Будет ли король, опираясь на воспоминания, считать ребенка своим? И
что произойдет, когда Утер будет обсуждать его происхождение с герцогиней?
Мирддин ясно почувствовал отвращение короля к самому себе в тех нескольких
словах, которыми они обменялись. Каков будет результат этого стыда?
Пройдет больше полугода, прежде чем он об этом узнает. Его
собственная задача ему ясна: ребенок, зачатый этой ночью, должен быть
скрыт, спрятан на севере, в доме человека, в жилах которого древняя кровь.
Он узнает Мирддина по условным словам. Почему бы не убедиться в этом
немедленно? И Мирддин повернул лошадь не к пещере, а на север.
Несколько недель спустя он знал, что Эктор - лорд небольшой
территории, расположенной среди гор и ущелий. Соседи его уважали, но
обращались к нему только в случаях необходимой совместной защиты. Его люди
были известны тем, что крайне неохотно принимали незнакомцев. Эктор
женился на своей двоюродной сестре: много поколений браки не выходили за
пределы их семьи, а он был молодой человек.
Мирддин собирал эти сведения по частям у бродячих торговцев Теперь,
когда угроза саксонских набегов ослабла, торговцы снова появились на
дорогах. Разговаривал Мирддин с кузнецом, который зиму проработал в
крепости Эктора, а сейчас торопился к больной матери, с бардом, который
путешествовал в поисках новых мест и людей. То, что он услышал, ему
понравилось.
Судя по всему, Эктор умный человек и опытный воин. Ему удалось
уберечь свои земли от набегов пиктов с севера. Жена его принадлежала к
заморской вере, которую теперь называли христианством; она приютила
старого жреца этой веры, известного целителя. Хотя Эктор ревниво берег
свою территорию, он без крайней необходимости не обнажал меч, и его
подданные процветали, насколько это возможно в беспокойные времена.
Когда Мирддин наконец подъехал к узкой тропе, ведущей в земли Эктора,
он обнаружил, что тропа охраняется. Охранники, не профессиональные
солдаты, попросили его задержаться в лагере, а один из них с сообщением
поскакал к дому клана. Мирддин начертил на клочке кожи спираль - знак
древних дней - и сказал, что хочет тайно побеседовать с их лордом.
Он ждал почти до заката. Наконец всадник вернулся и сказал, что
Мирддин может идти, а он сам будет его проводником. Лорд ожидал его в
центральном дворе дома клана. Мирддину на мгновение показалось, что он
вернулся домой и тяжелые годы одиночества позади.
Так же некогда стоял Найрен с обнаженной головой, с приветливым
лицом, ожидая гостя. Слуга увел усталую лошадь. Эктор крепко пожал
Мирддину руку. Увидев, что они одни, Мирддин шепотом произнес условные
слова.
У Эктора такие же черные волосы, как у него самого. Треугольное лицо
с заостренным подбородком, четко очерченные губы, узкий горбатый нос.
Мирддин как будто видел свое лицо, только немного старше и с небольшими
различиями. Они вполне могли быть близкими родственниками.
- Добро пожаловать, брат, - ответил Эктор, не удивившись словам
Мирддина, таким древним, что значение их забылось. - Дом родича открыт для
тебя.
В этой части план Мирддина осуществился легко. Хотя ни лорд Эктор, ни
его жена не имели никаких контактов с небесным народом, традиция таких
связей прочно жила в истории их клана. Они без расспросов приняли слова
Мирддина. Хотя он не объяснил обстоятельства появления ребенка, для
которого ищет убежища, они с готовностью согласились помочь ему. Тринихид,
хотя она искренне следовала новой вере, проповедуемой Натом - мягким
пожилым человеком, который старался лечить тела так же, как облегчать души
своим учением, - все же принадлежала клану. Когда Мирддин говорил о том,
как важно сохранить ребенка в безопасности, она согласно кивнула.
Двигалась она медленно, осторожно неся свой большой живот, в котором
находился долгожданный наследник Эктора. Положив руки на живот, она
слушала Мирддина, кивая головой.
Ее спокойное счастье заставило Мирддина почувствовать неловкость, и
он держался в стороне от верхнего этажа дома клана, где постоянно
находилась Тринихид. Ни одна из женщин, которых он видел при дворе короля,
не привлекали Мирддина. Лишь однажды желание шевельнулось в его теле:
когда он видел Нимье в ночи, бросившую ему вызов, призвавшую быть
мужчиной.
Счастье Тринихид и забота, которой окружил его лорд, были чем-то
новым для Мирддина. Поскольку в них обоих чувствовалось древнее наследие,
они казались ему ближе чем все другие люди в клане его деда. В их близости
было тепло, подобное теплу очага в зимний день, но ему в таком тепле было
отказано.
