Впоследствии Мерлин не мог ясно вспомнить как он стоял против
собравшихся. Он знал только, что в нем была такая Власть, что и без всяких
иллюзий люди слушали и верили. С факелами в руках устремились они к камню
и увидели погруженный в него меч. И согласились, что предложенное Мерлином
испытание должно назвать вождя. И хоть они, наверно, не верили, что
кому-то это удастся, что-то заставило их согласиться.
Сам Мерлин так устал, что скорее упал, чем лег на груду плащей в
палатке Эктора; он не видел снов и спал, как человек, одержавший победу
над превосходящими силами противника.
Утром Мерлин поел, не чувствуя вкуса, не зная, что ест, - так
сконцентрирована была вся его энергия на предстоящем. Позже он нетерпеливо
занял место у камня с трудом напустив на себя внешнюю невозмутимость, чего
требовало его положение пророка.
И они пришли, один за другим. Пришел Лот Оркнейский, с лисьим лицом
под лисьими рыжими волосами, переводя взгляд с одного человека на другого,
как будто решая, как использовать их для своих целей.
Но меч под его рукой не шевельнулся. Лот даже отдернул руку от
рукояти, будто она была раскалена. Пытался сын Голориса Корнуэлльского,
пытались другие. Их было так много, что имена их ничего не значили для
Мерлина. Большинство из местных племен, но были и представители армии
Амброзиуса, явно римляне.
Потом пошли молодые. Некоторые юноши только начали носить оружие. Их
усилия вырвать волшебный меч были напряженней, словно они верили там, где
старшие сомневались. Мерлин запомнил только смуглое лицо Кея. Он всегда
держался в стороне от двора и потому многих не знал.
Но он затаил дыхание, когда в круг вошел Артур. Солнце превратило его
волосы в золото, такое же яркое и чистое, как золото с Западного острова.
И тут в мозгу Мерлина слова сложились в определенный образец, и он про
себя произнес условную фразу.
Артур вытер ладони о полу, будто они были влажными от пота. Одежда
его была освещена так же ярко, как волосы. От него всего исходило сияние.
Или так только казалось Мерлину?
Юноша сжал рукоять небесного меча. Мерлин видел, как напряглись мышцы
на его плечах и руке от усилий. Лицо стало серьезным. Из всей толпы
единственным уверенным человеком был Артур.
И вот раздался протестующий хриплый звук. Меч медленно высвобождался,
выходил из камня. Мерлин услышал удивленные возгласы собравшихся. Они все
пытались, они знали, что это невозможно, и вот перед их глазами Артур
совершал невозможное.
Он продолжал тянуть. Рукоять меча пришлась ему точно по руке. Лезвие
вспыхнуло, Артур радостно рассмеялся и взмахнул им над головой.
Мерлин не кричал, но его слова были подхвачены толпой, как будто он
провозгласил изо всех сил:
- Да здравствует Артур Пендрагон, Высокий Король Британии, который
был, есть и будет!
Всех охватил благоговейный страх. Мерлин видел, что даже Лот отдал
мечом салют новому вождю. И Мерлин почувствовал, как напряжение спадает.
Он бросил взгляд на стоявших несколько в стороне женщин. Каждая
королева и леди надеялась в глубине души, что великое деяние совершит ее
муж и что она будет править вместе с ним. Но среди них...
Мерлин сжал кулаки; он мог бы догадаться, что она будет здесь На этот
раз на ней не простое зеленое платье, а соответствующий наряд. Высокая и
стройная, с грацией, по соседству с которой остальные женщины казались
полевыми работницами. Ее платье зеленое, оно украшено богатой
фантастической вышивкой из серебра, на темных волосах серебряный обруч с
зеленым камнем.
Она встретила его взгляд и слегка улыбнулась. Он почувствовал угрозу.
Нужно защищаться! Если бы он только знал какими возможностями она
располагает! Зеркало говорило, что, заключив Мерлина в пещеру, она почти
истощила свои силы. Но если поле с годами ослабло, Нимье могла
восстановить свои силы.
К Артуру подходили лорды и клялись в верности. Мерлин увидел Эктора,
как всегда немного в стороне. В два шага он был рядом.
- Эктор, - сказал Мерлин. Голос его заглушали приветствия. - Кто эта
женщина?
Он должен знать, какое положение занимает Нимье при дворе, кто ее
поддерживает, открыто и тайно.
- Ее зовут Леди Озера. У нее есть своя крепость. Говорят, некогда это
был замок странной богини, правившей реками и озерами. Она великий
целитель и вплоть до смерти лечила Утера. Люди верят в ее искусство. Но
если она наша родственница, то никогда не говорила об этом.
- Нет! - взорвался Мерлин - Она из Темных, Эктор, и ее настоящее имя
Нимье. По ее воле я находился в заключении. Мы должны следить за ней. Она
желает Артуру зла.
Но слишком поздно. Когда Эктор подозвал двух верных людей, чтобы
приказать им следить за Леди, она исчезла и никто не знал, куда. И Мерлин
почувствовал, что теперь опасение всегда будет окрашивать его дни и ночи.

