4

Итак, мы не могли войти в гиперпространство до тех пор, пока Рызк не
ввел координаты для прыжка. Поднявшись с планеты, мы остались внутри
системы, а это было еще опаснее. В то время как за движением корабля в
гиперпространстве следить было невозможно, найти его внутри системы очень
просто. Поэтому, придя в себя после стартовых перегрузок, я сразу
расстегнул ремни безопасности и пошел за пилотом.
Наш корабль, "Обгоняющий ветер", был побольше кораблей разведчиков,
но не так велик как суда вольных торговцев класса Д. Когда-то он служил
личной яхтой одного из вице-президентов. Это подтверждали многочисленные
заплаты в тех местах, откуда были грубо вырваны дорогие предметы
обстановки. Потом его использовали внутри системы на грузовых линиях.
Саларик купил судно для перепродажи после того, как Патруль конфисковал
его за контрабанду.
Кроме обычных помещений для экипажа, на судне было еще четыре каюты.
Правда три из них были переоборудованы в трюм. Особенно, меня устраивал
установленный здесь удобный для торговца драгоценностями сейф с запорным
устройством, которое открывалось только с помощью личного отпечатка.
Судя по опечатанным кронштейнам и отметинам на палубах и переборках,
"Обгоняющий ветер" когда-то был оборудован строго запрещенными боевыми
джей-лазерами. Но сейчас корабль был безоружен.
Я оставил Рызка в единственной пассажирской каюте. Когда я вошел, он,
дико озираясь, пытался выпутаться из ремней безопасности.
- Что?.. Где?..
- Ты в космосе, на корабле в качестве пилота. Я решил сказать ему все
сразу, не пускаясь в пространные разъяснения. - Мы все еще в системе, но
готовы идти в гиперпространство сразу после того, как ты установишь курс.
Он часто заморгал, и, как это ни странно, его обмякшее от планетной
праздности лицо изменилось, стало понятно, что когда-то этот человек был
другим. Он протянул руку и приложил ладонь к переборке, как будто только
это прикосновение могло заставить его поверить, что все услышанное -
правда.
- Чей корабль? Его речь неожиданно стала отчетливее, изменившись
подобно лицу.
- Мой.
- А кто ты такой? - Он, прищурившись, посмотрел на меня.
- Мэрдок Джорн. Я торгую драгоценными камнями. Иит неожиданно, как он
это умел, прыгнул со стола на край кровати и присел там, сложив на коленях
свои передние лапы.
Рызк перевел взгляд на Иита, потом снова посмотрел на меня.
- Хорошо, хорошо! Но мне нужно выспаться.
- Нет, - услышал я мысль, которую Иит отправил Рызку, - только после
того, как ты введешь курс.
Пилот вздрогнул, потом потер руками лоб, как будто желая стереть то,
что появилось у него в сознании, миновав уши.
- Курс куда? - спросил он, как будто пытаясь отогнать появившуюся от
употребления фэша или вивера галлюцинацию.
- В квадрат 7-10-500.
В течение последних недель, когда я боялся, что мы уже никогда не
попадем в космос, у меня было более чем достаточно времени, чтобы детально
продумать свои планы. Чем быстрее мы начнем зарабатывать на дорогу, тем
лучше. Кроме того, я многому научился у Вондара, поэтому надеялся на
удачное начало.
- Я не прокладывал курс уже... уже... - Его голос затих. Он еще раз
приложил руку к переборке. - Это... это же корабль! Я не сплю?
- Это корабль. Теперь ты можешь отправить нас в гиперпространство? -
Я больше не скрывал свое нетерпение.
Двигаясь сначала несколько неуверенно, он вскочил с кровати. Но,
очевидно, ощущение того, что он находится на корабле, действовало на него
тонизирующе, уже на трапе он набрал хорошую скорость и легко вбежал в
штурманскую рубку. Не дожидаясь, чтобы ему предложили кресло пилота, он
сел и внимательно осмотрел показания приборов.
- Квадрат 7-10-500. - Это был не вопрос, скорее заклинание,
вызывавшее старые знания. - Сверхдальний сектор...
Наверное, я не смог бы найти лучшего пилота, чем оставшийся без
корабля вольный торговец. Пилот с какой-нибудь обыкновенной линии мог не
знать окраинных дорог, которые теперь становились моими охотничьими
тропами.
Сначала медленно, а потом все быстрее и увереннее, Рызк нажимал
кнопки пока на небольшой электронной карте слева от него не вспыхнул ряд
формул. Он прочел их, затем внес исправления и произнес обычное
предупреждение:
- Гиперпространство.
Убедившись, что он уверенно делает свое дело, я устроился в другом
кресле, а Иит свернулся на мне, приготовившись к болезненным ощущениям,
сопровождающим прыжок в гиперпространство для межгалактического перелета.
Раньше мне приходилось проходить этот барьер только на пассажирских судах,
где для облегчения перехода в салон выпускался специальный успокаивающий
газ.
Когда мы переходили в чуждое нам измерение, корабль молчал и эта
тишина угнетала. Наконец Рызк оторвался от пульта, разминая пальцы. Он
повернулся ко мне лицом, и я увидел совсем другого человека.
- Ты... Я помню тебя - в "Ныряющем драконе". Он нахмурился. - Ты... у
тебя другое лицо.
Я совсем забыл о шраме, он уже должен был сойти.
- Ты убегаешь от кого-то? - выпалил Рызк. Раз уж он находился на
корабле, который в случае нашей неудачи мог стать мишенью, ему, конечно,
следовало знать правду.
- Возможно...
- Но я не имел намерений распространяться о прошлом, о секрете в моем
поясе, о том, зачем нам нужно разыскивать в неисследованном космосе
неведомые звезды. Тем не менее, "возможно", конечно, ничего не объясняло.
Мне нужно было продолжать.
- Я скрываюсь от Гильдии.
Он без околичностей узнал самое худшее. В конце концов, пока мы снова
не опустимся на планету, он не выпрыгнет с корабля.
Он внимательно посмотрел на меня.
- Пытаешься перепрыгнуть всю туманность, да? Ты оптимист, не правда
ли? - Если даже мое признание и ошеломило его, он ничем не выдал этого -
ни выражением лица, ни ответом. - Итак, когда мы доберемся до
сверхдальнего сектора и опустимся на планету - на какую кстати? - нас
встретят расцвеченным боевыми лазерами праздничным салютом!
- Мы опустимся на Лоргал. Ты знаешь эту планету?
- Лоргал? Ты решил спрятаться на этой куче песка, камней и адского
солнца? Почему? Я могу предложить тебе гораздо более приятные места.
- Несомненно, он бывал там. Я ни разу не произносил вслух название
планеты, на которой хотел дебютировать в качестве покупателя камней,
поэтому я не мог заподозрить, что Рызка нам подсунули. Лоргал был
действительно угрюмым, местом с адскими ветряными бурями и другими
стихийными бедствиями в придачу. Но у тамошних аборигенов можно было
выменять дзораны. И я знал, какие камни нужно выбрать, чтобы получить за
них сумму, которой хватило бы на полгода полетов.
- Я не ищу убежище. Мне нужны дзораны. Ведь я же говорил тебе, что
скупаю драгоценные камни.
Он недоверчиво пожал плечами, но ему пришлось удовлетвориться моим
объяснением. Тем временем я запустил вахтенную ленту и подвинул к нему
регистратор и штемпельную подушечку, чтобы он отпечатком своего большого
пальца подтвердил контракт.
Рызк изучил ленту.
- Годовой контракт? А что если я не подпишу и оставлю за собой право
покинуть судно в первом же порту? В конце концов я не помню, чтобы мы о
чем-нибудь договаривались до того, как я проснулся от взлетной тряски.
- И как скоро ты думаешь найти другой корабль, чтобы улететь с
Лоргала?
- А откуда ты знаешь, что я посажу тебя именно туда? Лоргал это самая
плохая планета в сверхдальнем секторе. Я могу установить любой курс, какой
захочу.
- Ты думаешь? - поинтересовался Иит.
На этот раз пилот испугался. Он уставился на мутанта, и взгляд его
отнюдь не отличался дружелюбностью.
- Телепат! - Он процедил это слово как ругательство.
- Более того, - поспешил добавить я. - Иит способен сделать так,
чтобы все на корабле происходило в соответствии с нашими желаниями.
- Ты сказал, что тебя преследует Гильдия и что ты хочешь нанять меня
на год. Для первой посадки ты выбрал эту чертову дыру. И теперь еще
этот... этот...
- Мой компаньон, - подсказал я, когда он запнулся подбирая подходящее
слово.
- Ты говоришь, что этот компаньон может заставить меня делать то, что
будет ему нужно.
- Тебе лучше не проверять это.
- Что же я за это получу? Зарплату пилота?
Его претензии были вполне обоснованны. Я был готов к большим
требованиям.
- Могу предложить торговую долю.
Он замер. Я увидел как вздрогнула его рука, как пальцы сжались в
кулак, который, если бы он не сдержался, угодил бы в меня. Я понял, что
неприятен ему, потому что знаю его прошлое. Ему очень не понравилось то,
что предлагая ему вознаграждение я употребил этот термин вольных купцов.
Тем не менее, он кивнул.
Затем он прижал свой палец к подушечке и продиктовал номер своей
лицензии и имя в регистратор; таким образом он формально вступил в
должность пилота на один год, с отсчетом времени по шкале планеты, с
которой мы только что поднялись.
Пока корабль находился в гиперпространстве заняться было практически
нечем, что было предметом особой заботы на первых исследовательских и
торговых судах. Праздный человек это источник беспокойства. Чтобы занять
руки и ум, члены экипажей таких судов обычно занимались разными ремеслами.
Но если Рызк и увлекался чем-то подобным раньше, сейчас он ничего такого
не делал.
Тем не менее, он, как и я, регулярно занимался в гимнастической
каюте, поддерживая слабевшие от длительного пребывания в невесомости мышцы
в хорошем состоянии. Через некоторое время он похудел и стал стройным
мужчиной, совсем не похожим на того пьяницу, которого мы подобрали в
Окрестностях.
Большую часть времени я разбирал кипу записей, которые получил,
преодолевая сопротивление Патруля. Я пытался найти в них информацию о
базах Вондара Астла. О некоторых я знал сам, о других могли сообщить
закодированные пленки, в которых разобраться было особенно трудно. Вондар
был не просто торговцем камнями. Он мог обеспечить себя, работая на любой
внутрисистемной планете ювелиром или розничным торговцем. Но по натуре он
был неугомонным бродягой не хуже разведчика-первопроходца.
Его мастерство ювелира было мне недоступно, я успел усвоить едва ли
десятую часть его знаний о камнях. Эти записи я получил как единственный
определенный законом ученик Вондара, и на этом наследстве должен был
строить свое будущее. Другого варианта мне не представилось. Поиск
источника камня предтеч был слишком рискованным предприятием, и мы не
могли приступить к нему, не имея денег.
Я просматривал пленки, сосредоточиваясь на том, чего не усвоил
непосредственно от Вондара. Время от времени меня угнетало мое собственное
невежество, и я подумывал, не Иит ли это каким-то образом впутал меня во
все происходящее.
Правда, я был убежден, что, даже если это и было так, я все равно
никогда ничего не узнаю наверняка, и для собственного душевного
спокойствия лучше не терзать себя понапрасну. Самым главным сейчас было не
забывать о конечной цели и, многократно перепроверяя и анализируя
информацию, прокладывать наш будущий маршрут.
