Эндрю НОРТОН
КОЛДОВСКОЙ МИР


ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ВЕРЛЕЙН


1. БРАЧНЫЙ ДОГОВОР НА ТОПОРЕ

Море было тусклым и серым, цвета лезвия топора, которое, несмотря на
полировку, не блестит, или стального зеркала, покрытого влагой. И небо над
ним такого же цвета, так что трудно различить, где кончается воздух и
начинается вода.
Лойз съежилась на скамье под узким окном. Она боялась высоты, а эта
башня, выдававшаяся из стены, нависала непосредственно над острыми,
окруженными пеной скалами береговой линии. Но ее постоянно влекло к этому
месту, потому что, глядя в глубокую пустоту, лишь изредка нарушавшуюся
ныряющей птицей, она видела свободу.
Прижимая узкие ладони с длинными пальцами к камню, она заставляла
себя выглянуть, заставляла глядеть на то, чего она боялась, как ей много
раз приходилось заставлять себя делать то, от чего отшатывались ее тело и
мозг. Будучи дочерью Фалька, ей пришлось надеть броню из льда и железа,
которую не мог пробить никакой удар. И вот уже больше половины своей
короткой жизни она провела в этой внутренней цитадели.
В Верлейне множество женщин, потому что Фальк отличался
похотливостью. С раннего детства Лойз видела, как они приходят и уходят,
смотрела на них холодным взглядом и сравнивала себя с ними. Ни на одной из
них Фальк не женился, и ни одна из них не принесла ему потомства - к
величайшему неудовольствию Фалька и к некоторому, временному, выигрышу для
Лойз. Потому что Верлейн принадлежал Фальку не по наследству, а из-за его
единственного брака с матерью Лойз, и только пока жила Лойз, Фальк
продолжал владеть Верлейном и всеми его богатейшими возможностями для
грабежа и мародерства на море и на берегу. Если бы она умерла, в Карстене
нашлось бы немало родственников ее матери, которые тут же предъявили бы
свои права на владение Верлейном.
Но если бы хоть одна из этих женщин, что - вольно или невольно -
ложились на огромную кровать в спальне Фалька, принесла ему сына, он мог
бы спокойно претендовать на владение Верлейном не только в течение своей
жизни, но и для новой мужской линии, согласно вновь изданным законам
герцога. По старым обычаям право наследования сохранялось за материнской
линией, теперь же наследовали потомки отца, и лишь в тех случаях, когда не
было потомков мужского пола, действовал старый закон.
Лойз цеплялась за эту единственную ниточку, дававшую ей временную
безопасность. Если Фальк погибнет в одном из грабительских рейдов, если
его убьет представитель какой-нибудь ограбленной семьи, она и Верлейн
будут свободны! Вот тогда увидят, на что способна женщина! Поймут, что она
не вытирала слезы все эти годы в укрытии.
Она оттолкнулась от стены, прошла по комнате. В ней было холодно и
тускло. Но Лойз привыкла к холоду и полумраку. Они стали частью ее жизни.
За пологом, скрывавшим кровать, она подошла к зеркалу. Это было не
изящное женское стекло, а щит, тщательно отполированный в течение многих
часов, пока не стал давать слегка искаженное отражение. Для Лойз стало
привычным стоять так, глядя на свое отражение, слушая, что оно говорит ей.
Она небольшого роста, но это единственная черта, которая объединяла
ее с теми женщинами, которые удовлетворяли людей ее отца или его самого.
Тело ее стройно и прямо, как у мальчика, и лишь намек на округлость
говорил о том, что это не юноша. Густые волосы падали локонами на плечи и
спускались до талии. Цвет у них светло-желтый, такой бледный, что они
казались седыми, а брови и ресницы того же цвета придавали лицу пустое,
лишенное разума выражение. Кожа плотно облегала лицевые кости и была почти
лишена румянца. Даже губы тоже были бледными. Унылое дитя мрака, она все
же сосредоточивала в себе огромную жизненную силу; она была крепка, как
хрупкое лезвие, которое опытный боец предпочтет громоздкому, но непрочному
оружию.
Неожиданно она свела руки, сжала их, потом развела и опустила, но под
свисающими рукавами руки ее были сжаты в кулаки, почти впились в тело.
Лойз не повернулась к двери, ничем не показала, что слышит скрип щеколды.
Она знала, как далеко может зайти в своей обороне против Фалька, и никогда
этих границ не переступала. Иногда она в отчаянии думала, что отец и не
подозревает о ее истинном настроении.
Дверь распахнулась. Повелитель Верлейна любую преграду воспринимал
как вражескую крепость. Он вошел с видом человека, только что получившего
ключи от сданного противником города.
Если Лойз была бесцветным созданием тьмы, Фальк казался повелителем
солнца и яркого цвета. На его большом теле уже появились некоторые следы
грубой жизни, но лицо оставалось прекрасным, свою красно-золотую голову он
нес с высокомерием принца, благородные черты лица лишь слегка расплылись.
Большинство верлейнцев восхищались своим повелителем. В хорошем настроении
он бывал щедр и великодушен, а его пороки разделялись и понимались
подданными.
Лойз видела в зеркале его яркое отражение, отбрасывающее ее еще
глубже во мрак. Но не обернулась.
- Приветствую лорда Фалька. - Голос ее был лишен выражения.
- Лорда Фалька? Разве так нужно говорить с отцом, девка? Растопи лед
в своих жилах.
Рука его опустилась на ее плечо под локонами, он повернул ее, сжав с
такой силой, что теперь целую неделю не сойдет синяк. Она знала, что он
сделал это сознательно, но не подала виду.
- Я пришел с известием, которое любую другую девушку заставило бы
прыгать от радости, а на твоем холодном рыбьем лице я не вижу и следа
удовольствия, - жаловался он. Но в глазах его не было веселья.
- Вы еще не сообщили этого известия, мой лорд.
Пальцы его сильнее сжали ее плечо, как будто он хотел сломать ей
кость.
- Конечно, нет! Но эта новость заставит биться сердце любой девицы.
Свадьба и постель, моя девочка, свадьба и постель!
Лойз, чувствуя такой страх, какого никогда не испытывала раньше,
решила обмануть себя.
- Вы избрали леди Верлейна, мой лорд? Судьба посылает вам на такой
случай красавицу.
Он не ослабил своей хватки, наоборот, встряхнул ее с видом шутки, но
причиняя боль.
- Может, в тебе нет женских качеств, но ума у тебя хватает: меня ты
не обманешь, как других. В твоем возрасте ты уже зрелая женщина. Во всяком
случае, пора доказать это. И советую тебе не пробовать свои штуки на
будущем твоем повелителе. Он любит послушных в постели!
То, чего она боялась, произошло. На мгновение сила духа оставила ее.
- Брак нуждается в добровольном согласии... - Она остановилась,
устыдившись мгновенной слабости.
Он хохотал, довольный тем, что вырвал у нее этот невольный протест.
Руки его сжали ее шею с такой силой, что на мгновение у нее перехватило
дыхание. Потом, как безжизненную куклу, он повернул ее лицом к зеркальному
щиту и держал так, избивая словами, которые, как он думал, причиняют
большую боль, чем любые удары.
- Взгляни на это застывшее ничто, которое ты называешь лицом.
Думаешь, мужчина может прижать к нему губы, не закрывая глаза и не желая
быть в другом месте? Будь довольна, девка, что можешь прельстить
чем-нибудь, помимо этого лица и костлявого тела. Ты дашь согласие любому,
кто захочет тебя. И будь благодарна отцу за то, что он подыскал для тебя
такого человека. Да, девка, лучше на коленях благодари любых богов за то,
что отец заботится о тебе.
Слова его звучали громогласно; она не видела в зеркале отражения,
только ужасы своего воображения. Неужели ее бросят в постель одного из
грубых приближенных Фалька - ради какой-то выгоды лорда?
- Сам Карстен... - в голосе Фалька прозвучало невольное удивление. -
Сам Карстен, подумать только, просит о согласии этого непропеченного
теста! Ты сошла с ума! - Он отпустил ее неожиданно, и она ударилась о щит,
так что металл зазвенел. Удержав равновесие, она повернулась к нему лицом.
- Герцог! - Она не могла поверить в это. Зачем правителю герцогства
свататься к дочери незначительного барона, пусть даже у этой дочери
славная родословная со стороны матери?
- Да, герцог! - Фальк сел на кровать, размахивая ногами в сапогах. -
Хвала судьбе! Добрая фея присутствовала при твоем рождении, девочка.
Сегодня утром прибыл вестник Карстена с предложением брака на топоре.
- Зачем?
Ноги Фалька замерли. Теперь он не улыбался.