11

Снова стоял Мерлин в Месте Солнца. Хижина Лугейда превратилась в
груду обломков, в которой нельзя было уже распознать жилище человека. Не в
первый раз Мерлин подумал, куда исчез друид. И жив ли он вообще? Он
вздрогнул, как будто чья-то нога наступила на его собственную могилу.
Одиночество, всегда поджидавшее поблизости, накинулось, как дикий зверь на
добычу. Эктор... Эктор пал от удара саксонского топора две-три битвы
назад.
Время теперь считали не годами, а битвами. Артур оказался
военачальником, которого все так ждали. Даже в юности он искусней управлял
войсками, чем Утер, отражая набеги на Британию. Он проявил больше гибкости
и понимания характера племен, чем по-римски жесткий Амброзиус.
Его ответом на набеги крылатых шлемов была кавалерия - черные
всадники границ. Лошадей фризской породы, более крупных и тяжелых чем
местные пони скрестили с темными лошадьми севера и получили крепкое и
сильное потомство способное нести воина в полном вооружении. Сами лошади
тоже были укрыты кожаными латами с нашитыми металлическими полосками.
Саксы, несмотря на свое поклонение белым лошадям, которых они
приносили в жертву Вотану, не были настоящими всадниками. А оружием Артура
стали быстрые кавалерийские удары по пехоте. Амброзиус в свое время удачно
удерживал саксов, отгоняя тех, кого призвал Вортиген как защиту от
шотландцев и пиктов с севера. Утер благоразумно сохранил то, чего достиг
его брат. Но Артур повсюду заставил саксов отступить.
Все чаще и чаще саксы садились в свои корабли с драконьими головами,
увозили женщин, детей, все имущество; они направлялись за море, прочь от
Британии, где люди Артура не давали им покоя, заставляя постоянно держать
в руке меч или копье, где у них на восходе солнца никогда не было
уверенности, что они увидят, как оно садится.
Артур постоянно побеждал.
Мерлин спешился у Королевского камня плечи его слегка согнулись под
белой одеждой.
Он коснулся ладонями поверхности плиты. Каким юным, полным
возбуждения и торжества был он в тот день, когда впервые стоял здесь! Он
слишком легко выиграл, чтобы торжествовать. Переправить камень из-за моря,
поместить его в землю Британии - слишком ничтожно это действие чтобы
праздновать его как победу.
Он устало вздохнул. Да, он сделал Артура королем. Но Артур, сидящий
теперь на троне, не король из его снов. Он вежливо слушает Мерлина.
Иногда, только иногда соглашается. Его всюду сопровождают жрецы Христа. И
когда могут, нашептывают о колдовстве Мерлина, снова вспоминают, что он
родился от демона.
Теперь Мерлину казалось, что в его планах всегда был просчет. Только
трижды действовал он безошибочно привез камень на нужное место, где в
будущем он послужит маяком, освободил небесный меч и посадил Артура на
трон.
Но у Артура не было знаний, от которых зависело будущее Небесного
народа. Его характер был сформирован другими. Мерлин давно уже знал, что у
Нимье есть немало способов добиваться своего.
Прежде всего королева. Рот Мерлина скривился, как от физической боли.
Королевская дочь и такая красавица, что у мужчин захватывает дыхание,
когда они смотрят на нее, - внешне она достойная пара Артуру. А на самом
деле - что? Игрушка, кукла, женщина, настолько поглощенная мыслями о своем
теле, что ее глаза никогда не останавливались, когда она находилась в
обществе; они осматривали каждого мужчину проверяя, оценил ли он красоту
ее лица и фигуры. Такова Джиневра.
И хотя с тех пор, как Леди Озера с подозрительной улыбкой отвернулась
от торжества Артура, Мерлин ее не видел, он чувствовал присутствие Нимье
около королевы. Как давно это было...
Мерлин потер лоб рукой. Он чувствовал глубокую душевную усталость и
предчувствие которого не мог понять. Дважды приходил он в пещеру, но
зеркало молчало; он не пытался прервать это молчание но надеялся на свои
силы.
Ему по-прежнему иногда снились сны, которые подкрепляли волю. Он
видел вздымающиеся в небо города, видел людей, научившихся летать,
изменявших свой мир, как гончар изменяет податливую глину. Он видел, на
что способен человек а проснувшись, созерцал убожество и упадок человека в
свой век.
У него есть мудрость, но кто примет его советы? Артур - когда это
соответствовало его планам. Остальные - лишь немногие, приходившие к нему
как к целителю. Большинство слушало жрецов из-за моря; все, что не
одобряли жрецы, они считали порождением зла. Как он мог пасть так низко?
Теперь он был в стороне от всех, как в броне из непробиваемого льда.
Звери в лесу казались ему ближе людей. И всегда гнетет его одиночество.
Сама внешность ставила его особняком: казалось, достигнув мужской
зрелости, он перестал стареть. Он благоразумно изменял с помощью трав свое
лицо и волосы, искусственно старя их; иначе его продолжающаяся молодость
вызвала бы враждебность в людях, которые больше всего боятся упадка сил и
приближения старости, которая означает для них смерть.
Холод и тьма...