Я решил начать с Лоргала, потому что там практиковался самый
обыкновенный обмен. Для моей первой самостоятельной сделки мне нужна была
именно такая простота. Хотя я максимально сократил расходы по оснащению
"Обгоняющего ветер", часть наших скудных денежных средств пришлось
потратить на покупку товаров для обмена. Эти товары занимали почти треть
трюма корабля. Большая их часть предназначалась для Лоргала.
Племена лоргалиан кочевали от одного источника воды до другого по
планете, большую часть поверхности которой покрывали продуваемые ураганным
ветром песчаные пустыни и вулканы (некоторые из них действовали, днем из
их кратеров поднимался дым, а ночью виднелись красные отсветы);
мертвенно-бледная растительность пряталась на дне крутых оврагов, поэтому
лоргалиане обычно были заняты поиском еды для своих постоянно пустых
желудков, и воды, которая часто надолго исчезала с планеты или, точнее, в
планету.
Я был здесь лишь однажды вместе с Вондаром, он добился тогда
великолепного результата благодаря небольшому, работавшему от солнечной
энергии преобразователю. Эта машина перерабатывала грубые листья местной
растительности в высокопитательную пищу, выходившую маленькими, длиной в
палец, блоками, каждого из которых хватало одному человеку на пять пыльных
ветреных дней, а одному из их грузных животных на три дня. Машина была
несколько громоздкой, но зато простой в управлении и не имела сложных
механизмов, которые бы не могли поддерживать в рабочем состоянии
технически безграмотные люди. Единственным ее недостатком оказалось то,
что для ее перевозки нужно было запрягать двух вьючных животных - но это
не отпугнуло вождя племени, жаждущего получить божественный дар от
богоподобных пришельцев.
Прохаживаясь по разным складам, где продавалось имущество
исследовательских кораблей, я обнаружил подобный преобразователь, который
был вполовину меньше того, что мы обменяли раньше. Я смог купить лишь две
такие машины, но надеялся, что они с лихвой окупят наши расходы.
Я разбирался в дзоранах и знал конъюнктуру рынка. Эти драгоценные
камни были скорее органического происхождения, чем минералами. Лоргал
когда-то обладал чрезвычайно влажным климатом, в котором произрастала
самая разнообразная растительность. Все исчезло довольно неожиданно после
ряда вулканических извержений. Какой-то газ убил некоторые растения, и
затем их стебли попали в изломы поверхности и после того, как расщелины
закрылись, были сильно сжаты. Дзораны получились в результате воздействия
этого давления в сочетании с газом, впитанным растениями.
Необработанные дзораны похожи на кусочки коры иногда (при большом
везении) с погибшим внутри насекомым. Но после огранки и шлифовки они
становились пурпурно-зелено-голубыми с проходящими внутри нитями серебра
или мерцающего золота. Иногда попадались прозрачно-желтые экземпляры с
мерцающими блестками бронзы, - наверное, цвет зависел от разновидности
растения или газа, его убившего.
Кочевники часто находили россыпи необработанных дзоранов и до
появления первых торговцев из внешнего мира использовали их в основном для
изготовления наконечников для копий. Дзоран можно было заточить тоньше
иглы, которая проникнув в тело, ломалась и несмотря на неглубокую ранку
вызывала сепсис, убивая в конце концов свою жертву.
Внешний слой дзорана содержал ядовитое вещество, поэтому первичную
обработку нужно было проводить, защищая руки перчатками. После удаления
верхнего слоя камень легко обрабатывался, причем использование высокой
температуры давало лучшие результаты чем применение резца. Затем, после
сильного охлаждения, камни окончательно затвердевали и больше не
поддавались никакой обработке. Так что огранка дзоранов была весьма
сложным процессом, но их окончательная красота ценилась очень высоко, и
даже необработанные, они стоили хороших денег.
После Лоргала я хотел полететь на Ракипур, где необработанные дзораны
можно продать жрецам Манксферы и купить взамен местные жемчужины. Оттуда
мы могли направиться на Роган за сапфирами или... Но загадывать так далеко
вперед было бессмысленно. Я давно понял, что торговля - это та же азартная
игра, и заботиться нужно прежде всего о самом ближайшем будущем.
Пока я изучал пленки, Иит слонялся по кораблю. Иногда он садился на
стол рядом со мной и заинтересованно просматривал какую-нибудь пленку,
иногда сворачивался в клубок и спал. Через некоторое время, по-видимому,
устав от безделья, ко мне начал заглядывать Рызк и вскоре его обычное
любопытство перешло в неподдельные интерес.
- Роган, - комментировал он, когда я просматривал пленку Вондара об
этой планете. - Тэкс Торман получил право торговать на Рогане еще в 3949
году. Он хорошо на этом заработал. Хотя он не занимался сапфирами. Он
летал за шелком. Это было еще до того, как чума уничтожила
пауков-прядильщиков. Они так и не разобрались в причинах эпидемии, хотя у
Тормана были свои соображения на этот счет.
- Какие же? - спросил я когда он умолк.
- Это произошло тогда, когда объединения пытались вытеснить вольных
людей - так он по-своему называл вольных торговцев.
- Для этого они шли на все. Торман в синдикате из пяти вольных
кораблей смог обойти объединение Бендикса и купил на аукционе Роган.
Аукцион должен был пройти по сценарию объединения, но судья с Сервея
разоблачил их, и подкупленный ими аукционист не смог перенастроить
компьютер. Так что их низкая ставка была превышена, и Торман добился
своего. Ему просто повезло. Бендикс мошенничал именно потому, что знал -
они поставили на эту планету.
- Ну вот... - четыре года синдикат Тормана действительно преуспевал.
Потом чума положила этому конец. Трое капитанов разорилось. Им хватило ума
заплатить за два года вперед. Но Торман никогда не доверял Бендиксу и ждал
чего-нибудь такого. Хотя конечно, не было никаких доказательств, что к
этому приложили руку люди объединения. Но с тех пор, как вольные торговцы
имеют собственную конфедерацию, подобные номера у объединений больше не
проходят. Я видел роганские сапфиры. Их нелегко найти, да?
- Было бы легко, если бы попасть туда, откуда они появляются. Но
находят только обломки, которые весной вместе с галькой приносят паводки
северных рек. Многие старатели пытались перейти через хребет Ножа, чтобы
добраться до месторождений сапфиров. Большинство из них пропало без вести.
Там начинается проклятая земля.
- Легче купить, чем добыть самому, да?
- Иногда. Иногда все как раз наоборот.
Нас тоже подстерегают разные опасности. Мне не понравились его
расспросы. Но он уже заговорил о другом.
- По желтому сигналу мы выходим из гиперпространства. Где ты хочешь
сесть на Лоргале, на западном или на восточном континенте?
- На восточном. Как можно ближе к руслу Черной реки. Ты же знаешь,
ведь там нет настоящего космопорта.
- Я не был там уже очень давно. Все могло перемениться, даже
космопорт. Район Черной реки. - Он посмотрел на переборку как будто за
моей спиной на нее проецировалась карта. - Мы сядем в Большой Горшок если
только он снова не начал дымить.
Большой Горшок был достопримечательностью Лоргала - у этого
гигантского кратера было сравнительно гладкое дно, поэтому он служил
импровизированным космопортом. Правда когда я однажды был на Лоргале мы
приземлились в другом месте, но судя по тем сведениям, которые до меня
доходили, Рызк выбрал самое лучшее место для посадки на восточном
континенте.
Большой Горшок находился в стороне от череды питьевых колодцев, в
которые, пересыхая, превращалась Черная Река и вдоль которых пролегали
тропы кочевников, но в хвостовой части корабля находился одноместный
катер. На нем можно было добраться до ближайшего стойбища, не пытаясь
пройти по развороченной стихийными бедствиями земле, что для инопланетян
было практически невозможно.
Я взглянул на диск часов. Он был темно-синим - это означало, что до
появления желтого цвета осталось совсем немного. Рызк встал и потянулся.
- Нам потребуется четыре цветоизменения, чтобы после выхода из
гиперпространства достигнуть орбиты Лоргала и одно, если повезет, чтобы
приземлиться там. Как долго мы пробудем на планете?
- Не могу сказать точно. Все зависит от того, как быстро удастся
найти стойбище и разложить переговорный костер. Пять дней, десять, две
недели...
Он скорчил гримасу.
- Для Лоргала это слишком долго. Но ты хозяин, у тебя свои планы.
Надеюсь, ты управишься побыстрее.
Он ушел в штурманскую рубку. Я убрал ленты. Конечно, на Лоргале
засиживаться не хотелось. Для меня он был лишь средством, чтобы добраться
до цели, слишком еще туманной и неопределенной.
Вскоре я тоже поднялся в штурманскую рубку и устроился там во втором
кресле. Хотя я и не мог дублировать действия Рызка, я все же хотел
наблюдать подлет на обзорном экране. Это было мое первое совершенно
самостоятельное коммерческое предприятие, поэтому успех или неудача
значили для меня очень много. Возможно, Иит так же сомневался, как и я,
потому что, хотя он свернулся в привычной позе у меня на груди, его
сознание было для меня закрыто.
Когда мы вынырнули из гиперпространства, я убедился, что не напрасно
доверился Рызку, потому что сиявший перед нами желтый диск был, конечно,
Лоргалом. Он не перевел корабль в автоматический режим, а бегая пальцами
по приборной панели, установил курс, чтобы вывести корабль на орбиту этой
золотистой сферы.
Когда мы вонзились в атмосферу, поверхность планеты стала
просматриваться отчетливее. Виднелись величественные следы старых высохших
морей, чрезвычайно соленые остатки которых скрывались теперь в глубоких
впадинах. Континенты располагались на возвысившихся над почти исчезнувшими
морями плато. Очень скоро стали видны разорванные цепи вулканических гор,
покрытая лавой долина реки, раскинувшаяся между ними пустыня.
Затем показался похожий на оспину Большой Горшок. В то время как
мощные двигатели корабля выводили нас на посадку, я заметил внизу нечто
такое, что меня насторожило.
Приземлившись, мы подождали несколько очень напряженных мгновений,
чтобы наверняка убедиться, что сели на все три стабилизатора. Так как в
рубке не прозвучал сигнал тревоги, Рызк включил обзорный экран, чтобы
осмотреть окрестности нашей стоянки. Так и есть! Я почти сразу же увидел,
что в Большом Горшке мы были не одиноки.
Неподалеку стоял еще один корабль. Абсолютно очевидно, что это было
торговое судно. Предстояла жесткая конкуренция, потому что с Лоргала
выгодно вывозить только дзораны. А годового запаса камней одного племени
слишком мало для двоих покупателей, тем более, если одному из них нужно
было максимально заработать, чтобы выжить. Я мог только предполагать, кто
из бывших конкурентов Вондара сидел сейчас возле костра переговоров и что
он предлагал для обмена. Единственной моей надеждой было то, что соперник
не привез такой же преобразователь и поэтому у меня был слабый шанс
превзойти его.
- Соседи, - прокомментировал Рызк. - У тебя будут проблемы?
Этим вопросом он отделил себя от любой моей неудачи. Он всего лишь на
службе и, если я разорюсь, получит свою долю после продажи корабля.
- Разберемся, - только и смог сказать я, расстегивая ремни, чтобы
попытаться на катере найти лагерь кочевников.