- У него для этого немало причин. - Фальк принялся загибать пальцы. -
Итак. Герцог, несмотря на свое теперешнее могущество, был простым
наемником, прежде чем укрепился в Карстене, и я сомневаюсь, чтобы он смог
назвать свою мать, не говоря уже об отце. Он сокрушил противостоящих ему
лордов. Но это было добрых десять лет назад, и он больше не хочет
разъезжать в кольчуге и выкуривать непокорных из замков. Завоевав
герцогство, он стремится насладиться захваченным. Жена, взятая из рядов
тех, с кем он воевал, будет для него залогом мира. И хотя Верлейн - не
самая богатая крепость Карстена, в жилах его повелителей течет благородная
кровь - разве мне не дали это ясно понять, когда я сватался? А ведь у меня
не щит без девиза, я младший сын Фартома из северных холмов. - Губы его
дрогнули при воспоминании о прошлых унижениях. - А поскольку ты наследница
Верлейна, ты очень подходишь для герцога.
Лойз рассмеялась.
- Неужели я единственная девушка из благородных семей Карстена?
- Конечно, он может взять любую. Но как я уже упоминал, у тебя есть
еще некоторые преимущества. Верлейн - береговая крепость с древними
правами, а честолюбие герцога теперь связывается не только с завоеваниями.
Что ты скажешь, Лойз, если здесь будет порт для торговли с севером?
- А что будет делать Салкаркип, когда возникнет такой порт? Те, кто
клянется именем Сала, ревниво относятся к своим правам.
- Те, кто клянется именем Сала, скоро совсем не смогут клясться, - со
спокойной уверенностью заявил Фальк. - У Салкаркипа появились беспокойные
соседи, и тревоги его растут. А Эсткарп, куда Салкаркип может обратиться
за помощью, теперь пустая раковина, выеденная колдовством его жителей.
Один удар - и вся эта страна рассыплется в пыль.
- Итак, из-за моего происхождения и возможности основать порт Ивьен
предлагает брак, - настаивала Лойз, неспособная поверить в то, что это
правда. - Но разве могучий лорд свободен посылать рукоять своего топора с
предложением брака? Я девушка, уединенно живущая в крепости вдали от
Карса, но я слышала о некоей леди Алдис, которая отдает приказы, и им
беспрекословно подчиняются все, кто носит знаки герцога.
- У Ивьена может быть Алдис и еще полсотни таких же, и это тебя
совершенно не касается, девочка. Дай ему сына - если твое тощее тело
способно выносить мальчика, в чем я глубоко сомневаюсь! Дай ему сына и
сиди рядом с ним за высоким столом, но не требуй от него ничего, кроме
обычной вежливости. Будь рада оказанной тебе честью, и если будешь мудрой,
то сумеешь повелевать и Алдис, и всеми остальными. Но помни: у Ивьена мало
терпения, и он нелегко прощает ошибки. - Фальк встал, собираясь уходить.
Но прежде он снял с цепи на поясе маленький ключ и швырнул дочери.
- Хоть у тебя и лицо привидения, ты не пойдешь на брак без украшений
и мишуры. Я пошлю к тебе Бетрис; она поможет тебе выбрать одежду. И вуаль
для лица, она тебе понадобится! Присматривай за Бетрис, не позволяй ей
уносить больше, чем помещается в двух руках.
Лойз с такой готовностью поймала ключ, что он рассмеялся.
- Ты все-таки женщина: не меньше других любишь побрякушки. Одна-две
бури - и мы пополним то, что ты унесешь из сокровищницы.
Он вышел, оставив дверь широко раскрытой. Закрывая дверь, Лойз
ласкала в руках ключ. Месяцы и годы думала она, как получить этот кусок
металла. Теперь она имеет на него полное право, и никто не помешает ей
взять то, что ей действительно нужно, из сокровищниц Верлейна.
Права на грабеж на море и на берегу! С тех пор, как между двумя
предательскими лисами на берегу был построен Верлейн, море приносило его
лордам богатый урожай. В башне крепости имелась настоящая сокровищница,
которая открывалась только по приказу лорда. Фальк, должно быть, очень
хотел ее брака с Ивьеном, если позволил ей заглянуть туда. А общества
Бетрис она не боялась. Очередная любовница Фалька была столь же жадна,
сколь и прекрасна, и если ей дать возможность поживиться самой, она и не
посмотрит, что берет себе Лойз.
Лойз перебросила ключ из правой руки в левую, и впервые слабая улыбка
появилась на ее губах. Как удивился бы Фальк, узнав, что выбрала она из
сокровищ Верлейна! И если бы узнал, что ей известно об этих стенах,
которые кажутся ему такими безопасными. Взгляд Лойз скользнул по стене, на
которой висел зеркальный щит.
Послышался торопливый стук в дверь. Лойз снова улыбнулась, на этот
раз презрительно. Быстро же повинуется Бетрис приказам Фалька. Но по
крайней мере эта женщина не осмеливается без разрешения войти в комнату
дочери своего любовника. Лойз подошла к двери.
- Лорд Фальк... - начала женщина, стоявшая в двери, кричаще красивая
яркой красотой, похожей на красоту Фалька.
Лойз подняла ключ.
- Вот он. - Она не назвала собеседницу по имени, не указала ее
титула. Спокойно смотрела на роскошные плечи Бетрис, выставляющиеся из
платья, на остальные полуобнаженные закругления ее тела. За Бетрис стояли
двое слуг. Они держали сундук. Лойз подняла брови. Бетрис нервно
рассмеялась.
- Лорд Фальк хочет, чтобы вы выбрали себе брачный наряд, леди. Он
сказал, что не нужно скромничать в сокровищнице.
- Лорд Фальк щедр, - без выражения ответила Лойз. - Идем?
Женщины миновали большой зал и внешние помещения крепости, потому что
сокровищница находилась в основании башни, где помещались частные комнаты
семьи повелителей. Лойз была рада этому: ей можно было держаться в стороне
от жизни двора ее отца. Когда они наконец подошли к двери сокровищницы,
Лойз была довольна: лишь одна Бетрис осмелилась вместе с ней переступить
порог. Слуги втолкнули за ними сундук и исчезли.
Три шара в потолке освещали сундуки и ящики, тюки и корзины. Бетрис
жестом рыночной торговки погладила себя по бедрам. Темные глаза ее
перебегали от груды к груде, и Лойз, сунув ключ в карман на поясе, подлила
масла в пламя ее алчности.
- Я думаю, лорд Фальк не откажет вам в праве выбрать для себя
что-нибудь. В сущности он сказал мне об этом. Но будьте благоразумны и не
очень жадничайте.
Пухлые руки переместились с бедер на едва прикрытые груди. Лойз
подошла к столу в центре комнаты и открыла крышку стоявшей на столе
шкатулки. Даже ее ослепило сверкание драгоценностей. Она до сих пор не
осознавала, какие огромные богатства накопились в Верлейне за долгие годы
грабежа. Из клубка цепочек и ожерелий она высвободила большую брошь,
усаженную рубинами, - игрушка не по ее вкусу, но вполне соответствующая
пышной миловидности ее спутницы.
- Что-то вроде этого, - сказала она, протягивая брошь. Бетрис жадно
протянула руки и тут же отдернула их. Облизывая пересохшие губы, она
переводила взгляд с Лойз на брошь и обратно. Преодолевая отвращение,
девушка поднесла брошь к глубокому вырезу в платье Бетрис, едва не
отдернув руку, когда почувствовала мягкое тело женщины.
- Вам идет, возьмите! - Вопреки желанию, слова Лойз прозвучали резким
приказом. Но наживка была проглочена. Видя только драгоценности, женщина
подошла к столу, и Лойз на время оказалась свободна.
Она знала, что нужно искать, но не представляла, где оно может
находиться. Девушка медленно пошла между грудами добра. Некоторые предметы
были покрыты отложениями морской соли, от других исходили слабые
экзотические запахи. Отгородившись от Бетрис баррикадой ящиков, девушка
обнаружила сундук, выглядевший многообещающе.
Хрупкая внешность Лойз была обманчива. Так же, как дисциплинировала
она свои чувства и мозг, тренировала она и свое тело. Крышка сундука
оказалась тяжелой, но девушка справилась с ней. И, уловив запах смазки,
поняла, что она на верном пути. Лойз отбросила лежавшую сверху одежду.
Кольчуга. Слишком велика. Может, ей и не удастся найти ничего подходящего
по размеру.
Она продолжала углубляться. Вторая кольчуга, третья... должно быть,
перевозили товары какого-то кузнеца. На дне оказалась кольчуга, вероятно,
изготовленная для юного сына какого-то лорда. Лойз она подошла почти без
изменений. Лойз затолкала остальные кольчуги в ящик, а свою свернула как
можно плотнее.
