9

Дайнан полез вверх, а я скорчился на узком уступе, обхватив руками
Дагни. Стоны ее стали тише. Глаза полузакрыты; из-под опущенных век видны
лишь белки глаз. Второй жезл, взятый из ящика, лежал у меня на коленях,
свободную руку я прижал к ранам на груди. Холод был ужасен. Нужно
двигаться, чтобы оживить кровообращение. Но Дагни висит мертвым грузом, а
я слишком слаб. К тому же, хоть я и убил двух чудовищ, возможно, другие
прячутся за ледяными столбами.
Мысли мои замедлялись, путались. Я почувствовал сонливость. Но где-то
внутри звучал тревожный звонок. Не спать - это путь к гибели. Я старался
прислушиваться. Даже отсюда, мне казалось, я слышу голос подземной реки.
Река... вода должна куда-то течь. Можно ли ей довериться как дороге
наружу? Я не знал в лавовой местности ни одной большой реки. Но этот район
Бельтана никогда тщательно не исследовался. В последнее время, когда людей
стало мало и большинство было занято в лабораториях, вообще исчез интерес
к тому, что лежало за пределами поселений. В какой-то мере охранялись
только заповедники животных. Я думаю, мы первые оказались в этой местности
после оставления крепости Батт.
Очевидно, река может вывести нас наружу. И если мы не найдем другого
пути, придется воспользоваться этим. Время шло, Дагни становилась все
тяжелее и тяжелее. Я забыл отметить, когда Дайнан ушел и крикнул сверху,
что благополучно поднялся. Поэтому часы ничего не говорили мне.
Дорога назад была прямой - если только он не встретил еще одно слепое
чудовище! Но ведь он маленький мальчик, замерзший, измученный. От него
нельзя ожидать такой же скорости, как от меня. Одной рукой я неуклюже
пошарил в рюкзаке, достал тюбик с укрепляющим. В свете фонаря было видно,
что лицо Дагни вымазано той же пищей. Должно быть, Дайнан пытался
покормить ее. Но когда я попробовал сделать то же, пища вываливалась из ее
расслабленного рта; я понял, что ничего не выйдет. Я высосал укрепляющее.
У него сильный неприятный привкус, но оно должно поддержать силы в
чрезвычайных обстоятельствах, и я заставил себя проглотить все. Дагни
по-прежнему стонала. Время как будто остановилось. Бесконечный день-ночь
продолжал тянуться.
Меня поддерживала необходимость постоянно быть настороже. В конце
концов я сдавил раны, нанесенные когтями зверя. Боль рассеяла туман,
охвативший мозг. Время продолжало тянуться, сверху ничего не было слышно;
хотя я и говорил себе, что еще рано, настроение ухудшалось. Скажет ли
Дайнан, чтобы захватили необходимое оборудование? Почему я не сказал ему
об этом? Надо было дать точные указания, перечислить все необходимое. Вряд
ли Дайнан сумеет... В этом, кстати, я ошибся. Когда они наконец пришли, я
увидел, что Дайнан обо всем подумал. Они принесли с собой веревки, с
помощью которых мы спускали Лугарда. Тед спустился и обвязал ими Дагни, а
потом поднимался рядом с нею, пока ее тащили сверху. Попытавшись
двинуться, я понял, что настолько замерз и устал, что почти ничего не
могу; поэтому пришлось, скорчившись, ждать, пока Тед не вернулся и не
закрепил на мне ту же самую петлю. Веревка задела раны, я вскрикнул и
стонал до тех пор, пока петлю не переместили ниже. Я, как мог, пытался
подниматься сам, но этого было мало, и я двигался очень медленно. Вверху,
вероятно, решили, что я так же тяжел, как Лугард.
Наконец я наверху, лицом вниз, раны страшно болят. Каким-то образом
мне удалось перевернуться. Горел, ослепляя, один из прожекторов, который
они захватили с собой. Я закрыл глаза, пока осматривали мои раны, снимали
с них обрывки, которыми я останавливал кровотечение. Наконец облегчающая
прохлада - это к ранам приложили обезболивающее из медицинской сумки.
Облегчение было так велико, что я почувствовал сильную слабость, задрожал,
но открыл глаза и увидел Аннет и Теда. За ними на полу сидела Гита, держа
на руках Дагни; Прита вытирала лицо девочки и пыталась влить воду в ее
расслабленный рот.
- Идти сможешь? - спросила Аннет, отчетливо выговаривая слова.
Неважно, могу ли я, - должен! Невозможно отягощать их моим весом на
ровной поверхности. Время очень существенно для Дагни. Как только мои раны
обработали, я почувствовал приток новых сил. Держась за Теда и Аннет, я
поднялся, хотя это было нелегко. И обнаружил, что вполне могу идти.
- Несите ее, - кивнул я в сторону Дагни. - Ей нужно внимание.
Аннет взяла девочку из объятий сестры. Я сомневался, чтобы можно было
что-то сейчас сделать для Дагни, но если что-то возможно, Аннет это
сделает. Может, ее забота и время залечат раны - если только нам не
удастся получить настоящую медицинскую помощь наверху. Будут ли враги
воевать с ребенком, с больным ребенком? Рядом со мной оказалась Гита. Она
поступила так же, как когда-то с Лугардом: положила мою здоровую руку себе
на плечо, предлагая опору, в которой я так нуждался. Остальную часть пути
я помню смутно. В конце концов я проснулся в казарме.
На этот раз койки вокруг меня были заняты спящими. Одни стонали,
другие бормотали во сне. Я осторожно ощупал себя. Куртки нет. Пальцы
скользнули по повязкам, защищавшим и залечивавшим раны. Это легкое
прикосновение вызвало приступ боли. Мы должны благодарить судьбу: в нашем
распоряжении есть медикаменты. Я знал, что раны под повязками быстро
заживут. Однако я проголодался, и голод заставил меня двигаться.
Опустившись на четвереньки, я осторожно встал и побрел в столовую, оставив
одеяла на койке. Здесь был полумрак. Свет на время сна в казарме
приглушали, но все же не было абсолютной мглы пещер. Я видел плиту, тюбики
с пищей и другие припасы на полке у стены. Направился к плите. Как открыть
тюбик? Хоть я и чувствовал себя лучше, но по-прежнему мог действовать
только одной рукой. Поэтому зубами отвернул колпачок и подождал, пока
согреется содержимое. Еда пахла восхитительно, рот наполнился слюной, и я
не стал ждать, пока все согреется, а жадно высосал теплую пищу.
- Это ты...
Я повернулся на это восклицание и увидел Аннет, закутанную в одеяло.
Глаза ее припухли, а лицо осунулось: это была не девочка, а женщина,
знавшая тяжелые дни и, может быть, еще более тяжелые ночи.
- Как Дагни?
Она покачала головой и вошла в комнату, тщательно закрыв за собой
дверь. Затем, как будто думая о чем-то другом, нажала пластинку в стене, и
свет сразу стал ярче.
- Кофе на плите, - усталым голосом сказала она. - Нажми кнопку.
Я положил пустой тюбик, достал две чашки и поставил их на стол. Аннет
не пыталась помочь мне; села, поставив на стол локти и опустив голову на
руки.
- Может, в порту... что-нибудь сделают... - но в голосе ее звучало
сомнение. - А как проходы, Вир?
По-прежнему одной рукой я налил кофе в чашки, критически осмотрел их
и добавил в каждую по две полных ложки тростникового сахара. Размешал
сначала в ее чашке, потом занялся своей.
- Оба прохода закрыты. У нас нет оборудования - по крайней мере я его
не видел, - чтобы пробить перемычки.
Она невидящим взглядом смотрела прямо перед собой, не замечая ни
кофе, ни меня. Я забеспокоился. Выражение ее лица слишком напоминало то,
что я видел у Дагни.
- Я еще кое-что нашел в ледяной пещере...
- Знаю... жезл. Дайнан показал его нам.