Неожиданно Мерлин покачал головой и выпрямился. Он позволил
неуверенности овладеть собой. Артур правит Британией. Мечом, который
вложил ему в руки Мерлин, король установил мир. Ни один человек не может
одержать победу, не изведав вначале вкус поражения. На ступил час, к
которому была устремлена вся его жизнь.
Он с новой энергией, как бы очнувшись от кошмара, огляделся вокруг.
Высокие и сильные, возвышались вокруг древние камни Зеркало учило его:
Сила была, есть и будет. И это "будет" лежит перед ним. Он приведет сюда
Артура вопреки всем заморским жрецам, отведет его к зеркалу. Почему
позволил он тени лечь на свой разум, нашептывать темные мысли? Он, Мерлин,
может быть, последний человек на Земле, владеющий древними знаниями! Он
слишком долго тратил время. Теперь Артур не занят отражением набегов, он
готов к выполнению своей главной задачи.
И Мерлину, когда он отбросил сомнения, показалось что камни
ослепительно блеснули на солнце, вспыхнули, как факелы. Они и были
факелами, несущими забытый свет в темный мир. Мерлин высоко поднял голову,
расправил плечи.
Почему же все-таки позволил он неуверенности овладеть собой? Похоже,
в словах людей о колдовстве есть какая-то правда, и им овладело могучее
заклятие как то, при помощи которого зеркало сохранило ему жизнь. Теперь
он ощущал Силу так же ясно, как в тот день, когда поднял Королевский
камень на Западном острове.
И все же ему не хотелось уходить, не хотелось возвращаться в
дворец-крепость короля. Камни по духу были ему ближе людей. С глубоким
сожалением вспомнил он, как ждал рождения Артура, надеялся, что кто-то
разделит его одиночество, особенно сильное, когда он оказывался в толпе.
Мерлин свистнул, и лошадь, которая паслась у стоящих камней, заржала в
ответ, подошла к нему и ткнулась головой в грудь, а он трепал ее уши и
гриву. Это была знаменитая черная порода - больше и крепче горных пони,
более послушная, без тех порывов к независимости, которые иногда
заставляли пони сбрасывать любого всадника.
Сев в седло, Мерлин еще задержался, задумчиво глядя на камни. Он
видел насыпь, воздвигнутую над Амброзиусом, этим сильным человеком который
так стремился вернуть прошлое. Только в нем видел он безопасность.
Утер лежит не здесь. Чужеземные жрецы положили его тело под полом
одной из их церквей, построенной на месте римского храма. Сами камни
древней постройки теперь служили новым богам.
Видел Мерлин и могилу, в которую вторгся некогда, чтобы извлечь меч.
Кто лежит там? Один из Повелителей Неба, встретивший смерть далеко от
дома? Или сын смешанного брака, подобный ему самому? Мерлин не знал этого,
но рука его взметнулась в воинском приветствии не только человеку,
прозванному Последним Римлянином, но и этому неизвестному из глубокого
прошлого.
Уезжая от Места Солнца, он укреплял свою решимость. Он обратится к
Артуру, отведет его к зеркалу. Артур далеко не глуп; он поймет разницу
между древними знаниями и тем, что невежественные люди называют
колдовством.
К тому же наступает время пустить в ход Королевский камень. В пещере
есть необходимый предмет Его нужно положить под камень, и тогда - тогда
вызов будет послан!
В ответ появятся корабли со звезд. И снова человек сможет завоевать
небо, землю и море! Мерлин чувствовал, как горячая надежда растапливает
лед недоверия. Человек стоит на пороге нового великого времени.
Так думал он на пути в Камелот и ночью ему снились яркие сны. Артур и
зеркало... сигнал камня...

Через несколько дней Мерлин приближался к стенам древнего замка,
который Артур превратил в самую мощную в Британии крепость. Стража хорошо
знала Мерлина и не остановила у внешних ворот. Мерлин задержался лишь для
того, чтобы сменить свое пыльное дорожное платье на более подходящее к
великолепию королевского двора.
- Здравствуй, Мерлин. - Артур сидел за круглым столом. Это тоже было
изобретением Мерлина: круглый обеденный стол, за которым ни один гордый
рыцарь или маленький король не смог бы утверждать, что его посадили на
место, не соответствующее его достоинству.
- Здравствуй, господин король - Мерлин сразу заметил среди знакомых
лиц новое. Кей больше не сидел по правую руку короля Нет, это место
занимал юноша, почти мальчик.
Глядя на смуглое лицо незнакомца, Мерлин сдержал невольную дрожь.
Если в чертах Артура ничего не говорило о присутствии древней крови, то во
внешности этого юноши оно читалось так ясно, как еще не случалось видеть
Мерлину. Разве лишь в зеркале, отражающем его собственное лицо.
Внешность юноши в одно и то же время была знакомой и незнакомой.
Глаза смотрели из-под густых ресниц жестко, непроницаемо. Глаза старика,
не соответствующие юному телу. В них виднелась угроза...
Мерлин обуздал свое воображение. Нужно радоваться появлению еще
одного представителя древней расы. Но ничто в этом юноше не радовало его.