Мирддин чувствовал беспокойство, и в то же время что-то привязывало
его к этому месту. Он не мог решиться уехать и жить одиноко в пещере. Он
ходил с Эктором на поля, помогал считать скот, делал все, что делает лорд
небольшого поместья. Он утомлял себя, чтобы спать без сновидений.
С возвращением кузнеца появились новости. Мирддин внимательно слушал.
Король женился на герцогине Игрене. Но не жил с ней. Она жила среди святых
женщин новой веры потому что носила ребенка своего первого мужа. Пока она
не родит, король не требовал ее к себе.
Итак, герцогиня поверила в иллюзию, думал Мирддин. А Утер ничего не
делал, чтобы разуверить ее. Для целей Мирддина так даже лучше, потому что
Утер не захочет держать ребенка при дворе. Воспитание в других семьях было
широко распространено в высшем обществе. Даже король отсылал своих
сыновей, не только чтобы избавить их от искушений, которым они легче
поддались бы в его доме, но и для того, чтобы сберечь их жизнь. Всегда
найдется завистливый претендент, который решит, что убийство расчищает ему
дорогу к трону.
Он должен ехать на юг до наступления зимы в этих суровых северных
горах и отыскать Утера Однажды он уже сумел внушить королю нужные мысли и
сумеет снова. Иначе плохой был бы он обладатель Силы. Ведь это для
осуществления великого плана.
В течение лета Мирддин испытал одно из тех быстрых физических
изменений которые у него соответствовали спокойному росту других людей. Он
стал выше, шире в плечах. Увидев свое отражение в полированном щите, он
еще раз поразился своему сходству с Эктором, хотя лицо его не было
смягчено чувством, а глаза всегда полузакрыты, как будто он держит в них
тайное оружие. Борода у него редкая и растет медленно. По нескольку дней
он не нуждался в бритье. Но от работы под солнцем он загорел и окреп.
Перед самейнским пиром он уехал из крепости, сопровождаемый добрыми
пожеланиями своих отдаленных родственников, хорошо одетый, с отличными
кожаными ножнами, скрывшими меч. Меч этот поразил Эктора, но он даже не
касался его рукояти, говоря, что давно известно: такое оружие
предназначено лишь для одного владельца.
- Да, - согласился Мирддин, - но не я его владелец. Тот, кто придет,
понесет его в битву. Я лишь его слуга в этом и во всем остальном.
Он вел с собой запасного пони, нагруженного припасами, потому что
собирался пробираться на юг пустынными дорогами, чтобы известие о нем
раньше времени не дошло до Утера. Он хотел застать короля врасплох, чтобы
легче добиться осуществления своих планов.
Не особенно торопясь, он добрался до пещеры, причем его дважды
задерживали бури, длившиеся сутками. На знакомой тропе, которую сами собой
находили ноги, хотя остальные люди ее не видели, лежал снег. Послышался
хриплый крик, и большая черная птица опустилась рядом с ним. Мирддин
протянул руку и радостно окликнул:
- Вран!
Да, это был Вран. Он немедленно вцепился когтями в перчатку Мирддина
и, поворачивая голову и каркая, посмотрел на него.
- Подожди немного, Вран - пообещал Мирддин, - я покормлю тебя.
Птица перелетела на камень, а юноша порылся в мешке достал кусок
копченой свинины и бросил на землю. Мгновенно черный взрыв перьев закрыл
мясо.
Никаких следов того, что кто-то побывал здесь за долгие месяцы его
отсутствия, не было. А он вернулся лишь по одной причине. Мирддин
отстегнул пояс с мечом м спрятал в темном углу пещеры возле самой большой
установки. Он заметил, что большинство механизмов теперь молчит. Только на
поверхности одного по-прежнему бегали огоньки. Долго стоял он перед
зеркалом, глядя на свое отражение. Он теперь выглядел гораздо старше
своего возраста - столько лет было Утеру, когда они виделись в последний
раз. Лицо Мирддина стало замкнутым, а серая скромная одежда и плащ
превратили его в темную мрачную фигуру. Возможно, именно таким должен
появляться колдун в мире, наслаждающемся цветом и светом, блеском
драгоценностей и сверканием золота.
Он снова вышел наружу. Вран доедал мясо. Прежде чем сесть на пони,
Мирддин отыскал еще один кусок.
- Маленький брат, - сказал он, и при звуке его голоса ворон перестал
рвать мясо и взглянул на Мирддина черными бусинками глаз, как будто знал,
куда он собирается. - Прощай, будь здоров! Когда я вернусь, ты попируешь
снова.
Пообещав это, он повернул лошадь в сторону долины, где располагался
дом клана.
Самейн давно прошел и зимний волк крепко сжал свои жестокие ледяные
челюсти на человеческом мире, когда Мирддин оказался в комнате, где сидел
Утер. Огонь в очаге яростно ревел, но давал мало тепла. Как и предполагал
Мирддин, король был один. Он явно не хотел ни с кем делиться тайной,
связанной с колдуном.