5

Мне повезло, что я побывал здесь раньше, хотя тогда за удачу в сделке
отвечал Вондар а я лишь наблюдал за его работой. Теперь успех зависел от
того, насколько хорошо я запомнил все необходимое. Кочевники были
гуманоидами, но не терранского вида, так что общение с ними требовало
особых знаний. Даже терранцы и выходцы из терранских колоний не всегда
могли договориться между собой о точном значении многих слов, об общих
обычаях или нравственных принципах, а общение с различными чужеземцами
только увеличивало путаницу.
Лучшее, что у меня было, - малогабаритный преобразователь -
поместилось в хвостовом отсеке катера. Я пристегнул словарь-переводчик и
убедился, что вода и аварийный запас пищи на месте. Иит уже устроился
внутри, дожидаясь меня.
- Желаю удачи. - Рызк приготовился открыть люк. - Держись контактного
луча.
- Об этом я ни за что не забуду! - пообещал я.
Мы находились на одном корабле, вместе обеспечивали его работу, в
конце концов, мы были две особи одного вида в чужом мире, поэтому несмотря
на то, что у нас было мало общего, мы, хоть и временно, но крепко
держались друг друга.
Рызк будет внимательно следить за кратером. И я знал, что если с
одним из нас случится несчастье, другой сделает все возможное чтобы помочь
ему. Это был судовой закон, планетный закон - никем и никогда не
записанный, но существовавший с того времени, как первый из нашего племени
вылетел в космос.
Размышляя о предыдущем посещении Лоргала я припомнил, что кочевников
можно встретить у глубокой ямы, которую странствующие племена время от
времени рыли в ложе реки, зная, что на самом ее дне всегда проступит
влага. Сориентировавшись по двум вулканическим вершинам, я полетел в этом
направлении.
Обожженная земля, над которой проплывал катер, представляла собой
хаос из полуразрушенных хребтов, острых, как кончик ножа, вершин и
бездонных ущелий. Я не верил, что даже кочевники смогут пробраться здесь -
ведь они не уходили далеко от древних речных путей, которые только и могли
обеспечить их водой.
Скалы, которые вблизи Большого Горшка отличались в основном
желто-красно-коричневыми оттенками, здесь были серыми, с небольшими
блестящими включениями черных лоснящихся пород. Мы прилетели ранним утром,
и теперь под яркими солнечными лучами ответы этих блестящих поверхностей
слепили глаза. Катер летел над Черной рекой, и таких включений становилось
все больше и больше, пока, наконец, и песок под нами не стал черным.
Угрюмый черный ландшафт нарушался кучами рыжего подпочвенного песка,
которые были насыпаны по сторонам ям, вырытых аборигенами или местными
животными в поисках воды. На внутренних склонах этих насыпей, окружая
проступавшие внизу капли влаги, росли чахлые растения, которые
свидетельствовали о первых опытах кочевников в земледелии.
Они берегли каждое зернышко, как другая раса на более благоприятной
для жизни планете хранит драгоценные камни или металлы, и, уходя, сажали
их с внутренней стороны насыпи. Когда через недели или месяцы, пройдя по
кругу, они возвращались, то, при большом везении, их поджидал скудный
урожай.
Судя по высоте чахлых кустиков вокруг двух ям, в которые я заглянул,
лоргалиане уже давно здесь не были - значит для того, чтобы попасть в их
лагерь я должен был лететь еще дальше на восток.
Отправляясь в дорогу, я не заметил никаких признаков жизни на
стоявшем рядом корабле. Правда я не пролетал близко от него. Я заметил
лишь, что люк его катерного отсека открыт, и понял, что конкурент уже
вылетел и мог сорвать мои планы.
Черная река вдруг свернула, и я увидел вокруг ее высохшего русла
большое неровное пятно, состоявшее из точек, - это были палатки. Внизу
было заметно движение, и пока я сбрасывал скорость и заходил на посадку, я
понял, что уже опоздал. Одетые в накидки с поднятыми капюшонами, аборигены
ритмично двигались по кругу вокруг стоянки, щелкая длинными кнутами,
направленными вовремя в пустоту, полную, согласно их представлениям,
демонов, которым придется убраться прочь, благодаря этим
предосторожностям, которые совершались перед любым крупным событием или
серьезной сделкой.
Здесь уже приземлился другой катер. На нем не было эмблемы
какой-нибудь компании, так что я мог не опасаться встречи с человеком
объединения. Конечно, я и не рассчитывал увидеть здесь кого-нибудь из них.
Для объединения это была слишком малая пожива. Нет, кто бы ни собирался
торговать с этим племенем, это был независимый искатель удачи вроде меня.
Я опустился поодаль от катера соперника. Теперь я слышал тонкие,
почти визгливые монотонные звуки издаваемые отгонявшими демонов
аборигенами. С Иитом на плечах я вышел на сухой, колючий воздух, под
палящее солнце, от которого меня едва защищали темные очки. Этот воздух
царапал кожу так, будто был наполнен невидимыми, но очень чувствительными
частичками песка. Теперь было понятно, почему аборигены надели длинные
накидки и капюшоны, а лица прикрыли защитными полумасками.
Когда я приблизился к отгонявшим демонов, по сторонам от меня
щелкнуло два кнута, но я не уклонился, хорошо зная этот обычай кочевников.
Если бы я испугался и отскочил, это означало бы для них, что я
замаскированный демон, и после этого раскрытия моей истинной сущности на
меня обрушилась бы лавина копий с наконечниками из дзорана.
Теперь же охранники не обращали на меня внимание, и я
беспрепятственно прошел внутрь стоянки. Пробравшись между двумя палатками,
я вышел на открытое пространство, где и увидел собрание, которое охраняли
отгонявшие демонов.
На площади между палатками толпились кочевники, - конечно, только
мужчины, похожие на тюки грязных шерстяных одежд - лишь по щелочкам для
глаз можно было определить, что внутри тюков кто-то есть. Лакисы -
непривлекательного вида животные с раздутыми животами в которые они при
необходимости на много дней запасали воду и пищу, лежали, подобрав под
себя длинные тонкие ноги с огромными, созданными для путешествий по
пустыне широкими ступнями, защищая своих хозяев от ветра. Их толстые шеи с
непропорционально крохотными головами покоились на телах ближайших
соседей, глаза были закрыты, как будто животные крепко спали.
Лицом к собравшимся стоял человек моей расы. Возле его ног лежало
несколько пакетов, а он выполнял Четыре Приветственных Жеста с легкостью,
которая говорила о том, что он или уже посещал это племя, или тщательно
изучил архивные ленты.
Вождя племени можно было узнать только по одной отличительной
особенности: большему, чем у всех остальных, животу размеры которого
специально увеличивались при помощи подкладочного материала. Такие
многослойные одежды служили не только защитой от возможного покушения на
жизнь (вождями лоргалианских племен становились по умению использовать
оружие, а не по праву рождения); полнота свидетельствовала о зажиточности
и хорошей жизни. И тот, кто преуспевал и занимал достаточно высокое
положение в племени, обязательно имел весьма заметный живот.
Я не знал, то ли это племя, с которым торговал Вондар. В этом я мог
положиться только на везение. Но если даже это было другое племя, они
наверняка слыхали о чудо-машине, которую он привез, и очень хотели
получить такую же.
Приближаясь к собравшимся, я подходил со спины соперника. Кочевников
не удивило мое появление. По-видимому, они решили, что я спутник
пришельца. Не думаю, что он подозревал о моем присутствии, пока я не стал
рядом и не начал выполнять свои собственные Жесты Приветствия, показывая
таким образом, что он не говорил за меня, но что я представлял себя сам.
Он повернулся ко мне, и я увидел знакомое лицо - Айвор Акки! До
Вондара Астла ему, конечно, было далеко. Но все же мне не хотелось бы
начинать самостоятельную работу, конкурируя с этим торговцем. Он
пристально посмотрел на меня и ухмыльнулся. По этой ухмылке я понял, что
он не принимает меня всерьез. Однажды мы несколько часов соперничали с
ним, торгуясь с Салариком, и он был побежден Вондаром, но тогда я выступал
в роли зрителя.
Не прерывая выполнения ритуальных жестов он с одного взгляда оценил
своего соперника и вынес ему приговор. Я тоже как будто не замечал его. Мы
размахивали пустыми руками, указывая на север, юг, восток и запад, на
ослепительное солнце, растрескавшуюся песчаную землю под нашими ногами,
изображали символы трех демонов и символы лакис, кочевников и палатки, что
обозначало, что мы оба были искренними честными людьми и пришли сюда лишь
для торговли.
По обычаю, Акки мог начинать первым, потому что он появился здесь
раньше меня. И мне пришлось ждать, пока он распечатывал свои коробки и
широко распахивал их. У него были обыкновенные, в основном пластиковые
мелочи: немного ярких украшений, несколько гоблетов, которые казались
аборигенам сказочными драгоценностями, и несколько фонарей на солнечных
батарейках. Все это он предложил вождю в качестве подарка. Увидев это, я
немного успокоился. Такое начало показывало, что это был не повторный
визит, а лишь первая попытка Акки. Если он прилетел сюда наудачу и не знал
о том, как Вондар преуспел с преобразователем, я вполне мог одержать над
ним верх. Кроме того, мне чрезвычайно повезло: по маленькому флажку над
палаткой вождя я понял, что это было именно то племя, с которым торговал
Вондар. И чтобы сгрести все дзораны которые они смогут мне предложить, мне
нужно было лишь сказать, что я привез ту же машину, только гораздо удобную
для перевозки.
Но свой триумф я праздновал лишь несколько секунд - до тех пор, пока
Акки не открыл свой последний ящик и не вынул оттуда очень знакомый мне
предмет - именно тот, которого я никак не ожидал у него увидеть.
Это был преобразователь, но еще более компактный чем те, что я
рискнул приобрести на складе - несомненно более поздняя и улучшенная
модель. Теперь я мог надеться только на то, что он привез одну такую
машину и я, предложив два преобразователя, смог бы наполовину или на
четверть уменьшить его добычу.
Акки продемонстрировал преобразователь молчаливым неподвижным
зрителям. После этого он стал ждать.
Из под вороха одежд вождя вынырнула волосатая рука с длинными
грязными ногтями. По его жесту один из подручных наклонился и развернул
полосу из шкуры лакиса. К шкуре было прикреплено множество петель, в
каждую из которых был вставлен необработанный дзоран, и лишь большим
усилием воли я смог с безразличным видом удержаться на месте. Четыре из
этих камней были прозрачны, и в каждом виднелось по насекомому. Я никогда
даже не слыхал о таком выборе. Однажды Вондар добыл два подобных камня, и
их стоимость казалось мне непревзойденной. Четыре - этих камней хватило бы
на целый год полетов. Мне даже не нужно было бы торговать. Мы полетели бы
за камнем предтеч после первой же продажи.
Но эти камни предлагались Акки, и я очень хорошо понимал, что ни один
из них мне никогда не достанется.
Он, конечно, не спешил - как и полагалось по обычаю. Затем он сделал
свой выбор, собрав все камни с насекомыми а также три
пурпурно-зелено-голубых, достаточно крупных, чтобы быть хорошо
обработанными. То, что осталось после него казалось отбросами.
Потом он поднял голову, и сгребая свои трофеи в дорожную сумку,
ухмыльнулся, затем дважды похлопал рукой по преобразователю и прикоснулся
к остальным разложенным товарам, формально отказываясь от них.
- Чертовски повезло, - сказал он на бэйсике. - Ты ведь то же самое
привез, правда, Джорн? Рассчитываешь занять место Астла? - Он покачал
головой.