Бетрис была увлечена шкатулкой с драгоценностями, и Лойз была
уверена, что не один предмет из этой шкатулки уже спрятан под платьем
женщины. Но это давало Лойз возможность почти открыто продолжать свои
поиски, прикрыв найденное шелком, бархатом и мехами.
Чтобы усыпить подозрение Бетрис, Лойз выбрала для себя кое-что из
украшений, а потом позвала слуг и приказала отнести сундук в свою комнату.
Она боялась, что Бетрис захочет вместе с ней осматривать выбранное, но
наживка подействовала хорошо: женщина горела от нетерпения остаться в
одиночестве, чтобы полюбоваться своими приобретениями.
Быстро, но осторожно Лойз принялась за работу. Ткани, вышивка,
кружева грудой брошены были на постель. Опустившись на колени, Лойз
опустошила сумку. Кое-что она подготовила заранее. Но нужно еще многое.
Все свое приданое, которое Лойз хотела унести из Верлейна, она должна
разместить в заплечном мешке и седельных сумках.
Кольчуга, кожаная куртка и брюки, оружие, шлем, золотые торговые
знаки, пригоршня драгоценных камней. Поверх этого она снова сложила
собственное платье, разгладила его. Она слегка запыхалась, но успела все
расставить на местах, прежде чем услышала шаги - возвращался за ключом
Фальк.
Лойз быстро набросила себе на голову вуаль и в последний раз
взглянула в зеркальный щит.

2. КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ

Обстоятельства, которые она надеялась использовать в свою пользу,
действовали против нее в течение следующих нескольких дней. Хотя Ивьен сам
не приехал в Верлейн чтобы осмотреть невесту и поторговаться из-за
приданого и прав наследования, он прислал за нею почетную делегацию. И ей
пришлось демонстрировать себя, скрывая нетерпение и растущее отчаяние.
Наконец она отложила свои надежды на время брачного пира, потому что
тогда головы обитателей крепости затуманятся. Фальк хотел поразить
посланников герцога своим гостеприимством. Он раскроет двери своих винных
подвалов, и тогда ей представится возможность осуществить свои планы.
Но сначала ударила буря, подул ветер такой силы, что Лойз, с детства
жившая на берегу и знакомая с морем, не видела ничего подобного. Поднялись
такие волны, что пена долетала до окна ее комнаты на верху башни. Бетрис и
женщина, посланная Фальком, чтобы помочь в шитье свадебного наряда,
вздрагивали при каждом ударе ветра и волн.
Бетрис встала, по полу прокатился поток прекрасного зеленого шелка,
глаза женщины были тревожно широки. Она сложила пальцы в священный знак
своего забытого деревенского детства.
- Колдовская буря. - Голос ее едва доносился сквозь рев шторма.
- Но здесь не Эсткарп. - Лойз приложила полоску кружев к сатину и
начала делать ровные стежки. - У нас нет власти над ветром и водой. А
Эсткарп не выходит за свои границы. Это просто буря. И если не хотите
разгневать лорда Фалька, не трепещите перед бурей: жители Верлейна их
хорошо знают. Откуда же еще наши богатства? - Она помолчала и вдела новую
нитку в иглу.
Бетрис повернулась к ней, губы напряженно изогнулись под маленькими
острыми зубами в лисьей усмешке.
- Я сама родилась на берегу. И видела немало бурь. И потом собирала
обломки. Больше, чем вы, леди! Но за всю свою жизнь я не видела такой
бури! В ней зло, говорю вам, большое зло!
- Зло для тех, кто должен довериться волнам. - Лойз отложила шитье.
Она подошла к окну, но сквозь кружево пены ничего нельзя было разглядеть.
Служанка не делала вида, что работает. Она жалась к очагу, где горели
дрова, раскачиваясь взад и вперед, прижимая руки к груди, как будто у нее
здесь болело. Лойз подошла к ней. Она не жалела многочисленных женщин
замка - от бесчисленных предшественниц Бетрис до служанок на кухне - и не
интересовалась ими. Но теперь, вопреки собственным намерениям, она
спросила:
- Ты больна?
Девушка была чище других служанок. Возможно, ей велели помыться,
прежде чем идти сюда. Ее лицо привлекло внимание дочери Фалька. Это была
не деревенская девушка, не крестьяночка, привезенная в замок для
удовольствия солдат, а затем отправленная на кухню. Лицо ее было маской
страха; страх этот так долго составлял часть ее существа, что изменил
лицо, как гончар изменяет форму глиняного кувшина. Но под страхом
чувствовалась что-то прочное.
Бетрис легко рассмеялась.
- У нее ничего не болит, это только воспоминания. Она сама испытала
кораблекрушение. Разве не так, сука? - И концом мягкого сапожка она пнула
служанку в бок, чуть не опрокинув ее в огонь.
- Оставьте ее! - Впервые Лойз дала волю гневу. Раньше она всегда
держалась в стороне от жертв кораблекрушения - ничего не могла сделать для
них и не могла забыть увиденного.
Бетрис притворно улыбнулась. С Лойз она чувствовала себя неуверенно и
потому не приняла вызов.
- Отошлите хнычущую дуру. Во время бури от нее все равно не добьешься
работы. Жаль, она умеет шить, иначе давно бы уже пошла на корм рыбам.
Лойз подошла к постели, на которой были разбросаны предметы одежды,
взяла большую шаль и набросила на дрожащую девушку. Не обращая внимания на
удивление Бетрис, Лойз опустилась на колени, взяла девушку за руки и
посмотрела ей в лицо.
Бетрис потянула ее за рукав.
- Как вы смеете? - вспыхнула Лойз.
На полных губах женщины мелькнула хитрая усмешка.
- Уже поздно, леди. Лорду Фальку не понравится, что вы возитесь с
этой дрянью, пока он подписывает контракт с посланниками герцога. Сказать
ему, почему вы не идете?
Лойз спокойно посмотрела на нее.
- В этом, как и во всем остальном, я послушна желаниям лорда. И не
вздумайте учить меня!
Она неохотно отвела руки, сказав:
- Оставайся здесь. Никто тебя не тронет. Понимаешь, никто!
Поняла ли девушка? Она раскачивалась, мучаясь старой болью, которая
оставалась в душе, хотя шрамы сошли с тела.
- Я не нуждаюсь в ваших услугах, - Лойз повернулась к Бетрис. Та
вспыхнула. Она не могла бросить вызов юной леди и знала это.
- Вам следовало бы поинтересоваться тем колдовством, которым владеет
каждая женщина, - резко бросила Бетрис. - Я могу научить вас, леди, как
привлекать внимание мужчин. Немного темной краски на брови и ресницы,
немного помады на губы... - раздражение оказалось забыто, женские
инстинкты победили. Она критически и отвлеченно осматривала Лойз, и та
обнаружила, что прислушивается, несмотря на презрение к Бетрис и всему,
что она представляла. - Да, леди, если вы послушаетесь меня, вам, может
быть, удастся оторвать взгляд лорда от этой Алдис. Есть и другие способы,
чтобы очаровать мужчину. - Она облизала губы кончиком языка. - Я многому
могу научить вас, леди. Вы получите хорошее оружие. - Она придвинулась
ближе, в глазах ее горел огонь.
- Ивьен берет меня такой, какая я есть, - ответила Лойз, отказываясь
от предложения Бетрис, - и должен быть доволен тем, что берет! - И про
себя добавила: "Бетрис и не подозревает, насколько это верно".
Женщина пожала плечами.
- Как угодно, леди. Но вам придется убедиться, что не все пойдет так,
как вам хочется.
- А разве раньше было по-другому? - спокойно спросила Лойз. - Идите.
Как вы сказали, уже поздно, а мне еще многое нужно сделать.
Со своим обычным холодным терпением она выдержала церемонию
подписания контракта. Герцог послал за своей невестой трех совершенно
различных людей, и Лойз было интересно рассматривать их.
Гунольд был старым товарищем Ивьена еще со времен наемничества. Его
репутация солдата достигла даже такого захолустья, как Верлейн. Странно,
но его внешность не соответствовала ни его занятию, ни репутации. Она
ожидала увидеть человека, похожего на сенешаля отца, может, несколько
более отшлифованного, а перед ней был одетый в шелка щеголь, с манерным
произношением, вежливый - как будто он никогда не испытывал на своих
плечах веса кольчуги. Круглый подбородок, глаза с длинными ресницами,
гладкие щеки делали его моложе. И Лойз, пытаясь сопоставить увиденное с
тем, что она слышала об этом человеке, чувствовала себя смущенной и
немного испуганной.