- Итак, ты вернулся, колдун, - сказал король вместо приветствия. Ни в
лице его, ни в голосе не было приветливости. - Я не звал тебя.
- События позвали меня, - господин король, - ответил Мирддин. - Я
выполнил твое желание и не просил награды...
Утер с силой опустил на стол кубок с вином
- Если дорожишь жизнью, колдун, попридержи язык в своем грязном рту!
- взревел он.
- Я говорю не о прошлом, господин король, это твое дело. Я прошу
того, что в будущем.
- Все стонут и клянчат у трона. Что тебе нужно: золото, серебро,
поместье? - насмехался Утер. Но в глазах его было беспокойство, и ему не
нравилось то, что он увидел, взглянув на Мирддина. Лицо собеседника даже
смутило короля.
- Мне нужен приемыш, господин король.
- Приемыш... - от удивления Утер широко раскрыл рот. Потом его глаза
угрожающе сузились. - Что это за заговор, колдун?
- Никакого заговора, господин король. Вскоре та, кого ты любишь,
родит ребенка. И этот ребенок - для тебя угроза. Всегда иметь его перед
глазами...
Утер оттолкнул кресло, готовый прыгнуть на юношу. Он взмахнул рукой
для удара. Но остановился, подавив свой гнев.
- Зачем тебе этот ребенок? - хрипло спросил он.
- Я отчасти ответствен за его рождение, господин король. Я человек
Силы многое, во что верю, я предал в ту ночь, чтобы помочь тебе. Теперь я
должен платить за вмешательство в события. Ребенок вырастет в
безопасности, о нем будут хорошо заботиться. Люди забудут о нем. При твоем
дворе перестанут шептаться. У тебя и у королевы полегчает на сердце. Если
же он останется здесь, найдутся такие, кто захочет использовать его как
оружие для переворота. Не все сторонники Голориса мертвы, хотя сейчас они
и молчат.
Лицо Утера стало задумчивым. Он ходил взад и вперед у очага,
сосредоточенно размышляя.
- Колдун, в твоих словах есть мудрость. Я хотел бы убрать ребенка от
двора, как из-за королевы, так и ради его собственной безопасности. Как ты
сказал, есть такие, кто не смирился. Если ребенок окажется мальчиком, они
станут связывать с ним надежды на будущее. Жена считает... она верит... -
Утер помолчал. - Иногда ей кажется, что она зачала от демона в обличье ее
мужа. Она боится родить чудовище. Возьми ребенка, колдун, если хочешь, и
не говори мне, где ты его будешь воспитывать и как. Лучше совсем забыть о
нем.
- Хорошо. - Мирддин внутренне расслабился. Он добился своего без
опасных споров. - Я остановился в трактире Лебедя. Дай мне знать о
рождении ребенка я приду и уйду незаметно.
Утер кивнул, и Мирддин вышел. Предстояло многое сделать. Несмотря на
все свои знания и мощь, он не мог ехать домой на север с новорожденным
младенцем. Но он не зря выбрал себе гостиницу. Жена хозяина недавно родила
и теперь кормила здорового ребенка, гостиница чистая, и у Мирддина были
средства молча спрашивать и получать ответы. Ему оставалось только ждать.
9
Сообщение пришло в конце праздника Бригитты. Мирддин уже позаботился
о питании ребенка. На рынке рабов он купил маленькую смуглую пиктскую
женщину, взятую во время набега за древнюю римскую стену. За три дня до
этого она родила мертвого ребенка и находилась в таком состоянии, что
торговец не запросил дорого. Мирддин, используя силы зеркала, смог
поговорить с женщиной и пообещал ей свободу, если она будет заботиться о
новорожденном. Возможно, она не поверила в его обещание, но не
сопротивлялась, когда он отвел ее в гостиницу, велел умыться и снабдил
платьем и плащом, вероятно, лучшими в ее жизни.
Ребенок оказался мальчиком, в чем Мирддин был уверен заранее.
Поскольку имени у него не было, Мирддин поступил так же, как некогда
Лугейд. Заменив отца, он взял ребенка на руки и, глядя в маленькое красное
личико, произнес имя, которое услышал от зеркала:
- Артур.
Три недели спустя он нанял конные носилки и договорился с отрядом,
едущим на укрепление северной границы. Ведь придется ехать через все еще
необитаемые земли, и отряд послужит защитой. Так добрался он до земель
Эктора, где его встретили как родного. Эктор настаивал, чтобы Мирддин
остался у него жить. Но юношей владело такое беспокойство, что он не
согласился. Чем скорее он уедет отсюда, тем меньше у людей короля или
королевских врагов будет возможностей выследить Артура.
Мирддин не думал, чтобы король желал ребенку зла, но Утер,
несомненно, чувствовал бы себя спокойнее, если бы отослал сына за море.
Там было много семей, родственных британцам. И Утер мог бы так спрятать
мальчика, что никто не нашел бы.