- Желаю удачи, - сказал я, с трудом скрывая огорчение. - Желаю удачи,
мягкой посадки и выгодной продажи. Я напутствовал его традиционными
словами торговцев.
Но он и не подумал уходить. Вместо этого он добавил оскорбительный
для меня взмах рукой, который лоргалиане поняли как то, что он, мастер,
представляет своего ученика. Мне пришлось проглотить и это, поскольку все
недоразумения мы должны были выяснять только вне стоянки. Любая вспышка
эмоций воспринималась бы как свидетельство того, что сюда пробрался
дьявол, и всякая торговля была бы запрещена чтобы случившийся так некстати
дух не проник в какой-нибудь из предложенных для торговли предметов. Я с
трудом справился с искушением поступить таким образом, чтобы все, что
привез Акки, а заодно и выбранные им дзораны были бы по обычаю разбиты на
куски, но все же сдержался. Он выиграл по правилам, и было бы подло
повергнуть его таким образом, не говоря уже о том, что такой поступок
уничтожил бы возможность торговать с Лоргалом не только для нас двоих, но
и для всех остальных пришельцев.
Я мог испытать судьбу и попробовать найти другое племя где-нибудь на
пустынных просторах континента. Но уйти отсюда без торговли было не
просто, а я не знал, как это нужно правильно сделать. Я рисковал ненароком
нарушить какой-нибудь местный обычай. Нет, нравилось мне это или нет,
пришлось продолжать начинания Акки.
Они ждали и, по-видимому, их нетерпение росло. Мои руки мелькали в
воздухе, говоря на языке жестов, эти движения сопровождали хриплые звуки
из моего переводчика, который произносил слова на их скудном языке.
- Такой, - я показывал на преобразователь, - у меня тоже есть - но
побольше - в брюхе моего небесного лакиса.
Теперь, после того как я сделал это предложение, назад дороги не
было. Для того, чтобы сохранить деловые отношения с кочевниками, мне нужно
было торговать, иначе я лишился бы своего доброго имени. Я сам был виноват
в том, что эта неожиданная встреча состоялась. Я допустил ошибку уже
тогда, когда пошел на стоянку даже после того, как увидел здесь катер
Акки. Правильнее было бы искать другое племя. Но я был убежден, что мой
товар уникален и, вот, проиграл.
Появилась та же волосатая рука, и два закутанных воина встали, чтобы
провести меня к катеру, щелкая вокруг своими кнутами после того, как мы
пересекли линию, охраняемую отгонявшими демонов. Я вытащил из катера
тяжелый ящик, который еще совсем недавно загружал туда с такой надеждой. С
их помощью, притом что один из них защищал нас от демонов, а другой
помогал мне, я принес его на стоянку.
Мы поставили ящик перед вождем. Моя машина оказалась возле
преобразователя Акки, и разница в размерах была очевидна. Я показал, как
работает моя машина, и стал ждать решения вождя.
Он сделал жест и один из моих помощников подвел к нему лакиса;
животное что-то жалобно и недовольно бормотало. Лакис подошел, волоча
плоские вывернутые ступни, которые, хоть и казались неуклюжими,
выдерживали многодневный безостановочный бег по этой изуродованной земле.
После удара по ногам он снова стал на колени, и возле него поставили
обе машины. Затем мне продемонстрировали недостаток моего товара. Машину
Акки можно было положить в багажную петлю с одной стороны животного, при
этом другая петля оставалась свободной для груза - мой преобразователь
загружал животное полностью.
Пальцы вождя изогнулись, и ему подали второй кожаный сверток. Я
напрягся. Я ожидал, что мне предложат то, что осталось после Акки, но
подумывал и о лучшем варианте. Однако мой энтузиазм потух сразу после
того, как развернули шкуру.
Правда в петлях все же находились дзораны. Но их нельзя было даже
сравнить с теми, что забрал Акки. Мне не разрешили выбрать даже из
оставшегося после него. Приходилось брать то, что предлагали - или
вернуться на корабль с пустыми руками, что было еще хуже. Так что из двух
зол я выбрал меньшее и взял камни. Конечно в них не было насекомых, и
только два желтых дзорана были достаточно привлекательны. Голубые не
отличались хорошим качеством, и я проверил каждый из них в поисках трещин,
выбрав то, что мог, уверенный, что едва ли компенсировал расходы.
У меня был еще один преобразователь, который я мог продать другому
племени. Такая надежда теплилась в моем сознании, когда я брал то, что по
сравнению с великолепными трофеями Акки выглядело мусором.
Он с улыбкой наблюдал за тем, как я укладывал свою добычу и выполнял
жесты прощания. Все это время Иит безмолвно лежал у меня на плечах, как
будто и правда был лишь куском меха. И только уходя со стоянки, я вдруг
задумался, почему же он не принял участия в этом деле. Я привык полагаться
на него, неужели я потерял способность самостоятельно принимать решения?
Эта мысль поразила и встревожила меня. Когда-то я полагался на своего
отца, черпая чувство собственной уверенности в его мудрости и опыте. Потом
я встретил Вондара, и его знания настолько превосходили мои собственные,
что я удовлетворился ролью послушного ученика. Вскоре после разлучившей
нас трагедии, появился Иит. И было похоже, что я так и не стал настоящим
мужчиной и нуждался в чьей-нибудь сильной воле, нуждался в поводыре.
Я мог согласиться с этим и стать марионеткой Иита. Или же я мог
решить учиться на собственных ошибках и поддерживать с Иитом партнерские
отношения, а не быть зависимым от него как слуга от хозяина. Я должен был
сам сделать выбор, и, возможно, сегодня Иит нарочно оставил меня без
помощи, чтобы я проверил себя в деле, попытавшись добиться успеха
самостоятельно.
- Желаю удачи, мягкой посадки - Акки насмешливо передразнил мое
напутствие. - Теперь крабовые жемчужины, Джорн? Хочешь поспорим, что я и
там заберу все лучшее?
Не дожидаясь моего ответа, он рассмеялся так, что с трудом забрался в
свой катер. Он вел себя так, будто вообще не принимал меня всерьез.
Я немного задержался, чтобы не лететь к кораблю вместе с ним. Кроме
того, если он тоже собирался искать другую стоянку, мне бы не хотелось,
чтобы он проследил мой путь.
Включив передатчик, я вызвал Рызка.
- Возвращаюсь.
Больше я ничего не сказал. Все катера были оснащены одинаковыми
передатчиками и Акки мог услышать мой разговор.
С Иитом я тоже не общался, потому что твердо решил, пока он отдыхает,
самостоятельно разобраться в собственных проблемах.
Поднявшись в воздух, я увидел, что проблем у меня прибавилось. Небо
приобрело странный желто-зеленый оттенок. А на поверхности планеты
воздушные вихри подбрасывали в воздух песок и мелкие камешки. Через
несколько мгновений само небо над нами как будто взорвалось, и на катер
обрушился такой порыв ветра, что даже мощности двигателей не хватало,
чтобы справиться с порывами этого чудовищного ветра.
Больше всего я опасался попасть в ураган. Катер не был приспособлен
для полетов на больших высотах, а мчаться над самой поверхностью по воле
невероятного по силе ветра означало возможность в любой момент разбиться о
какое-нибудь возвышение. Но у меня не было выбора. И я отчаянно
сопротивлялся, чтобы не потерять управление суденышком.
Ветер нес катер над дном высохшего моря в юго-западном направлении. Я
размышлял о том, что, если мне удастся вернуться на "Обгоняющий ветер", то
все равно, теперь шансы найти другое племя равны нулю. Такой ураган
загонит всех в укрытия, и можно будет неделями безрезультатно их
разыскивать. Тем временем я шаг за шагом прорывался к Большому Горшку. И
когда мне, наконец, удалось добрался до люка, я так ослаб, что упал на
приборную панель, и не воспринимал окружающее до тех пор, пока Рызк
насильно не сунул мне в руки чашку кофе - только тогда я понял, что
нахожусь в кают-компании.
- Эта чертова дыра словно взбесилась! - Он барабанил пальцами по краю
стола. - Приборы показывают, что мы сидим на самом горячем месте. Надо
взлетать или нас разнесет на куски!
Я не понял, что произошло, пока он не рассказал все подробнее - недра
планеты под Большим Горшком неожиданно ожили. Он считал большим везением
то, что я вовремя сумел вернуться на корабль, иначе ему пришлось бы
взлетать без меня.
Реальность такой опасности я осознал лишь значительно позже. А сейчас
самой большой бедой для меня была неудача в торговле. Мне нужно было
тщательно обдумать свои планы, ведь, чтобы потерпеть такое поражение, не
стоило подниматься с Тебы.
Акки упомянул о крабовых жемчужинах - это означало, что его маршрут
совпадает с моим курсом. Я вынул свои скудные трофеи и с отвращением
разглядел их. Одно из двух: или Акки, насмехаясь отпугивал меня от
планеты, на которую летел сам (Рызк сказал, что его корабль взлетел сразу
же после возвращения катера), или говорил это из чувства злорадства,
просто для того, чтобы я изменил свои планы.
Я раздумывал. Мои сомнения мог разрешить Иит. Но я тут же
воспротивился этой мысли. Я не желал зависеть от Иита!
Какой еще рынок мог оказался выгодным? Я попытался вспомнить записи
Вондара. Сорорис! Это название я знал не из заметок Астла, а от моего
отца. На протяжении многих лет Сорорис был "ссыльной" планетой, на его
отдаленной от всего мира базе находили пристанище отчаявшиеся, лишившиеся
средств к существованию преступники. Сорорис не был связан с другими
планетами ни пассажирской линией, ни торговыми рейсами; время от времени
туда заглядывали только разные подозрительные бродяги. Отбросы
галактического уголовного мира группировались вокруг полузабытого
космопорта и устраивались там как могли или погибали. Они не представляли
интереса даже для Гильдии.
Тем не менее - и это было самым важным - там обитали и коренные
жители, они селились на севере, где климат для пришельцев был слишком
суровым. Считали, что у них есть какое-то грозное оружие чтобы защищаться
от налетчиков из порта.
Главное, что у них существовала стройная религиозная система,
важнейшим атрибутом которой было поднесение даров их божеству. Войти к ним
в доверие можно было лишь подарив их богу что-нибудь замечательное.
Подобные подарки позволяли дарителю несколько дней находиться в их городе.
Мой отец любил рассказывать истории, которые якобы произошли с
людьми, с которыми он познакомился, работая экспертом-оценщиком в Гильдии.
Я не сомневался, что некоторые из них были пересказом его собственного
жизненного опыта. Он настолько подробно рассказывал об одном приключении
на Сорорисе, что теперь я мог использовать эти сведения, чтобы взять
реванш за фиаско на Лоргале.
Добытые мной куски дзорана должны были поразить обитателей Сорориса,
потому что они никогда не видели таких камней. Что если самый крупный из
них я подарю храму, а остальные предложу тем, кто захочет сделать подобные
дары сам? Я не знал, что смогу получить взамен. Но герой рассказа моего
отца ушел оттуда с невиданным ранее зеленым камнем. Потому что сорорисиане
отличались тем, что торговали честно.
Этот план был настолько невероятным, что мог прийти в голову только
действительно отчаявшемуся человеку. Но мое поражение и необходимость
утвердиться в своей независимости от Иита заставили меня решиться на него.
Допив кофе, я пошел к компьютеру в штурманской рубке и запросил код
Сорориса, загадав: если ответа не будет, я восприму это как указание свыше
о том, что в этом риске нет никакого шанса на удачу.