- Он похож по действию на лазер. Может, прожжем преграду. Там есть
еще река...
- Река, - тупо повторила она, а потом с пробудившимся интересом: -
Река?
Я сел напротив нее, довольный, что прорвался сквозь отрешенность.
Прихлебывая кофе, рассказал об обвале в пещере и о том, как нашел реку.
- Но ведь этим оружием можно пробить проход в одном из туннелей, -
заметила она, беря в руки чашку. - Это лучше, чем пускаться по реке,
неизвестно куда ведущей. Если тебе удалось пробить стену пещеры, то с
перегородками должно получиться.
Я должен был признать логичность ее рассуждений. Но мысль моя
продолжала возвращаться к подземному потоку, хотя я согласился вначале
испытать оружие и попробовать прожечь путь наружу.
Я действительно попытался, но безрезультатно: не хватило энергии.
Должно быть, я использовал весь заряд, оставшийся в древнем оружии, когда
сражался в пещере с чудовищами. Выбрав самую подходящую перемычку, я
выстрелил. Луч на мгновение вспыхнул и погас. Как я ни вертел оружие,
больше ничего добиться не удалось. Второй жезл, который я принес с собой,
также ответил лишь короткой вспышкой. Я отправился к ледяному складу и
принес оставшиеся два жезла, но ни один из них не действовал. Что бы ни
скрывалось подо льдом, оно было для нас недоступно, как за стальной
стеной. Мы попытались сколоть лед. Но было ужасно холодно, а продвигались
мы так медленно, что поняли: времени на это у нас нет. Слишком в тяжелом
состоянии Дагни. С невероятными усилиями Аннет умудрилась покормить и
напоить девочку, которая лишь поэтому оставалась живой. Но кроме этого она
не могла сделать ничего. В конце концов и Аннет согласилась попробовать
выход по реке; тот путь, по которому мы пришли, был перегорожен в двух
местах. Мы установили, что река за стеной была неглубокой, всего по пояс,
но холодная вода и быстрое течение не давали идти вброд. Под лучами наших
фонарей вода была такой прозрачной, что можно было вступить в нее по
ошибке, думая, что какой-нибудь камень выступает над поверхностью, тогда
как он лежал на дне. Отобрав припасы, мы занялись сооружением плота,
используя для этого части установок центра управления огнем. Нам нужны
были шесты, чтобы тормозить плот при очень быстром течении или направлять
его; а подъемные тросы подойдут в качестве якорей.
Возможно, что туннели впереди заполнены водой доверху. У нас была
водонепроницаемая оболочка; впрочем, без проверки невозможно было сказать,
выдержит ли она подводное плавание. За работой мы утратили всякое
представление о времени. Мы ели, когда были голодны, спали, устав, и
работали, отдохнув. Я забыл сверить часы, и теперь можно было лишь
догадываться, сколько дней мы уже под землей. У нас постоянно возникали
споры об этом, пока, по предложению Аннет, не была запрещена сама тема.
Наконец плот был готов, мы нагрузили его припасами и всем, что необходимо
будет для путешествия наверху, если нам суждено вновь достичь поверхности
Бельтана.
В последнюю ночь я сосчитал спящих на койках. Одного не хватало. Я
еще раз пересчитал, на этот раз по пальцам. Гита! Но где... Мой спальный
мешок у входа, но я навещал Аннет в ее отгороженном уголке, чтобы
посмотреть, не нужна ли помощь ей и Дагни. Должно быть, тогда Гита и
выскользнула. Куда? После приключений близнецов вряд ли она отважится на
самостоятельное исследование. Не стоит громко звать ее и поднимать лагерь,
пока я не поищу сам. Я выскользнул из пещеры и осмотрелся. Через какое-то
время зрение адаптировалось к темноте, и я увидел отсвет поясного фонаря
откуда-то из камней у основания подъема. Рассерженный ее неосторожностью,
(хоть больше следов мы не находили, не было уверенности, что рядом не
бродят чудища) я пошел туда.
Я собирался резко заговорить с ней, но промолчал, увидев, где она
стоит. Гита держала в руках один из жезлов, принесенных мной из ледяного
склада. Конец жезла был направлен на стену. Из него вырывалась серия
вспышек, очень слабых сравнительно с тем огнем, которым было уничтожено
чудовище.
- Гита!
Она повернула голову, но не опустила жезл. В ее лице была упрямая
решимость, в этот момент она была особенно похожа на Аннет.
- Ты сам сказал, что они не годятся для твоих целей, - вызывающе
заявила она, готовая оправдать свои действия. - А для этого они годятся.
Она пользовалась двумя жезлами, чтобы высечь в скале буквы. Мы так
давно использовали для записи ленты, что письмо вручную оказалось почти
забыто. Но на Бельтане недостаток снабжения привел к оживлению некоторых
древних умений, и Гита с энтузиазмом училась писать.
- Грисс Лугард, - она читала уже написанное на скале. - Друг...
Да, правда, он был нашим другом. Он сделал для нас все, что смог. Я
думаю, ему понравилась бы надпись Гиты больше перечисления титулов и
званий.
Я взял у нее жезл. До сих пор не могу объяснить, зачем я это сделал,
но, экономя каждую искорку энергии, добавил под неровным "друг" еще восемь
букв. Гита читала их одну за другой, по мере того как они появлялись на
скале:
- Д-у-д-о-ч-н-и-к. Дудочник. О, это тоже ему понравилось бы. То, что
нужно, Вир! Я не могла уйти и оставить его так, без надписи.
Романтика старых лент, скажет кто-нибудь. Но я знал: она права. Это
нужно было сделать. И я был рад, что она подумала об этом. Как последний
штрих я воткнул оба жезла в груду камней, они стояли прямо, древки без
знамен, памятник, который, может быть, не увидит больше ни одно живое
существо, но который мы будем помнить долгие годы. Никто не видел нашего
ухода, никто не заметил и возвращения. И мы не упоминали об этом, даже в
разговоре друг с другом, а прямо отправились спать.
"Утром", если над слоем скал и почвы действительно было утро, мы в
последний раз проверили содержимое своих рюкзаков. Запасы, оставленные
Лугардом и более ранними исследователями, постепенно истощались. На мне
был мундир службы безопасности, с которого я спорол не имевшие теперь
значения знаки различия. Мне очень нравился значок с капитанской
звездой-метеором, и я часто думал, кто был этот капитан и что происходило
с ним на других мирах. Мы спустились в ледовую пещеру очень рано, поступив
с Дагни так, как раньше с Лугардом: закутали ее в одеяла, а сверху
завязали пластилистами, которые предохранят ее, когда мы будем на плаву.
Плот мы оставили у пробитой стены, и на нем уже лежали самые тяжелые
вещи. Стоило немалых усилий спустить его на воду и затем удерживать, пока
шла погрузка. Поднявшись на борт и отвязывая один из канатов - Тед в это
время отвязывал другой, - я вдруг встревожился, почувствовав опасения
перед тем, что ждет нас впереди. Правильное ли решение мы приняли? Но я
знал, что если мы хотим спасти Дагни, больше ждать нельзя.
К счастью, течение оказалось не таким быстрым, как я думал, но
достаточно сильным, чтобы нести нас. Один из прожекторов мы установили на
носу (если можно говорить о носе плота), поэтому опасности впереди увидим.
Мы с Тедом расположились по обеим сторонам плота и держали наготове шесты,
чтобы отталкиваться от стен. Воздух оставался холодным, но нас уносило от
ледовой пещеры, и вскоре температура стала такой же, как в нашем лагере.
Я по часам следил за нашим продвижением. Мы отплыли в двенадцать, но
я не знал, полдень это или полночь. К пятнадцати мы все еще были в
туннеле, один или два раза потолок нависал, так что нам приходилось
ложиться, но настоящих трудностей не было.
Мы уже десять часов находились в пути, и я не мог определить, далеко
ли нас унесла вода. Неожиданно Эмрис вскрикнул и указал вперед, рука его
ясно была видна в свете прожектора:
- Звезда!