- Когда он подрастет и сможет начать учиться, - ответил Мирддин на
предложение Эктора, - я вернусь. - Он был уверен, что Артуру необходимо
сообщить те же знания, что перевернули его жизнь. - А до того времени
забудь, что он не твоей крови.
Тринихид, держа своего сына Кея у полной груди, улыбнулась.
- Родич, он будет в безопасности...
Эктор энергично кивнул.
- Клянусь кровью в этом, если ты пожелаешь...
Мирддин тоже улыбнулся в ответ:
- Родич, зачем клятвы тем, у кого общая кровь? Я не сомневаюсь, что
он станет твоим вторым сыном.
И вот ранней весной он уехал, направляясь на юг, но такой дорогой,
которая привела бы его к Месту Солнца, потому что он чувствовал себя очень
одиноким. Может, в Лугейде он найдет товарища. К тому же так он запутает
возможных преследователей Мирддин не мог избавиться от чувства, что за ним
охотятся.
Если король изменил свое решение, его люди искали бы более открыто.
Нет, его как будто преследовала тень, облако, что-то неосязаемое. И он
знал, что только Нимье могла распоряжаться такой тенью.
Он не знал глубины ее знаний и решил, что благоразумней подозревать
самое худшее. Поэтому следует считать, что она узнала об Артуре.
Более всего он боялся за ребенка. Если, когда он уедет от Эктора,
чувство, что за ним наблюдают, исчезнет, значит ребенок в опасности. Тогда
он немедленно вернется, чтобы подготовить защиту Но, к его облегчению, его
продолжал сопровождать невидимый соглядатай.
Мирддин тщательно осматривал местность, по которой проезжал, каждую
ночь расставлял мысленные тревожные сигналы, чтобы его не застали
врасплох. Но нападения все не было, сохранялось лишь постоянное неприятное
чувство, что за ним наблюдают...
Он думал, что избавится от него в Месте Солнца. Мирддин хорошо
помнил, какое необыкновенное чувство силы испытывал он, касаясь каменных
часовых древних времен. Насколько сильна Нимье? Очень многое зависело от
ответа на этот вопрос. И какие ходы она сделала за годы после их последней
встречи? Он был уверен, что она не сидела сложа руки.
И вот он подъехал к большому кругу стоящих камней, спешился и
смотрел, как рассвет исчезает, поглощенный восходящим солнцем. Он оказался
прав: впервые за последнее время не чувствовал он присутствия наблюдателя.
Но он знал, что Нимье не будет обманута долго в нем все время стыл страх
что она пойдет по его следам обратно - и доберется до Артура. Безопасность
Артура - превыше всего.
Мирддин пересек лужайку у хижины Лугейда. Ему необходим совет друида,
необходим товарищ в той странной битве, которую он ведет. Но не доходя до
примитивного сооружения, он увидел обвалившуюся крышу. Здесь больше никто
не жил.
- Лугейд! - Он не мог сдержать отчаянный зов, хотя крик его прозвучал
слишком громко в утреннем воздухе. Занавеса из шкуры не было, и он мог
заглянуть внутрь. Уже давно здесь не было никого.
Растерявшись, он наклонился и вышел. Бронзовый котел, деревянные
чашки и ложки исчезли. Не осталось никаких вещей друида. Но по крайней
мере нет и следов насилия: Лугейд не стал добычей мародеров или
разбойников, решившихся навестить это пустынное место.
Медленно вернулся юноша к Королевскому камню и положил ладонь на его
грубую поверхность. Какая сила! Он чувствовал, как его внутренняя энергия
сочетается с излучением камня. Уверенность, пошатнувшаяся при исчезновении
Лугейда, вернулась к нему.
Он не бесцельно пришел сюда. Нужно разбудить силы, которые, как он
думал, дадут безопасность Артуру и уберут преследователей с его пути. И
вот, используя слово и мысль, ударяя в определенном ритме по камню лезвием
ножа, он сделал это. Он чувствовал, как отвечают ему камни, как собираются
силы, словно невидимое войско. Он собрал силы, направил их - и выпустил,
как стрелу из лука, на север к маленькой долине Эктора.
Мирддин ощутил усталость, опустошенность. Опустившись на траву, он
прижался плечами к Королевскому камню, глаза его были устремлены в небо,
на облака, медленно плывущие по своим делам, недоступным пониманию
человека. За облаками, за голубизной неба находятся другие миры, гораздо
больше, чем может сосчитать человек. Эти отдаленные миры населены, но
зеркало редко и бегло показывало ему эту жизнь. Однако если вернется
небесный народ, его корабли послужат мостом к этим мирам. Хватит ли у него
смелости улететь к другим мирам? Он не знал, но мысль эта возбуждала его.
Долго ли будет продолжаться ожидание?
