3

Проснувшись, я обнаружил, что факел, который я зажег при входе в
святилище, с шипением догорает. Что сказал голос? Мне разрешено оставаться
здесь до тех пор, пока не погаснет четвертый факел. Я посмотрел на пол.
Там лежало еще три. Я встал, вытащил тлеющий факел из кронштейна и вставил
на его место другой.
Четыре факела, а что потом? Меня снова вытолкнут на улицы Кунги?
Время от времени я ронял этот вопрос в пустоту, но не получал никакого
ответа. Я дважды возобновлял поиски, пытаясь найти хитро замаскированный
выход. Во мне росло разочарование. Судя по моему хронометру, я провел
здесь полночи и часть следующего дня. Я высчитал, что четырех факелов
хватит примерно на трое суток. Но задолго до окончания этого срока взлетит
корабль, на который мы с Вондаром купили билеты. Капитан не будет
беспокоиться, если мы им не воспользуемся. Оказавшись на планете,
пассажиры сами несут за себя ответственность. Капитан, конечно, попытался
бы спасти члена своей крепко спаянной команды: ведь они связаны узами не
менее прочными, чем в клане или семье, но посторонним он не стал бы
помогать.
Есть ли у меня хоть малейший шанс? Может быть, за мной наблюдают? Как
хранители этого места узнают, что факелы уже догорели? Или с годами они
привыкают к своим обязанностям и знают, когда приблизительно это должно
произойти? Какие цели они преследуют? Что получают за свои услуги?
Возможно, в храме примут дары, принесенные богу: мне это убежище все еще
представлялось каким-то религиозным учреждением.
Я снова лег на кровать и повернулся лицом к стене. Мне хотелось
верить, что за мной следят. Это была моя последняя надежда. Поэтому я
действовал наощупь. Два кармашка на потайном поясе. Лежащие там
драгоценные камни скользят между пальцами. Я сжал их в кулаке и замер,
притворившись спящим.
Лучшие из наших камней Вондар запер в корабельном сейфе. В конце
концов они попадут по месту отправления, в кладовую ювелира, и будут ждать
там того, кто никогда уже не придет за ними.
Те, что оставались у меня, не представляли собой ценности, во всяком
случае, на внутренних планетах. Но здесь два из них могли показаться
весьма соблазнительными. Оба были плодами моей собственной коммерческой
деятельности: один - маленький резной кристалл в виде головы демона с
глазами из рубинов и клыками из желтого сапфира, причудливая антикварная
вещица. Возможно, в этом мире оценят именно мастерство резчика. Вторым был
амулет из красного гагата, один из тех, что люди с Гамбула держат в руках,
когда говорят о делах. Прикосновение к нему вызывает ощущение
умиротворенности, и, возможно, они не напрасно выбрали такой способ
снимать напряжение.
Сколько стоит человеческая жизнь? Я мог бы вывернуть свои карманы
наизнанку, но знал, что мне надо оставить кое-что про запас, на случай,
если мой план удастся. Остановив свой выбор на этих двух камнях, я
повернулся и сел. Новый факел светил ярче старого.
Маленький столик; я взглянул на него, затем пересек комнату, сел на
табуретку рядом с ним и выложил камни на стол. На этот раз я не стал
просить, а повел сея как торговец, предлагающий сделку.
- Говорят, всему есть своя цена, - начал я, словно обращаясь к
человеку, сидящему напротив. - Один продает, другой покупает. - Я чужой на
вашей земле, на вашей планете Танф. Я невиновен, но меня преследуют. Мой
друг и хозяин мертв, он тоже был неповинен ни в чем, но его убили. С каких
это пор зеленорясые пытаются ублаготворить своего господина, преследуя
иноверцев? Разве не сказано, что тот, кто принесен в жертву насильно, не
угоден высшим силам?
- Да, я совершил убийство, но сделал это, защищая себя, и готов, если
потребуется, заплатить выкуп за пролитую кровь. Но - помните - я из иного
мира, и нельзя преследовать меня по законам вашей земли, раз я не нарушал
их сознательно и злонамеренно, за все содеянное я отвечаю только перед
своими властями.
Слышит ли меня хоть кто-нибудь? Или Танф лежит так далеко от
цивилизованных миров, что они могут пренебречь законами Конфедерации? Что
значит для жрецов местного божества порядок, установленный на расстоянии
световых лет от них? Я также не тешил себя надеждой на то, что смерть
Вондара заставит какую-нибудь флотилию прийти в движение, чтобы призвать к
ответу жителей Танфа. Путешествуя по отдаленным звездным трассам, мы
рисковали не меньше, чем вольные торговцы.
- Я заплачу выкуп за пролитую кровь, - повторил я, сдерживая растущее
нетерпение, заставляя себя говорить спокойно. Я раскрыл ладонь и показал
амулет.
- Этот камень имеет особые достоинства. Тот, кто держит его в руках
во время разговора или размышляя о важных вещах, сохраняет спокойствие и
ясный ум. - Я украшал свою речь цветистыми оборотами, свойственными речи
местных жителей, стараясь употреблять слова, характерные для состоятельных
людей. Подобные мелочи подчас имеют огромное значение.
- К этому могущественному камню я добавляю талисман, - теперь я
выставил на обозрение резной кристалл, расположив его так, чтобы злобная
физиономия оказалась сверху. - Как видите, на нем изображено лицо Амфала
(на самом деле он был из другого мира, там это кошмарный демон неизвестен.
Но он настолько походил на виденные мной изображения Амфала, что вполне
мог сойти за него). Достаточно прикрепить его к своей налобной повязке - и
можно не бояться гримас красноглазого. Ибо разве не обратится Амфал в
бегство при виде своего собственного лица? Двойную цену плачу я за
пролитую кровь, даю камень, который делает человека мудрым, и камень,
способный защитить от того, кто прилетает по ночам на крыльях северного
ветра.
Стараясь не думать о том, что, возможно, я обращаюсь к глухим стенам
комнаты, и нет никого, кто бы наблюдал за мной, я продолжал:
- В вашем порту стоит корабль вольных торговцев. Я плачу вам выкуп, а
взамен прошу лишь предоставить мне возможность переговорить с капитаном.