В тот же момент прожектор осветил куст, который никак не мог расти
под землей, хотя мы по-прежнему плыли между скальными стенами. Теперь мы
почувствовали, как наши легкие наполняются свежим воздухом. До сих пор мы
даже не отдавали себе отчета, что дышим воздухом с сильным запахом
подземелья. Итак, мы выбрались из пещер. Стояла ночь, и мы не знали, где
находимся. Я прополз вперед и ослабил крепление прожектора, так что его
можно стало немного поворачивать справа налево. Кусты, но маленькие и
чахлые. Скалы, и между ними полосы песка. Должно быть, уровень реки
временами поднимается.
Затем каньон, по которому мы плыли, расширился, в воду врезалась
длинная песчаная отмель. Плот развернулся, поскольку только Тед управлялся
с шестом, и причалил к отмели с толчком, от которого все мы покачнулись. Я
повернул прожектор и осветил песчаный пляж с кустами жесткой травы,
растущей выше от воды. Достаточно хорошее место, чтобы дождаться дня. Я
сказал об этом, и остальные согласились. У всех болело тело от долгой
неподвижности. Тед и я чувствовали себя лучше других, потому что работали
с шестами. Мы выбрались на песок и начали оттаскивать плот подальше от
течения, чтобы его не унесло.
Мы разбили лагерь, и я посмотрел на компас, который находился в наших
запасах. На второй карте реки не было. Должно быть, картограф о ней не
знал. Но судя по компасу, мы двигались на юго-запад; это означало, что мы
находимся за горами, в местах расположения больших заповедников. Если я
прав, то это абсолютно дикая местность. Но недалеко находятся посты
рейнджеров, и если утром мы увидим какой-нибудь знакомый ориентир, то
сможем найти один из таких постов. При виде звезд я почувствовал такое
облегчение, что не сомневался: все будет хорошо.
Мы поели и расстелили постели. Усталость навалилась, как еще одно
одеяло. Я разместил Теда в одном конце лагеря со станнером под рукой, а
сам лег на другом. Я не думал, что кто-нибудь из нас способен быть
часовым, но по крайней мере принять предосторожности нужно.
Меня разбудил какой-то звук. Громкий резкий крик повторился. Я открыл
глаза, замигал от солнечного света и увидел птицу, бредущую в реку, пока
вода не сомкнулась над ее головой. Водяной гусь! Мы, должно быть,
встревожили его своим присутствием. То, что мы его увидели, означало, что
мы действительно в дикой местности. Я сел и огляделся.
Больше никто не шевелился. Раннее утро, свет еще сероватый, мы в
каньоне. Я посмотрел в ту сторону, откуда мы пришли, и увидел свой
ориентир, и очень заметный. Белый Конус, погасший вулкан, увенчанный
вечной снеговой шапкой. Значит, мы прошли под горами.
Если Белый Конус в том направлении, это должна быть Красная река,
хотя волна, набегавшая на песок в нескольких метрах, не имела характерного
красноватого оттенка, как в заповеднике. Я не знал другой значительной
реки в этой местности. А ведь я собирался быть рейнджером и немало времени
провел за изучением аэрофотоснимков. Если это Красная река - а я был
уверен в этом, нам нужно лишь продолжить движение, и мы доберемся до моста
на дороге в заповедник. Штаб-квартира Анлав находилась недалеко от моста.
Я вздохнул с облегчением. Хорошо! Почти так же хорошо, как если б мы
увидели коммуникационную башню Кинвета. Я принялся готовить завтрак на
походной плите. Горячая пища ознаменует праздничный выход из пещер. Один
за другим поднимались остальные, так же, как и я, готовые тут же
продолжить путь. На станции должен быть флиттер. Если все в него не
войдут, Аннет возьмет с собой Дагни и всех, кого еще сможет, а остальным
придется ждать второго рейса. Я думал о будущем и вдруг вспомнил. Мы вышли
из тьмы на свет, но что произошло здесь? Может, мы здесь в большей
опасности, чем в пещерах. Я велел всем быть поосторожнее. Не думаю, чтобы
все были со мной согласны, и поэтому отдал ясный приказ, хотя не знал,
будут ли они повиноваться.
- Мы не знаем, что произошло. Для собственной безопасности мы должны
это узнать. Возможно, сюда просто не дошли разрушения. Я надеюсь добраться
до штаб-квартиры Анлав. Там есть коммуникатор, и мы узнаем больше. Но идти
нужно осторожно.
Кое-кто кивнул. Я ожидал возражений Аннет, но их не было. Она слегка
улыбнулась и сказала:
- Хорошо. Я согласна. Но чем скорее мы узнаем, тем лучше.
Я удивился тому, что она изменила позицию. Неужели поверила, что
Лугард говорил правду, и мы снаружи найдем опасность, а не помощь и
комфорт? Но у меня не было возможности расспросить ее. Вновь мы
погрузились на плот и поплыли. Течение здесь было медленным, и нам с Тедом
все время приходилось отталкиваться шестами, пока мы не устали. Тогда
Аннет передала Дагни Прите, а сама с Гитой заняла мое место, а Эмрис и
Сабиан - место Теда. Как мы ни старались, к темноте мы не достигли моста.
Река, которая текла теперь между красноватыми берегами, приобрела
знакомый мне оттенок. Снова мы разбили лагерь, встали на рассвете и
взялись за шесты. Поздним утром мы увидели мост. Причалив к берегу, мы
укрыли большую часть груза, взяв с собой лишь походное снаряжение. Гита,
Аннет, Дагни, Айфорс, Дайнан и Прита укрылись в кустах, Сабиан остался
часовым, а мы втроем пошли вперед. На дороге не было свежих следов. Здесь
обычно пользовались наземными машинами. Хопперы распугивали животных.
Недавняя непогода оставила на дороге полосы красной грязи, подсыхавшей и
трескавшейся на полуденном солнце. Никаких следов, кроме нескольких
отпечатков лап животных. Эта нетронутая дорога тревожила, и я заметил, что
держу в руках станнер - тот, что принадлежал Аннет, - посматривая то
вправо, то влево, то оглядываясь, как будто боюсь внезапного нападения из
кустов.

10

Это ведь самый большой заповедник? Тед приблизился ко мне, говорил он
негромко, как будто разделял мои опасения. Эмрис шел по середине дороги и
немного сзади.
- Да, Анлав.
Я не думал, что нам нужно опасаться животных. Они держатся в самых
диких местах заповедников. Впрочем, о мутантах, которые жили здесь, этого
я сказать не мог. Анлав некогда был самой главной из горных лабораторий.
Но это было несколько лет назад. Сокращение работ заставило на время
перевести их центр в заповедник Пилав. Мы миновали поворот и увидели
станцию рейнджеров. Подобно всем остальным постам, она сознательно была
построена так, чтобы сливаться с местностью. Стены - из грубых
необработанных камней. На крыше, как на обычном холме, растут терн и
виноград, гараж прячется за кустами.
Я приложил ко рту руки и издал опознавательный крик. Мы с растущим
нетерпением смотрели на дверь станции. Никакого ответа. Ничего не
оставалось, как подойти в открытую. Если силовое поле включено, мы об этом
вскоре узнаем. Предупредив мальчиков, я пошел вперед, вытянув руки.
Животные, натыкающиеся на силовое поле, испытывают, как мне говорили,
слабый шок. Я не знал, как оно подействует на человека. Но рука не
встретила преграды, и я подошел к полуоткрытой двери. С каждым шагом росло
беспокойство. Анлав настолько важен, что на станции рейнджеров обязательно
должны быть люди. Что здесь произошло? От моего прикосновения дверь
распахнулась. Я осторожно переступил порог и оказался в главном помещении.
