянул Николай. – Офигенная тачка. Кому же такую везете? Небось президенту. Или авторитету какому, на крайняк?
Ивана вопрос Васильева не порадовал. Скрывать информацию было неловко, но и сказать он не мог. Он замялся и стал мысленно искать уклончивый ответ.
– Есть один… – неуверенно откликнулся он после паузы.
– Не хочешь, не говори. Чего ты киксуешь! Какие проблемы между своими? Что, далась она мне, что ли!
Иван неловко улыбнулся и поспешил перевести разговор на другую тему.
– Давай отойдем. Поговорим о деле, – предложил он, показывая рукой в сторону ворот гаража.
Сделав знак итальянцам, Иван увел Николая в сторону и стал разъяснять необходимые подробности.
– Вот русская карта. – Он сунул Николаю свернутый в четыре раза лист глянцевой бумаги. – Бортовые компьютеры, навигация и все приборы русифицированы. Карта в компе. Пока разберешься, как пользоваться, пригодится бумажка, – добавил, показывая приборы. – Да… Здесь документы. На, держи…
Иван отдал водителю свою барсетку.
– Здесь есть все, что тебе нужно. Документы на машину, на перегон… Короче, ты понял… Никому особо их не показывай без крайней нужды. Это для таможни. Торопись, но чтоб тебя не словили по дороге. Будь осторожен. Машина эта стоит, как наша с тобой жизнь, помноженная на миллион. Если что, считай, нам крандец. Лучше сам себя порежь, чтобы сразу и быстро…
Иван боковым зрением пытался уловить реакцию собеседника. Николай безучастно смотрел вперед, глаза его ничего не выражали. Иван сдавленно улыбнулся. Непроницаемое лицо Николая осталось неподвижно. Тогда Иван повернул в его сторону голову и внимательно посмотрел на собеседника, чтобы убедиться, что тот все слышал.
Ни один мускул на лице Николая не дрогнул. Он холодно смотрел перед собой, отчего Ивану стало немного не по себе. Мысленно он даже усомнился в том, правильно ли он сделал, что позвал Васильева.
«Надо было перекантовать самому как-нибудь. Деньги, в конце концов, все решают. Надо было отказаться от гонорара, заплатить на таможне – и все. Целей был бы. За жизнь не пришлось бы опасаться. А теперь… Черт!..»
Иван и сам удивился своему внутреннему монологу и попытался прогнать мысли прочь, но на языке так и крутилось «жизнь, жизнь… отдать жизнь…».
Внезапный звук щелчка вернул Ивана на землю. Николай щелкал у него перед лицом пальцами, как бы заставляя его открыть глаза. И только тут Иван вспомнил, что гонорара все равно за эту машину не предвидится. Все деньги, которые у него были, он пустил на приобретение автомобиля и прочие связанные с этим расходы.
– Да ладно, кореш, не обижайся, – сказал он. – У меня все равно бабла не прибавится от этой тачки. Дело – труба с этой машиной. За долги отдаем… Но ты все равно там аккуратней с ней.
– А че так? – поинтересовался Николай.
– Да так… – коротко ответил Иван. – Слушай, тебе отъезжать уже надо. Давай… Все остальное, как договаривались. На таможне… Запомни, ты за Михайловского Витю. Там его все знают, но обратиться лучше… Ты помнишь, к кому. Да, сядешь в машину, достань оружие в барсетке. Короткоствол, но все равно… Спокойнее. На всякий, как говорится, пожарный.
Николай по-свойски пихнул Ивана в бок.
– Ладно, кончай базарить. Я все помню. Мне бабки когда заплатят, а? Сейчас или когда приеду? – спросил молодой человек.
– Деньги в России, когда пригонишь машину. Сергей расплатится. Если в пути что-то не так, звони по номеру, который у тебя в сумке на газете записан. Телефон не пали, если что. Я улетаю самолетом и буду недоступен. Если что, говорить будешь с надежным человеком. Все говори. А мне через украинскую таможню нельзя. А то бы я сам…
– Ладно, Вань. Все понятно, – свернул дискуссию Васильев. – Скажи лучше, где пожрать по пути подешевле можно? А то у меня бабла-то с собой нет.
– Да около дороги везде недешево. Любой мотель… Особо не задерживайся, – крикнул Иван в спину Николаю, который уже собрался уходить. – Не забывай, времени у тебя в обрез, и, если вопросов нет, собирайся, и… в путь, – поспешая за товарищем, проговорил Иван.
Васильев так и сделал. Попрощавшись с итальянцами чуть ли не единственным запомнившимся ему со школьной скамьи английским словосочетанием «гуд бай», он сел в машину, разложил на специальном миниатюрном столике свои скромные пожитки и завел двигатель.
Иван стоял рядом с раскрытым окошком автомобиля и наблюдал. Когда все приготовления были завершены и Николай развернул машину, молодые люди встретились взглядами, и Иван вдруг почувствовал некоторое свое преимущество перед Васильевым. Несмотря на то что Коля сидел в шикарном авто, выглядел он несчастным. То ли от того, что его мучила зависть к солидным делам других людей, то ли по своему, известному только ему одному поводу.