- Ты вовремя. - Артур махнул рукой, и виночерпий торопливо наполнил
серебряную чашу заморским вином и поднес Мерлину. - Ты вовремя, бард,
чтобы выпить за здоровье нового потомка Пендрагона, пришедшего ко мне на
службу. - Он кивнул юноше. - Это Модред, сын леди Моргазы и мой племянник.
Рука Мерлина сжала кубок. Ему не нужен был даже этот косой, мрачный
взгляд, брошенный юношей, предвещавший опасность, чтобы понять правду.
Племянник Артура? Нет, сын его от той самой девки, которую скрыла
Нимье. А по взгляду его Мерлин понял, что юноша знает правду - или по
крайней мере ту ее часть, что может принести наибольший вред Артуру, - что
он действительно сын короля и женщины, известной, как сводная сестра
короля.
Мерлин выпил вино, надеясь на свое умение скрывать чувства.
- Лорд Модред. - Он кивнул юноше. - Кровь Пендрагона - это высокая
честь.
- Да. - Артур улыбнулся. - И он как раз вовремя, чтобы окровавить
свой меч и показать характер. На саксонском берегу горят сигнальные огни.
Эти псы войны опять ищут добычу. Мы выезжаем на охоту...
Глаза короля горели. Мерлин понял, что не сможет остановить Артура.
Придется отложить планы знакомства Артура с зеркалом. Артур по-прежнему не
будет знать своего наследия и истинной задачи. И Модред... сын короля,
воспитанный Нимье. Это Мерлин знал инстинктивно. У нее было достаточно
времени, чтобы подготовиться к удару. И вот она нанесла его. К злобе того,
кто считает себя лишенным законного места, добавляется железная воля
Нимье. Этот юноша - страшная угроза.
Но не только осторожность говорила в Мерлине. В нем начал закипать
гнев. С самого начала он слишком верил в удачливость Нимье. Пора отыскать
ее. А может ли быть лучшая дорога к ней, чем через Модреда, ее создание?
Мерлин прислушивался к возбужденным разговорам о новой экспедиции
против саксов. Сидя за круглым столом, он поднял взгляд к галерее и
переводил его от одного прекрасного лица к другому. Королева хвастала, что
ее сопровождают красивейшие женщины Британии, но ни одна не может
соперничать с нею.
Вот и Джиневра. Ее богато украшенное платье желтого цвета, как
созревшая пшеница. Маленькая золотая корона на волосах, такого же цвета,
что и платье. Платье и волосы сливаются, из невозможно разделить. На шее
тяжелое янтарное ожерелье; когда она наклоняется вперед, на щеки свисают
серьги - драгоценные камни. Глаза ее внимательно следят... за кем?
Мерлин проследил направление ее взгляда. Она смотрела на Модреда и
слегка улыбалась. Мерлин внимательно рассматривал королеву: он знал, что
за этим взглядом, который он не может разгадать, что-то скрывается. И эта
неспособность разгадать беспокоила его. То, что женщина оставалась для
него загадкой, возможно, какая-то случайность. Но он не остановился на
этой мысли. Он считал Джиневру куклой, игрушкой, без собственных мыслей и
целей. Но так ли это?
Однако теперь он искал другое лицо. И поэтому отвернулся от яркого
солнца королевы к менее яркой радуге окружавших ее леди. Некоторых он знал
по именам, других по внешности, но никогда не рассматривал их внимательно,
как сейчас. Но той, кого он искал, не было. Не было леди, такой же яркой,
а может, еще ярче самой королевы. Если Нимье представила двору Модреда, то
сама не явилась, иначе она присутствовала бы на пиру.
Мерлин осторожно поискал ее теми другими чувствами, которые редко
использовал в большом обществе: слишком много личностей излучавших
собственную энергию. Нет, он готов поклясться, что Нимье здесь нет.
Но воля ее здесь, в лице королевского "племянника". Мерлин начал
планировать заново. Он не верил, что неожиданное известие о саксах
тревожит короля. Сам Артур как будто видит в этом только возможность
показать новонайденному племяннику проворство и неуязвимость черной
кавалерии.
Теперь - Мерлин знал это, он отмел все сомнения, вызванные своей
земной половиной, - теперь настал час. Он должен вызвать небесные корабли,
пусть и без согласия Артура!
Он погрузился среди пира в собственные мысли. И вдруг понял, что люди
вокруг встают, зовут оруженосцев, готовятся к отъезду. Он чувствовал силу
их эмоций, чувствовал, как в нем самом пробуждается та же жажда сражения.
И подавил ее другой своей частью, принадлежащей не Земле, а Повелителям
Неба. Он должен использовать мысль и невидимые силы, а не примитивное
оружие этого мира.
Перед ним стоял кто-то. Мерлин взглянул на Модреда.
- Тебя называют бардом. - В голосе Модреда слышался звон невидимого
оружия. - Тебя также зовут колдуном и сыном нелюди. - В тоне его звучала
насмешка. Любой другой на месте Мерлина выхватил бы в ответ оружие.
- Все это правда. - Мерлин несколько удивился открытому проявлению
враждебности, хотя с самого начала ждал, что человек Нимье как-то проявит
себя.