Люди мыслят годами, Повелители Неба - столетиями. Жизнь человеческая
коротка. А у Повелителей Неба? Может, в три, в четыре, в сто раз длиннее
человеческой? Он чувствовал, что немного боится тех, кто придет по его
вызову, если он сумеет сделать все, чему учило его зеркало.
Мирддин уснул рядом с пони, щиплющим у камней свежевыросшую траву. Во
сне заработало его воображение и показало ему необычные картины, на
которые лишь намекало зеркало. Но в этих картинах не было ничего
угрожающего, хоть они и были неземными. Мирддин ощущал лишь удивление и
радость.
Города - какие города! - с сияющими башнями из радужного стекла
высоко в небе, совсем иного цвета, чем земное. Другие башни под
поверхностью волнующегося моря, красные, как драгоценные кораллы,
показанные торговцем с южных земель. Но хоть он мог представить себе
города, их обитателей он не видел. Может, человек способен видеть в
воображении лишь равных себе?
Солнце зашло за облако, собирались тучи. Мирддина разбудил резкий
ветер, предвещавший дождь и бурю. Мирддин взял пони за повод и пошел к
хижине Лугейда. Здесь он провел ночь, слушая рев ветра. Дважды молния
ударяла в королевский камень как будто он привлекал к себе ярость неба.
Мирддину не раз случалось попадать в бури, но такой, думал он, видеть
еще не приходилось. Он заткнул уши пальцами, закрыл глаза, но буря
продолжала преследовать его. В воздухе чувствовался странный запах. Силы,
которые люди и не надеялись обуздать, сбесились и готовы были стереть
жизнь с лица земли.
Несмотря на страх, Мирддина охватило сильное возбуждение. Он хотел
бежать сквозь хаос кричать и кричать, забыть все, стать частью этой
ярости, освободиться от напряжения, от необходимости постоянно быть
начеку.
Но к утру буря кончилась. И лишь корни деревьев, торчащие к небу,
откуда пришла их смерть, напоминали о ней. Мирддин ощутил необыкновенное
спокойствие. Ак будто буря прогнала его неуверенность и страх. Осталась
только свобода, обретенная в эти темные часы.
Вместе с бурей исчезло и ощущение, что его преследуют. Но он не
допускал небрежности и подошел к пещере только через несколько дней
окольного маршрута, двигаясь со всеми возможными предосторожностями. На
этот раз его не приветствовал Вран, хотя Мирддин свистом позвал его и
положил на землю еду. Наблюдая и прислушиваясь, Мирддин вдруг осознал, что
горный склон охвачен странной тишиной. Не видно птиц. Даже ветер стих.
Он вслушивался не только ушами, но и разумом. Само по себе отсутствие
жизни служило предупреждением. Он догадывался, что могло произойти.
Хитроумный враг не стал тратить времени на преследование, а прямо явился
сюда.
Нимье!
Он снял с пони седло и упряжь и отпустил животное, стараясь не
показывать, что подозревает что-то. Бросив несколько быстрых взглядов в
направлении пещеры, он решил, что там никто не был. Камни, которыми он
прикрыл вход в расщелину, не тронуты. Больше всего теперь его беспокоил
меч. Он был уверен, что ни один из небесных механизмов вынести невозможно:
они слишком велики и не пройдут в щель. Как они попали в пещеру, он не
знал; возможно, они находились там уже много столетий.
Другое дело - меч, а Нимье знает, что он обладает мечом. Возможно,
она хочет отобрать у него оружие. Положив седло на плечо, он пошел к
пещере. Нимье знала о ней, так что он не раскрывает тайну. Но если только
он проникнет внутрь, Нимье тотчас убедится, что она осталась сзади.
Мирддин хорошо знал, что у зеркала есть своя защита, миновать которую
может только он.
Он работал быстро, не оборачиваясь, не оглядываясь через плечо. Он
испытывал растущее напряжение. Кто-то пытался подавить его волю но он
сумел противостоять этой команде. Мирддин как будто снова слышал звенящий
смех Нимье, он чувствовал, что она следит за ним, ждет, давит на его волю,
хочет заставить его повиноваться. Но она слишком самоуверена, слишком
убеждена в своей силе. Он же не должен быть самоуверенным, скорее
необходима предусмотрительность.
Возможно, она легко добивалась повиновения, создавая иллюзии, которые
он тоже теперь умел создавать. И она до сих пор не встречала достойных
соперников.
Он не стал противиться6 потому что на этом этапе их желания совпадали
она хотела, чтобы он вошел в пещеру, он хотел убедиться в сохранности
меча. Вот отброшен последний камень. Мирддин вступил в извивающийся
туннель. Снова он убедился, что даже расширенный проход тесен для него. Он
порвал одежду, протискиваясь, и расцарапал кожу.
Пещера была погружена в полутьму, горело лишь несколько небольших
огоньков. Мирддин опустил седло и направился прямо к нише, где спрятал
меч. Сверток находился на месте, но Мирддин вытащил меч из ножен, чтобы
убедиться, что он цел. В темноте меч сверкнул тусклым собственным светом.