Рызк внимательно наблюдал за мной пока я дожидался ответа компьютера.
И когда, несмотря на мои сомнения, на небольшом экране появились ряды
цифр, он громко прочитал:
- Сектор 5, VI, Бездорожье-11. Во имя Асты-Ивисты, где это находится?
И что это?
Теперь я решился.
- Это место, куда мы теперь направляемся. Если бы он знал о нем, я бы
еще сомневался. - Сорорис.

6

- Где твои боевые лазеры и защитные экраны?
Рызк обратился ко мне таким тоном, каким, по моему, разговаривают с
заведомо слабоумными людьми. Он даже окинул взглядом приборную панель как
бы разыскивая там управление вооружением. Он вел себя так уверенно, что я
невольно посмотрел туда вслед за ним - что, конечно, имело бы смысл, если
бы с корабля не было снято все то, о чем рассказывали многочисленные рубцы
на корпусе.
- Ну, а если ты безоружен, - возмущенно продолжал он, - то не
переводи энергию на то, чтобы добраться до Сорориса, а лучше взорви
двигатели и покончи с нами здесь - если не понимаешь, что будет с тем
безумцем, который рискнет туда сунуться. Это тюрьма, а не планета, и те,
кто угодил на нее, чтобы выбраться оттуда, возьмут приступом любой
корабль. Как только мы сядем в их порту, судно сразу же будет полным-полно
пассажиров.
- Мы не будем туда опускаться - то есть, корабль не опустится.
Я продумал все далеко вперед, придерживаясь весьма подробного
рассказа отца о том как его "друг" однажды побывал на планете.
- У нас есть спасательная шлюпка. Если оборудовать ее устройством для
возвращения, то один человек вполне может опуститься на ней.
Рызк посмотрел на меня. Он молчал довольно долго и его ответ
прозвучал уклончиво.
- Там опасно задерживаться даже на орбите. У них может оказаться
перестроенный катер для нападения на корабли. И потом - кто спустится и
зачем?
- Я спущусь... в Сорнуф.
Как можно старательнее я произнес название этого города, хотя,
конечно, правильно проговорить это сочетание гласных и согласных звуков
было выше возможностей органов речи человека. Коренные жители Сорориса
были гуманоидами, но они произошли не от терранских колонистов и даже не
от мутировавшей терранской колонии.
- Храмовые сокровища!
Быстрота, с которой он разгадал мои планы, лишний раз напомнило мне,
что вольные торговцы знают свое дело и знакомы с жизнью народов самых
разных планет.
- Это уже делали, - сказал я, хотя и отдавал себе отчет в том, что,
возможно, слишком полагаюсь на рассказ отца.
- Для того, чтобы попасть в Сорнуф, - будто размышляя вслух,
продолжал Рызк, - нужно выйти на полярную орбиту, значит мы останемся в
стороне от путей, ведущих в действующий порт. Что касается спасательной
шлюпки - да, ее можно переделать так, чтобы она возвратилась на судно. Вот
только, - он повел плечами, - в космосе не часто занимаются подобными
делами.
- Ты сможешь это сделать? - настаивал я.
Честно говоря, я не технарь и моих познаний явно недостаточно для
такой работы. Но если бы Рызк не знал, как это сделать, я бы все равно
рискнул и попытался бы добраться до Сорнуфа даже более опасным способом.
- Попробую, - неохотно проворчал он.
Большего мне и не нужно было. Сама жизнь заставляла вольных торговцев
знать и уметь гораздо больше обыкновенных пилотов. На флоте обязанности
членов экипажа строго распределены, в то время как на судах, работающих
вне линий, при необходимости каждому приходится выполнять самые разные
работы.
Спасательная шлюпка строилась для этого корабля, и она могла взять на
борт до пяти пассажиров. Поэтому она была такой просторной. Уверенно, с
видом человека, которому привычна такая работа, Рызк снял приборную панель
и пробормотал, что переделать ее будет проще, чем он предполагал.
Неожиданно я осознал, что, как и на Лоргале, Иит ничего не советовал
и не комментировал. И это немного обеспокоило меня и показалось дурным
предзнаменованием. Неужели Иит обнаружил в моем сознании стремление к
самостоятельности? Если так, то знал ли он, к чему это могло привести? До
сих пор я не видел границ возможностей его телепатического таланта. Всякий
раз, когда я начинал думать, что уже все о нем знаю, он, как это было на
Тебе, демонстрировал что-нибудь новенькое. А что если, обладая даром
прорицания, он позволял мне зайти так далеко, откуда выручить сможет
только он, чтобы таким образом, раз и навсегда доказать, что мы не
равноправные партнеры, что хозяин он, а я лишь его слуга? Он без
объяснений закрыл свое сознание. Кроме того, он не приходил в шлюз, где мы
с Рызком - я неуклюже пытался ему помочь - готовили шлюпку к посещению
враждебного мира в котором у меня был слабый шанс на удачную сделку. Я
начал подумывать и о том, что, возможно, Иит вовлек меня в изощренную
игру, целью которой было сделать меня более упорным, чтобы я смог
доказать, что мне по плечу самостоятельно, без его помощи, продумать и
осуществить выигрышный ход.
Правда, я понимал, что многому научился именно у Иита, и теперь это
тоже раздражало меня. Мне очень понравилось использовать для маскировки
гипномаску, и я упорно практиковался в изменении своей внешности. После
регулярных тренировок воли и сознания я обнаружил, что могу легко
создавать и сколько угодно долго удерживать небольшие, подобные шраму,
иллюзии. Но более глубокие изменения, например, создание нового лица,
получались не так просто. И мне приходилось тяжело работать для того,
чтобы хотя бы на некоторое время создать неприметное в уличной толпе лицо
с размытыми, неясными чертами. Раньше мне помогал Иит, и я почти не верил,
что когда-нибудь смогу выполнить такую работу самостоятельно.
По словам Иита, в основе всех доступных мне достижений лежали
тренировки, а времени для тренировок у меня было вполне достаточно, и
установленное на полке в каюте зеркало служило мне поводырем в успехах и
неудачах.
У меня теплилась надежда, что, замаскировавшись таким способом, я в
любом порту смогу улизнуть от постовых Гильдии. Едва ли на Сорорисе были
их люди, но в случае удачи, если я добуду что-нибудь ценное, чтобы продать
свои трофеи, мне придется появиться на какой-нибудь внутренней планете.
Новые неоцененные камни продавались только на аукционах для ведущих
торговцев. Проданные с рук, такие камни считались подозрительными, и по
доносу их могли конфисковать (при этом доносчик получал проценты от
конечной продажной цены). Даже если они были честно добыты на какой-нибудь
неизвестной планете это не имело значения - контрабандой их делало то, что
за них не был заплачен налог с аукционной продажи.
Так что во время полета я или неумело помогал Рызку, или, уставившись
в зеркало, пытался увидеть в нем незнакомое лицо.
Точность нашего выхода из гиперпространства в систему Сорориса вновь
продемонстрировала мастерство Рызка, и я в который раз задумался о том,
что же привело его в трущобы Окрестностей. Здесь было три планеты, две из
них были мертвые - растрескавшиеся каменные шары без атмосферы,
расположенные так близко к солнцу, что экипаж любого опустившегося туда
корабля изжарился бы как на сковородке.
В противоположность им, Сорорис был планетой морозов и только
экваториальная область соответствовала здесь стандартам моего вида и
подходила для жизни. К северу и югу от этой полосы планета была покрыта
ледниками, и лишь в немногих местах в этот ледяной покров вторгалась
открытая земля. В одной из таких прогалин, довольно далеко от разбросанных
вокруг космодрома поселений и должен был находиться Сорнуф.
Пока я упаковывал все, что могло понадобиться для посещения
затерявшегося во льдах города, Рызк вывел корабль на полярную орбиту
Сорориса. Ввести необходимые координаты в автопилот шлюпки тоже было
заботой Рызка. От автоматики будет зависеть мое благополучное приземление
неподалеку от Сорнуфа и возможность возвращения на корабль, причем
последнее было менее вероятно.
Если бы опасения Рызка оправдались и на космодроме нашелся бы
переоборудованный катер, на котором достаточно безрассудный пилот
попытался бы взять корабль на абордаж, "Обгоняющему ветер" пришлось бы,
уклоняясь от нападения, сменить орбиту. В этом случае Рызк должен был
сообщить мне о нападении, и я был бы вынужден задержаться на планете до
тех пор, пока корабль не вернется на прежнюю орбиту, чтобы встретить
шлюпку в запрограммированной точке.
Я с удвоенной тщательностью проверил свое снаряжение, как будто, пока
мы были в гиперпространстве, не проверял его не менее десяти раз. Я
запасся небольшим пакетом с едой, который выручил бы меня, если бы местная
пища оказалась для меня несъедобной, "переводчиком", передатчиком для
связи с Рызком и, конечно, взял камни с Лоргала. У меня не было никакого
оружия, даже парализатора. С Тебы я ничего не смог вывезти. До тех пор,
пока мне не удастся разжиться каким-нибудь местным оружием, я мог
надеяться лишь на знание приемов самообороны.
В динамике интеркома заскрипел голос Рызка, который сообщил о том,
что мы прибыли, и я в последний раз перепроверил снаряжение. Иит
растянулся на кровати и, по-видимому, спал, как это последнее время бывало
каждый раз, когда я заходил в каюту. Обиделся ли он на меня или просто
стал безразличным к моим делам? Крохотный росток беспокойства, вызванного
его непонятным равнодушием ко мне быстро перерастал в серьезную тревогу,
мне не хотелось внизу на планете в одиночку испытывать собственную
находчивость.
Я не решился уйти просто так. Охлаждение в наших отношениях почему-то
беспокоило меня, и я с трудом удерживался от того, чтобы попросить его о
совете. Я не выдержал и направил ему мысль.
- Я улетаю...
Это было ясно и без моего объяснения и прозвучало глупо.
Иит медленно открыл глаза.
- Желаю удачи.
Он лишь слегка приподнял голову, как будто не желая полностью
просыпаться.
- Пользуйся своими задними глазами так же, как и передними.
Он закрыл свои собственные глаза и оборвал контакт.
"Задними так же, как и передними"... я шел к шлюпке и, герметизируя
за собой двери раздраженно пытался понять смысл этих слов. Устроившись в
гамаке, я сообщил Рызку о готовности к вылету и едва не потерял сознание,
когда аварийная катапульта вышвырнула спасательную шлюпку в пространство.
Пока приборы ориентировались в пространстве и разыскивали ближайшую
планету, я лежал и пытался предусмотреть возможные неожиданности. Я провел
с Иитом очень много времени и теперь мне было непривычно оказаться в
космосе без него. Я почувствовал, что, несмотря на бунт, мне все же не
хватало его.
В то же время меня переполняло пьянящее возбуждение от того, что я
отбросил излишнюю рассудительность и предпринял опасное и полностью
самостоятельное путешествие. Но сейчас мне некогда было размышлять. Шлюпка
перешла в режим торможения, и я понимал, что скоро окажусь на планете, где
должен быть готов к неожиданностям, которые потребуют всего моего
внимания.
Шлюпка приземлилась в начале одного из узких ущелий, своими
очертаниями напоминавших следы от вонзившихся в лед когтей. Возможно,
ледники покрывавшие Сорорис, начинали таять, и эти долины были первым
результатом этого процесса. Буквально со всех сторон живо текли ручьи,
слившиеся возле шлюпки в довольно широкий поток. Но мороз был так силен,
что моему лицу стало больно от соприкосновения с холодным воздухом. Я
захлопнул забрало шлема, запер люк шлюпки и, взяв снаряжение, пошел по
хрустящему под ботинками моего скафандра перемешанному со льдом песку.