Станция обычно состоит из трех рабочих помещений, самое большое из них
идет во всю длину здания; кроме того, несколько жилых комнат с кухонным
оборудованием. В глубине находятся небольшая лаборатория и кладовая. Я
чуть не упал: по контрасту после яркого солнца глаза почти не видели.
Запнулся обо что-то на полу. Включив фонарь, я увидел обрывки
пластилистов, которые обычно используются для упаковки. Проведя фонарем по
комнате, я увидел другие следы беспорядка. Стул оттолкнули так торопливо,
что он упал на спинку, и теперь ножки его торчали, как стволы станнеров.
На столе тарелки с засохшими остатками пищи. Коммуникатор выплевывал ленту
сообщений, пока она не кончилась и машина не остановилась. Стойка, в
которой обычно держали станнеры, пуста. Что-то зашелестело, когда я
подошел. Пушистый зверек выскочил из-под стола и метнулся в кладовку. Пост
покинули не только внезапно, но и довольно давно.
Я поискал панель освещения и дважды провел по ней рукой, чтобы свет
был поярче. Тед из двери спросил:
- Никого нет?
Я осмотрел жилые помещения. Одежда висела на крючках, четыре койки
аккуратно застелены. Уходившие не упаковали свои вещи. Я убедился в этом,
заглянув в стенные шкафы: там висели мундиры, лежало белье. В кладовой
порядок, но на полу следы грабежа: изгрызенные контейнеры, рассыпанные и
наполовину съеденные припасы. Из-под перевернутого мешка я услышал
предупреждающее рычание.
- Ушли, - ответил я на вопрос Теда, пятясь из кладовой и не желая
поворачиваться спиной, кто бы там ни прятался.
Есть маленькие зверьки, которые не кажутся несведущему человеку
опасными, но их не стоит недооценивать.
- Ответ можно найти лишь в одном месте.
Я подошел к столу, рядом с которым на полу лежало кольцо ленты. Я не
мог судить о мощности коммуникатора Анлава, но мне показалось, что прошло
не менее одного-двух дней, прежде чем машина перестала передавать никем не
читаемую информацию. Лента покрыта кодом, но он простой, употребляется
лишь для краткости. Я прочел его без труда - обычные сообщения приборов,
установленных на пастбищах и звериных тропах, о перемещении животных. Два
сигнала тревоги о появлении хищников на пастбищах; обычно в таком случае
высылались рейнджеры со станнерами.
- Коммуникатор, - указал Тед на другую установку.
Одним шагом я оказался возле нее. Взяв микрофон, я услышал шум
включенной связи, который невозможно ни с чем спутать. Но других звуков не
было. Я нажал клавишу экрана - он оставался темным. Никакой передачи не
было.
- Вызывай! - Тед стоял рядом.
- Пока не надо. - Я опустил микрофон и нажал кнопку, отключающую
связь. - Пока мы не узнаем больше...
Казалось, он будет спорить, но Тед кивнул.
- Можем встревожить тех, кому не нужно о нас знать.
- Именно. Давай поищем флиттер.
В гараже мы нашли наземную машину и хоппер. У машины был открыт
капот, рядом в беспорядке лежали инструменты, как будто работавшего
неожиданно куда-то вызвали. Тед подошел посмотреть.
- Вставляли новый аккумулятор... он уже вставлен, только закрутить
гайки.
Эмрис взобрался в хоппер и, прежде чем я смог остановить его, включил
двигатель. Никакого ответа. Должно быть, обе машины оставлены именно
потому, что в спешке оказались бесполезны.
- Вылезай! - прикрикнул я на Эмриса. - Помни, о чем мы говорили... не
торопись. Если выберем хоппер, нас могут засечь на экране. Нет,
передвигаться можно только в наземной машине, у нее есть искривляющее
поле. А если тебе так уж хочется действовать, - добавил я, когда Эмрис,
недовольный и нераскаивающийся, вылез из хоппера, - отправляйся к мосту и
приведи всех. Скоро пойдет дождь.
Яркое утро сменилось сумраком. По небу двигались темные тяжелые тучи;
казалось, концентрирующуюся в воздухе влагу можно пить. Когда Эмрис ушел,
я повернулся к машине. Тед прав: две трети работы уже проделаны.
Оставались лишь некоторые соединения. И если больше никакого ремонта не
требуется, к нашим услугам средство передвижения, гораздо более подходящее
теперь, чем хоппер и флиттер. Хотя машина движется только по земле, она
снабжена специальным полем, искажающим зрелище для постороннего
наблюдателя. С включенным полем машина невидима. Она не может двигаться
быстро, зато остается незамеченной; впрочем, на радаре слабый сигнал можно
заметить. Машина служит для незаметного приближения к животным на открытой
местности. Если беженцы с космических кораблей - наши недруги, такой
транспорт им неизвестен.
- Закрой капот, - сказал я Теду. Пока дождь не кончится, мы ничего не
сможем сделать. - Поторопим ребят.
Мы попали под дождь и вернулись на станцию насквозь мокрые. Я положил
Дагни на одну из коек, и Тед быстро включил обогреватели. Затворив дверь,
мы оказались укрытыми от непогоды даже лучше, чем на пещерной базе.
- Что здесь случилось?
Аннет смотрела на тарелки, на стул, который никто из нас не
побеспокоился поднять, на связки ленты на полу.
- Персонал покидал станцию в спешке - не знаю, как давно. Давайте
убедимся, что у нас нет незваных гостей.
Со станнером наготове я пошел в кладовую. Предупредив всех, чтобы
держались снаружи, я переключил оружие на минимум: зверек под ящиком
небольшой. Проведя парализующим лучом, я начал переворачивать ящики и
корзины, пока не обнаружил добычу. Зверек спал, задрав заостренное рыло.
Это был инфлекс, лагерный воришка, не упускающий случая подкормиться возле
людей. Впрочем, он не так безвреден, как кажется. Зверь оказался самцом, а
у самцов в когтях есть желобки с раздражающим ядом. Я положил зверька на
ящик и продолжал поиски. Кажется, он один. Показав ребятам его когти, я
вынес зверька за дверь и положил под выступ крыши, который отчасти защитит
его от ненастья. Свежий воздух и дождь быстро разбудят его. Аннет нашла
коммуникатор и настроила его на волну порта. Я едва успел перехватить у
нее микрофон.
- Что ты!.. - начала она яростно.
- Мы ведь договорились - не торопиться, пока не будем знать, -
напомнил я.
- У нас нет времени подсматривать и подслушивать! - Она пыталась
вырвать микрофон. - Необходимо доставить Дагни к врачу, и побыстрее. Если
вызовем, за нами пришлют флиттер.
- Попробуй послушать. - Я подумал, что на нее подействует, если она
не поймает ни одной передачи. - Фихолм - единственный поселок по эту
сторону гор. Попробуй его.
Я отдал ей микрофон и настроил шкалу. Если передача идет, мы ее
услышим, даже если не располагаем направленным лучом. Слышался шум
статического электричества, но никакой передачи. Я переключил на прием,
готовый в любой момент прервать связь. Но до нас доносился только треск
разрядов. Аннет наклонилась, чтобы прочесть, какую кнопку я нажал.
- Не понимаю. Они должны передавать. В этот час не может не быть
связи.
- Может быть, некому передавать...
Она яростно затрясла головой, отвечая не столько на мои слова,
сколько на собственные страхи.
- Коммуникатор никогда не оставляют. Попробуй экстренный вызов.
- Нет. Послушай, Аннет. Если Лугард был прав, мы можем оказаться в
худшем положении, чем сейчас. Мы ведь договорились не торопиться. Здесь
есть наземная машина. Ее чинили, когда персонал покинул станцию, но как
только погода прояснится, мы закончим ремонт. Наземные машины медлительны,
но у них есть защита. Обещаю: как только сможем - двинемся в Фихолм. А
оттуда перелететь через горы - пара пустяков. Скажи, разве это означает,
что ничего не случилось? - Я указал на комнату. - Уходя, они захватили все
оружие, какое было на станции.
- Хорошо. Но как только сможем...