Я услышал щелчок или мне показалось? Мог ли я поверить, что
действительно услышал этот звук? Он раздался за моей спиной. Я выждал
немного, встал и подошел к нише как будто для того, чтобы напиться из
кувшина. За ним в маленькой корзинке лежал кусок плоского пирога; раньше
его здесь не было. Я снова поднял соблазнявший меня колокольчик и
приготовился позвонить, но тут мое внимание привлекла корзина. Она была
сдвинута с места, и на полке остались пыльные следы. По их виду легко было
определить, что один из камней в стене поворачивается.
Безусловно, щелчок мне не померещился. В стене действительно было
отверстие, и через него за мной наблюдали. Мне принесли еду. Пирог
крошился и пах творогом. На мой инопланетный вкус он был отвратителен, все
же я съел его. Голод - не тетка.
Ничего нет труднее, чем ждать, но я сделал все, что мог. Факел
догорел, и я собирался поставить на его место новый, когда в дверном
проеме без всякого предупреждения показался человек. Я потянулся к лазеру,
но он взял меня на прицел раньше, чем мне удалось нащупать приклад.
- Не двигаться! - сказал он на бейсике, заходя в комнату. Мне
бросился в глаза китель со шкиперским значком у ворота. - Подними руки!
Это был иномирянин в форме вольного торговца. Я затаил дыхание. Пока
все, о чем я просил, было выполнено.
- Чего ты хочешь от нас? - Его глаза пристально, без всякого
сочувствия смотрели на меня. - Отвечай. - Он говорил отрывисто и неохотно,
словно пришел ко мне не по своей воле и повсюду чуял опасность.
- Мне нужно место на корабле, - я свел свой ответ к короткому
заявлению.
Он сделал шаг назад, прислонился к стене и устало взглянул на меня.
Мало быть просто купцом, чтобы стать шкипером на корабле вольных
торговцев. Да, считается, - что он - торговец, а не воин, но ему нельзя
разжиреть и успокоиться, утратить быстроту реакции.
- Тебя на части разорвут, как только ты выйдешь на улицу, - возразил
он. Его лазер все еще был нацелен мне в грудь. Не похоже было, чтобы я
разжалобил его. Вольные торговцы держатся друг друга, корабль - их родной
дом. Я же не был членом их клана.
- Послушайте, шкипер, - до сих пор я ничего от него не добивался, и
теперь мне нужно было показать умение вести переговоры, если я хотел
спасти свою жизнь. - Что вам известно обо мне?
- Что ты оскорбил одного священнослужителя и убил другого...
- Я - торговец драгоценностями, в последнее время был учеником у
Вондара Астла. Вы слышали о таком?
- Слышал. Он ведет широкую торговлю. Что с того? Разве здесь, в
Кунге, это может послужить тебе оправданием?
- Мне не в чем оправдываться. - Что сказать, чтобы он мне поверил? -
Вы же не считаете, что человек будучи в здравом уме, способен разворошить
йегеросиное гнездо? Мы закончили все свои дела и взяли билеты на
"Войрингер", зашли в таверну "Пятнистый Вурон". Тут ворвались зеленорясые
и установили этот чертов волчок со стрелкой. Мы - иномиряне, и поэтому
считали себя в безопасности. Готов поклясться, что, когда стрелка
остановилась, она указывала прямо между нами. И тут зеленорясые двинулись
на нас...
- Почему? - Я заметил недоверие в его глазах. - Они не играют в эти
игры с иномирянами.
- Но, шкипер, мы тоже так думали. Однако это правда. Вондара
зарезали, когда он попытался оказать сопротивление. Я сжег
священнослужителя и, оказавшись рядом с дверью, выскочил на улицу. Я
слышал об этом святилище и вот...
- Скажи мне... что изображено на личном знаке Вондара Астла? Ставлю
тебя в известность: мне доводилось его видеть, - он говорил, как из лазера
стрелял.
- Опаловый полумесяц и между его рогами печатка - голова грифона из
огневита, - быстро ответил я, хотя и удивился, откуда этому вольному
торговцу известен знак магистра гемологии, который показывался только
равным по рангу.
Он кивнул и сунул лазер в кобуру.
- Какого врага нашел себе здесь Астл?
В убежище у меня было достаточно времени на размышления, и я тоже
задавал себе этот вопрос. Тот, кто жаждал мести, вполне мог подстроить
убийство моего хозяина. Предполагается, что демон выбирает свою жертву
сам, без помощи служителей культа, но ходят слухи, что смертные иногда
помогают ему в этом. Возложив соответствующие дары к его алтарю, можно
сделать так, чтобы жертвоприношение было угодно не только зеленорясым и их
господину. Но мы не ссорились с власть имущими. Мы посетили Хамзара,
осмотрели его товары и купили то, что Вондар счел необходимым, поделились
с ним новостями. Затем побывали на базаре у кочевников и поторговались
из-за необработанных кристаллов, которые они добывают в соляных пустынях,
но обе стороны остались довольны сделкой. Никакой связи с обрушившимся на
нас несчастьем. Я вынужден был признать это, хотя был бы рад, если бы все
объяснилось так просто.
- Это не обязательно связано с вашими делами на Танфе, - ответил
шкипер. Он смотрел на меня, как будто ждал, что я скажу ему, кто убил
Вондара и почему. Мгновение спустя он продолжал:
- Некоторые удары могут быть направлены издалека. Впрочем, будешь ли
ты мстить за своего хозяина или жнет - твое дело. Конечно, если тебе
удастся выйти отсюда живым. Чего ты хочешь от нас? Ты просишь взять тебя с
собой. Но как?
- Решайте сами, - возразил я. - Я оплачу место на корабле и проезд до
ближайшей планеты, на которой есть пассажирский порт.
- И не говорите, - тут я решил поднажать, терять мне было нечего, все
и так висело на волоске, - что вы не сможете освободить меня, даже если
захотите. Всем известно могущество вольных торговцев.
- Мы заботимся только о своих. Ты - не наш.
- Вы заботитесь еще и о своем грузе. Примите меня в качестве груза,
ценного груза.
Он внезапно улыбнулся.