Если расчеты Рызка были правильны, мне нужно было лишь спуститься по
этому ущелью до того места, где оно переходило в похожую на ладонь долину
от которой отходили другие узкие, растянувшиеся в северном направлении,
ущелья и откуда я должен был увидеть стены Сорнуфа. С этого места
единственной путеводной нитью оставался рассказ моего отца. Лишь теперь я
понял, как исчерпывающе подробно он описывал местность, так, будто хотел,
чтобы я получше запомнил его рассказ. Тогда только я охотно слушал все его
истории, а мои молочные брат и сестра были невнимательны и явно скучали.
"Передо мной на фоне городской стены виднелся храм богини льда
Дзииты, - рассказывал отец. - Дзиита не главное божество Сорориса, но у
нее много почитателей и с ее помощью можно попасть к жрецам основных
храмов города. Я сказал "она", потому что это живая женщина, которую
местные жители считают земной частью духа льда, и относятся к ней как к
сверхъестественному созданию, даже телом отличающемуся от своих
почитателей."
Подойдя к тому месту, которое описывал отец, я действительно увидел
стены города, а неподалеку - храм Дзииты.
Я приземлился на рассвете и только сейчас тонкие, едва теплые,
солнечные лучи заискрились, отразившись от угрожающе нависшей надо мной
высокой ледяной стены. Около храма не было никаких признаков жизни, и я с
тревогой подумал, не оставили ли Дзииту в полном одиночестве те, кто
поклонялся ей много лет назад, когда ее посетил пришелец.
Эти тревоги рассеялись, когда я подошел ближе к каменному, покрытому
сиявшим льдом зданию. Храм в форме усеченного конуса по размерам
приближался к "Обгоняющему ветер". Снаружи здание окружали ряды столов,
которые представляли собой вытесанные изо льда плиты толщиной с руку,
лежавшие на толстых цилиндрических опорах из того же замерзшего вещества.
На столешницах были вырезаны просьбы почитателей Дзииты; некоторые надписи
уже почти исчезли под слоями нового льда, другие, совсем свежие, были
покрыты тонким слоем замерзающей поверх них влаги.
На столах лежали меховые изделия, пища, стебли каких-то почерневших
от мороза растений. Казалось, что Дзиита никогда не пользуется этими
приношениями и оставляет их, чтобы они вмерзали в растущие ледяные столы.
Я прошел между двумя такими ледяными столами, направляясь к
единственному отверстию в закругленной стене храма ко входу, открытому для
ветра и мороза. То, что я увидел, ободрило меня: отец рассказывал об этом
подвешенном в портале гонге. Я поднял руку и ударил в него рукой очень
легко, но гул, которым он отозвался на мое прикосновение, казалось, достиг
ледника за моей спиной.
"Переводчик" был со мной, и я начал свою речь - мне пришлось
импровизировать, потому что о ритуале приветствия в отцовской истории
ничего не говорилось.
Меня несколько смутило, что из храма никто не вышел. Может быть, храм
был пуст и новая Дзиита еще не заняла свое место?
Я уже почти решился войти когда в темном овале входа что-то
затрепетало и материализовалось в стоявшую передо мной фигуру.
Фигура была укутана так же тщательно, как туземец с Лоргала. Но то
были гуманоиды в обыкновенных одеждах. Здесь же передо мной извивалось
существо, чье обмотанное лентами или бинтами тело было похоже на куколку
бабочки.
Эта ее оболочка была покрыта узорами из кристаллов обычного льда,
которые под лучами восходящего солнца засияли ярче бриллиантов. О теле
наверняка можно было сказать лишь то, что у него были две нижние
конечности (руки, если они и существовали, были плотно примотаны к
туловищу и, таким образом, совершенно скрыты), торс и шарообразная голова.
На обращенной ко мне стороне головы сияли два овальных кристалла,
напоминавших огромные стрекозиные фасеточные глаза - во всяком случае, эти
образования располагались там, где находятся глаза у гуманоидов. Других
различимых черт я не заметил.
Рассчитывая на то, что мои действия будут приняты как свидетельство
уважения и почтения, я склонил голову и поднял руки раскрытыми ладонями
вверх, тем самым показав, что они пусты. И хотя ушей у этого существа не
было заметно, я громко обратился к нему, и "переводчик" преобразовал мои
слова в напоминавшие звук гонга трели.
- Привет Дзиите, богине хрустального льда, который вечен! В ледяных
владениях Дзииты я ищу ее покровительства.
Хотя на голове не было видно рта, способного что-нибудь произнести, в
ответ раздалась трель.
- Твои кровь, кости и плоть отличны от крови, костей и плоти
почитателей Дзииты. Зачем ты беспокоишь меня, незнакомец?
- Я обращаюсь к Дзиите как тот, кто не приходит с пустыми руками и
как тот, кто знает благородство Ледяной Девы...
С этими словами, я положил на ближайший стол предусмотрительно
приготовленный дар - тонкую серебряную цепочку, на которой были закреплены
округлые куски горного хрусталя. На одной из внутренних планет хрусталь
ничего не стоил, но в разных местах одни и те же предметы ценятся по
разному, и здесь это ожерелье ярко сверкало под солнечными лучами, как
будто состояло из тех кристаллов, что украшали одежды Дзииты.
- Твоя кровь отличается от крови моих людей, - донеслась в ответ ее
трель.
Она не шелохнулась, чтобы оценить мое пожертвование, и даже,
насколько я мог судить, не повернула глаз, чтобы посмотреть на него,
однако продолжила: - Но твой дар хорош. Какая просьба у тебя к Дзиите? Ты
хочешь быстро пройти через лед и снег? Тебе нужны хорошие мысли, чтобы
облегчить твои сны?
- Я прошу Дзииту сказать в ухо могущественного Торга, что его дочь не
против того, чтобы я встретился с отцом.
- Торг не сотрудничает с людьми твоей расы, незнакомец. Он Защитник и
Творец Добра, но не для тех, кто не принадлежит к его племени.
- Но ведь когда кто-то приносит дары, тогда он может приблизиться к
Творцу Добра, чтобы высказать свое почтение?
- Это наш обычай, но ты чужестранец. Торг может решить не глотать то,
что принес ему незнакомец.
- Тогда пусть сначала Дзиита расскажет обо мне тем, кто служит Торгу,
а затем он сам рассудит, как принять меня.
- Небольшая и убедительная просьба, - прокомментировала она. - Итак,
да будет это сделано.
Все это время она не поворачивала головы, так что ее блестящие
кристаллические глаза продолжали смотреть на гонг. И, хотя она ничего не
подняла чтобы ударить по гонгу, его диск вдруг задрожал, а раздавшийся
звук был достаточной силы чтобы поднять в атаку армию.
- Это сделано, незнакомец.
Прежде чем я успел поблагодарить ее, она исчезла так неожиданно, как
будто ее усыпанное кристаллами тело было языком пламени, задутым порывом
ветра. Но хотя она и исчезла из виду, я все же приветственно поднял руку
и, чтобы не быть заподозренным в неблагодарности, произнес слова
признательности.
Звука от удара гонга уже не было слышно, но воздух вокруг меня
продолжал вибрировать. Я направился к городу.
Идти до городских ворот пришлось меньше, чем показалось сначала, и я
не успел устать от ходьбы по твердой от льда земле. Люди, которых я
встретил в городе, тоже были одеты весьма странно.
Меховые одежды используются на многих планетах, где низкая
температура вынуждает аборигенов защищаться от холода. Но, таких одежд,
как в этом городе, я еще не видел. Судя по всему, животные, чьи лохматые
золотистые шкуры использовались здесь как одежда, были не ниже стоящего в
полный рост человека. Из их шкур никто не кроил и не шил общепринятых
одеяний - они были просто накинуты на плечи, и из капюшонов в виде голов
животных виднелись гуманоидные головы жителей Сорнуфа, а негнущиеся лапы
прикрывали их руки и ноги. Если бы не виднеющиеся из-под капюшонов лица их
вполне можно было принять за неуклюже шагающих на задних лапах животных.
Лица здешних обитателей были значительно темнее обрамлявшего их
золотистого меха, а прищуренные от сияющего на солнце снега глаза сузились
навсегда.
Оказалось, что ворота города не охраняются, но трое из тех, кто,
по-видимому, был привлечен гонгом, махнули мне короткими кристаллическими
прутьями. Я не знал, было ли это оружие или символ власти, но, тем не
менее, послушно пошел за ними по центральной улице. Город был круглым, как
колесо, и центром его служил другой конусообразный храм, гораздо больший,
чем святилище Дзииты.
Непропорционально широкий вход в храм был похож на открытый рот, хотя
над ним отсутствовало изображение остального лица. Это был храм Торга и
теперь мне предстояло главное испытание.
Мы вошли в большую круглую комнату, я ощутил, что здесь так же
холодно, как и на улице. Если в Сорнуфе и практиковалась какая-нибудь
форма отопления, то в храме Торга ее не использовали. Но холод никаким
образом не беспокоил ни моих проводников, ни поджидавших нас жрецов. За
спинами жрецов находилось изображение Торга, а в стене напротив входа
виднелся проем, тоже напоминавший широко разинутый рот.
- Я принес дар Торгу, - без обиняков заявил я.
- Ты не принадлежишь народу Торга.
Эти слова одного из жрецов не были отказом, но, тем не менее, я
почувствовал в них едва ощутимое недоверие. Поверх меха на жреце
красовался воротник из красного металла, с которого свисало несколько
плоских дисков, причем каждый диск был украшен камнем нового цвета и
броскими резными узорами.
- Однако я принес для Торга такой дар, который никогда не видели его
дети по крови.
Я вынул лучший из моих дзоранов - зелено-голубой овальный камень,
который едва помещался у меня в руке, и протянул его жрецу.
Как бы принюхиваясь, он наклонил голову к камню, а затем резко
высунул бледный язык и самым кончиком прикоснулся к твердой поверхности.
Закончив эту странную проверку, он выхватил камень у меня из руки и
повернулся лицом к большому рту в стене. Он удерживал дзоран на уровне
глаз указательными и большими пальцами обеих рук.
- Се пища Торга и се хорошая пища, желанный дар, - пропел он.
За спиной я услышал шум и бормотание, как будто следом за мной в храм
зашли еще люди.
- Это желанный дар! - подхватили остальные жрецы.
Затем он щелкнул пальцами - или мне это показалось? - но дзоран
вылетел из его рук и полетел прямо в центр разинутого рта, где и исчез.
Церемония закончилась, жрец снова повернулся ко мне.
- Ты есть чужеземец, но на одно солнце, одну ночь, два солнца, две
ночи, три солнца, три ночи ты можешь быть в городе Торга и можешь
заниматься своими делами внутри ограды под покровительством Торга.
- Я благодарю Торга, - ответил я и склонил голову.
Оглядевшись, я увидел, что на церемонии вручения дара присутствовали
зрители. Не менее десятка мохнатых людей пристально смотрели на меня. Они
освободили мне дорогу, выпуская на улицу, но один из них шагнул вперед и
положил на мою руку свою, прикрытую лапой зверя.
- Чужеземец, который сделал подарок Торгу, - обратился он ко мне. -
Перед тобой тот, кто хочет говорить с тобой.