Держа рукоять в правой руке, Мирддин пальцами левой провел по гладкой
поверхности. Прикосновение, как к Королевскому камню, дало ему ощущение
необыкновенной силы, огромной энергии, которую он может освободить по
своей воле. Это не просто орудие, предназначенное для добывания
Королевского камня. Он будет использован и в будущем, а как, это станет
ясно со временем. Но пока меч цел, и Мирддин снова завернул его в ткань.
- Мерлин! - голос, но незнакомый.
Он обогнул ближайший механизм и посмотрел в темную поверхность
зеркала. Оно покрылось серебристым туманом и в середине призрачного сияния
стояла Нимье. Теперь это была женщина, и женские качества ее, так
обеспокоившие Мирддина в Месте Солнца, стали сильнее, гораздо сильнее.
Зрелище женщины, глядевшей на него, как будто она действительно стояла за
зеркалом, ошеломило. Мирддин встретился с ней взглядом.
- Мерлин! - Это был не призыв к вниманию, а скорее приветствие
близкому по духу человеку. Несмотря на все разделявшее их, они в чем-то
были близки.
- Увы, бедный Мерлин! - В ее голосе не было насмешки, скорее жалость.
- Ты попал в ловушку, и она захлопнулась. Все твои планы теперь уничтожит
время. Те, кто поручил тебе твои задачи, умны. Но все же недостаточно. Они
поставили охрану вокруг своего зеркала, но, может, они не знали, что можно
поставить охрану вокруг охраны. Мерлин, ты ушел под землю, как
преследуемая лиса но, в отличие от лисы, ты не сможешь выйти оттуда!
Я установила силовое поле, и оно помешает тебе выйти, пока твоя
человеческая часть не погибнет от голода и жажды. Это ужасный поступок,
да, но если тебя не остановить, ты натворил бы дел еще хуже. Твой Артур
будет жить, ничем не отличаясь от других людей. Так распадается в пыль
твоя мечта о королевстве. Артур не получит корону, и смерть в безвестности
станет его уделом. Прощай, мерлин. Жаль, что мы не смогли с тобой
действовать сообща, как родичи.
И она исчезла в вспышке света. Мирддин протянул руку, как бы пытаясь
помешать ее исчезновению хотя он и знал, что не реальная Нимье стояла там,
а лишь ее изображение. Потом повернулся и спустя минуту был в расщелине.
Отверстие на месте, он может просунуть в него руку. Но тут его кулак
встретился с невидимой стеной.
Еще две попытки: вверху и у земли - сделали ясным, что преграда
непроницаема. Мирддин не стал тратить времени на бесполезные физические
усилия. Только у зеркала мог найтись ответ, и он несколькими шагами
вернулся к нему и сел на скамью, как часто делал раньше. Внимательно глядя
на свое изображение, он думал о своем положении уверенный, что зеркало
каким-то образом - каким, он не знал, - услышит его мысли и просьбу о
помощи.
Он увидел, как ожили застывшие механизмы, и услышал голос зеркала.
- Силовое поле слишком мощно... пока. А твое тело так устроено, что
не выдержит длительного физического напряжения. Но выход есть. Ты будешь
спать, Мерлин, и во время сна жизненные процессы в твоем теле замедлятся.
Когда наступит нужный момент, когда время ослабит силовое поле ты
проснешься и выйдешь, целый и невредимый.
Его изображение исчезло, потом он увидел самого себя, идущего к
длинной, длинной машине в дальнем углу пещеры. Вот он просовывает пальцы в
маленькие отверстия, нажимает. Крышка машины поднялась. Человек, за
которым он следил, разделся, лег внутрь, и крышка закрылась.
Мирддин вздрогнул. Он не сомневался в мудрости зеркала. Но ему
казалось, что он живым входит в могилу. Ему понадобилась вся его
храбрость.
Зеркало снова прояснилось. Он увидел свое отражение и неохотно встал.
Смерть от голода и жажды - или эта могила живьем? И то и другое плохо. Но
он верил зеркалу и решить последовать его советам.
Длинный ящик открылся, точно как показало зеркало. Мирддин заглянул
внутрь. Там разливалось свечение, бледное, но вполне достаточное, чтобы
осветить его руки. А дно ящика покрывала жидкость, от которой исходил
приятный запах. Мирддин разделся, сложил одежду и перебросил ногу через
край ящика. Жидкость доходила ему до голени, она была теплой и какой-то
успокаивающей.
Он сел на дно ящика. Теперь жидкость поднялась до груди, касалась
щек. И последнее, что он запомнил: крышка быстро опустилась и отрезала его
от мира.