- Двинемся, - пообещал я.
Она отошла от коммуникатора и наклонилась, чтобы поднять стул. А
потом пошла к плите и занялась продуктами. Я начал обыскивать стол в
поисках хоть какого-нибудь намека на происшедшее. Ничего, кроме обычных
записей. Лента на полу, которую я еще раз более тщательно осмотрел, не
содержала ничего, кроме сообщений из заповедников. К полудню гроза
кончилась. Как только можно стало выходить, мы с Тедом занялись машиной.
Тед хорошо разбирался в двигателях и вообще оказался хорошим помощником.
Но нас не готовили к технической работе, поэтому дело продвигалось не так
быстро, как хотелось бы. Не успели мы закончить и захлопнуть крышку, как
налетела вторая гроза. Пришлось вернуться на станцию.
Ночь прошла беспокойно. Может, мы просто привыкли к тишине пещер. Мне
пришло в голову вставить свежую ленту в приемник данных и включить его,
обратив внимание на то, что происходит между нами и Фихолмом. Приемник
защелкал, передавая кодированные данные об упавших деревьях, вышедших из
берегов ручьях, животных, убегающих от ветра и дождя. Главнейшие из этих
сообщений я отмечал на карте, чтобы мы были готовы к встрече с ними в
пути.
Мы двинулись на рассвете. Нас окружал влажный мир, но вчерашняя
непогода миновала. Машина предназначалась для перевозки оборудования в
заповедники; освободив ее от этого оборудования и оставив только сидения,
мы получили достаточно места для всех. Поле я не включал: хотел поберечь
его для приближения к Фихолму. Дорога покрылась лужами и рытвинами, но
гусеницы машины и не к такому были готовы. Мы продвигались равномерно.
Дважды приходилось объезжать упавшие деревья, и один раз мы пережили
несколько тревожных моментов, перебираясь через ручей; мутная вода
поднялась вокруг корпуса машины до уровня сидений, внутрь просочилось
несколько ручейков. Но гусеницы вытащили нас на относительно сухое место.
Мы видели животных, но всегда в отдалении. К полудню начался подъем,
впереди маячила высокая остроконечная скала, на вершине ее был установлен
наблюдательный пост для изучения жизни заповедника. Никаких признаков
присутствия людей, хотя один из тросов подъемника был порван и свободно
болтался на ветру.
Аннет, впрочем, не обращала внимания на окружающее: ей удалось
добиться ответной реакции Дагни, которая попросила пить. Она по-прежнему
не осознавала окружающего, но когда мы ели, тоже выпила содержимое тюбика:
теперь не нужно было вливать его ей в рот и заставлять глотать. Я решил,
что к сумеркам мы доберемся, и начал готовить Аннет к необходимости
дальнейших предосторожностей. Когда я сказал, что придется всем оставаться
в машине под защитой поля, пока я отправлюсь на разведку, она согласилась,
но, как мне показалось, с насмешкой: по-прежнему не верила в необходимость
такой меры. Я только раз был в Фихолме, и то очень недолго. Мы с двумя
другими кандидатами в рейнджеры пересели здесь с флиттера в хоппер,
отправлявшийся в заповедник. Фихолм больше Кинвета, это единственный
поселок по эту сторону гор. И все же это всего лишь деревушка, особенно в
сравнении с инопланетными городами. Здесь располагалась штаб-квартира
рейнджеров. Мы выбрались из машины, и я с беспокойством ее осмотрел.
Тревога о полуотремонтированном двигателе не покидала меня. Это наше
единственное средство передвижения. Если оно откажет, положение станет
серьезным. Но пока никаких признаков этого нет.
Сумерки наступили рано, на небе вновь собирались тучи, и я выжимал из
двигателя все, что мог, надеясь обогнать грозу. Добравшись до начала
подъема, я свернул с дороги и въехал в небольшую рощицу, а через нее в
лощину. Выступ скалы образовал здесь стену, я подогнал к ней машину.
Оставаясь в машине, ребята будут защищены. Я взял с собой только станнер.
Меня не оставляла надежда найти более мощное оружие. Аннет пообещала не
включать фары, пока я не вернусь. Тед занял мое место у руля. Он включит
поле, как только я окажусь вне его досягаемости. Выйдя из машины, я
преодолел подъем. А когда обернулся, машина исчезла. Я испытал некоторое
облегчение. Пока они в машине, им ничего не угрожает.
Незачем возвращаться на дорогу. Я пошел по полю, где было больше
укрытий. Внизу виднелось темное пятно Фихолма; ни одного огонька, что само
по себе служило тревожным признаком.
Местность вокруг поселка расчищена, большинство кустов и деревьев
убрано, осталось лишь немного для тени и украшения. Дома располагались по
овалу, в центре которого была посадочная площадка для флиттеров и
хопперов. Я не знал, каково население Фихолма, но темные здания могли
вместить не менее двухсот человек. Помимо штаб-квартиры заповедников,
здесь размещался магазин. Раньше он торговал инопланетными товарами,
теперь служил пунктом обмена всего, что производилось в лабораториях и
поселках. Впрочем, каждый поселок практически находился на
самообеспечении; интерес к инопланетным редкостям падал; в конце концов,
после первых десяти лет освоения планеты, с других миров поступали лишь
предметы роскоши и экзотики.
Я подошел к возделанным полям, немного отступил для разбега, чтобы
перепрыгнуть через ограду - она обычно находилась под током, но тут
заметил, что над оградой нет слабого голубоватого свечения. Ветка,
коснувшаяся ограды, не пострадала. Защита почти созревшего урожая не была
включена. Я видел, как этим пользуется стадо варкенов. А по количеству
вытоптанных и съеденных растений ясно, что это не первое нападение на
поле.
Животные фыркали, принюхивались и отбегали при моем приближении, но
недалеко, и поглядывали, не стану ли я их преследовать. Убедившись, что я
им не опасен, они возвращались к пиру, какого никогда раньше не знали.
Темные дома, отключенная защита - все это мне не нравилось. Тут я
наткнулся на хоппер, который налетел на стену. Я посветил в кабину и тут
же выключил фонарь, стараясь изгнать из памяти увиденное. После этого я не
таился. Если бы хоть кто-то живой оставался в Фихолме, этого бы не было. Я
заглянул в первый же дом и опять увидел... Нет, одного взгляда было
достаточно, чтобы я выскочил оттуда. Но оставалась штаб-квартира, и,
может, там я обнаружу что-нибудь, хоть какой-нибудь намек. Мертвые лежали
и на открытом воздухе. И стервятники из заповедников, прилетевшие на
пир... Я избегал их, как мог. Но, чтобы войти в здание, мне пришлось
переступить через скелет. Внутри я увидел людей, умерших на посту у
коммуникатора и в других местах, но нигде никаких указаний, что же так
внезапно покончило с поселком, существовавшим больше ста лет. Я заставил
себя осмотреть несколько мертвецов. Ни ран, ни ожогов от лазера. Казалось,
они просто упали во время работы и умерли, может, в несколько секунд.
Газ? Но ведь умирали и на воздухе. Или это самые сильные, которые
перед смертью смогли выбраться наружу? Никакое известное мне оружие не
могло вызвать такое опустошение. Подобное оружие могло быть у инопланетян.
До нас доходили слухи о новых видах вооружения, созданных для захвата
чужих планет. Такое оружие уничтожало все население, оставляя планету
пустой. Может, беженцы применили его здесь? Возможно, они пользовались им
до того, как стали пиратами? Ведь Лугард предсказывал, что остатки
регулярных флотов займутся пиратством. Но к чему такая бессмысленная
бойня? Я находился в центре связи. Приборы включены, как и в тот момент,
когда рука умирающего соскользнула с них. Горела лампа прямой связи. Я
подошел ближе и прочел - Хайсекс - поселок по ту сторону гор. Но из
приемника доносился только треск, такой же, какой мы слышали на станции
рейнджеров.