Дорога, как полотно эскалатора, когда смотришь на него со стороны, стоя на недвижимой платформе, стремительно уходила под капот, крышка которого возвышалась далеко впереди. Машина снаружи действительно производила впечатление необъятного, мощного и вместе с тем элегантного творения автомобильной промышленности.
Васильев дважды останавливался около придорожных забегаловок, производя видом своего автомобиля фурор среди завсегдатаев подобных заведений, которые по большей части были дальнобойщиками. Пару раз Васильев даже сумел наступить на горло своей песне и не стал знакомиться с аппетитными девушками, которые в изобилии встречаются здесь.
Несмотря на все соблазны пути, автомобиль прибыл к российско-украинской границе в срок.
Перед пропускным пунктом выстроилась небольшая очередь, но Николай посчитал ниже своего достоинства ожидать в хвосте. Осмотревшись, он сел за руль и пошел в объезд скопившихся перед таможней автомобилей. Солидный внешний вид его машины давал ему известные преимущества. Он беспрепятственно достиг пропускного пункта.
Сложив в карманы все, что ему могло понадобиться в кулуарах таможенной службы, он вышел из машины и на глазах у многочисленных водителей гордо проследовал в здание таможни.
Отыскав нужного ему человека, Николай дождался, пока тот освободится, и предъявил документы. Таможенник безучастно изучил бумаги и посмотрел на парня.
– Ну и? Что я должен делать? – невозмутимо глядя прямо в глаза молодому человеку, спросил он.
– То есть как? – удивился Николай.
– А что, вы хотите, чтобы я пропустил эту машину? – В голосе таможенника звучало негодование. – Как вы себе это представляете с такими бумагами?
– Я за Виктора Михайловского, – вставил Николай, вспомнив напутствие товарища.
– Кого-кого? А что это за шишка такая? Кто такой?
– То есть как? – вновь повторил Васильев. Он почувствовал, что начинает понемногу заводиться. – Вы не знаете, кто такой Михайловский? Такого не может быть.
– Ну, вот что… Ты, видимо, забыл, где ты, парень. Тут я хозяин.
Васильев сглотнул скопившуюся во рту слюну.
– Ты машину видел? Документы видел? – раздуваясь от злости, не своим голосом прошипел он.
– Тихо! Молчать! – взревел таможенник, но Николай уже не слушал его.
– Ну, я тебе покажу, как ты не знаешь, гнида!..
В груди у Николая стала подниматься неконтролируемая волна гнева. Он сжал кулаки, и все, что беспорядочно роилось у него в голове и просилось на язык, в следующий момент непременно излилось бы у него в яростный поток словоизвержения, если бы Николай не вспомнил, что в кармане у него, рядом с правой рукой, лежит полученный от Ивана короткоствольный пистолет.
Он отступил на шаг в тот самый момент, когда рекомендованный и Сергеем, и чуть позже Иваном проверенный таможенник угрожающе двинулся в его сторону.
– Че ты сказал, щенок?! – гаркнул он во все горло, и его маленькие глазки при этом налились кровью.
Не помня себя от бешенства и досады на ситуацию в целом, Васильев выхватил из кармана пистолет и прицелился в голову таможенника.
– Стоять! – Эхо его окрика отразилось от стен.
Краем глаза Николай заметил, как на его действия среагировало еще двое мужчин, находившихся в это время в помещении. Вот только реакция у них была разной. Можно даже сказать, диаметрально противоположной. Располагавшийся справа от него грузный таможенник с густой кудрявой шевелюрой, увидев огнестрельное оружие, мгновенно ретировался за стол и там осел, прикрыв голову руками. Его коллега, мужчина преклонных лет с роскошными висячими усами, слегка подернутыми благородной сединой, напротив, решил проявить невиданное геройство. Воспользовавшись тем, что внимание Николая было направлено на вступившего с ним в словесный конфликт таможенника, усатый, как тигр, метнулся в его сторону. Расчет был простым и незатейливым. Сбить нахала с ног, подмять под себя, а затем уже спокойно отобрать у него оружие. На практике, как выяснилось, все оказалось гораздо сложнее, чем в теории. Действия Васильева были быстрее его собственной мысли. Заметив движение, он развернулся и выстрелил. Пуля со свистом рассекла воздух и ударила усатого в грудь. Героический поступок обернулся для последнего полным фиаско. Он словно наткнулся на незримую преграду, шумно выпустил воздух изо рта и рухнул на пол лицом вниз. Рука Николая дрогнула, когда он осознал происшедшее.
– Ты!.. Да как же?… – Проверенный человек Сергея нервно сглотнул.
Спесь мигом слетела с него, но он все еще по инерции сделал пару шагов вперед. Николай снова направил на него ствол. В глазах у парня помутилось, к горлу подкатывал предательский тошнотворный ком, но он нашел в себе силы крикнуть еще раз:
– Я сказал, стоять!