Сны, странные сны о городах, подобных которым он никогда не видел, с
высокими башнями, казалось, парящими в воздухе. Люди летают на существах -
не птицах, а хитроумно изготовленных из металла. Иногда спящий на
мгновение оказывался в теле одного из этих людей, и тут им овладевали
такие чуждые мысли, что он даже понять их не мог.
Эти люди свободно передвигались не только над облаками, но и под
поверхностью мор. Казалось, в мире нет для них тайн. Но они не были
счастливы. Ими владело какое-то беспокойство, тревога, и Мирддин
отшатнулся от контакта с их умами.
И вот наступило время, когда мир сошел с ума. Воющие ветры обрушились
на города, причиняя ущерб, который не под силу обычной буре. Волны высотой
с горы вздымались на море и ударяли в землю, стирая всякие следы
человеческой деятельности. Горы дышали пламенем потоки расплавленной
породы стекали по их склонам. Когда они встречались с морями, густые
облака пара окутывали землю и море, скрывая небо.
Когда все это кончилось, затонувшая обожженная земля изменилась,
появились новые заливы, новые реки. Во многих местах поверхность земли
скрылась под водой, зато в других возникли участки парящей грязи, некогда
бывшие морским дном. Но человек выжил. Небольшие группы людей,
ошеломленных, отупевших, приспосабливались к новому миру. Мало кто из них
помнил прошлое, да и то обрывочно. Остальные превратились в тупые
существа, которые ели, спали и иногда совокуплялись с звериным
бесстыдством.
Эти остатки человечества действительно опустились, стали хуже
животных. Некоторые охотились на своих соплеменников, чтобы набить животы,
убивая добычу камнями. Немногие цеплялись за свои воспоминания. У этих
немногих хватило ума обособиться, уйти в такие места, где можно защититься
от безмозглых животных. И снова начался медленный, очень медленный подъем.
Правда превратилась в легенды, приукрашенные воображением; поздние
поколения не верили, что в прошлом человек был иным, чем в их время. Но
всегда находились такие, кто помнил лучше, чьи рассказы передавались из
поколения в поколение менее искаженными.
Мирддин продолжал спать и видеть сон. Во сне он был той самой
породой, которая стремилась выжить, терпела поражения, но никогда не была
уничтожена окончательно. Среди людей всегда отыскивались видящие странные
сны...
Послышался долгий звук, похожий на звон огромного металлического
гонга. Мирддин шевельнулся в ящике. Его дыхание, чрезвычайно медленное,
ускорилось. Жидкость, полностью покрывавшая его тело, ушла. Веки
задрожали.
Как будто это слабое движение послужило сигналом - стержни,
поддерживавшие крышку, двинулись вверх. Мирддин открыл глаза и издал
слабый звук. Мышцы его затекли, но не больше, чем если бы он провел ночь
на открытом воздухе. Мозг его быстро возвращался к действительности.
Прав ли был голос, ослабло ли силовое поле? Мирддин выбрался из ящика
и постоял немного, ухватившись за край. Вокруг механизмы были охвачены
интенсивной пляской огоньков. Тело быстро сохло. Жидкость, заполнявшая
ящик, стекала с тела большими каплями, не оставляя влаги.
Он поискал свою одежду. Ткань пожелтела и стала непрочной. Время -
сколько времени!
Одевшись, он подошел к зеркалу Главное - как долго он проспал?
Голос, сильный, как всегда, ответил на его мысль.
- Шестнадцать лет твоего мира, Мерлин. Силовое поле ослабло. Ты
свободен. А та, что установила поле, ничего не сможет предпринять: силы ее
истощены. Теперь она будет добиваться твоего поражения иными способами.
Пора тебе принимать бой.
Он смотрел на свое отражение. Шестнадцать лет! Но он стал старше не
более чем на год. Как это может быть?
- Жидкость сохраняет жизнь, Мерлин. Но не думай о прошлом. Ты должен
выполнить свою задачу. Артур должен стать королем Британии.
- Утер? - Это имя он произнес вопросительно.
- Утер умирает. Вокруг него знатные лорды, двое женаты на его
дочерях. Но сыновей у него не было, кроме Артура, о чьих правах ты должен
заявить. Хоть ты и не делал для Артура то, что планировалось, не научил
его тому, чему научился сам, все же Артур небесной крови. Он наш. Посади
Артура на трон, Мерлин, и Британия получит короля, чье имя будет на устах
людей и тысячу лет спустя.
Мирддин медленно кивнул. Артур и меч, они должны быть вместе. С того
самого момента как они с Лугейдом нашли замечательное оружие, мысль эта не
оставляла Мирддина.
- Артур и меч, и ты с ними, Мерлин. Такова задача, для которой ты
родился и не было большей задачи перед человеком. Артур и меч...
10
Мерлин стоял, глядя вниз, на большой лагерь, где на множестве шестов
развевались знамена вождей и рыцарей. Он должен помнить, что Мирддина
больше нет. Узнает ли его кто-нибудь из собравшихся там? Шестнадцать лет!