- Разве что груза. - Улыбка исчезла с его лица, и он, прищурившись,
уставился на меня, как будто под его взглядом я действительно мог
превратиться в ящик или тюк, который можно положить в трюм корабля.
- Ты сказал, что заплатишь, - он снова оживился, - сколько и чем?
Я отвернулся и пошарил в кармашке на потайном поясе. Затем показал
ему то, что было у меня в руках: камни вспыхнули от света факела. Прибыль
за полгода от осмотрительной самостоятельной торговли: два камня,
практически идеально подходящие друг к другу, - глаза Килема,
золотисто-алые с зелеными искорками в глубине. Если смотреть на них долго,
цвет начинал меняться. Нет, это, конечно, не состояние, но если продавать
их с умом, за них можно получить столько же, сколько не слишком везучий
торговец зарабатывает за всю поездку. Больше мне нечего было предложить, и
я понял, что он догадался об этом.
Он не стал торговаться и хаять мой товар. Не знаю, была ли у него
хоть капля сочувствия ко мне, но он взглянул на камни, затем на меня,
кивнул и, протянув руку, накрыл их ладонью, показав тем самым, что знаком
также и с правилами нашей торговли. Вольные торговцы не упустят никакого
товара и торгуют всем понемногу.
- Идем!
Я оставил свои подношения на столике и вышел вслед за ним из комнаты.
Меня удовлетворило то, как они выполнили свою часть уговора. Мы снова
оказались в проходе, в котором ночью горели факелы, но теперь они были
погашены, и сквозь отверстия пробивался дневной свет. Шкипер нагнулся,
поднял лежавший на полу сверток, встряхнул его и показал мне поношенную
форменную одежду и фуражку.
- Надень это.
Я рассмеялся, чувствуя легкое головокружение.
- Похоже, вы все приготовили заранее, - сказал я, натягивая через
голову китель и заваривая его по поясу и у ворота. Он был мне мал, но не
слишком.
- Приготовил... - он запнулся. - До нас дошли слухи. Наш капитан знал
Астла. Когда нам сообщили о тебе, он заинтересовался и послал меня.
Он сжал губы, давая мне понять, что больше из него ничего не удастся
вытянуть. Я был окрылен этим свидетельством того, что он пришел с целью
спасти меня, хотя по-прежнему предпочел бы появиться в дверях с оружием в
руках.
Мы пошли другой дорогой, вольный торговец круто свернул к стене слева
и хлопнул по ней ладонью. Такого удара было недостаточно для того, чтобы
тяжелый камень пришел в движение, тем не менее он сдвинулся, открыв еще
один узкий проход, и шкипер уверенно шагнув в него, предоставив мне
следовать за ним. Когда камень за нашей спиной вернулся на место, мы
оказались в густой темноте, вызвавшей у меня неприятные воспоминания о
переулках, по которым я до этого спасался бегством.
Проход был очень узок, и мы задевали плечами за стены. Мой проводник
внезапно остановился, и я налетел на него. Раздался щелчок, и все вокруг
залило ярким светом.
- Идем, - он протянул руку и потащил меня за собой. Я моргал и щурил
глаза, ослепшие от яркого солнца. Мы очутились в другом переулке, вдоль
стены которого тянулись баки с отходами. Какие-то твари копошились в грязи
и прыскали в стороны из-под наших башмаков, одна из них зашипела на
пнувшего ее шкипера, тот грязно выругался. Шесть торопливых широких шагов,
и мы выскочили на улочку почище. Я старался не оглядываться и боролся с
желанием пуститься бежать. Приходилось притворяться беззаботным и
приноравливаться к походке шкипера.
Наконец ворота порта остались позади. Как я и думал, "Войрингер" уже
взлетел, и там был только корабль вольных торговцев, который стоял,
упершись стабилизатором в выжженную землю. Шкипер схватил меня за рукав.
- Кажется... опасность.
Но я уже заметил яркие рясы, кишащие вокруг корабля. Нас ожидала
торжественная встреча. Возможно, они рассчитывали, что загнанному
иномирянину некуда больше бежать, как на единственный оставшийся в порту
корабль.
- Ты пьян, сошел с корабля и напился, - прошипел мне шкипер, совсем
как та тварь из переулка. - Это должно помочь.
Я видел, что он собирается ударить меня, но не успел отскочить в
сторону. Я почувствовал резкую боль в подбородке и, должно быть, тут же
упал и отключился, потому что на этом мои воспоминание о Танфе обрываются.
В голове стучали ювелирные молоточки, медный обруч сжимался все туже.
Я не мог даже рукой шевельнуть, чтобы прекратить эту пытку. Потом меня
окатили водой, и я стал, задыхаясь, глотать воздух, на какое-то мгновение
стук молоточков стих. Я открыл глаза.
Передо мной было чье-то лицо, два лица, одно - очень близко, другое,
расплывчатое, - гораздо дальше. То, что вблизи, было покрыто шерстью, с
золотисто-зелеными глазами; на стоячих ушах виднелись кисточки. Существо
открыло черногубый рот, и я увидел клиновидное пространство, усаженное
клыками, и гибкий шершавый язык. Это лицо было очень маленьким.
Теперь приблизилось то, что побольше, и я попытался сосредоточиться
на нем. Оно было покрыто космическим загаром, волосы коротко острижены; во
всем остальном похоже на лицо любого члена экипажа, невыразительное, без
определенного возраста.
Я услышал слова:
- Ну вот ты снова с нами...
Снова? Снова где? Что-то лениво шевельнулось в памяти - в святилище?
Нет! Я попытался сесть, но голова пошла кругом, и меня затошнило. Однако
когда я, подталкиваемый грубыми руками, опять растянулся на кровати, то
почувствовал вибрацию, которая не могла бы сотрясать стены Кунги, - я был
на борту корабля, и он уже взлетел. Как только я понял это, меня охватило
чувство такого огромного облегчения, что я вновь погрузился в
полусон-полузабытье.
Так я оказался на борту "Вестриса". Шкипер действительно ударил меня
по голове, чтобы пронести на корабль выдав за своего пьяного помощника. Но
должно быть, те, к кому он применял силу раньше, были сделаны из другого
теста, потому что я находился в бессознательном состоянии дольше, чем
хотелось бы врачу. Когда я наконец полностью стал воспринимать окружающее,
то обнаружил, что лежу в тесной амбулатории, в которую обычно кладут
тяжелобольных. Через некоторое время я встретился с капитаном Айзараном.