Итак, этот город нам не поможет. И я не поведу сюда свой отряд. Я
занялся поисками оружия. В конце концов мне попалось еще три станнера и
один дальнобойный лазер, предназначенный для расчистки местности. Но он
был слишком тяжел для перевозки, а когда я его включил, свечение было
таким слабым, что я понял: он почти разряжен. То, что в этом поселке,
обслуживавшем три заповедника, не оказалось оружия, служило еще одним
тревожным предупреждением. Похоже, тут рылись до нас. Зайдя в склад, я
убедился в этом.
Все в диком беспорядке. Ящики и контейнеры вскрыты, их содержимое
рассыпано и растоптано. Но не жители Бельтана рылись тут - я увидел два
или три отчетливых отпечатка космических сапог. Грабители были из числа
беженцев. Они ли послужили причиной гибели города? Я опустился на
четвереньки и пальцем тронул вытекавшую из контейнера жидкость: похоже,
грабеж произошел вчера, а ведь город погиб намного раньше, может быть, в
тот же день, когда мы ушли под землю, или вскоре после этого.
Я порылся в оставшемся и нашел специальный мешок, который сбрасывали
в заповедниках там, где не было посадочной площадки. В него я уложил банки
и тюбики с продуктами. Из пещер мы принесли с собой немного, и если
придется держаться подальше от поселений, потребуется вся еда, какую мы
сможем найти.
Мешок оказался слишком тяжелым, мне пришлось тащить его за собой, но
он был подготовлен к такому обращению, и я не беспокоился. Через другую
дверь я вышел на посадочную площадку поселка. И здесь картина
бессмысленных разрушений. Я осмелился на мгновение дважды включить фонарь.
Он осветил два сгоревших флиттера. С полдюжины хопперов, исполосованных
лазерами и превратившихся в массу полурасплавленного металла. Ни одной
неповрежденной машины. Хватит с меня Фихолма - могилы, в которую
превратился Фихолм. На этой стороне есть еще две рейнджерские станции, но
вряд ли мы там найдем помощь. У нас только один способ добраться до
Кинвета - вначале на машине, потом пешком через горы. Но нужно ли туда
добираться?
Таща за собой мешок с припасами, я пошел обратно полями. Из тени
одной из рощиц я вдруг заметил на небе искру. Далеко от Фихолма, но это не
звезда - скорее огонь флиттера. Курс его был неровным, он поднимался и
опускался, двигался вправо и влево, как будто его вел неопытный или
больной пилот. Я заторопился к машине, надеясь, что оттуда не вздумают
сигналить пилоту. Увиденное в Фихолме еще более укрепило мою решимость
держаться настороже. Начался дождь, сильный, холодный; мешок потяжелел,
особенно на подъемах. Огонь флиттера больше не виден. Загремел гром,
вспыхнула молния, я вздрогнул и перешел на бег.

11

Я лежал на животе под кустом и смотрел в сторону машины. Саму машину
я не видел из-за искажающего поля. Струйки дождя бежали по спине,
собирались у пояса, а потом, когда я шевелился, ледяные потоки струились
по бедрам и ногам. Стояло лето, дни теплые, но в этой ночной грозе
чувствовалось приближение осени, и больше всего мне хотелось оказаться под
крышей. Но огонь флиттера сделал меня вдвое осторожнее. Любой сигнал,
поданный мною, может нас выдать.
Прикрыв лампу руками, чтобы огонь сверху не был виден (впрочем,
только сумасшедший пилот станет продолжать полет при таких порывах ветра),
я дважды нажал кнопку. В машине должны заметить эти вспышки. Внизу ничего
не двигалось, я забеспокоился и готов был бежать туда со станнером. Я
боялся, что они вызвали флиттер из машины по коммуникатору, и кто знает
теперь, с кем мы можем встретиться.
Внизу что-то мигнуло, появились громоздкие очертания машины. Никакого
света - по крайней мере мои предупреждения действуют. Я встал и пошел
вниз, таща свой тяжелый мешок.
- Вир? - беспокойство звучало в голосе Аннет.
- Да! - я ухватился за дверь. - Впустите меня - быстро!
Я влетел внутрь, как будто атаковал врага. Послышались недовольные
возгласы: мокрый, я растолкал всех.
- Флиттер... вы не вызывали его? - Я нажал кнопку поля и только тогда
облегченно перевел дух.
- Нет, - ответил Тед. - Ты сказал...
- А почему нельзя? - голос Аннет заглушил ответ Теда. - Он держал
микрофон так, что я не могла достать его. Иначе я вызвала бы. Но что
случилось, Вир?
Я так устал, что больше не мог скрытничать. В конце концов раньше или
позже они все узнают; да и так, наверное, догадываются.
- Город мертв, - сказал я.
- Все улетели? - недоверчиво переспросила Аннет. - Но куда - в порт,
над горами?
- Я сказал мертв, а не покинут. Город мертвых...
Я почувствовал, как она напряглась, попыталась отпрянуть на
переполненном сидении.
- Но как?.. убиты?...
- Те, кого я видел... нет следов ни лазера, ни бластера. Просто упали
во время работы. Но город мертв. А склады ограблены. Я принес два
станнера, остальное оружие исчезло.
- Значит, Лугард был прав! - вмешался Тед. - Беженцы напали... но
зачем они убили всех?
- Нет! - Аннет била дрожь. - Нет! Неправда! Вир, мы должны вернуться
в Кинвет. Возьмем флиттер - в Фихолме должны быть флиттеры.
- Были. Кто-то методично уничтожил их. Их резали лазерами. Хопперы
тоже. Пригодного транспорта там нет.
- Тогда... что же нам делать? Дагни...
- У нас есть эта машина, и я принес продукты, легкие и питательные.
Лучше всего нам вернуться в заповедник, пересечь горы...
- Этот флиттер... - спросил Тед, - Ты думаешь, это были грабители?
- Могли быть наши в поисках выживших, - сказала Аннет. - И мы их не
вызвали... - голос ее звучал обвиняюще.
- Ты видела, чтобы нормальный флиттер так летел? - вместо меня
спросил Тед. - Что-то случилось с машиной или пилотом. Мы вернемся тем же
путем, что пришли, Вир?
Соблазнительная мысль. Вернуться в штаб-квартиру рейнджеров - там мы
найдем убежище, может, используем как базу, тем временем разведаем маршрут
через горы. Но любое строение, как магнитом, должно притягивать
грабителей. Здесь множество карт; в том же Фихолме беженцы могли найти
карту, на которой помечены все станции рейнджеров.
- Думаю, нет. Мы двинемся отсюда на юго-восток, в холмистую
местность. Там, в Гурьем Роге, есть приемный пункт мутантов. Направимся
туда - может, раздобудем еще припасов.
Впрочем, в эту ночь никуда двигаться мы не могли: укрывались и
отдыхали в машине. Я не собирался включать фары, такие заметные во тьме.
Движение по пересеченной местности невозможно, а искать дороги - все равно
что напрашиваться на обнаружение. Я думал, Аннет станет возражать, но
ошибся. Наоборот, она принялась устраивать нас поудобнее. Мы немного
поели. Уснули мы, я думаю, от сильной усталости. Дважды меня будил плач
спящих детей: им что-то снилось. Но я ничего не видел во сне - спасибо и
за это. Аннет успокаивала и утешала младших. Когда Прита захныкала,
просыпаясь, Аннет протянула мне руку, и я взял ее. Прита замолчала, а
Аннет придвинулась ко мне и прошептала:
- Вир, а мы сможем перебраться через горы?
- Сможем, если не будем действовать слепо. Сейчас лето, тропы в
заповедниках открыты. По ним мы выйдем из гор недалеко от Батта.
Я заколебался, вспомнив посетителей, которых Лугард встречал
вооруженным. У нас такого оружия нет Если слух о сокровищах привлек их в
Батт, сейчас они могут быть там - ищут пресловутую находку Лугарда.