- И насколько правда то, что говорят? - На этот раз в голосе Модреда
звучал открытый вызов.
Мерлин улыбнулся.
- Много ли мы знаем о себе? Способны ли отличить правду от вымысла? У
каждого из нас есть свои силы, большие и малые. Дело в том, как мы
используем данное нам.
- Силы могут быть даны тьмой и светом. Король слушает жрецов света,
бард. Старые времена миновали...
Мерлин рассмеялся. Его охватило то же возбуждение битвы, что и
остальных при известии о набеге саксов, но по другой причине Нимье через
этого юношу бросала ему вызов. А когда дело доходит до войны, сомнения
исчезают. Он может использовать силы, которые по его приказу подняли
камень. Он не бесполезное оружие, в его руках такие силы, которые и не
снились другим. Продолжая разговаривать с Модредом, он про себя перечислял
эти силы.
- Разве ты никогда не слышал, лорд Модред, - спросил он, произнося
имя с насмешкой и видя, как вспыхнуло лицо юноши - что существует нечто
такое, что было есть и будет? Та, которая учила тебя, должна это знать.
Он отвернулся, но Модред схватил его за рукав.
- Ты невежлив, бард! И кого это ты имеешь в виду?
Мерлин снова рассмеялся. Значит, Нимье не полностью владеет этим
мальчиком. Хоть в нем и есть древняя кровь, он не умеет подавлять вспышки
гнева.
- Мальчик, - сказал он, не употребив на этот раз слово "лорд" - тебя
учили многому, только не хорошим манерам. - Мерлин выдернул рукав. -
Прежде всего тебе следует узнать сущность человека, с которым говоришь.
Может, он сказал слишком много. Но в Мерлине тоже была гордая древняя
кровь. К тому же он решил, что Нимье не слишком искусно подобрала свое
оружие. Это не Эктор, даже не Кей, юноша не слишком умен.
Мерлин прошел сквозь толпу возбужденных мужчин. Теперь, когда он
наконец принял решение, у него есть своя миссия. Впрочем у двери он
оглянулся. Модред смотрел ему вслед, в руке у него была рука заморского
жреца. Бритое лицо жреца взволновано. Мерлин видел, как двигались губы
Модреда. Он не сомневался, что готовится какая-то неприятность. Но какая
именно... Он пожал плечами.
Быстро прошел он в свою комнату и снял одежду барда. Это белое платье
делало его слишком заметным. Он надел простую одежду, взял плащ с
капюшоном. Потом отыскал свежую лошадь заполнил седельные сумки хлебом и
сыром с кухни, где слуги делали то же самое для готовящегося к походу
отряда. Но Мерлин выехал раньше и направился в горы.
Уже несколько лет не был он здесь, но помнит каждый поворот тропы. И
так как он никогда не забывал о своей одинокой жизни в лесах, ему легко
было проводить ночи без огня и двигаться тайно. Это стало для него
привычным.
Руины крепости Найрена теперь превратились в насыпь, поросшую
кустарником. Мерлин долго простоял здесь, вспоминая, чем был дом клана для
Мирддина.
Потом подъем. Здесь Мерлин снял с лошади седло и упряжь, стреножил ее
и пустил пастись. Убрал камни из расщелины. В пещере темно, Не светился ни
один механизм. Мерлин не приближался к зеркалу. Сейчас не время для
вопросов. Он хорошо знал, что должен сделать.
У стены он поднял цилиндр размером в свою руку. Зеркало давно
рассказало ему об этом цилиндре. Инструкцию он помнил так хорошо, будто
выслушал ее час назад. Здесь цель его жизни. Нет больше колебаний, попыток
действовать через людей которых предает их собственная природа. Он
выполнит волю Повелителей Неба.
Маяк оказался легче, чем он думал. Мерлин вынес его наружу и снова
замаскировал расщелину. Зеркало еще понадобится. Рано или поздно сюда
придет Артур. Мерлин не знал, сколько времени сигнал будет идти до
кораблей. Месяцы, годы... До этого часа Артур должен оставаться королем.
Прижимая цилиндр к груди, как долгожданное сокровище, Мерлин начал
спуск.

12

Было темно, когда Мерлин добрался до Места Солнца. Год приближался к
концу, урожай собран, а морозными утрами и долгими темными ночами
становилось холодно. Камни казались далекими, они будто сознательно
избегали контакта с людьми этого мира.
Если бы с ним был сверкающий меч, задача была бы сравнительно легкой.
Но меч у Артура, и Мерлин должен рассчитывать лишь на свои знания.
Пробираясь в каменный круг, он вздрагивал не только от холодного ветра.
Родство, которое он всегда чувствовал с этими камнями, закрылось, как
дверь на ночь.
Мерлин не ласкал рукой камни, как делал это раньше. Необходимость
заставляла его приняться за работу немедленно. Он подошел к Королевскому
камню.
Осторожно положив на землю цилиндр, Мерлин осмотрел камень.
Ясно, что нельзя просто положить цилиндр на камень, как он наивно
думал. Хотя это место считалось священным, любой прохожий может
заинтересоваться странным предметом. Нет, цилиндр нужно хорошо спрятать и
Мерлин знал, где: под самым массивным каменным блоком.