Как и все вольные торговцы, он родился на корабле, воспитывался на корабле
и принадлежал к тому типу люде, что отличаются все больше и больше от тех,
чья жизнь проходит на планетах. До этого я лишь изредка встречался с
вольными торговцами и обнаружил, что при таком близком знакомстве с ними
чувствую себя крайне неловко. Я рассказал ему свою историю, и он выслушал
меня, затем спросил, кто мог желать смерти Вондара Астла, но я не смог ему
ответить. Я был уверен, что между моим хозяином и капитаном в прошлом
существовала какая-то связь. Но Айзаран не упоминал об этом, а я не
осмелился спросить. С меня было достаточно того, что он отвезет меня в
другой мир, где я смогу установить контакты с людьми, знавшими меня как
ученика Вондара.
Путешествовать в открытом космосе весьма скучно, поэтому у меня было
время составить планы на будущее. Члены экипажа обычно изобретают себе
разные занятия, чтобы не бездельничать, а мне оставалось только думать, и
мысли мои были настолько неприятны, что думать, и мысли мои были настолько
неприятны, что мне не хотелось бы подробно останавливаться на них.
У Астла были связи во многих мирах и, вполне вероятно, нашлось бы
два-три человека, которые охотно предоставили бы мне возможность открыть
дело на планете. Но, как торговец, я разбирался в камнях, я не был
ювелиром и не стремился к оседлому существованию. Мне слишком пришелся по
вкусу образ жизни Вондара. Кармашки моего потайного пояса практически
опустели, и мне нужно было добраться до ближайшего порта, чтобы взять
денег из прежних запасов. Кроме того, мои сбережения были весьма
ограничены. Один я не могу продолжать дела. А вондаров астлов, к которым я
мог бы пойти в обучение, было очень мало, если только они вообще были.
И еще, что кроется за смертью Вондара? Я пришел к твердому убеждению,
что убийство было подстроено, и не одними только зеленорясыми. Но сколько
я ни перебирал свои воспоминания, мне не пришел в голову ни один случай,
который мог бы дать кому-либо повод желать его смерти. А, возможно, и не
только его, потому что зеленорясые напали на нас обоих.
Уже во второй раз я стал свидетелем внезапной гибели близкого мне
человека. Я снова подумал об отце, вернее, о том, кого всегда буду считать
своим отцом, потому что он обращался со мной так, как будто я был его
плотью и кровью. Он предвидел, что произойдет после его смерти, и устроил
мое будущее лучшим, как ему казалось, образом. Кто был у него в тот день?
А космическое кольцо? Я нашарил последний, самый глубокий кармашек
потайного пояса, но не открыл его, только прощупал сквозь него очертания
кольца с тусклым камнем. Действительно ли убийца отца искал именно его?
Если да, то почему? Нет, я по-прежнему не видел никакой связи с событиями,
произошедшими на Танфе. Все, найденное на теле жертвы, переходило в
собственность зеленорясых и подносилось ими смертоносному демону. Если бы
я стал их жертвой, кольцо не досталось бы никому, кроме них.
У меня было мало фактов, и я мог до бесконечности строить различные
гипотезы, без всякой надежды узнать, какие из них были близки к истине.
Хотя со временем, когда я начну зарабатывать себе на жизнь, мне придется
выяснить, что послужило причиной гибели Вондара. Я ведь связан с ним
настолько тесными узами, что, возможно, мне придется сперва отомстить за
него.
Я был все еще далек от решения своей двойной проблемы, когда
"Вестрис" приготовился к посадке, но не на ту планету, куда я стремился, а
в одном из отдаленных миров. Шкипер Остренд не стал распространяться о
причинах, заставивших их приземлиться здесь. На наш взгляд, тут было
жарковато и слишком много буйной растительности. Они торговали
лекарственным веществом, получаемым путем ферментации сока определенных
растений. Для обмена "Вестрис" привез икру ракообразных. Их разводили в
садках и считали деликатесом.
- Это может тебя заинтересовать, - Остренд вынул из рундука три
предмета и расположил их на откидной доске.
Розовато-лиловые, они напоминали крошечные фигурки. Я вытащил лупу,
чтобы рассмотреть их поближе. Это действительно были фигурки, странные и
причудливые, как изображения демонов, созданные воображением художников
Танфа. Они оказались перламутровыми, хотя и не были вырезаны из него. Я
таких раньше не видел. Это были забавные вещицы, которые могли понравиться
собирателям редкостей.
- Тут есть некий Сальмскар, плантатор. Он ставит эксперименты с
раками-мутантами. На этом здесь держится наша торговля. Все так быстро
мутирует, что уже на следующий год не дает породистого приплода. Он вводит
в тело мутанта крошечное металлическое зернышко, а через три-четыре года
получается вот такая штука. Для него это не больше, чем увлечение. Но ты
можешь купить партию, если найдешь это выгодным.
Я знал вольных торговцев и то, как ревниво они охраняют тайну
происхождения своих товаров. Если бы мутантные жемчужины представляли
собой какую-нибудь ценность, Остренд не сделал бы мне такого предложения.
А вдруг это проверка или ловушка? Теперь мне повсюду мерещились опасности.
Похоже было на то, что он подстрекает меня к нарушению корабельных
законов. Но об этом я ему, конечно, не сказал. Еще одна маленькая тайна
вдобавок к остальным. Я проявил непритворный интерес и даже подумал о том,
что можно было бы предложить взамен, хотя не собирался ни пускать в ход
немногие из оставшихся у меня ценностей, ни торговать без полного на то
согласия моих теперешних спутников.

4

Вольные торговцы ведут замкнутый образ жизни и не общаются с
посторонними, поэтому я был предоставлен самому себе, если не считать
одного члена экипажа, скрашивающего мое одиночество. Я постоянно видел
рядом с собой то самое, покрытое шерстью существо, которое находилось
возле меня в тот момент, когда я очнулся. Корабельная кошка по кличке
Валькирия считал меня важной персоной и проводила долгие часы, свернувшись
на койке или на полу в отведенной мне каюте и наблюдая за мной.