- Вир... - она говорила так тихо, что я с трудом разбирал слова. - Я
кое-что вспомнила...
- Что? - подбодрил я, когда она замолчала.
- Ты знаешь, в Итхолме проводили эксперименты по заказу сил
безопасности, - она глотнула, как будто слова выходили с трудом.
- Это было давно, с тех пор их закрыли.
- Все так считали... Доктор Корфу... ты знаешь, что он сделал?
- Принял двойную дозу снотворного и не проснулся.
- Он... он не хотел продолжать эксперименты, на него надавили. Я
слышала, как мама... она участвовала в первых опытах. Они создавали
мутировавший вирус. Вир, он должен был убивать разумные существа...
поражал мозг... а планета оставалась нетронутой, потом ее должны были
занять десантники. На животных вирус не действовал. Вир, что если?..
Опять я вспомнил одно из предостережений Лугарда. У нас могут быть
тайны, которые грабители используют в будущих рейдах. Вирус с такими
данными, рассеянный над ничего не подозревающим городом, континентом,
целой планетой, период ожидания - и легкая добыча для сеятелей. Вирус...
моя рука потянулась к затвору двери... если в Фихолме был такой вирус, я
его носитель. Может, я уже мертвец! Может, для всех нас все уже кончено. Я
провел с ними ночь, в тесном помещении, дышал тем же воздухом, касался их.
Может, они все мертвецы из-за меня! Люди в городе умерли так быстро и
неожиданно, что я подозревал отравление каким-то газом, накрывшим поселок.
Может ли так же действовать инфекция?
- Может быть, я...
- Нет. Ты сказал, что они мертвы уже некоторое время, - шепот ее
звучал отрывисто.
- Да.
- Вирус из Итхолма рассчитан на сорокавосьмичасовой удар. Затем он
погибает. Была разработана и противовирусная вакцина. Если найдем записи,
сможем узнать. Но ты не сможешь вести машину вверх по тропе.
- Нет. Но сколько можно, мы ее используем. Вначале Гурий Рог. Если не
ошибаюсь, там всегда был многочисленный персонал. Это пункт ввода
мутантов, и там наблюдали лишь за высшими типами. Может, их отозвали, как
всех рейнджеров. Там мы найдем припасы, укрытие. Это самая высокогорная из
постоянных баз заповедников.
- А какие мутанты там были?
- Не знаю. Навещая Анлав, мы туда не заходили. Нам просто рассказали
об этой базе, когда мы пролетали над ней на флиттере.
- У персонала был транспорт?
- Может быть, хоппер и обязательно - такая же машина. Им приходилось
перевозить раненых животных для лечения. Всегда есть опасность, что на
мутантов нападут контрольные животные. А чтобы изучить их по-настоящему,
мутантов нельзя держать на привязи или в клетке. Да, мы можем найти там
хоппер. Это наполовину облегчит путь через горы.
Я почувствовал, что мне не терпится добраться до Гурьего Рога.
Гроза к рассвету выдохлась. Как только рассвело, я тронул машину и
повел ее на полной скорости; энергию отнимало и искажающее поле: его
никогда не предполагали держать постоянно включенным. Эти машины
предназначались для неровной местности, но насколько хватит заряда, я не
знал. Возможно, придется идти пешком до того, как мы достигнем цели.
Поэтому я старался двигаться побыстрее. К счастью, дорога на юго-восток
шла преимущественно по открытой местности. Постоянные холмы вынуждали
подниматься и спускаться. Дважды до полудня приходилось останавливаться:
Приту и Айфорса укачивало. Дагни, укутанная в одеяла, лежала неподвижно.
Она ела и пила, не открывая глаз, и Аннет не могла сказать, спит ли она.
Мы пообедали у маленького ручья. Обед не готовили, обошлись тюбиками
чрезвычайного рациона. Было жарко, солнце обжигало кожу. Мы не стали
задерживаться. Перед отъездом я наполнил водой все фляги. Кто знает, как
обстоят дела с водой в горах?
Холмы вокруг нас становились все выше; мне приходилось отыскивать
извивающуюся тропу, а не двигаться прямо вверх или вниз, как раньше.
Казалось, я был прав насчет воды: местность становилась все более и более
пустынной. Грозовые потоки прорыли овраги, загромоздили проход буреломом,
и наше продвижение все замедлялось. Но затем мы вышли на расчищенную
дорогу. Это был путь на Гурий Рог. Я не раздумывая свернул на него, решив
увеличить скорость.
Расстояния с воздуха и на земле кажутся различными. Когда мы
проделывали этот путь по воздуху с инструктором, казалось, что мутантная
станция совсем недалеко от штаб-квартиры рейнджеров, и обе они на
небольшом удалении от Фихолма. Теперь я думал, не заблудился ли, миновав
Гурий Рог и углубившись в холмы.
Мы спускались по оврагу между рядами высоких кустов спигана.
Наступило время плодоношения, и ветви, густо усеянные пурпурными плодами,
сгибались до земли, преграждая нам путь. Насекомые, от крошечных до
огромных зандских мух, которых я не смог бы накрыть ладонью, расправив
яркие крылья, впивались в переспелые плоды на ветвях и на дороге.
Множество птиц, стада небольших животных, наевшихся до опьянения;
некоторые из них лежали на спинах, устремив к небу когтистые лапы. Хорошо,
что мы ехали в закрытой машине: запах перезревших плодов вряд ли захочешь
ощутить вторично.
Мы уже проехали это пиршество, когда я остановился: существо,
стоявшее посреди дороги мордой к нам, не кормилось здесь. Его появление
перед машиной свидетельствовало, что оно не только видит нас (хотя как оно
могло видеть сквозь искажающее поле?), но и хочет нас для чего-то
остановить.
- Истробен! - Гита наклонилась вперед, ее голова оказалась на уровне
моего плеча. - Вир, это истробен!
Если бы я сам этого не видел, не поверил бы: животное приподнялось на
задние лапы, немного придвинулось к нам и поманило передней. Ошибиться в
этом жесте было невозможно - оно нас манило. Мутант!
- Он хочет, чтобы мы что-то сделали, - повторила Гита, схватив меня
за плечо.
- Но поле включено, - рука Аннет коснулась рукояти на табло. - Как он
нас может видеть?
- Это мутант, - повторила Гита, - он многое может. Вир, нужно узнать,
чего он хочет.
Но я не собирался возиться с животными. К тому же мутантам нельзя
доверять. Неизвестно, кто еще бродит вокруг, свободный от лабораторного
контроля. Я включил одно из защитных устройств машины. Мы ничего не
почувствовали, но животные, поедавшие плоды, казалось, сошли с ума. Птицы
взлетели, некоторые при этом столкнулись. Четвероногие - те, что были в
состоянии, - убегали как могли быстро, уносились в разные стороны от
машины, как будто она взорвалась. Истробен задрожал, но остался на месте.
Видно было, каких усилий это ему стоило. Пасть его раскрылась, должно
быть, в крике, но в нашем поле мы его не слышали и не знали, крик ли это
боли или гнева. Потом он опустился на четвереньки и, пьяно пошатываясь,
двинулся в кусты.
- Что ты сделал? - спросил Тед.
- Включил ультразвук - им отгоняют животных.
Гита, сжав руку в кулак, ударила меня по плечу.
- Ты не должен был! - закричала она. - Он не хотел повредить нам. Он
хотел, чтобы мы что-то сделали...
Я, не слушая ее, увеличил скорость; мне хотелось побыстрее выбраться
из кустов. Мы выехали на ровное место, покрытое свежей растительностью,
какой мы не видели уже много часов. Причина этого сразу же стала ясна:
фонтан на площадке, из него струится в небольшой бассейн или пруд вода, а
оттуда по вымощенному камнями руслу скрывается среди влаголюбивой
растительности. За фонтаном находился еще один искусно сооруженный дом,
сливавшийся с местностью. А за ним - необычная скала, давшая имя станции,
- она действительно напоминала рог гура, даже спиральные наросты, какие
бывают у взрослых самцов, здесь тоже выступали.