Он поднимал этот камень, сможет поднять его вновь, хотя без меча это
значительно труднее. У него с собой только нож, но не из удивительного
металла. Тем не менее его нудно использовать.
От камней падали густые тени, в них что-то таилось. Мерлин постоянно
оглядывался, всматриваясь в эти бассейны темноты. Хотя раньше Нимье
использовала длишь такие иллюзии, которые он и сам мог вызвать, все же в
этом месте оставалось что-то угрожающее.
Мерлин вспомнил слова Лугейда: в древних храмах долго сохраняются
таинственные силы, которым некогда здесь поклонялись.
Здесь не место для ночлега. Нужно солнце, которое когда-то почиталось
здесь как источник жизни, чтобы вызвать всю его энергию. А пока у него
есть время, чтобы подготовиться к величайшему усилию в жизни, большему,
чем даже иллюзия, сопутствовавшая рождению Артура. Снова подобрав маяк, он
двинулся к насыпи, некогда бывшей жилищем Лугейда. Тут он расположился на
ночь, напился из ручья, который почти совершенно затянуло илом с тех пор,
как сюда перестал приходить друид, поел остатки провизии, привезенной из
Камелота.
Потом сел, прислонясь спиной к остатку стены, и посмотрел на Место
Солнца. С наступлением темноты поднялся ветер. Пролетая меж камнями, он
издавал воющий звук. Впечатлительный человек мог бы услышать в нем жалобы
умерших.
Не в первый раз Мерлин задумался о Повелителях Неба. Что они искали
здесь? Почему так хотели вернуться? Они так сильны что легко перелетают от
одной звезды к другой. Почему они не найдут для себя другой, лучший мир?
Может, существует какое-то качество, которое можно найти только
здесь? Может, человечество нужно им, чтобы выжить? Зеркало отвечало
уклончиво, когда он пытался расспрашивать об этом. Когда оно выдавало
информацию, Мерлин часто испытывал чувство угнетения - в его мире не было
слов для тех необычных предметов и сложных машин, которыми легко
пользовались другие. Но некоторые самые простые вопросы, казалось, в свою
очередь смущали зеркало.
Хотя он не смыкал глаз, а продолжал следить, как ночь поглощает Место
Солнца, Мерлин напряженно думал, собирая сведения, накапливая необходимую
энергию. Ему предстояла не галлюцинация, а реальное действие.
Он такой же полководец, как Артур, но в войске его не люди. Глубже и
глубже погружался он в свою память и разум. И неожиданно узнал возникшую в
памяти картину. На этом самом месте стояла Нимье, тело ее белело, волосы
развевал ветер. Он слышал сладость ее голоса, чуть не касался теплого
тела. Нет!
Мерлин решительно подавил это воспоминание. Неужели он может
действительно коснуться Нимье, если напряжет все силы? Вон из мозга! Он
должен забыть о ней.
Зеркало... Он должен сосредоточиться на зеркале, как если бы оно
стояло перед ним. Увидев зеркало, Мерлин успокоился. Мерлин слышал его
голос, различал слова, он знал, что ему нужно делать.
Он больше не чувствовал усталости. В нем нарастала сила, заполняя
тело и мозг. Нужно ее сдерживать до наступления нужного момента. Мерлин не
замечал, как проходило время. Не чувствовал холода. Внутренняя энергия
согревала его, и, несмотря на резкий ветер, он отбросил плащ.
Случайно взглянув на свои руки, лежавшие на коленях, он не удивился,
увидев, что они слегка светятся. Он чувствовал свою силу, ему все труднее
становилось ее удерживать. Губы его двигались, но даже шепот не срывался с
них, только в мозгу продолжали звучать древние слова, складываясь во
фразы.
Когда небо посерело, Мерлин встал. Хотя он просидел всю ночь, тело
его не затекло. Наоборот, он чувствовал себя, как бегун, рвущийся в путь.
Левой рукой он прижимал к себе маяк. В правой - наготове нож.
Большими шагами приблизился он к Королевскому камню и встал рядом,
готовый встретить восходящее солнце. Маяк он положил на землю у ног. Вот
он вытянул руку и со звоном начал ударять ножом по камню произнося в то же
время слова, к которым готовился всю жизнь.
Удар, удар, темп все ускоряется. На небе зарево - предвестник
восхода. Удары превратились в сплошную металлическую вспышку от встречи
металла с камнем рождались искры. Голос Мерлина поднялся, он требовал,
чтобы силы, заключенные в камне, подчинились его воле.
Камень зашевелился, не так быстро, как в ответ на удары меча, но
зашевелился. Мерлин напряг всю волю, поднял нож и один конец камня
последовал за лезвием.
Мокрая одежда прилипла к телу. Несмотря на холод, Мерлину было жарко,
с него струями тек пот. Вверх и вверх. Пока камень не встал вертикально. И
тут Мерлин произнес единственное слово, которое не осмеливался произносить
раньше, - Слово, Связующее Силу. Камень продолжал стоять, траншея под ним
была пуста.