Я не привык к обществу животных, и сперва ее внимание раздражало
меня, я никак не мог отделаться от странного ощущения, что в этих круглых
немигающих глазах таится разум, который отмечает каждое мое движение,
анализирует и оценивает меня и мое поведение. Однако со временем я стал
терпимее относиться к ней, а под конец, когда выяснилось, что члены
команды не склонны ни к каким проявлениям дружеских чувств, выходящих за
рамки холодной вежливости, я обнаружил, что стал разговаривать с ней за
отсутствием другого собеседника. Между собой вольные торговцы общались на
своем собственном языке, которого я не понимал, и это делало бесполезной
любую попытку следить за их разговором.
Вернувшись после беседы с Острендом в свою каюту, я обнаружил там
Валькирию, непринужденно растянувшуюся на моей койке. Это было красивое,
гибкое создание, покрытое густой короткой шерстью серебристо-серого цвета,
с черными колечками на хвосте. Иногда она выражала свою привязанность ко
мне, и сейчас, подняв голову, чтобы потереться о мою руку, она радостно
замурлыкала. Я редко удостаивался таких знаков внимания, поэтому был
польщен и продолжал гладить ее, обдумывая предложение шкипера.
Мы собирались в скором времени совершить посадку на планету
неподалеку от той фактории, где люди с "Вестриса" бывали и раньше. Городов
там не было, местные жители, склонные к кочевому образу жизни,
странствовали кланами по заболоченной местности вдоль рек. Несколько более
цивилизованных и предприимчивых кланов обосновались неподалеку от тех
мест, где они разводили ракообразных. Но это были лишь огороженные
частоколом скопления непрочных хижин из обмазанного илом тростника.
Почти все мое имущество осталось на Танфе. Теперь я произвел
инвентаризацию своих скудных пожитков, пытаясь определить, есть ли среди
них что-нибудь, пригодное для обмена. Те дешевые камушки, что еще
оставались в моем потайном поясе, нельзя было трогать, да и вряд ли они
могли заинтересовать Сальмскара. Я пожалел о тюках, брошенных в гостинице,
о багаже, отправленном с грузовым кораблем. Но что были эти мелочи в
сравнении с тем, чего я действительно лишился на Танфе. В карманах было
почти пусто. Я сказал об этом Валькирии, она зевнула, широко раскинув рот,
и легонько куснула меня за руку, давая понять, что ей надоели мои ласки.
Однако, когда мы сели на планету, я был рад возможности выйти на
поверхность. Каждому путешественнику, если только он не связан с космосом
так неразрывно, как член экипажа, приятно почувствовать твердую землю под
ногами, да и астронавты иногда ощущают такую потребность.
Запах, который ударил нам в нос, едва мы спустились по сброшенному
вниз трапу, был посильнее, чем от выжженной соплами земли: воняло
какими-то химическими веществами, да так, что мы задыхались. Остренд
сказал, что туземцы любят селиться в этом краю вулканов и горячих
источников, и тут мы разглядели скалы причудливой формы, изъеденные водой
и испарениями. Время от времени клубы отвратительно пахнущего пара
вырывались из отверстий в земле.
За полосой этой истерзанной земли виднелась голубоватая листва
болотной растительности, ручейки, вытекавшие из кальдеры, с плеском
впадали в желтые воды реки. Пар, в особенности в сочетании с ядовитыми
запахами, был горяч и удушлив. Кашляя и чихая, мы пробирались в поисках
деревни по тропинке, ведущей к берегу реки.
Наконец Остренд остановился, прижав лоток рукой к бедру, и огляделся
с нескрываемым замешательством. После его рассказа я не ожидал увидеть
настоящие дома. Но то, что предстало нашему взору, было скорее
заброшенными развалинами, чем даже самым примитивным укрытием.
Кое-где возвышались бугорки из облаков дурно пахнущего тростника, ил,
покрывающий их, высох и отваливался огромными кусками. Среди этого
беспорядка не было заметно никакого движения, потом нечто, напоминавшее
скорее ящерицу с кожистыми крыльями, чем, чем птицу, с клекотом взмыло
вверх и, неловко хлопая крыльями, полетело через реку. Вольные торговцы
сгрудились вокруг Остренда и стали озираться, словно внезапно
почувствовали опасность.
Шкипер достал из-за пояса тоненький металлический прутик. Под его
пальцами он становился все длиннее и длиннее, пока не превратился в шест
высотой в два его роста. Прикрепив к верхнему концу шеста ярко-желтый
флажок, он воткнул его в вязкий ил на берегу реки. Из разговоров я понял,
что, судя по всему, деревня была покинута уже давно, и нам не остается
ничего другого, как ждать возвращения местных жителей, если только они
вообще собираются вернуться. "Вестрис" прилетал сюда довольно регулярно,
так что это было вполне вероятно, однако какое-нибудь бедствие могло
нарушить привычный ход событий.
Капитан Айзаран не слишком этому обрадовался, хотя и воспринял
происходящее по-философски, как и подобало вольному торговцу. Его корабль
не придерживался определенного расписания движения, но все же время
стоянки на каждой планете было ограничено. Мы не могли задерживаться здесь
слишком долго. Кроме того, неудача нарушала все его планы, и требовалось
внести в них некоторые изменения, чтобы покрыть убытки, понесенные в этом
рейсе.
Потом Остренд в течение нескольких часов совещался с капитаном, а
остальные члены экипажа спорили о том, что могло случиться, и по очереди
дежурили у флажка. Я не принимал в этом участия и поэтому отправился
осматривать окрестности, чтобы удовлетворить свое любопытство, но все же
не уходил далеко, боясь потерять из виду устремленный в небо нос корабля.
Вокруг не было ничего примечательного, кроме горячих источников,
привлекших поначалу мое внимание, но жар и запах от них были настолько
сильны, что вскоре я потерял к ним интерес. Крылатая тварь, взлетевшая при
нашем приближении в опустевшей деревне, была единственным замеченным мной
живым существом. Даже насекомые здесь были крайне редки, либо по какой-то
причине избегали близости корабля. Наконец я присел на берегу небольшого
ручейка, берущего начало среди горячих источников и гейзеров, и решил
проверить, нет ли в нем золотоносного песка, но не нашел ничего стоящего в
той грязи, что мне удалось зачерпнуть и промыть.