Сирик, который представлял Храм Судьбы и который завтра, когда ее
рука будет лежать на рукояти топора, произнесет за Ивьена должные слова, -
этот Сирик был стар. У него красное лицо, а посреди низкого лба надувается
голубая вена. Слушая или негромко говоря что-нибудь, он непрерывно жевал
кусочки сухих сладких конфет; слуга с коробкой этих конфет находился
постоянно поблизости. Желтая ряса священника вздувалась над солидных
размеров животом.
Лорд Дуарт представлял древние благородные семейства. Но и он не
соответствовал своей роли. Маленького роста, худой, с постоянно
дергающейся нижней губой, он производил впечатление человека, занятого
крайне неприятной работой. Отвечал он только на прямые вопросы. И
единственный из всех троих уделял хоть какое-то внимание Лойз. Она
заметила, что он задумчиво смотрит на нее, но в его манерах ничего не
свидетельствовало о жалости и не обещало поддержки. Скорее она
символизировала какое-то препятствие, которое он хотел бы убрать со своего
пути.
Лойз была благодарна обычаю, который позволял ей избежать ночного
пира. Завтра она должна будет сидеть на свадебном пиру, а когда все
достаточно выпьют, тогда... Цепляясь за эту мысль, она заторопилась в свою
комнату.
Она совсем забыла о служанке и с удивлением увидела ее фигуру на фоне
окна. Ветер затихал, буря как будто кончалась. Но слышался другой звук,
отдаленный и неясный. Соленый воздух ударил в лицо Лойз из открытого окна.
Разгневанная собственными тревогами, раздраженная ожиданием
предстоящего, Лойз захлопнула окно. Хотя ветер затих, тучи по-прежнему
озарялись молниями. И в момент такой вспышки Лойз увидела то, за чем уже
давно следила служанка.
Прямо на ждущие клыки скал шли корабли - два... три больших корабля.
Корабли несло предательское течение, которое прокляло и обогатило Верлейн.
Должно быть, это часть гордого флота могучего морского владыки. В коротких
вспышках молнии Лойз не видела никакой деятельности на борту, никаких
попыток предотвратить судьбу. Призрачные корабли двигались навстречу
гибели, и это, по-видимому, нисколько не заботило экипаж. На берегу
появились огни. Много людей выходило из ворот Верлейна. Все хотели
поживиться, хотя Фальк накладывал свою тяжелую руку на любую добычу. Люди
несли сети, чтобы вытаскивать обломки, и готовились к давно знакомой
работе. Лойз оттащила девушку от окна и завесила его.
Но, к ее удивлению, обращенное к ней лицо девушки не было больше
искажено страхом. В глубине темных глаз светился разум, возбуждение,
нарастающая сила.
Девушка слегка склонила голову, как будто прислушиваясь к звукам
бури. Все яснее становилось, что где бы она ни жила до того, как
кораблекрушение привело ее в Верлейн, она была не просто солдатской
девкой.
- Та, что долго прожила в этом здании. - Голос служанки звучал как бы
издалека. - Выбери хорошо. В эту ночь решается судьба людей и стран.
- Кто ты? - спросила Лойз, а служанка продолжала меняться у нее на
глазах. Она не была чудовищем, которое по своему желанию может принимать
форму зверя или птицы, как утверждали слухи о волшебницах Эсткарпа. Но то,
что скрытое лежало в ней, замученное, почти убитое, теперь вновь ожило,
показалось сквозь израненное тело.
- Кто я? Никто... ничто... Но приближается та, что собрала в себе то,
чем я когда-то обладала. Выберешь хорошенько, Лойз Верлейнская, - и живи.
Выберешь плохо - и умри, как умерла я, умирала по частям, день за днем.
- Этот флот...
Лойз полуобернулась к окну. Неужели приближается завоеватель,
настолько безжалостный, чтобы пожертвовать своими кораблями для захвата
плацдарма на берегу? Безумная мысль. Корабли обречены, мало кто из их
экипажа выйдет на берег живым, и тут их будут ждать люди Верлейна.
- Флот? - повторила служанка. - Флота нет - только жизнь - или
смерть. В тебе есть что-то от нас, Лойз. Докажи это и выиграешь!
- Что-то от вас? Но кто вы?
- Я никто и ничто. Спроси лучше, кем я была, Лойз Верлейнская, прежде
чем ваши люди вытащили меня из моря.
- Кем же ты была? - послушно спросила Лойз, как ребенок, повинующийся
приказу старшего.
- Я из Эсткарпа, женщина с морского берега. Понимаешь? Да, я обладала
Силой - пока она не вытекла из меня в зале внизу под смех и крики мужчин.
Дар принадлежит нам, женщинам, пока тела наши не тронуты насилием. Для
Верлейна я была лишь женщиной, и ничем больше. Так я утратила все, что
составляло мою жизнь, утратила себя. Понимаешь ли ты, что это значит -
потерять себя? - она изучала Лойз. - Да, понимаешь, судя по тому, что ты
собираешься делать сейчас. Мой дар исчез, раздавленный, как последний
уголек костра, но пепел остался. Поэтому я и знаю, что буря приносит к нам
более великую, чем я когда-либо надеялась стать. Именно она определит наше
будущее, и не только наше!
- Волшебница! - Лойз не отпрянула; наоборот, ее охватило возбуждение.
Сила эсткарпских женщин была легендарной. Лойз жадно прислушивалась к
рассказам об этой силе, доходившей до Верлейна. И теперь горько сожалела -
почему она не знала об этой женщине раньше?
- Да, волшебница. Так нас называют, когда немного начинают понимать.
Но не думай, Лойз, что сможешь что-нибудь получить от меня сейчас. Я лишь
обгоревшая головешка, когда-то во мне пылал огонь. Напряги свою волю и
разум, чтобы помочь той, что приближается.
- Волю и разум! - Лойз хрипло рассмеялась. - У меня есть и воля, и
разум, но нет власти. Ни один солдат не подчинится мне, не пошевелит
пальцем по моей просьбе. Лучше обратиться к Бетрис. Когда отец доволен ею,
она пользуется некоторым влиянием на людей.
- Тебе нужно будет лишь использовать предоставившуюся возможность. -
Женщина сняла шаль, аккуратно свернула ее и, направляясь к двери, положила
на кровать. - Воспользуйся возможностью, Лойз Верлейнская. И спи сегодня
спокойно - твой час еще не пришел.
И прежде чем Лойз успела остановить ее, она выскользнула за дверь.
Комната опустела, как будто женщина унесла с собой всю жизнь, пульсирующую
в скрытых тенью углах.
Лойз медленно сняла свой торжественный наряд, расплела наощупь
волосы, не заглядывая в зеркало. Ей казалось, что кто-то тайно
подглядывает за ней. Много подлых и грязных поступков совершилось в
большом зале внизу с тех пор, как хозяином Верлейна стал Фальк. Но сейчас
Лойз подумала, что один их этих поступков, связанный с женщиной с
Эсткарпа, будет отомщен.
И так задумалась она, что забыла: ведь у нее канун брачного пира.
Впервые за все время она не доставала вооружение со дна сундука и не
радовалась тем возможностям, которые оно давало.
На берегу выл ветер, хотя он и не поднимал пену так высоко, как
раньше. Люди на берегу, прячась, ждали, пока волны принесут им добычу. С
берега флот выглядел еще внушительней, чем из башни Лойз.
Гунольд, плотнее запахнув плащ, всматривался в полумглу. Корабли не
карстенские, и, следовательно, крушение выгодно герцогству. Гунольд
считал, что они являются свидетелями последних минут вражеского набега. И
вдвойне хорошо, что он может присмотреть в таких обстоятельствах за
Фальком. Ходят слухи об огромных богатствах Верлейна, полученных морскими
грабежами. А поскольку герцог берет в жены это бледное ничтожество, он
потребует точных сведений о богатствах своей жены. Да, судьба улыбнулась,
послав Гунольда в этот вечер на берег, чтобы он мог наблюдать, собирать
сведения и готовить доклад для герцога.
Убедившись, что обреченные корабли уже не смогут отвернуть от берега,
верлейнцы с фонарями в руках высыпали из укрытий. Может, дураки на
кораблях примут эти фонари за бакены. Тем лучше. Они лишь сберегут время
грабителей.
И вот лучи фонарей, протянувшись над вздымающимися волнами, коснулись
раскачивающегося носа первого корабля. Нос корабля высоко вздымался на
волнах; наблюдатели кричали, заключались торопливые пари насчет того, где
произойдет крушение. Корабль поднялся высоко и устремился вперед, прямо на
скалы. И вдруг - исчез!
Люди на берегу столкнулись с невозможным. Вначале некоторые особо
впечатлительные решили, что корабль перевернулся, и забросили сети. Но в
сетях ничего не было. Ни корабля, ни обломков.