Артур вырос, а он не принимал участия в его обучении. Но сожалениями
ничего не исправишь; нужно смотреть вперед с уверенностью и надеждой.
Благодаря случаю он сменил свое полуистлевшее от времени платье на
длинный шерстяной балахон, в каких ходят барды. Отрастил бороду, хотя и
редкую. Балахон он нашел в вещах мертвеца, лежавшего на земле; рядом
паслась лошадь. Три сакса обагрили землю своей кровью, сопровождая
незнакомца; он ушел, как подобает воину. Мерлин не знал, кто его
благодетель и почему он попал в засаду. Но он поблагодарил неизвестного за
лошадь и одежду и похоронил его лицом к восходящему солнцу.
На пути к временно столице Британии он встретил десятки людей, в
одиночку и группами. Утер умер уже несколько дней назад, но Совет еще не
назвал его преемника. Разузнав, как обстоят дела, Мерлин соответственно
составил свой план. Теперь он суженными глазами изучал лагерь. Ясно видно
знамя Лота, женатого на одной из дочерей Утера. А вот и корнуэлльский
олень, поднятый сыном Голориса, который не был законным наследником но за
которого стояли все рыцари Корнуэлла. Мерлин видел незнакомые гербы и
догадался, что здесь собрались все лорды, имеющие хотя бы отдаленную
надежду на выдвижение.
Он искал парящего ястреба - герб Эктора. И увидел его, но не в
центре, конечно, среди палаток знатных лордов, а рядом с палаткой короля
Уриена из Регеда, этого северного королевства, которое много лет
мужественно отражает набеги пиктов из-за древней стены. Мерлин по пыльной
дороге направился туда.
Перед ним стоял молодой человек, примеряющий камзол с тесно нашитыми
бронзовыми кольцами. Мерлин едва не окликнул его по имени. Юноша поднял
голову, взглянул на подъехавшего, и Мерлин увидел молодого Эктора.
- Лорд Кей, - сказал он, руководствуясь догадкой, - лорд Эктор здесь?
- Отец ушел на Совет герцогов, - ответил Кей, неодобрительно глядя на
Мерлина. - У тебя для него известие?
- Мы дальние родственники, - сказал Мерлин. У Кея, в отличие от отца,
было высокомерное лицо. - Да, у меня есть для него известие. - Он очень
хотел спросить об Артуре узнать, как прожил его приемыш эти шестнадцать
лет. Но, взглянув еще раз на Кея, решил не спрашивать.
Сын Эктора неохотно приблизился, чтобы отдать долг вежливости гостю,
и подержал поводья, пока Мерлин спешивался. Из-за простой одежды, покрытой
дорожной пылью он, вероятно, выглядел немногим лучше нищего. Но внимание
мальчика он воспринял как должное. Да так оно и было.
В палатке после яркого солнца было полутемно. Кей приказал слуге
принести вина. Он с любопытством поглядывал на сверток - там находился
тщательно упакованный меч, - который Мерлин положил себе на колени, садясь
на походный стул, но ничего не спросил.
- Как поживают твои отец и мать? - Мерлин по обычаю кланов пролил на
землю несколько капель и отпил: лучшего вина он не смог бы получить ни в
одной гостинице. Он вспомнил лето, проведенное в долине Эктора, и как они
вместе работали, собирая плоды земли.
- Отец здоров. Мать... - Кей помолчал. - Она умерла прошлой зимой,
незнакомец.
Рука Мерлина дрогнула. Он вспомнил, как гордо несла Тринихид сына,
как близки они были с мужем. Тяжелый удар для Эктора.
- Да будет она счастлива на Благословенном Острове...
- Мы верим в Христа, незнакомец, - резко сказал Кей. - Ты сам носишь
одежды церковного брата, почему же ты говоришь о Благословенном Острове?
Опечаленный воспоминаниями и чувством утраты, Мерлин удивленно
взглянул на юношу.
- Одежда не моя. - И он сказал первое, что пришло в голову. - Я бард.
Желание спросить об Артуре стало таким сильным, что он не мог
сопротивляться. В палатке, кроме Кея и двух слуг, никого не было. Неужели
Артура оставили в долине? Если так, его план потерпел провал, еще не начав
осуществляться.
- Кей, где ты, мальчик?
Голос остался прежним. При входе Эктора Мерлин радостно вскочил на
ноги. Но это был не тот Эктор, которого он знал. На мгновение он замер в
неуверенности, глядя с раскрытым ртом, как глупый раб на полях. Стройное
тело, которое он некогда знал, растолстело, волосы поседели. Усталое лицо
человека, который принуждает себя по утрам вставать и приниматься за
ненавистные дела и не ждет отдыха даже к концу дня.
Но глаза, смотревшие на Мерлина, остались прежними Вначале в них
мелькнуло изумление, затем узнавание.
дальше |