Таможенник остановился. Взвыла сирена сработавшей сигнализации. Кто ее включил, Васильева не интересовало. Но он отлично знал, какими последствиями может обернуться для него то, что он только что сделал. Дернувшись вперед, он резко ударил таможенника рукояткой пистолета в скулу, а свободной рукой выдернул у него из пальцев документы на «Кадиллак». После этого он, уже не оглядываясь, бросился прочь из комнаты. Не более десяти секунд понадобилось на то, чтобы пересечь Т-образный коридор, еще пара секунд на то, чтобы вырваться на улицу, где все еще оглушенный сиреной Николай рванул на себя дверцу шикарного автомобиля, за рулем которого каких-то пять минут назад он чувствовал себя уверенно и вольготно. Взревел двигатель, и Николай бросил «Кадиллак» вперед. Слетел сбитый на скорости шлагбаум, передний бампер царапнул по корпусу неспешно идущей впереди машины. Вслед Николаю полетели отборные ругательства, но уже буквально через секунду их перекрыл звук автоматной очереди. Васильев инстинктивно пригнул голову. Лопнуло заднее стекло. Коротко глянув в зеркало заднего вида и заметив, как из здания украинской таможни на дорогу высыпало человек шесть в камуфляже, Николай перевел взгляд вперед. Там его ожидало новое – Ну, положим, по поводу Верницкого я с тобой не согласен, – сказал он. – И вообще, по-моему, рано ты празднуешь победу, Стас. Нам до конца, как до Парижа.
Гуров сидел на стуле, сосредоточенно глядя в одну точку на полу, и поигрывал ключами автомобиля.
– Что касается связи убийства Михайловского с пристрастием к наркотикам – эта версия отпадает… Чего, впрочем, и стоило ожидать. Я думаю, теперь мы напали на верный след. И, честно говоря, я рад, что версия с наркотиками провалилась. Она мне с самого начала казалась неправдоподобной. Что-то такое было, что говорило мне – не то…
Слова Гурова нисколько не охладили пыл напарника.
– То есть как? – Крячко вопросительно посмотрел на собеседника. – Первый раз слышу. Ты мне ничего не говорил. Я думал, ты серьезно уцепился за Кулона и Корейца…
– А я серьезно и взялся. Только Кулон здесь ни при чем. Единственный положительный момент, если бы не этот недоделок и его дружок, мы бы так и не узнали о Джелкумяне. Все было очень серьезно. Кулон был не более чем звеном в этой цепи. Понимаешь?
– Да… – протянул Крячко. – И ты ему веришь?
– Скулатому-то? Что касается Михайловского, то да. На сто процентов. Я убежден, что он говорит правду.
– А лично мне кажется, что Скулатый элементарно отводит подозрения от себя… – настаивал Крячко.
– Даже если это и так, – прервал его Гуров, – теперь он от нас никуда не денется. Ему придется какое-то время посидеть у нас. Рыпнуться он не сможет. А за это время мы проверим другие версии. Он напуган. Этому человеку невыгодно переводить стрелки. Еще немного, и он угодит за решетку на несколько лет.
– А откуда у тебя такая уверенность в Верницком? – вернулся к первоначальной теме разговора Крячко.
– Не знаю, Стас, у меня есть подозрения, что стрелял профессионал. Во-первых, машина двигалась на большой скорости. Это раз. Во-вторых, стреляли из оружия с глушителем. Соответственно, у нас уменьшается дальность стрельбы. А если быть точным, убийцу надо искать не более чем в ста метрах от того поворота. Это два…
– Но вот это как раз спорный вопрос, – остановил его Крячко. – Попадание могло быть чистой случайностью. Повезло, что называется. Он попал. А мог бы и не попасть! И тогда бы мы с тобой проводили сейчас время где-нибудь в тени парковых деревьев, наслаждаясь прохладой…
– Не буду с тобой спорить, пока у меня не будет веских аргументов. Кстати, мы можем использовать наше право на «звонок другу», что называется.
Гуров поднялся со стула и подошел к своему столу, на котором на самом углу стоял большой факсимильный аппарат. Подняв трубку, он набрал номер, повторяя после каждого набора цифры.
– А, ты имеешь в виду результаты баллистической экспертизы! – улыбнулся Крячко в знак одобрения.
– Сейчас мы позвоним в лабораторию… Алло!.. Полковник Гуров. Здравствуйте, Зина Ивановна. Что там у нас с последним делом?… Да… Готово? Ну и?… Нет, не зайду. Потом. Вы мне сейчас так скажите… Да… Что ж, не сомневался… Спасибо, – радостно произнес полковник. – Вы тогда пришлете Орлову рапорт? Спасибо.
– Поздравляю нас. Стрелял снайпер, – произнес Гуров, положив трубку.
– Ну вот, снова тупик! Версии одна за другой отпадают, – уныло откликнулся Крячко и цокнул языком, схватившись за больной зуб.
– Ты что, так и будешь мучиться, пока не состаришься? – спросил Гуров, наблюдая, как Станислав наливает воду в стакан и отправляет в рот очередную порцию обезболивающего. – Да ни один нормальный организм такого не выдержит!
Крячко махнул рукой