Никто не шевельнулся. В первое мгновение никто не поверил своим
глазам. Приближался второй гордый корабль. Он двигался прямо на скалу, на
которой стояли Гунольд с Фальком, как будто направляемый невидимым
рулевым. Ни одного человека, ни одного живого существа не было видно на
палубе корабля.
Снова волны подняли корабль, чтобы бросить его на зубы скал. На этот
раз корабль был так близок к берегу, что Гунольд подумал: с того места,
где он стоит, можно перепрыгнуть на пустынную палубу. Все выше и выше
вздымался нос, фантастическая фигура на нем скалила в небо зубы. Потом
вниз, в потоке воды.
И корабль исчез! Гунольд схватился рукой за Фалька и увидел на его
лице то же выражение - невероятный ужас. А когда к рифу устремился третий
корабль, люди Верлейна побежали с криками страха. Брошенные фонари озаряли
берег и пустые сети.
Позже чья-то рука схватилась за такую сеть и сжала ее в последнем
отчаянном усилии. Тело перекатывалось в прибое, но сеть выдержала, а рука
не разжалась. Ползком по берегу, и вот уже полумертвый пловец навзничь лег
на песок и уснул.

3. ПЛЕННАЯ ВОЛШЕБНИЦА

Жители Верлейна единодушно решили, что исчезнувший флот был иллюзией,
вызванной демонами. На следующее утро Фальк не мог никого из своих людей
отправить на берег. Да он и не пытался проверить таким образом, насколько
сильна его власть.
Но брак следовало завершить, прежде чем хоть один намек на
случившееся достигнет Карса и даст герцогу законный повод отказаться от
наследницы Верлейна. Чтобы преодолеть суеверные страхи, которые могли
питать посланцы герцога, Фальк неохотно отвел их в сокровищницу и сделал
ценные подарки, отложив в сторону меч с усаженной жемчугом рукоятью как
знак восхищения воинской доблестью герцога. Но под своим роскошным нарядом
Фальк покрывался потом и боролся с желанием отдать приказ проверить все
темные углы.
Он заметил также, что никто из его гостей не упоминал о происшествии
на скалах, и размышлял, хорошо это или плохо. Только когда за час до
венчания они оказались в кабинете Фалька, Гунольд извлек из своего
мехового плаща маленький предмет и осторожно поставил в полосу солнечного
света, падавшего из окна.
Сирик, придерживая живот, запыхтел, с любопытством разглядывая этот
предмет.
- Что это, лорд-командующий? Вы отобрали у деревенского мальчишки его
игрушку?
Гунольд взвесил находку на ладони. Хоть и неуклюже вырезанный,
деревянный предмет имел явно форму корабля. А мачтой служила обломанная
палочка.
- Это, благочестивый голос, - мягко ответил Гунольд, - могучий
корабль, один из тех могучих кораблей, которые мы видели прошлым вечером.
Да, это игрушка, но мы такими не играем. И ради безопасности Карстена я
обязан спросить: какие дела у вас, лорд Фальк, с порождением тьмы -
колдуньями с Эсткарпа?
Фальк напряженно смотрел на игрушечный кораблик. Лицо его побледнело,
потом покраснело от прилива крови. Яростными усилиями он сдерживал вспышку
гнева. Если сейчас он ошибется, то может проиграть все.
- Разве я послал бы людей на берег, готовясь захватить добычу с
кораблей? - Он придал своему голосу оттенок торжественности. - Я полагаю,
вы сегодня утром выловили эту игрушку в воде, лорд-командующий? Но почему
вы считаете, что это часть эсткарпской магии и что корабли, которые мы
видели, рождены этим колдовством?
- Да, я подобрал это утром на песке, - согласился Гунольд. - И я
кое-что знаю о колдовских иллюзиях. К тому же мы, я и мои люди, нашли еще
кое-что на берегу утром - нашли сокровище, которое может соперничать с
теми, что вы показывали нам. Марк, Джотен! - Вошли два герцогских
щитоносца, ведя на веревке пленника.
- Передаю вам часть флота, - Гунольд бросил кораблик Фальку. - А
теперь, лорд Фальк, если не ошибаюсь, я могу вам показать того, кто сделал
этот флот. Не думаю, чтобы я ошибся.
Фальк привык к полумертвым пленникам, которых море выбрасывало на
берег, и знал, как обращаться с ними. Причем его обращение оканчивалось
обычно одинаково. До сих пор он благополучно решал такие проблемы. Гунольд
несколько обеспокоил его, но теперь к Фальку вернулась обычная
самоуверенность.
- Итак, - он откинулся в кресле, улыбаясь в предвкушении развлечения,
- вы считаете, что захватили волшебницу. - Фальк в упор разглядывал
женщину. Худая, но видно, что сильная - хорошая предстоит забава. Может,
Гунольд сам захочет приручить ее. Эти колдуньи не отличаются красотой, а
эта так отмыта, будто целый месяц провела в волнах. Он внимательней
вгляделся в обрывки одежды, почти не скрывавшей тело.
Одежда кожаная - такую носят под кольчугой! Значит, женщина была
вооружена. Фальк шевельнулся. Одетая в кольчугу колдунья и иллюзорный
флот! Неужели Эсткарп выступил и цель выступления - Верлейн? У Эсткарпа
немало оснований быть недовольным Верлейном, хотя до сих пор никаких
враждебных действий с его стороны не было. Обдумаем позже, сейчас все
внимание Гунольду и тому, как удержать Карстен в качестве союзника.
Фальк тщательно избегал встречи с взглядом пленницы. - Разве в Карсе
не общеизвестно, лорд-командующий, что эти колдуньи силой взгляда могут
подчинить человека своей воле? Ваши щитоносцы не приняли никаких мер
предосторожности.
- Похоже, вы кое-что знаете об этих колдуньях.
Осторожно, подумал Фальк. Этот Гунольд стал правой рукой Ивьена не
только из-за силы своего меча. Надо показать ему, что Верлейн не
предатель, но и не болван.
- Эсткарп уже платил дань нашим берегам. - Фальк улыбнулся.
Гунольд, видя его улыбку, отдал приказ:
- Марк, набрось твой плащ ей на голову!
Женщина не шевельнулась и не издала ни звука с тех пор, как ее ввели.
Может, она до сих пор находилась в полубессознательном состоянии от
долгого пребывания в воде или от удара о скалу. Но ни один из людей
Верлейна не ослабил бы своей бдительности только потому, что пленник не
кричит, не умоляет, не отбивается бесполезно и отчаянно. Лишь когда на
голову женщины был наброшен плащ, Фальк склонился вперед и заговорил.
Слова его были адресованы скорее женщине, чем мужчинам. Он хотел по ее
реакции проверить, в каком она состоянии.
- Разве вам неизвестно, лорд-командующий, как разоружить колдунью?
Это очень просто... и довольно приятно. - И он пустился в непристойные
подробности.
Сирик рассмеялся, поддерживая руками колышущийся живот. Гунольд
улыбнулся.
- Да, вы, в Верлейне, из всего умеете извлекать удовольствие, -
согласился он.
Лишь лорд Дуарт оставался спокойным. Он сидел, положив руки на
колени. Постепенно на его щеках выступила краска.
Полускрытая фигура не шевельнулась, не издала ни звука.
- Уведите ее, - приказал Фальк. - Отведите к сенешалю, он сохранит ее
для нашего удовольствия. Для каждого удовольствия свое время. - Теперь это
был вежливый хозяин, занимающий прочное положение. - А теперь доставим
удовольствие лорду-герцогу - дадим ему жену.
Фальк ждал. Никто не знал, с каким огромным напряжением он
вслушивался в ответ Гунольда. Пока Лойз стоит в алтаре редко
использующейся церкви, держа руки на рукояти топора, а Сирик произносит
нужные слова обряда, Гунольд именем своего повелителя может прекратить
венчание. Но как только Лойз станет герцогиней Карстена, пусть лишь по
названию, Фальк может свободно двигаться по пути, который он давно
рассчитал.
- Да, да. - Сирик с пыхтением встал, расправляя складки плаща. -
Венчание. Не нужно заставлять леди ждать, лорд Дуарт... Молодая кровь,
нетерпеливая кровь. Идемте, лорды... Венчание! - Это был его час, и этот
выскочка-солдат не сможет помешать ему. Гораздо приличнее, если топор
понесет и будет замещать своего повелителя благородный лорд Дуарт. Это
предложил он, Сирик, и Ивьен тепло поблагодарил его перед их выездом из
Карса. Да, Ивьен поймет... уже понял, что с поддержкой Храма Братства и
таких благородных семей он больше не должен слушать разбойников типа
Гунольда. После венчания солнце Гунольда должно закатиться.