Мерлин опустился на колени. Ножом он начал копать землю. Работал
напряженно: он не знал, сколько времени Слово будет удерживать камень.
опал, отбрасывал землю, снова копал, глубже, глубже, быстрее...
Наконец углубление готово. Мерлин поставил в него маяк, более легким
концом к небу. Работая еще быстрее, он сгреб обратно выкопанную землю и
утрамбовал ее руками и рукоятью ножа. Наконец он отбросил нож и
выпачканными землей, с обломанными ногтями коснулся цилиндра в
определенном месте, повернул, и крышка легко снялась.
Дрожа от крайнего напряжения и усталости, Мерлин выбрался из-под
камня. Опустившись на колени он взглянул на возвышающийся монолит.
Мысленно произнес освобождающее слово. Камень упал со страшной силой.
Мерлин надеялся что выкопанная им для маяка яма достаточно глубока. Он так
устал, что мог только лежать, касаясь рукой камня, почти без сознания.
Именно прикосновение к камню привело его в себя. Он всегда чувствовал
силу, заключенную в камне, но на этот раз биение было иным. Поняв, в чем
дело, Мерлин испустил крик облегчения и радости. Получилось! Маяк
действовал. Но когда прилетят корабли? Откуда? Сколько?
Он слишком ослаб, чтобы сразу встать, и продолжал сидеть, опустив
голову на грудь, опираясь рукой о камень, все время ощущая мощное биение.
Его привело в себя ощущение опасности. Как будто ветер донес
отвратительный запах. Мерлин поискал ощупью в траве нож - свое
единственное оружие. Теперь он слышал топот копыт, крик, который мог
доноситься только из человеческой глотки.
Саксы? Разбойники? Он знал только, что приближаются враги. Поэтому,
не вставая, отполз в тень камня. Отсюда ему был виден весь отряд. Всадники
не направлялись прямо к его ненадежному укрытию. Мерлин понял, что они не
решаются вторгнуться в Место Солнца.
Один из них подъехал со стороны хижины Лугейда, гоня с собой лошадь
Мерлина. Мерлин слышал возбужденные голоса, но не разобрал слов. Он,
однако, был достаточно близко, чтобы рассмотреть на двоих всадниках одежду
заморских жрецов. Остальные были явно вассалами одного из племенных
вождей.
Жрецы подгоняли воинов. Но, невзирая на нетерпеливые приказы, воины
не торопились приближаться к священному месту. Древнейший закон,
соблюдаемый всеми племенами, гласил: нельзя проливать кровь и преследовать
беглеца в Месте Солнца.
Мерлин был уверен, что они ищут его, но причины понять не мог. Артур
дал при своем дворе место верящим в Христа, и многие из его приближенных
были христианами, но король придерживался либеральной политики Амброзиуса.
Когда к нему присоединялись воину, готовые сражаться с захватчиками он не
спрашивал, какому богу они поклоняются. В его окружении были такие, кто
склонял колени перед убийцей быков Митрой, другие верили в древних богов
Британии.
Кто разрешил этим всадникам преследовать его? Мерлин готов был
поклясться, что это сделано без ведома короля. Хотя Артур никогда не был
так близок к Мерлину, как тот надеялся, но все же уважал его и иногда
прислушивался к человеку, вложившему меч Британии в его руки. Нет, Артур
не стал бы преследовать его. Но кто-то ведь послал этих охотников Мерлин
подумал о Модреде. Неужели этот явившийся ниоткуда "племянник" приобрел
такую власть в Камелоте?
Жрецы по-прежнему подгоняли всадников, а воины пятились. И вот серые
рясы одни двинулись вперед. Один поднял символ своего бога - деревянный
крест. Оба пели молитву. Мерлин видел, что меньший из жрецов обнажил меч,
хотя это противоречило всем представлениям Мерлина жрец не может быть
воином.
Почему он должен прятаться, как загнанный зверь? Возмущенный, Мерлин
встал и вышел из-за камня. Он выпрямился, как воин, ожидающий нападения
противника.
Когда жрецы подошли ближе, Мерлин разглядел их лица. Одного из них он
узнал. Это был тот самый жрец, с которым Модред говорил на пиру в
Камелоте. Итак, его подозрения оправдываются. Эта встреча - дело рук
Модреда.
- Кого вы ищете, люди божьей службы? - спросил Мерлин.
Жрец, державший крест, на языке римлян произносил заклинание против
сил Тьмы. Он запнулся, но с яростью продолжил свое пение. Его спутник не
поднял меч. Хотя у него были глаза фанатика он все же, видимо, не был
готов напасть на безоружного.
- Демонское отродье! - воскликнул он, заглушив звуки молитвы.
Мерлин покачал головой.
- Вы стоите на месте, которое знало многих богов, - спокойно сказал
он. - Большинство из них давно забыто, потому что исчезли те, кто взывал к
ним в минуту опасности. Пока люди осознают, что в них есть гораздо большие
Силы, способные привести их к лучшей жизни и миру, будут существовать
боги. И неважно, как человек называет эту Силу: Митри, Христос или Лаг.