Мне попались какие-то необычные, покрытые жестким пухом зернышки
тускло-черного цвета, похожие скорее на семена, чем на минерал. Однако,
отделив их при помощи палочки от камней и песка, я обнаружил, что они
необыкновенно твердые. Ударив по ним камнем, я не только не расколол их,
но даже не повредил их бархатистую поверхность. Они показались мне
непохожими на семена или растительные остатки, поэтому я заинтересовался
ими и разложил в ряд примерно дюжину, стараясь не трогать руками. Природа
устраивает на некоторых планетах опасные ловушки. Они были некрасивы и,
скорее всего, не представляли собой никакой ценности. Но контраст между
тем, какими мягкими они казались, и тем, какими твердыми были на самом
деле, был настолько резким, что я отложил три из них для дальнейшего
изучения. Есть драгоценные камни, которые нужно "чистить", срезая послойно
непривлекательную внешнюю оболочку. Таким образом нечто весьма заурядное
можно превратить в дорогую вещь. Мне смутно чудилось, что под этой
пушистой поверхностью может скрываться подобная неожиданность, но у меня
не было ни инструментов, ни мастерства, чтобы выполнить эту работу.
Я заворачивал свою находку в кусочек гермопены, когда появилась
Валькирия, ступавшая с присущей ее виду уверенной грацией по берегу
крошечного ручейка. Она приближалась, опустив нос к земле, как гончая,
идущая, по горячему следу, и явно вынюхивала что-то, привлекавшее ее
внимание. Затем она добралась до лежащих в ряд, отвергнутых мной зерен.
Человеческий нос не улавливал их запаха, но было очевидно, что кошка его
почувствовала. Обнюхав их, она припала к земле и стала лизать самый
большой. Испугавшись за нее, я попытался отбросить его в сторону, но она,
отпугнув меня молниеносным ударом выпущенных когтей, прижала уши к голове
и глухо заворчала. Облизывая окровавленные пальцы, я отступил. Валькирия
охраняла то, что казалось ей настоящим сокровищем, и вовсе не собиралась
терпеть чье бы то ни было посягательство на него.
Как только я отошел, она снова принялась лизать зернышко. Время от
времени она брала его в пасть и отходила немного назад, затем снова
садилась и продолжала обрабатывать языком свою находку.
- Ну как, повезло? - Рядом со мной легла длинная тень молодого
помощника Остренда.
- Что это? Ты видел их раньше? - спросил я, показав на пушистые
камешки, разбросанные Валькерией.
Чизвит присел на корточки, чтобы разглядеть их получше.
- Первый раз вижу. Да и вообще, - он огляделся по сторонам, - этого
ручья здесь раньше не было. Должно быть прорвало какую-нибудь грязевую
яму. Постой-ка! Тебе не кажется, что так оно и было на самом деле:
произошел газовый выброс? Он, вероятно, и распугал наших лягушек. Им
нравится вонь и жара, но вряд ли они могли вынести газ.
- Возможно. - Было интересно выяснить, отчего пропали местные жители,
но я стремился к другому. Мне важно было получить сведения о камнях. Если
они и не были камнями, я не знал, как еще их называть.
- Ты сказал, что видишь их впервые; а Валькирия была с вами, когда вы
высаживались здесь в прошлый раз?
- Да, она уже давно на корабле.
- И ты никогда раньше не видел, чтобы она так делала? - я показал на
Валькирию, которая лежала, обхватив камень вытянутыми лапами, и
сосредоточенно обрабатывала его языком.
Чизвит уставился на нее.
- Нет. Что она делает? Да она же лижет эту дрянь! Зачем ты его дал
ей? - Он вскочил на ноги и шагнул по направлению к кошке. Валькирия не
заметила его приближения, но почувствовала, что ее сокровищу грозит
опасность. Зажав его в зубах, она кинулась в сторону от корабля и
мгновенно исчезла среди искореженных скал.
Мы побежали за ней, но все было напрасно, она, конечно, спряталась в
какой-нибудь расщелине, где могла спокойно наслаждаться в какой-нибудь
расщелине, где могла спокойно наслаждаться своей добычей. Чизвит
набросился на меня с обвинениями, дескать, я должен был отобрать у нее
камень. Я показал ему окровавленную руку и рассказал о своей неудачной
попытке. Явно растерянный, он стал обшаривать в поисках кошки каменистые
склоны, не переставая звать и задабривать ее.
Я считал, что Валькирия появится не раньше, чем сама захочет, ведь
независимость - отличительная черта кошек, но последовал за ним,
заглядывая в каждую трещину, под каждый камень.
Наконец мы нашли ее лежащей на небольшом выступе под нависшей скалой.
Если бы она не двигала головой, облизывая камешек, мы бы вообще ее не
заметили, настолько она сливалась с пористым камнем, на котором лежала.
Чизвит, ласково подзывая ее, опустился на колени и протянул к ней руку, но
она прижала уши и зашипела, затем глотнула - и камень исчез.
Она никак не могла проглотить его! Выбранный ею камень был самым
крупным из тех, что я выудил из ручья, и он был слишком велик, чтобы
пройти по ее пищеводу. Однако в действительности именно это и произошло, и
мы оба были тому свидетелями. Она выползла из расщелины и села,
облизываясь, словно только что хорошо пообедала. Когда Чизвит потянулся за
ней, она пошла к нему на руки и, пока он нес ее, поглаживала его лапами,
громко мурлыкая с полузакрытыми глазами, и не выражала никаких признаков
того, что камень, который она проглотила, причинил ей боль или застрял у
нее в глотке. Чизвит пустился бежать к кораблю, а я, став на колени,
осмотрел карниз, все еще надеясь, что камень мог куда-нибудь закатиться:
мне не верилось, что он был в животе у Валькирии.
Выступ серой скалы был пуст. Если бы камень откатился, он лежал бы
сейчас прямо передо мной. Но его не было. Я даже просеял крупный песок
между пальцами, но ничего не нашел. Затем я провел рукой по карнизу. В
одном месте он был немного влажным, возможно от слюны Валькирии. Едва я
дотронулся рукой до этого места, как почувствовал головокружение и
дурноту. Когда я снова коснулся его кончиками пальцев, оно было лишь
слегка влажным и быстро подсыхало.