- Я приветствую тебя, - ответил я. - Но я чужой внутри ограды и не
имею дома, под крышей которого мог бы говорить с тобой.
- Здесь есть такая крыша, и надо идти сюда.
Он быстро пропел эти слова, оглядываясь через плечо, как будто
опасаясь, что меня у него отобьют. Было похоже, что вышедшие вслед за нами
из храма зрители намеревались присоединиться к нам, и он отвел меня на шаг
или два в сторону, продолжая крепко сжимать мою руку.
Я был готов идти с ним потому, что любую сделку в Сорнуфе мне нужно
было заключать как можно быстрее.

7

По одной из боковых улиц он привел меня к дому который отличался от
храма лишь размерами и тем, что на его плоской крыше был установлен
украшенный чрезвычайно замысловатым узором камень.
Вход в здание не имел двери или хотя бы занавеса, но, чтобы пройти в
помещение, нам пришлось обойти стоявшую сразу за входным отверстием
перегородку. Из стен торчали длинные шесты и свисавшие с них шкуры делили
этот единственный в здании круглый зал на небольшие, закрытые от
посторонних глаз кабинки. Большинство этих меховых занавесов были
полностью опущены. Я слышал, что за ними кто-то двигается, но увидеть мне
никого не удалось. Мой спутник подвел меня к одной из кабинок, отдернул
занавес и жестом пригласил зайти внутрь.
Из стены выдвинулась широкая, похожая на кровать, покрытая шкурами
полка. Он предложил мне сесть, потом сел сам, причем нас разделяло весьма
значительное, по-видимому, необходимое по местным правилам хорошего тона,
расстояние. Он сразу перешел к делу.
- Чужеземец, ты сделал великолепный подарок Торгу.
- Это правда, - сказал я, когда он, будто ожидая ответа, замолчал.
Затем я продолжил. - Я привез его из-за небес.
- Ты пришел из города чужеземцев?
В его голосе мне послышались нотки недоверия. Я не хотел, чтобы он
связал меня с поселением отверженных.
- Нет. Я узнал о Торге от моего отца много солнц назад, он рассказал
мне об этом далеко отсюда, за звездами. Мой отец почитал Торга, и я пришел
с даром и сделал все, как он мне говорил.
Он с отсутствующим видом теребил мех своего одеяния.
- Говорят, что когда-то здесь был другой чужестранец, который принес
из-за звезд дар Торгу. Он сделал щедрые подарки.
- Торгу? - подсказал я, когда он снова замолчал.
- Торгу... и другим. - Похоже, он с трудом находил подходящие слова,
чтобы выразить свои мысли. - Все хотят преподнести Торгу щедрый дар. Но
некоторым это никогда не удается.
- Возможно, ты один из таких людей? - я снова рискнул говорить
откровенно, хотя этими словами мог спугнуть его. Я не знал, как иначе
помочь ему высказаться.
- Возможно, - уклонился он от ответа. - Старая история рассказывает,
что тот чужеземец привез с собой не одну звездную диковину, а несколько и
даром раздавал их всем желающим.
- В этом история, которую знаю я, не совсем похожа на твою, - ответил
я. - По словам моего отца, чужеземец раздавал диковины, это правда. Но
взамен он получал другие предметы.
Мой собеседник моргнул.
- Ах, да, действительно. Но то, что он брал, не имело никакой
ценности, это были ненужные Торгу предметы. За это чужеземца и назвали
щедрым.
Я медленно кивнул.
- Это истинная правда. А какими были эти предметы?
- Вот такими.
Соскользнув с полки он стал на колени и нажал на внешнюю сторону
опоры полки, прямо под тем местом, где сидел. Опора раскрылась, и он
вытащил оттуда сумку, из которой вынул четыре необработанных камня. Я с
трудом усидел на месте. Хотя мне и не встречались раньше настоящие зеленые
камни, я видел достаточно много их изображений, чтобы понять, что передо
мной были именно они. Я наклонился, чтобы потрогать их и убедиться что у
них нет изъянов которые помешают хорошо их продать.
- Что же это такое? - спросил я притворно равнодушным голосом.
- Такие камни бывают у подножия большой ледяной стены, когда из-под
нее начинает вытекать вода. Я взял их только потому, что мой отец тоже
рассказывал мне, как однажды здесь побывал чужеземец, который дал за такие
камни настоящее сокровище.
- А есть ли у кого-нибудь еще в Сорнуфе такие камни?
- Может быть - но они никому не нужны. Зачем человеку хранить дома
бесполезные предметы? В юности, когда я принес эти камни, многие смеялись
надо мной за то, что я поверил в старые сказки.
- Можно мне посмотреть эти камни?
- Конечно! Он поспешно подал мне два самых больших камня. - Смотри!
Твоя история тоже рассказывает о таких?
Самый большой камень был с трещиной посредине, но я подумал, что его
можно расколоть на один хороший кусок средних размеров и, возможно, два
неплохих куска поменьше. Второй камень был еще лучше - он почти не
нуждался в обработке. Кроме того, мой собеседник предлагал еще два весьма
больших камня. На аукционе я выручу за них больше, чем думал получить в
результате всей серии сделок, первой из которых было приобретение
дзоранов.
Возможно, кто-нибудь в Сорнуфе предложил бы мне еще лучшие камни. Я
помнил о тех людях возле храма, которые, прежде чем мой теперешний
собеседник поспешно увел меня оттуда, пытались вступить со мной в контакт.
С другой стороны, чем быстрее состоится сделка, тем быстрее я улечу
отсюда. С тех пор, как я оставил шлюпку, меня постоянно тревожила
навязчивая мысль о том, что на этой планете не нужно задерживаться слишком
долго. Не похоже, что уголовники из космопорта смогли бы зайти так далеко
на север, но я не знал наверняка, на что они вообще способны. И стоило им
найти меня и шлюпку... Нет, сейчас моей решительности хватало лишь на то,
чтобы не медлить в этой сделке и как можно быстрее покинуть планету.
Я вынул из пояса два маленьких дзорана похуже.
- Торг будет благосклонен к тому, кто предложит ему это.
Вытянув закутанные в мех руки, мой собеседник стремительно бросился
ко мне, его пальцы согнулись так, будто он намеревался выхватить у меня
сокровище. Как раз этого я и не боялся. После того, как сегодня утром я
так хорошо угостил Торга, три дня никто не мог прикоснуться ко мне, иначе
Торг быстро покарает любого, кто осмелится совершить такой богохульный
поступок.
- Одарить Торга, - едва слышно произнес сорорисианин. - С тем, кто
сделает это, всегда будет удача!
- Мы знали одну и ту же старую историю, ты и я, и, хотя все смеялись
над нами, поверили в нее. Или не так?
- Чужеземец, это так!
- Тогда давай докажем, что их насмешки ничтожны, и пусть сказка
станет былью. Ты возьми эти камни, а мне дай свои камни из холодной стены,
и все произойдет так, как говорится в предании о тех временах когда жили
наши отцы!
- Да... и еще раз да!
Он протянул мне сумку с остальными камнями и схватил дзораны, которые
я положил на полку.
- И как это было в старой истории, - добавил я нетвердо, потому что,
достигнув цели, с каждым мгновением чувствовал себя все неувереннее, - я
снова уйду выше неба.
Он с трудом оторвал взгляд от лежавших перед ним на меху камней.
- Да, пусть будет так.
Поняв, что он не намерен проводить меня к выходу, я спрятал камни в
пояс и вышел один. Я знал, что смогу вздохнуть свободно лишь на корабле, и
мне хотелось как можно быстрее добраться до него.
На улице собралась толпа жителей города, и я был удивлен, что никто
из них не обратил на меня внимание. Вместо этого они смотрели на дом, из
которого я только что вышел так, будто уже знали, какая сделка была там
заключена. Никто из них не попытался помешать мне уйти. Я не знал,
насколько далеко распространяется покровительство Торга, и внимательно
поглядывал по сторонам пока шел (а не бежал, как очень мне хотелось) к
внешним воротам.
Вдалеке я увидел группу идущих к городу людей, одетых в основном в
лохматые шкуры. Но двоих из них была странная смесь потертых и рваных
лохмотьев инопланетной верхней одежды. И я мог только гадать, какое они
имеют отношение к космопорту. Я был уверен, что они увидели меня, и уже не
мог отступить. Теперь я хотел только одного - как можно скорее добраться
до шлюпки и подняться в воздух.
Увидев меня, одетые в инопланетную одежду люди насторожились. Они
находились слишком далеко, и разглядеть мое лицо в шлеме было невозможно.
Но они не могли не обратить внимание на мой скафандр. По тому, что все на
мне было новым и не поврежденным, они должны были догадаться, что я пришел
сюда не из космопорта.
Я ожидал, что они побегут, чтобы перехватить меня, и надеялся лишь на
то, что у них нет оружия. Отец научил меня рукопашному бою, который
сочетал приемы с разных планет, на которых человек создал основанные на
природных данных школы самообороны. Я подумал, что, если они не подойдут
ко мне одновременно, то у меня есть незначительный шанс.
Даже если эти двое и хотели напасть на меня, такой возможности им не
предоставилось. Одетые в шкуры сорорисиане окружили их и, подталкивая,
повели к городским воротам. Я подумал, что это скорее всего пленники. Судя
по тому, что я слышал о порте, его обитатели вполне могли дать местным
жителям повод для ответных карательных действий.
С быстрой ходьбы я перешел на легкий бег, храм Дзииты пробежал так
быстро, как только мог, и уже едва дышал когда открывал люк шлюпки и
забирался в нее. Я поспешно привел в действие механизм подготовки к
подъему и наводки на маяк "Обгоняющего ветер" и так неудачно лег в гамак,
что на старте меня едва не раздавила безжалостная перегрузка.
Едва придя в себя, я вспомнил о происшедшем, и меня охватил восторг.
Я доказал себе, что не напрасно верил в эту старую историю. В моем поясе
лежало то, что после аукциона избавит нас - по крайней мере на какое-то
время - от забот.
Стыковавшись с кораблем и, таким образом, избавившись от последних
тревог, я сбросил скафандр и шлем и забрался в рубку. Но у меня язык не
повернулся делиться своим успехом после того, как я увидел угрюмое лицо
Рызка.
- Нас просветили шпионским лучом...
- Что?!
Возле обыкновенного космопорта в этом не было бы ничего
удивительного. Любой незнакомый корабль, который не сел открыто, а
курсирует на высокой орбите далеко от любого посадочного коридора
обязательно просвечивается шпионским лучом. Но по моим соображениям, на
Сорорисе не могло быть такого оборудования. Его космопорт не защищался, он
не нуждался в защите.
- Из космопорта? - не веря в такую возможность, спросил я.
- Совсем нет.
Впервые за последние дни отозвался Иит.
- Он действительно пришел со стороны порта, но генерировали его с
корабля.
Это еще больше озадачило меня. Я знал, что шпионский луч
устанавливался только на кораблях Патруля не ниже второго класса.
Поговаривали, что на кораблях Гильдии тоже использовали подобное
оборудование - в этом случае такой корабль являлся собственностью
вице-президента. Но что могло понадобиться на Сорорисе какому-нибудь
вице-президенту? Сюда ссылались отбросы уголовного мира.
- Как долго?
- Не достаточно долго, чтобы что-нибудь узнать, - ответил Иит. - Я
позаботился об этом. Но то, что они ничего не узнали, встревожит их. Нам
лучше уйти в гиперпространство...