Сила остается той же самой. Только смертные различаются, а Сила была, есть
и будет неизменной и переживет даже землю, на которой мы стоим.
- Богохульник! - послышался крик жреца. - Слуга зла...
Мерлин пожал плечами.
- Ты берешь на себя мою роль, жрец. Барду подобает играть словами, и
он делает это с большей легкостью и искусством, он может открыто устыдить
короля при его дворе. Я не спорю с тобой. То, что я слышал о вашем Христе,
убеждает, что он действительно один из обладающих истинной Силой. Но он не
единственный. У каждого племени в свое время появляется собственный бог. Я
приветствую вашего Христа, как одного из видевших Великий Свет. Но разве
Христос учил вас преследовать человека, не идущего с ним по дороге? Я
думаю, нет, иначе он не принадлежал бы к Великим, для которых ясны и
открыты все пути.
Молитва второго жреца затихла. Со странным выражением на старческом
лице смотрел он на Мерлина.
- Ты говоришь необычные вещи, сын мой, - сказал он.
- Если ты слышал обо мне, жрец, то знаешь, что я вообще необычный
человек. Если хочешь сразиться силами, то знай: это детская игра, а
ребенок не сознает, чем играет. Смотри!
Он быстро провел перед собой пальцем. На вершинах камней вспыхнули
огоньки.
Старший жрец смотрел на них спокойно. Его товарищ возбужденно
крикнул:
- Работа дьявола!
- Если это так, то уничтожь ее, жрец! Добро должно победить зло, -
сказал Мерлин, и огни снова зажглись.
Жрец заговорил по-латыни. Но огни продолжали гореть Наконец Мерлин
щелкнул пальцами, огни исчезли. Лицо жреца побагровело от гнева.
- Природа зла не вне человека, а в нем, - медленно произнес Мерлин. -
В себе он создает возможность для ненависти, страх перед тем, что таится в
темноте. Если же он не создает такой возможности, то и не порождает
демонов. Я не использую силу для вреда и никогда не использовал. Да и не
собираюсь. Ибо если я обращу на это свои способности, они погибнут. Какого
бога я призываю, используя его Силу, это мое дело. Я не заставляю других
верить в него. Достаточно, что я знаю о существовании Силы, которая была,
есть и будет!
Старший жрец некоторое время смотрел на него, потом сказал:
- Незнакомец, у нас с тобой разные дороги. Но с этого момента я не
верю, что ты помощник злой силы. Ты печально заблуждаешься, и я буду
молиться о тебе, чтобы ты отвернулся от ложного пути и свернул на
истинный.
Мерлин склонил голову.
- Жрец, все молитвы, произнесенные с добрыми намерениями, замечаются
Силой. И неважно, в чье имя они произнесены. Я не желаю тебе зла, не желай
и ты мне его...
- Нет! - это крикнул младший жрец, горящий гневом, а может, и
испытывающий страх. - Это демонское отродье угрожает всем верующим. Он
умрет!
Он сделал неожиданный выпад мечом, не неуклюже, а искусно. Мерлин
решил, что прежде чем надеть рясу жреца, он был воином. Но Мерлин был
наготове: он видел выражение глаз противника. Рука Мерлина взметнулась.
Меч, как притянутый сильным магнитом, отлетел в сторону и ударился о
ближайший камень. Лезвие раскололось.
- Иди с миром, - сказал Мерлин жрецу, который, не веря своим глазам,
смотрел на осколки оружия. - Я не хочу никому зла. Но тебе лучше уехать
отсюда. Тут живет древнее заклятие ни один человек не смеет обнажать меч в
священном круге. Установившие этот закон давно мертвы, но сила их молитв
живет. Иди и радуйся, что камни не восстали на тебя.
- Брат Гилдас, - негромко сказал старший жрец, во имя твоего
повиновения господу, уходи. Этот человек идет своей дорогой и не нам его
допрашивать.
Он поймал узду лошади младшего жреца и повернул, ведя за собой вторую
лошадь, а всадник сидел на ней молча, будто лишившись дара речи. Когда они
подъехали к ожидавшим воинам, старший жрец отдал приказ. Воины отпустили
лошадь Мерлина. И поехали с торопливой готовностью, которая
свидетельствовала, что если жрецы не верили в силу древних священных
молитв, то воины верили.
Мерлин смотрел им вслед. Снова на него обрушилась свинцовая
усталость. Он должен уснуть. Но разумно ли задерживаться здесь?
Он решил, что можно доверять старшему жрецу. В споре сил он, Мерлин,
оказался сильнее. К тому же ясно, что воины не захотят возвращаться к
Месту Солнца. Мерлин прошел к Королевскому камню. Солнце пригревало; у
него есть плащ. Ветер стих. Мерлин сгреб сухую траву и устроил себе
постель.
Проснулся он к вечеру. Его разбудило ржание лошади. Животное паслось
меж камней и теперь ждало поблизости. Мерлин позавидовал лошади: он
проголодался. Накануне вечером он съел последние продукты, а сейчас не то
время года, когда можно утолить голод ягодами или орехами. Придется
вспомнить детство и испытать удачу с пращой и камнем. Может, удастся
добыть кролика.

дальше