- Да говорю тебе, мы это сами видели! Она проглотила камень, странный
черный камень, - я услышал звонкий голос Чизвита еще в коридоре на полпути
к амбулатории.
- Посмотри на рентгеновский снимок, у нее ничего нет в пищеводе. Она
не могла его проглотить. Возможно, он откатился в сторону и...
- Нет, я проверял, - тихо сказал я, заходя в дверь.
Валькирия сидела на руках у врача и исступленно мурлыкала, втягивая и
выпуская когти. У нее был вид кошки, вполне довольной собой и окружающим
миром.
- Тогда это был не камень, а что-то растворимое, - уверенно ответил
док.
Я достал свою импровизированную сумку.
- Что вы скажете об этом? Она проглотила точно такой же. Я подобрал
их в русле ручья.
Док осторожно опустил Валькирию на койку и дал мне знак, чтобы я
положил мешочек на маленький лабораторный столик. При искусственном
освещении пух на камнях стал заметнее. Док взял скальпель и дотронулся им
до большего из камней, затем попытался поскрести по камню.
- Я хотел бы заняться ими, - он смотрел на них так же пристально, как
раньше Валькирия.
- Почему бы нет? - Конечно, у него нет ювелирных инструментов, но, по
крайней мере, он может сказать, из какого вещества они состоят. Он
заинтересовался ими и сделал все, чтобы сорвать с них покров тайны. Я
снова взглянул на Валькирию. Стол, на котором лежали камни был совсем
рядом с нею. Захочет ли она взять еще один? Вместо этого она сонно
растянулась во всю длину, ее мурлыканье стало тише, как будто она
засыпала.
Амбулатория была слишком тесной, поэтому я и Чизвит вышли,
предоставив доктору возможность провести опыты. Но в коридоре помощник
шкипера спросил:
- Какой величины была эта штука, когда она ее подобрала?
Я показал ему.
- Они все овальной формы. Она выбрала самый большой камень.
- Но, в таком случае, она не смогла бы его проглотить.
- Тогда куда же он делся? - спросил я стараясь вспомнить те последние
мгновения, когда мы еще видели камень. Был ли он действительно таким
большим? Может быть, она только ткнула носом в него, а взяла другой
поменьше. Но я пока еще доверял своим глазам. Моим ремеслом было оценивать
камни и их размеры. Пройдя обучение у такого мастера, как Вондар, я мог бы
определить величину предмета и не прикасаясь к нему. Мы столкнулись с
чем-то совершенно непонятным. Когда я попытался разбить эту штуку
булыжником, у меня ничего не вышло.
- Она лизала его, пока он не стал меньше, - продолжал Чизвит. - Это
какое-нибудь семечко или кусочек затвердевшей смолы. Она лизала его,
лизала, и в конце концов оно растворилось. - Правдоподобное объяснение,
но, насколько я мог судить, совершенно ошибочное. Итак, я столкнулся с
загадочным явлением: Валькирия проглотила нечто, представлявшееся мне
твердым, как камень, и слишком большим, чтобы пройти по ее пищеводу.
Возможно, док сумеет найти ответ.
На следующий день капитан послал маленький разведывательный флиттер,
одноместный, но дальности его полета было достаточно, чтобы обследовать
прилегающий район. Бесплодное ожидание могло растянуться на несколько
месяцев, а он не хотел терять время понапрасну.
Остренд, улетевший на нем, отсутствовал два дня. Вернувшись, он
сообщил нам неутешительные известия: он не только не нашел жителей
покинутой деревни, но и вообще не видел туземцев. В долине реки исчезли
практически все живые существа. Ему попалось лишь несколько питающихся
падалью летучих тварей, наподобие той, что мы спугнули в первый день. В
остальном планета везде, куда ему удалось долететь, была напрочь лишена
высших форм жизни, словно они тут никогда и не существовали.
Узнав об этом, вольные торговцы устроили совещание, на которое я не
был допущен, и постановили вывалить бесполезный теперь груз ракообразных
на старых речных плантациях на случай, если местные жители еще вернутся.
Они также решили не спускать свой торговый флаг. Но дальнейший маршрут
требовалось изменить, чтобы возместить понесенные на этой планете убытки.
Из этого следовало, как коротко объяснил мне Остренд, что мое
путешествие на "Вестрисе" продлится дольше, чем ожидалось. Первым портом,
где я мог бы сойти с корабля, был как раз тот, куда они собирались отвезти
груз лекарственного сырья, но теперь они не будут туда заходить. По
законам космоса человека, оплатившего проезд, не могли выкинуть на первой
попавшейся планете, а должны были доставить хотя бы в захолустный порт с
регулярным пассажирским сообщением. Мне придется ждать в тоске и
нетерпении, пока мы не доберемся до такого места. А когда это случится,
зависело от того, насколько Остренд повезет с грузом. Все свое время он
проводил у капитана, просматривая вместе с ним записи торговых отчетов и
пытаясь найти способ возмести понесенные потери.
Поначалу, по крайней мере, было незаметно, чтобы проглоченный
Валькирией предмет повредил ей. Док не оставлял своих попыток разгадать
эту загадку и однажды появился в кают-компании изможденный, с кругами под
глазами и явно чем-то смущенный. Он налил себе полчашки кипятку, добавил
таблетку телячьего бульона и стал с таким отсутствующим видом следить за
тем, как она растворяется в воде, словно перед ним был не привычный всем
корабельный напиток, а нечто совсем иное.
- Ну что, док, совершили переворот в науке? - спросил я.
Он оглянулся на меня так, будто видел впервые.
- Я не знаю... Эта штука - живая.
- Но...
Он кивнул:
- Вот именно, что но... Это едва заметно, похоже на анабиоз. Я ничем
не могу вскрыть оболочку, окружающую живой зародыш. Это еще не все... - Он
замолчал и залпом выпил содержимое чашки. - У Валькирии будут котята...
или не знаю, как их назвать.
- От камня? Но каким образом?..