- Какой курс? - спросил Рызк.
- Лилестан.
Лилестан привлекал меня не только тем, что на местном аукционе я мог
мог быстро продать зеленые камни, но и тем, что это одна из давно обжитых,
даже, если можно так выразиться, "сверхцивилизованных" внутренних планет.
Несомненно, что и там у Гильдии были свои люди - она протянула свои
щупальца ко всем планетам, где можно было получить выгоду. Но там
функционировала весьма сильная полиция, и законы исправно выполнялись. Так
что никакой корабль Гильдии не отважился бы открыто последовать за нами на
Лилестан. В соответствии с нашим уговором с Патрулем, до тех пор, пока мы
не нарушали закон, мы были свободны в выборе маршрута.
Пальцы Рызка пробежали по панели, и уже через мгновение, как будто
опасаясь, что в любой момент нас может захватить буксирный луч, он
предупредил о входе в гиперпространство. Он был настолько серьезно
обеспокоен, что мое приподнятое настроение почти угасло.
Но я снова приободрился, когда вынул зеленые камни и начал
рассматривать их в поисках трещин, взвешивать, измерять и прикидывать, за
сколько их можно выставить на аукционе. Имея больше опыта, я попытался бы
огранить два небольших камня. Но я опасался испортить их и предпочитал без
риска получить за них верные деньги. До этого я обрабатывал драгоценные
камни, но только те, что похуже, на которых не жалко было учиться.
Самый большой камень можно было расколоть на три части, а другой,
поменьше, был вообще без трещин. Из двух оставшихся могло получиться
четыре камня - не первосортных, но зеленые камни встречались так редко,
что камни даже второго и третьего сорта собирали на аукционах довольно
много желающих поторговаться.
Когда-то вместе с Вондаром я посетил аукцион на Балтисе и Амоне, но
на самом знаменитом аукционе на Лилестане я никогда не был. Два года назад
знакомый мне друг Вондара занял там место аукционщика, и я не сомневался,
что он помнит меня и поможет пройти через местные формальности и выставить
на торги мои камни. Будучи уверен в том, что теперь я компенсирую свой
промах на Лоргале, я рассматривал камни и подсчитывал будущие барыши.
Но когда мы опустились на Лилестан и оставили корабль на стоянке, я
неожиданно понял, что этот визит отличается от тех предыдущих, когда я был
лишь зрителем, клерком или телохранителем, а за сделки отвечал Вондар. В
одиночку... Сначала я чуть было не обратился к Ииту за советом. Меня
удержало только стремление доказать себе, что при желании я могу
заниматься делами самостоятельно. Но когда я одел на себя лучшее, что было
в моем гардеробе, - чтобы выглядеть максимально внушительно - мутант сам
обратился ко мне.
- Я пойду с тобой.
Иит сел на мою койку. Повернувшись к нему, я увидел что его очертания
сделались неотчетливы и, когда они снова обрели резкость, передо мной был
пукха. Разумеется, на этой планете такая дорогая игрушка будет
свидетельствовать о положении в общество.
Я не был готов сказать нет. Сидя на моем плече, Иит уже добавлял мне
уверенности. Я вышел и увидел в коридоре Рызка.
- Прогуляешься по планете? - спросил я.
Он покачал головой.
- Не по этой. Здешние Окрестности слишком опасны для того, кто не
работает в объединении. Эта публика не для меня. Я останусь на корабле. Ты
надолго уходишь?
- Я встречусь с Кафу. Договорюсь насчет аукциона, если он мне
поможет, и после этого сразу вернусь.
- Я загерметизирую корабль. Подашь мне звуковой сигнал.
Я немного удивился его ответу. Герметизировать корабль - означало
ждать неприятностей. Между тем из всех планет, на которых мы побывали, на
этой вероятность нападения была минимальной.
Я забрался в один из стоявших рядом с космодромом наемных катеров и,
опустив в него одну из оставшихся у меня кредиток, нанял его до конца дня.
При имени Кафу, он поднялся и полетел к центру города.
Лилестан был так давно заселен, что все его четыре континента
представляли из себя огромные города. Но местные жители почему-то не
строили высотных зданий. Ни одно из здешних сооружений не поднималось выше
десятка этажей - при том, что в землю каждое уходило на много уровней.
Катер неслышно опустился на крышу одного из домов и покатился на
стоянку. Я повторил имя Кафу в диск возле шахты гравилифта и услышал в
ответ:
- Четвертый уровень, второе пересечение, шестая дверь.
В гравилифте со мной ехали в основном мужчины в пышных щегольских
внутрипланетных одеждах; даже рядовые служащие носили здесь блестящие
яркие туники. Моя собственная туника и подстриженные волосы привлекали
такое внимание, что мне даже захотелось использовать какую-нибудь
гипномаску, чтобы хотя бы немного замаскироваться.
Жить на четвертом подземном уровне значило, занимать здесь достаточно
высокое положение. Конечно, это несравнимо с комнатой или несколькими
комнатами над поверхностью с настоящим окном, но это и не жилье на глубине
двух или трех километров под поверхностью.
Я нашел второе пересечение и остановился у шестой двери. К ее
поверхности было привинчено переговорное устройство и телекамера,
позволявшая жильцу увидеть меня.
Я нажал на кнопку переговорного устройства.
- Мэрдок Джорн, - представился я, - ученик Вондара Астла.
Я так долго ждал ответа, что уже начал сомневаться, дома ли Кафу.
- Зайди.
Преграда отодвинулась, и я вошел в комнату, которая была полной
противоположностью тому дому с каменными стенами на Сорорисе, где я
совершил мою последнюю сделку.
Хотя на Лилестане даже мужчины одевались в яркие пестрые одежды, эта
комната была выдержана в приглушенных тонах. Мои тяжелые ботинки утонули в
упругом бледно-желтом ковре полевой растительности. Длинные стебли повыше,
увенчанные колеблющимися зелеными ягодами, формировали изящный узор вдоль
стен комнаты.
Кресла цвета земли при контакте с телом садящегося принимали самую
удобную для его размеров и веса форму. С потолка комнату освещало ласковое
весеннее солнце. Этим иллюзии не исчерпывались. За раздвинутыми высокими
стеблями растений виднелось окно. Через него можно было наблюдать уголок
экзотической живой природы.
В кресле возле этого "окна" сидел Кафу. Он родился на Тотии и ростом
был немного ниже среднего роста терранцев. Темно коричневая кожа так
сильно обтягивала его хрупкие кости, что вызывала мысль о дистрофии. Из
глубоких глазниц на выпуклом черепе меня настороженно рассматривали
внимательные глаза.
Вместо пышных туник Лилестана, он носил одежду своей родины -
начинающийся от стоячего плотного воротника и доходящий до лодыжек балахон
с широкими закрывающими пальцы рукавами.
На столике рядом с креслом лежали сверкавшие камешки, из которых он
выкладывал какой-то узор. Возможно, это были фишки для какой-нибудь
экзотической игры.
Одним движением он смел все со стола, как будто освобождая место для
работы, и спрятал камешки в кармане рукава. В приветствии, принятом у его
народа, он прикоснулся пальцами ко лбу.
- Приветствую тебя, Мэрдок Джорн.
- И я тебя, Кафу.
Тотиане не использовали сложных форм вежливости, считая главными
добродетелями скромность и простоту.
- Прошло так много лет...
- Пять.
Как и на Сорорисе, меня неожиданно охватило беспокойство, захотелось
побыстрее закончить все дела и уйти из этой украшенной искусственными
растениями комнаты.
На моем плече пошевелился Иит, и мне показалось, что я увидел в
глазах Кафу искорку интереса.
- Мэрдок Джорн, у тебя новый компаньон.
- Пукх, - сдерживая нетерпение ответил я.
- Да? Очень интересно. Но сейчас ты думаешь, что пришел ко мне через
столько лет не для того, чтобы обсуждать разные формы жизни. Что ты хочешь
сказать мне?
Теперь я был искренне озадачен. Перейдя так быстро к сути дела, Кафу
пренебрег общепринятыми обычаями. Он не предложил мне присесть или выпить
чего-нибудь освежающего и не выполнил ни одной из условностей, которые
обычно были в ходу в подобных ситуациях. Правда он не выказывал
враждебности ко мне.
На такую холодную встречу я решил ответить равнозначной вежливостью.
- У меня есть камни на аукцион.
Руки Кафу поднялись в жесте который на его планете означал отказ.
- Мэрдок Джорн, тебе здесь ничего не продать.
- Ничего? А что ты скажешь об этом?
Если бы он встретил меня более приветливо, я бы высыпал зеленые камни
на стол, но теперь я лишь показал ему на ладони лучший из них. Я понял,
что освещение в помещении было особенным - в его лучах стали бы видны
любые подделки или скрытые недостатки камней. Теперь я не сомневался, что
этот зеленый камень выдержал первую проверку.
- Мэрдок Джорн, тебе ничего не продавать. Ни здесь, ни на любом
другом легальном аукционе.
- Почему?
Он был слишком уверен в своих словах. Кафу не практиковал в торговле
ложь. Если он говорил, что мои камни не могут продаваться, значит это
действительно было так, и я бы сам обнаружил, что любой официальный
аукцион для меня закрыт. Я не сразу осознал тяжесть этого удара и
добивался причин такого запрещения.
- Ты внесен в Список подозреваемых в совершении преступления, -
наконец объяснил он.
- Откуда обвинение?
Я сразу подумал о возможности снятия обвинения. Зная имя клеветника и
имея возможность оплатить судебные издержки, можно было официально
потребовать судебного разбирательства.
- С того света. Обвинителя зовут Вондар Астл.
- Но он мертв! Он был моим учителем, но он умер!
- Это так, - согласился Кафу. - Но обвинение сделано от его имени,
оно подтверждено его личной печатью.
Это означало, что я не мог протестовать. По крайней мере не сейчас, а
лишь тогда, когда смогу заплатить астрономический гонорар официальным
экспертам - тем, кто сможет выиграть это дело, которое, возможно, придется
слушать не на одном планетном суде.
Попав в Список, я лишался шансов сотрудничать с имевшими солидную
репутацию коммерсантами. Кафу сказал, что меня обвинили от имени умершего
человека. Кто это сделал и зачем? Был ли это Патруль, который все еще
хотел использовать меня в какой-то своей комбинации в поисках камней
предтеч? Или Гильдия? Камень предтеч - я уже давно не вспоминал о нем - я
был слишком занят налаживанием торговли. А может, кто-то просто хотел
расстроить мои планы?
- Очень жаль. Похоже, что это очень хорошие камни, - продолжил Кафу.
Я спрятал камни в пояс. Затем, пытаясь сохранить безразличное
выражение лица, поклонился Кафу.
- Я прошу у великодушного человека прощения за то, что побеспокоил
его.
Кафу кивнул в ответ.
- Мэрдок Джорн, у тебя есть какой-то могущественный враг. Советую
тебе быть очень осторожным и почаще оглядываться.
- Если мне еще придется когда-нибудь гулять, - пробормотал я и снова
поклонился выходя из комнаты, в которой потерпел такой сокрушительный
удар.
Это был конец. Теперь я потеряю корабль, потому что не смогу оплатить
портовые сборы, и его задержат портовые власти. Я не мог рассчитывать
получить хорошие деньги за незаконно проданные камни.
Незаконно...
- Может, именно этого они и добиваются, - закончил мою мысль Иит.
- Да, но когда остается одна дорога, то приходится по ней идти, -
угрюмо ответил я.

дальше