Было холодно. Лойз металась по балкону большого зала - сердца
крепости. Она терпеливо стояла, пока произносились тосты, но не собиралась
делать и вида, что верит в их пышные слова и испытывает счастье. Лойз не
понимала такого счастья. Она хотела только свободы.
Захлопнув за собой дверь и закрыв ее на три запора, которые выдержали
бы даже удар тарана, она принялась за работу. Драгоценности сняты с шеи,
головы, ушей, пальцев и брошены грудой. Длинное платье откинуто в сторону.
И вот наконец Лойз стоит перед зеркальным щитом, слишком возбужденная,
чтобы чувствовать холод, идущий от каменных стен; расплетенные волосы
тяжело лежат у нее на плечах, опускаются до обнаженных бедер.
Прядь за прядью безжалостно отрезала она их ножницами, длинные локоны
падали на пол. Вначале быстро, затем медленно и осторожно, пока голова не
приобрела такой вид, как полагается под шлемом. Те хитрости, которые Лойз
презирала в изложении Бетрис, теперь пригодились. Она осторожно натерла
брови и ресницы смесью сажи. Занятая этим делом, она почти не смотрела в
зеркало. И вот, немного отступив, критически осмотрела свое отражение,
слегка удивленная увиденным.
Настроение ее поднялось, она была почти уверена, что сможет
незаметной пройти через большой зал, и даже сам Фальк не узнает ее.
Девушка подбежала к кровати и начала надевать подготовленную одежду.
Одевшись и застегнув оружейный пояс, она потянулась за седельными сумками.
Но рука ее двигалась медленно. Почему ей вдруг так не хочется покидать
Верлейн? Она выдержала брачные церемонии, скрывая свою цель. И знает, что
пир - лучшее время для осуществления ее замысла. Лойз сомневалась, чтобы
хоть один из часовых в замке или вне его сегодня соблюдал бы бдительность.
К тому же она знала потайной ход.
Но что-то удерживало ее; она ждала, теряя драгоценное время.
Испытывая сильнейшее желание вернуться на нависающий над залом балкон, она
бессознательно двинулась к двери.
Что сказала служанка? Кто-то приближается на крыльях бури, хорошо
используй возможность, Лойз Верлейнская! Что ж, вот ее возможность, и она
готова использовать ее со всем умом и хитростью, которые развила у нее
жизнь в доме Фалька.
Но двинулась она не к потайным ходам, о которых Фальк и его люди
ничего не знали, а к двери. И пока она боролась с этим безрассудным
желанием, руки ее как бы сами собой открывали запоры, и вот она уже в
зале, каблуки ее сапог стучат по ступеням лестницы, ведущей к балкону.
Точно так же как огонь в очаге не согревал верх зала, шум снизу
доходил сюда приглушенно, трудно было различить отдельные слова. Мужчины
пили и ели, скоро они начнут думать о развлечениях. Лойз вздрогнула, но
осталась на балконе. Взгляд ее не отрывался от главного стола, как будто
ей важно было следить за движениями отца и его гостей.
Сирик, который в церкви приобрел даже некоторое достоинство, теперь
был сплошным животом. Он швырял в рот содержимое бесчисленных тарелок и
подносов, хотя соседи по столу давно уже только пили вино.
Бетрис, которая не имела права находиться за столом, пока в зале
оставалась Лойз - Фальк настаивал на соблюдении некоторых приличий, -
сейчас пользовалась возможностью. Украшенная роскошной брошью из
сокровищницы, она перегнулась через резную ручку кресла своего любовника,
стараясь привлечь его внимание. Но Лойз заметила - она оставалась только
наблюдателем, и чувства ее обострились, - что время от времени Бетрис
искоса обещающе поглядывала на лорда-командующего Гунольда. В то же время
она искусно представляла на обозрение свои круглые белые плечи,
выступавшие из платья.
Лорд Дуарт сидел, занимая лишь треть сидения своего кресла, задумчиво
глядя в кубок, как будто читал в его глубине какое-то сообщение, которое
предпочел бы не знать. Четкие линии одежды, худоба старческого лица
придавали ему вид врага в этом роскошном собрании. У него не было
внешности наслаждающегося пиром человека.
Она должна идти - немедленно! В кожаной одежде и кольчуге, поверх
которой наброшен плащ, она стала смутной тенью среди множества теней в
затуманенных винными парами глазах. Ее никто не заметит. И уже началась
весна. Лойз сделала шаг, другой, но тут бессловесный приказ, который
привел ее сюда, вернул к перилам балкона.
Гунольд, наклонившись вперед, разговаривал с ее отцом. Красивый
человек, интерес Бетрис к нему следовало ожидать. У него яркое лисье лицо
с лисьей же щетиной усов. Гунольд сделал какой-то жест, и Фальк
расхохотался, отзвуки его смеха долетели до ушей Лойз.
На лице Бетрис появилось выражение сильного отвращения. Она схватила
Фалька за рукав, губы ее двигались, но слов Лойз не могла разобрать. Фальк
даже не повернул головы к ней. Он толкнул ее от стола с такой силой, что
Бетрис упала на пыльный пол.
Лорд Дуарт встал, поставив свой кубок. Тонкими белыми руками с
вздутыми синими венами он плотно запахнул на шее воротник мехового плаща,
как будто один среди всех собравшихся ощутил холод, от которого онемела
Лойз. Он медленно заговорил. Ясно было, что он против чего-то протестует.
По тому, как он отвернулся от стола, ясно было, что он не ожидает
вежливого ответа или согласия.
Гунольд засмеялся, а Фальк забарабанил кулаком по столу, подавая
сигнал слугам. Старейший из посланников герцога, лавируя между столами,
направился к лестнице, ведущей в его комнату.
Движение у двери, ведущей в зал. Там появились воины в полном
вооружении и построились, образуя проход к помосту, на котором стоял
главный стол. Шум слегка стих, когда ввели пленника. Лойз показалось, что
это мужчина со связанными за спиной руками. Но она не могла понять, зачем
на голову пленника надели мешок, так что он шел, запинаясь.
Фальк вытянул руку, указывая на место между собой и Гунольдом. При
этом он столкнул кубок Дуарта, все содержимое которого вылилось на рясу
Сирика. Горячие протесты священника никто не заметил. Из кармана лорд
Верлейна извлек два торговых диска, подбросил в воздух, они покатились по
столу и упали так, что видны стали надписи. Фальк придвинул диски к
Гунольду, давая ему право первого броска.
Лорд-командующий подобрал монеты, рассмотрел их, отпустив какое-то
смешное замечание, и бросил. Мужчины наклонили головы. Затем бросил Фальк.
Бетрис, несмотря на грубый отпор, подползла, не отрывая взгляда от монет.
Когда монеты легли, Бетрис снова ухватилась за рукоять кресла Фалька, как
будто результат придал ей храбрости. Фальк рассмеялся и сделал шутовской
жест в сторону гостя.
Гунольд встал и двинулся к концу стола. Стоявшие около пленника
расступились, и лорд-командующий остановился перед ним. Он не стал снимать
мешка с головы пленника, а принялся развязывать ремешки, удерживающие
кожаную куртку. Рывком он сдернул одежду до талии, и все вскрикнули.
Под улыбки мужчин лорд-командующий схватил женщину за плечо. Проявив
удивительную для своей хрупкой фигуры силу, он поднял пленницу на плечи и
двинулся к лестнице. Не один Фальк выразил неудовольствие: намеченное
развлечение ускользало. Но Гунольд покачал головой и продолжал свой путь.
Пойдет ли Фальк за ним? Лойз не стала дожидаться. Как она может
справиться с Фальком? Или даже только с Гунольдом? И почему она должна
помогать этой жертве Фалька, одной из многих? И хотя она понимала, что не
следует делать этого, ноги сами несли ее, она продолжала действовать
вопреки рассудку.
Лойз торопливо вернулась в свою комнату, обнаружив, что в новом
наряде гораздо легче бежать. Снова на место легли массивные запоры.
Девушка шагнула к щиту, не обращая внимания на отражение юноши в кольчуге.
И вот щит отошел, превратившись в дверь.
За дверью было темно. Лойз придется опираться на память, на
результаты многочисленных походов, которые она предпринимала с тех пор,
как три года назад случайно наткнулась на эту дверь. По-видимому, теперь в
Верлейне никто не подозревал о существовании этой разветвленной системы
подземных ходов.
Ступеньки; спускаясь, она считала их вслух. Внизу проход, затем
резкий поворот. Лойз держалась рукой за стену, стараясь определить
кратчайший путь к цели.
Еще ступеньки, на этот раз вверх. Светлое отверстие в стене - один из
глазков для подглядывания. Должно быть, населенная комната. Лойз,
приподнимаясь на цыпочках, заглянула. Да, одна из спален.