Он пожал плечами:
- Не спрашивайте меня. Я знаю, что это противоречит всем известным
мне законам природы. Она съела эту штуку, вы оба это подтверждаете. А
теперь у нее будет котенок, или не знаю что.
- Это еще не все, - добавил он, доливая воды в чашку. - Я сжег эти
камни. И, возможно, мне стоило бы сделать то же самое с кошкой.
- Но почему?
На этот раз он бросил в кипяток две таблетки.
- Потому что, если все это верно, она вынашивает не котенка. Вполне
вероятно, что только его нам на корабле и не хватало. Я буду следить за
ней. Когда наступит время... - ну тогда я сделаю, что смогу. - Он в два
глотка выпил вторую чашку, и выйдя из кают-компании, направился к
капитану.
Вольные торговцы всегда смертельно боятся появления чудовищ.
Рассказывают множество ужасных историй о кораблях, которые имели несчастье
подобрать безбилетных пассажиров; позднее они превращались в летающие
гробницы. Именно по этой причине Валькирия и ей подобные пользуются такой
любовью команды. Принимаются и другие меры: подозрительные грузы,
например, подвергают действию иммунизирующего излучения. Но, несмотря на
все предосторожности, время от времени на корабль проникает чужой. Иногда
он оказывается совершенно безобидным существом, путается у всех под ногами
и даже завоевывает всеобщие симпатии. Но слишком велика вероятность того,
что подобный незваный гость может оказаться опасным.
Вольные торговцы, как правило, обладают иммунитетом к инопланетным
болезням. Это важное и удобное качество основано на том, что эволюция шла
параллельными, но различными путями. Но они весьма восприимчивы к ядам,
укусам, нападениям живых существ.
Похоже, Валькирия, которая должна была быть нашим надежным стражем,
сама того не зная, впустила в крепость врага. Ее заперли в маленьком
больничном боксе, в импровизированной клетке. Но док говорил, что, как ни
странно, она отнеслась к этому совершенно спокойно. Большую часть времени
она спала, поднимаясь только чтобы поесть и попить. Она давала ухаживать
за собой и казалась вполне довольной жизнью. Мы часто навещали ее и
строили догадки относительно того, что она произведет на свет.
Корабельное время отличается от планетарного; на протяжении многих
столетий представители нашего вида привыкли вставать с рассветом, ложиться
с закатом и следить за течением дня, поэтому мы условно исчисляем его в
сутках. Приблизительно через четыре недели после того, как мы взлетели с
болотистой планеты, док ворвался в каюту, где отдыхали свободные от вахты
члены экипажа, с известием, что Валькирия исчезла. Хотя поначалу она была
очень беспокойной, как только корабль взлетел, ее охватила такая апатия,
что док совершенно утратил бдительность. Она ни разу не пыталась вырваться
на свободу; тем не менее, когда он принес ей еду и воду, дверь в клетку
была распахнута, а пленница исчезла.
Пространство внутри корабля настолько ограничено, что, кажется,
кошке, какой бы маленькой она ни была, практически некуда спрятаться.
Однако мы обшарили все помещения от рубки и до запертых грузовых отсеков,
а потом, мысленно обвиняя друг друга в невнимательности, снова по двое и
даже по трое прошли по тому же маршруту, и не нашли даже следа той,
которую искали.
Мы остановились в коридоре у кают-компании, и тут Чизвит и младший
инженер Стаффин набросились на дока с обвинениями в том, что он покончил с
Валькирией. Они уже не владели собой, а я лишь теперь, услышав ярость в их
голосах, понял, как много значила кошка для этих космических скитальцев.
Док напрочь отрицал свою вину: да, он действительно собирался исследовать
детеныша, который должен был родиться у Валькирии, но самой кошке ничего
не угрожало. Он-то и натравил их на меня, заметив со злобой, что я не
только позволил проглотить ей камень, но и принес еще несколько штук на
корабль.
Как развивались бы события дальше, - не знаю, но тут по лестнице
неторопливым шагом спустился капитан и отдал отрывистые распоряжения. Он
отослал меня в каюту, очевидно, чтобы я не вводил его людей в искушение. В
тот момент я и сам был не прочь уйти. Более того, закрыв за собой дверь, я
запер ее на замок. Оказалось, что безумное ночное бегство по Кунга-сити не
прошло для меня бесследно: едва услышав угрожающие нотки в голосах людей,
я инстинктивно потянулся за оружием, которого у меня не было.
Я повернулся лицом к койке и замер. По расчетам дока, Валькирия еще
не скоро собиралась раскрыть нам свою тайну. И вот она лежит на моей
койке. Где она была, пока мы ее искали? Я заглядывал сюда дважды, не
говоря уже об остальных, и тем не менее у нее был такой вид, будто она уже
несколько часов не трогалась с места. Наклонив голову, она снова стала
облизывать бессильно прильнувшее к ней существо.
Мне раньше не приходилось иметь дело с котятами, но то, что она
сейчас выхаживала, совершенно определенно отличалось от обычного детеныша
ее породы. Малыш лежал на спинке, вытянувшись во всю длину. Он выглядел
совершенно безжизненно - я видел, как поднимались и опускались его бока от
частого прерывистого дыхания. Его тело было покрыто черным пухом,
наподобие того, что покрывал наружную оболочку "камня". Жесткий, он не
поддавался ласковому языку Валькирии.
Его шея казалась непропорционально длинной, мордочка была заострена
более, чем следовало, а уши скрывались под крошечными пучками торчащих
волос. Ноги были короткими, а хвост длинным; нижнюю сторону и кончик
хвоста покрывала не шерсть, а темная грубая кожа. Лапы, поджатые к животу,
тоже не были покрыты шерстью, причем передние весьма напоминали руки.
Нет, он не был похож на котенка. Но он лежал, тяжело дыша, и казался
совсем беззащитным. А Валькирия явно гордилась своим детенышем и
собиралась о нем заботиться. Мне следовало пойти и позвать дока. Но вместо
этого я сел на край кровати, так чтобы не мешать Валькирии, и стал
смотреть, как она энергично вылизывает своего подкидыша. Я не знал, кого
она произвела на свет, но мне казалось, что он должен жить. Так я впервые
встретился с Иитом.

дальше