Мы так неожиданно оказались в открытом месте, что у меня не было
времени прятаться и разведывать, как я хотел. Но никаких признаков жизни
не было, а на стоянке транспорта пусто, даже наземных машин нет. Я
отключил поле, и мир немедленно наполнился звуками. Смешанный шум - стоны,
крики, время от времени рычание - все это, казалось, шло от дома.
- Что это? - Аннет держала станнер наготове.
Я собирался открыть дверцу, но заколебался. Шум в таких масштабах
означал что-то необычное, что-то дурное. Но я не видел никакого движения.
- Вир, истробен... - привлекла мое внимание Гита, потянув за руку.
Я посмотрел, куда она показывала. Животное, пытавшееся противостоять
ультразвуку, или его двойник, ковыляло из ягодных кустов. Глаза его были
полузакрыты; оно качало головой из стороны в сторону, как будто его
оглушили. Но оно упрямо держалось на лапах и миновало нас, направляясь к
дому. При этом оно тоже издавало звук, что-то вроде ворчания. Крики в доме
стали стихать.
- Вир, посмотри! Он снова нас зовет.
Зверь добрался до фонтана и стоял там, полуоткрыв пасть: немалых
усилий, видно, стоили ему движения. Он поднял переднюю лапу и сделал
неуклюжий манящий жест. Больше отказываться было нельзя. Да я и не мог.
Но, выходя из машины со станнером наготове, отдал категорический приказ:
- Никто больше не выходит. Закройте дверь за мной и ждите, пока я не
дам знак. Если я вскоре не появлюсь, уезжайте...
Я не дал им времени на протесты, просто захлопнул дверь и осторожно
двинулся к фонтану. Истробен, увидев, что я иду к нему, казалось, был
доволен. Он повернулся и пошел, но не к дому, как я ожидал, а направо. Я
следовал за ним. Тут я увидел, как начиналась трагедия. Должно быть, перед
самым ударом, опустошившим наш мир, сюда доставили партию мутантов из
какой-то лаборатории. Их разместили в клетках, чтобы постепенно выпустить
в заповедники, и потом, очевидно, забыли. Без пищи, без воды. Лежавшие
неподвижно туши свидетельствовали, что для многих животных помощь пришла
слишком поздно. Истробен согнулся, носом прижавшись к проволочной сетке. В
клетке на боку лежал другой истробен. При виде товарища он попытался
поднять голову, но не смог. Одного взгляды было достаточно, чтобы
убедиться, что опасности для нас здесь нет, но сделать нужно много. Я
окликнул ребят, и вскоре мы открывали клетки и несли корм из контейнеров,
стоявших поблизости. Эти контейнеры были добавочной пыткой для пленников,
так же как и вода из фонтана.
Многие из лежащих были еще живы, и мы занялись ими. Те, что первыми
пришли в себя, отправились вниз по склону холма в дикие места заповедника.
Остальных мы оставили в клетках с открытыми дверцами, с запасом воды и
пищи. Они будут постепенно приходить в себя. Пять животных погибли.
Дом был пуст. В нем те же следы спешки, что и в штаб-квартире
рейнджеров. Должно быть, крайняя необходимость позвала людей, иначе они бы
не оставили животных без присмотра. Значит, людей специально собрали в
Фихолме, и там они погибли.
Единственное объяснение, пришедшее мне в голову. В доме мертвых не
было, поэтому мы с радостью заняли его; но помещение предназначалось для
одного-двух человек, и нам было тесно. Меня больше всего обрадовала
находка подзаряжающего устройства на стене у посадочной площадки. Мы можем
провести здесь день или больше и полностью восстановить энергию машины. Я
надеялся, что она еще послужит нам.
Я рассматривал подзаряжающее устройство, стараясь вспомнить все
необходимые действия. Подошла Гита.
- Вир, эти животные - все мутанты?
- Думаю, да.
- А насколько они разумны?
Я пожал плечами. Невозможно оценить без лабораторных записей.
Истробен, несомненно, проявил разум, пытаясь привлечь наше внимание к
заключенному в клетке. Мы все, конечно, слышали рассказы о звериных
отрядах - животных, работавших вместе и под руководством обученных людей.
Рассказывали и об использовании их в войне. Животные действовали и на
вновь открытых планетах: у них гораздо острее чувства. Но не все мутанты
могли пользоваться телепатией, а это было необходимо в работе с ними. В
клетках находилось двадцать животных пятнадцати различных пород; некоторые
были мне совершенно незнакомы. Пять погибли, среди них два - незнакомых.
Оставшиеся в живых разбредутся по заповеднику, но испытания, для которых
они предназначались, никогда не будут проведены. Я желал им добра, но
решил, что нас они больше не касаются.
- Не знаю, - ответил я на вопрос Гиты. - Может, их сюда и послали,
чтобы проверить, на что они способны, - продолжал я, распутывая проводку.
- Они опасны?
- Нет. Это было предусмотрено. О себе могут позаботиться, но они не
агрессивны. Нормальные животные - дикие - не привыкли к человеку.
Некоторые районы заповедников нельзя посещать без искажающего поля и
ультразвука.
- А этот бородавочник?
В первое мгновение я не понял, о чем она говорит: это было далеким
прошлым.
- Какой?
- Которого мы видели у коммуникатора. Вир, это был мутант?
- Все возможно...
Она энергично кивнула.
- Знаешь, когда командующий улетел и все говорили, что покончили с
военными проектами, многие лаборатории больше не докладывали в центр.
Верно. Но при чем тут бородавочник? Я спросил ее об этом.
- Не знаю. Но Прита продолжает вспоминать о нем. Она говорит, что он
следил за нами, что мы ему не понравились...
- Даже если так (я в это не верю), - ответил я, - это животное за
горами на севере и далеко от любого поселка. Оно нам не опасно.
- Но, Вир, если все... - она заколебалась, потом продолжала, - если
все, кроме нас, мертвы, мутанты могут стать разумным населением планеты.
Возможно, но пока об это можно не думать.
- Мы не знаем, все ли мертвы, - решительно ответил я. - Завтра
отправимся на разведку. Как только найдем подходящую тропу, двинемся в
путь. И скоро ты будешь дома.
- Не хочу, Вир. Если Кинвет похож на Фихолм... - Приближается зима.
Мы должны вернуться до того, как закроется проход, - продолжал я, как бы
не слыша ее.
Я не знал, что ей ответить: я чувствовал то же самое. Лучше
перезимовать в Батте или в каком-нибудь пункте рейнджеров, чем
возвращаться в мертвый Кинвет. Нельзя отвести детей в город, полный
призраков, и оставить их там. Не все родители были так далеки от детей,
как Аренсы. Те, у кого были близкие отношения с родителями, не должны
видеть, что с ними случилось, если Кинвет постигла судьба Фихолма.
- Вир, смотри! - она схватила меня за руку и показала на Гурий Рог.
Скала использовалась рейнджерами как наблюдательный пункт: оттуда
открывался прекрасный вид на окружающую местность. Незадолго до этого я
велел Теду туда подняться, и теперь он яростно размахивал руками, указывая
на север. Я знаком велел ему спускаться, а сам побежал к подножию скалы.
- Флиттер... разбился... на холме к северу... - он тяжело дышал. -
Горит!
Тот, что пролетал над нами накануне? Разбился и горит - мало надежды
спасти экипаж.
- Сабиан, медицинскую сумку! - За нами стояла Аннет. - Тед, сможем
добраться на машине?
Тед с сомнением покачал головой.
- Не знаю, там очень круто. Но можно вскарабкаться...
- Куда это вы направляетесь? - спросил я.
- Люди на борту! - Аннет смотрела на меня так, будто у меня выросли
рога бородавочника. - Они ранены. Надо торопиться!
Я понял, что никакие возражения не остановят ее.

дальше