Лорд Дуарт, выглядевший еще более сморщенным и старым без верхнего
плаща с пышной меховой опушкой, стоял у очага, протягивая к огню руки. Рот
его шевелился, как будто он не мог выговорить какое-то горькое слово.
Лойз заторопилась дальше. Следующее отверстие было темным; оно,
несомненно, вело в комнату Сирика. Дальше виднелся еще один кружок
золотого света. Лойз была так уверена в себе, что, не заглядывая в
отверстие, направилась к потайному входу.
Приглушенные звуки, вскрик. Лойз изо всех сил нажала на скрытую
пружину. Но механизм давно не смазывали: не было причин держать его в
рабочем состоянии. Дверь не поддавалась. Лойз уперлась спиной в стену и
налегла всем весом. Дверь внезапно подалась, и Лойз едва избежала падения,
ухватившись за косяк.
Она повернулась, выхватывая меч с быстротой, какую дала ей долгая
тайная практика. На нее с постели, где лорд-командующий пытался удержать
свою жертву, смотрело удивленное лицо Гунольда. С быстротой и гибкостью
кошки он скользнул на противоположную сторону, оставив женщину и
потянувшись за оружейным поясом, который лежал на стуле.

4. ПОТАЙНЫЕ ХОДЫ

Лойз забыла о своей новой внешности и о том, что Гунольд увидел в ней
мужчину, пришедшего отобрать у него добычу. У нее в руке был меч, но,
вопреки обычаю, Гунольд схватил самострел. Однако внимание его разделялось
между вновь вошедшим и женщиной, которая, несмотря на свои связанные руки,
ползла к нему по сбитым простыням.
Повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, Лойз схватила верхнюю одежду,
сброшенную Гунольдом, и бросила на него. Тем самым она спасла себе жизнь.
Цель была сбита, и стрела дрожала в стене, а не в груди девушки.
С проклятием Гунольд отшвырнул одежду и устремился к женщине. Но та
не пыталась спастись. Напротив, она стояла неподвижно, со странным
спокойствием глядя в лицо Гунольду. Губы ее разделились, и оттуда
выскользнул овальный предмет. Он повис на короткой цепочке, которую
женщина удерживала в зубах.
Лорд-командующий не двигался. Глаза его под опущенными веками не
отрывались от раскачивающейся тусклой женщины.
Лойз застыла при виде сцены, которая могла произойти только в
кошмарном сне. Женщина повернулась, и Гунольд, на отрывая взгляда от
камня, двинулся за ней. Женщина протянула к Лойз связанные руки, частично
скрыв своим телом Гунольда от девушки.
Глаза Гунольда двигались слева направо и обратно, а когда камень
остановился, Гунольд тоже застыл. Рот его безвольно раскрылся. На лбу
выступили капли пота.
Лойз по-прежнему чувствовала на себе волю, приведшую ее сюда. Она
разрезала веревку, грубо стягивавшую руки женщины. Руки тяжело упали, как
будто женщина не владела ими.
Гунольд наконец двинулся. Его руки, державшие самострел, начали
поворачивать его, но медленно, как будто преодолевая сильное
сопротивление. Кожа Гунольда блестела от пота, изо рта показалась струйка
слюны.
Глаза его жили, полные ненависти и усиливающегося ужаса. Руки
продолжали поворачивать оружие, а он не в силах был оторвать взгляд от
жемчужины. Плечи его задрожали. Лойз чувствовала, как он отчаянно, но
бесполезно борется. Он уже не хотел убивать, он хотел только бежать. Но
для лорда-командующего Карстена спасения не было.
Ствол самострела уперся в его горло. Гунольд застонал, негромко, как
пойманное животное. Щелкнул курок.
Выпустив фонтан крови, освобожденный от воли, которая привела его к
смерти, Гунольд упал вперед. Женщина гибко отстранилась, потянув за собой
Лойз. Гунольд упал на кровать, голова и плечи его свесились, колени лежали
на полу, как будто он молился. Руки дергались в агонии.
Впервые женщина взглянула прямо на Лойз. С усилием она попыталась
поднести распухшую руку ко рту, удерживая стон, затем снова взяла камень в
рот и повелительно указала на отверстие в стене.
Лойз всю жизнь слышала о магии Эсткарпа. Но все это были сказки о
далеких событиях, и от слушателя никогда не требовалась полная вера.
Исчезновение флота на рифах в предыдущий вечер описала ей Бетрис, помогая
одеваться для венчания. Но Лойз тогда так была поглощена собственными
надеждами и страхами, что почти не обратила внимания на ее рассказ.
То, что она увидела сейчас, превосходило все ее представления, и она
отшатнулась от прикосновения колдуньи, углубившись в путаницу переходов,
желая только вывести пленницу и оказаться отделенной от нее безопасными
стенами. Женщина шла за ней с готовностью, свидетельствовавшей, что она
сохранила немало энергии, вопреки жестокому обращению.
Лойз не хотела задерживаться у тела Гунольда. Она к тому же боялась,
что Фальк, лишенный любимого развлечения, может ворваться в любую минуту.
И все же она с большой неохотой захлопнула потайную дверь. Дрожь пробежала
по телу девушки, когда колдунья в темноте схватила ее за руку. Лойз сама
взялась за пояс волшебницы и потянула ее за собой.
Они направилась в комнату девушки. Оставалось очень мало времени.
Если Фальк последует за лордом-командующим, если в комнату случайно войдет
слуга Гунольда, если отец вздумает искать ее... До рассвета Лойз должна
быть за пределами Верлейна! И приняв такое решение, она повела незнакомку
по темным переходам.
Но, оказавшись на свету, Лойз не могла быть такой черствой, как
советовал ей рассудок. Она отыскала мягкую ткань и перевязала раны на
руках волшебницы. И выбрала из своей одежды необходимое для колдуньи.
Наконец волшебница настолько овладела своим телом, что смогла
поднести сложенные руки ко рту. Камень скользнул изо рта. Волшебница не
позволила Лойз коснулась камня, да девушка и не хотела этого.
- Мне на шею. - Это были ее первые слова. Лойз подхватила цепочку и
надела на шею женщины, как раз под концами волос, торопливо обрезанных,
может быть, по той же причине, что и у нее.
- Спасибо, леди Верлейна. Теперь, - голос ее звучал хрипло, - глоток
воды.
Лойз поднесла к ее рту чашку.
- Вряд ли нужно благодарить меня, - ответила она, собрав всю
храбрость. - Похоже, вы владеете оружием, не менее могущественным, чем
сталь.
Над краем чашки глаза волшебницы улыбались. Лойз, встретившись с этим
взглядом, утратила часть своего страха. Но она по-прежнему чувствовала
себя такой юной, неуклюжей и неуверенной в себе.
- Я не могла использовать это оружие, пока вы не отвлекли внимание
моего предполагаемого компаньона по постели благородного
лорда-командующего. Я не могла рисковать этим оружием. Даже ради спасения
собственной жизни его нельзя отдавать в чужие руки. Довольно об этом... -
Она подняла руки, осматривая рубцы на запястьях. Потом оглядела комнату,
заметила шаль на полу, груду остриженных волос, седельные сумки.
- Похоже, вы не собираетесь в свадебное путешествие, миледи
герцогиня?
Не тон, а власть, звучавшая в этом голосе, заставили Лойз ответить
правдиво.
- Я не герцогиня Карстена, леди. Да, надо мной произнесли должные
слова перед лордами Ивьена, а потом воздали мне почести на коленях. - Она
слабо улыбнулась, вспомнив, каким испытанием это было для Сирика. - Я не
выбирала Ивьена. Я согласилась на брак, только чтобы скрыть свое бегство.
- Но вы помогли мне. - Волшебница смотрела на Лойз своими большими
темными глазами, которые, казалось, проникали в самую глубину.
- Я не могла поступить иначе! - вспыхнула девушка. - Что-то заставило
меня. Ваше колдовство, леди?
- Возможно, возможно. Я обратилась по-своему ко всем в этих стенах,
кто может услышать меня. Похоже, нас объединяет нечто большее, чем общая
опасность, леди Верлейна, или, - она открыто улыбнулась, - учитывая
изменение вашей внешности, лорд Верлейна.
- Зовите меня Брайантом, наемником со щитом без герба, - выпалила
Лойз подготовленное заранее.
- И куда вы направляетесь, Брайант? Наниматься в Карс? Или на север?
На севере нужны наемники.
- Эсткарп воюет?
- Скорее, его вынуждают воевать. Но это другой вопрос. - Она встала.
- Мы можем обсудить его, когда выберемся за эти стены. Я уверена: вы
знаете выход.
Лойз взвалила седельные сумки на плечо, набросила на шлем капюшон
плаща. Когда она собиралась погасить свет, волшебница указала на шаль.
Сердясь на собственную забывчивость, Лойз собрала пряди волос и бросила их
в огонь.
- Хорошо сделано, - заметила колдунья. - Не оставляй ничего, что
может притянуть тебя назад. Волосы обладают этой властью. - Она посмотрела
на среднее окно.
- Оно выходит к морю?
- Да.
- Оставим ложный след, Брайант. Пусть Лойз Верлейнская умрет, скрывая
побег.
Несколько мгновений потребовалось на то, чтобы открыть окно и бросить
вниз свадебное платье. Волшебница велела также привязать к каменному
подоконнику полосу простыни.
- Увидев это, - сказала она, - они вряд ли будут искать другие выходы
из комнаты.
Они снова прошли через зеркальную дверь и направились вниз, во тьму.
Лойз сказала, что нужно придерживаться правой стены и опускаться
осторожно. Стена под их руками становилась влажной, в воздухе чувствовался
запах моря, смешанный с запахом гниения. Вниз, вниз. Скоро стал различим
гул волн. Лойз считала ступени.
- Вот! Этот проход ведет к странному месту.
- Странное место?
- Да. Я не люблю здесь задерживаться, но у нас нет выбора. Придется
подождать рассвета, иначе нам не выбраться.
Она двинулась вперед, преодолевая нежелание и тревогу. Трижды
приходила она этим путем в прошлом и каждый раз ощущала таящуюся во тьме
угрозу. И сейчас она пробиралась, таща за пояс волшебницу.
Во тьме Лойз услышала, как колдунья затаила дыхание. И вдруг она
заговорила шепотом:
- Это место Власти.
- Это странное место, - упрямо возразила Лойз. - Мне оно не нравится,
но оно стережет ворота Верлейна.
Хотя было по-прежнему темно, они почувствовали, что проход
расширился. Лойз увидела лучик света - в щель над головой виднелась
звезда.
Но вот показался другой свет, который становился все ярче, как будто
отдернули какой-то занавес. Пятно света двигалось над поверхностью земли,
в воздухе, - круглое, яркое пятнышко. Послышались странные напевные слова.
И Лойз поняла, что это светится камень волшебницы.
По коже Лойз пробежали мурашки, воздух как будто был насыщен
энергией. Лойз испытывала странное чувство, похожее на голод. Она не могла
сказать, чего ей хочется. В прежние посещения этого места она боялась и
заставляла себя преодолевать страх, теперь же страх остался позади, и ее
охватило новое чувство, которое она не сумела бы назвать.
Волшебница, видная в свете, лившемся от камня на ее груди,
раскачивалась из стороны в сторону, у нее было восхищенно-напряженное
лицо. Поток слов продолжал литься из ее уст - просьбы, защитные
заклинания, убеждения - Лойз не могла сказать, что именно. Но девушка
знала, что они обе пойманы в сети какой-то энергетической субстанции,
исходившей от скалы под ногами, от стен. Проснулось что-то спавшее
столетия.
Почему? Что? Лойз медленно обернулась, вглядываясь в полутьму. Что
скрывалось за тем слабым светом, что давал камень?
- Мы должны идти! - это властно произнесла волшебница. Ее темные
глаза были широко раскрыты, рука неуклюже двинулась к Лойз. - Я не могу
контролировать силы, большие, чем моя собственная! Это место древнее, оно
не человеческое и превосходит наши знания. Здесь некогда поклонялись
богам. Богам, чьи алтари не воздвигались уже много тысяч лет. Просыпаются
остатки их прежнего могущества! Где выход? Мы должны попытаться уйти, пока
это еще возможно.
- Свет вашего камня... - Лойз закрыла глаза, вспоминая, куда идти
дальше. - Сюда, - она снова открыла глаза и указала вперед.
Шаг за шагом колдунья уходила в этом направлении, и свет уходил за
ней, как и надеялась Лойз. Широкие грубо вырубленные ступени, закругленные
временем, возвышались справа от них. Лойз знала, что они ведут к плоской
каменной площадке под крышей.
По этой площадке они проползли к дальней стене. При свете камня виден
был спуск. Во тьме рискованно было спускаться по этому лабиринту скал и
глины, но на Лойз подействовала тревога волшебницы.
Спуск оказался трудным, как и опасалась Лойз. Хотя ее спутница не
жаловалась, Лойз знала, какое мучение та испытывает, пользуясь своими
распухшими руками. Где могла, девушка помогала ей. И вот они преодолели
спуск и лежат на жесткой траве, а вокруг них соленый воздух и сероватое
небо, которое говорит о том, что рассвет близок.
- По морю или по земле? - спросила волшебница. - Будем искать лодку
на берегу или направимся в холмы?
Лойз села.
- Ни то, ни другое, - хрипло ответила она. - Мы на пастбище, которое
отделяет крепость от моря. В это время года лошадей отпускают свободно
пастись. А в хижине у ворот есть сбруя. Но ее могут охранять.
Волшебница рассмеялась.
- Один стражник? Слишком мало, чтобы остановить двух решительных
женщин. Покажите мне эту хижину, и я избавлю ее от охраны.
Они пошли по пастбищу. Лойз знала, что лошади держатся поближе к
хижине, их привлекает соль, которую принесли сюда за два дня до бури.
Камень после выхода из подземелья перестал светиться, и им приходилось
осторожно выбирать путь.
Над дверью хижины горел фонарь, и в его свете Лойз увидела лошадей.
Тяжелые боевые кони, выращенные, чтобы нести вооруженных воинов в битву,
не интересовали ее. Но тут были и меньшего роста лошади с грубой шерстью,
их использовали для охоты в холмах. Эти лошади выносливее и быстрее
дорогих рысаков, которых подбирал для себя Фальк.
В круге света виднелись как раз два таких пони - как будто явились по
ее тайному зову. Лошади, казалось, беспокоились, они мотали головами,
трясли гривами. Лойз положила на землю сумки и негромко свистнула. К ее
облегчению, лошади подошли, принюхиваясь друг к другу. Пряди волос
спускались им на глаза.
Только бы они оказались послушны под сбруей! Лойз медленно обошла их
и приблизилась к хижине. Охраны не видно. Неужели стражник покинул свой
пост ради пира? Это может стоить ему жизни, если Фальк узнает.
Лойз толкнула дверь, та заскрипела. И вот она вглядывается в
помещение, пахнущее лошадьми и промасленной кожей, да, и еще тем крепким
напитком, который гонят из меда и трав. После третьего кубка этого напитка
даже Фальк отправляется спать. Нога Лойз задела за кувшин, который
откатился в сторону. Из его горлышка бил винный запах. Охранник лежал на
соломенном матрасе и громко храпел.
Два седла, два набора сбруи, используемой охотниками и гонцами. И вот
Лойз снова в поле, дверь закрылась за ней.
Лошади послушно позволили оседлать себя. И когда женщины направились
верхом к дороге - единственному пути из Верлейна, волшебница вторично
спросила:
- Куда же вы направляетесь, щит без девиза?
- В горы. - Лойз продумала в подробностях лишь план бегства из
Верлейна. Теперь, верхом на лошади, вооруженная, она не могла заглядывать
дальше. Свобода, бегство из Верлейна - это казалось такой трудной, такой
невозможной задачей, что все силы были направлены на ее решение, и девушка
не задумывалась, что будет делать дальше. - Вы говорите, Эсткарп воюет?
Она никогда всерьез не думала о поездке через дикие земли между
Верлейном и южными границами Эсткарпа, но с волшебницей в качестве
попутчицы, возможно, это лучше всего.
- Да, Эсткарп воюет, щит без девиза. Но не задумывались ли вы о
Карсе, леди герцогиня? Не хотите ли тайно взглянуть на свое государство и
посмотреть, какое будущее вы так храбро отвергли?
Лойз, изумленная, дернула поводья, так что лошадь чуть не опустилась
на колени.
- Карс? - повторила она. Что-то зашевелилось в ее мозгу. Да, она не
собиралась становиться леди герцогиней Ивьена. Но, с другой стороны, Карс
- центр южных земель, и там она сможет найти родственников, если будет
нуждаться в помощи. В таком большом городе легко затеряться. А если Фальк
вздумает отыскивать ее, он не догадается проверить Карс.
- Эсткарп может подождать, - между тем говорила волшебница. - В этой
земле что-то готовится. И я должна больше узнать об этом и о тех, кто
готовит. Карс - ключевой пункт.
Колдунья принуждала Лойз. Девушка знала это, но не испытывала гнева.
Ей показалось, что она наконец нашла давно утерянный конец нити. Если она
осмелится идти, эта нить приведет ее туда, куда она всегда стремилась.
- Едем в Карс, - спокойно согласилась Лойз.

дальше