4. ГРЕШНИК

Тейлос стоял у изголовья койки, сводя и разводя руки, словно хотел
схватить что-то несуществующее. Он наклонился к Нейлу, то и дело облизывая
губы бледным языком.
- Ты видел что-то, ты видел! Сокровище? Какое сокровище, парень?
Все двенадцать инопланетных рабочих спали в одном спальном помещении.
Все они, кроме Ласьи, который остался снаружи, как проводник, окружили
Нейла. Одиннадцать пар глаз уставились на него.
- Ласья его выкопал, потому что дерево зацепилось ветвями. Я тянул
веревку, а он копал. Вдруг он оттолкнул меня и позвал Козберга. Я увидел в
земле что-то блестящее - вот и все.
- Зачем, зачем звать Козберга? - спросил Тейлос, обращаясь ко всей
компании. - Отнести клад в порт, и любой торговец выхватит его из рук и
даст цену, достаточную, чтобы можно было уехать отсюда.
- Нет, - сказал, покачав головой, Ханноза, неразговорчивый человек,
один из старших рабочих, - ты не в курсе, Тейлос. Ни один из торговцев,
прибывающих на Янус, не будет иметь дела с нами, потому что в противном
случае он потеряет портовую лицензию.
- Капитан - может быть, - согласился Тейлос. - Но не говори мне, что
вся команда так уж и отвернется от выгодного дельца на стороне. Послушай,
ты, грязный корчевщик, я с Корвара, и я знаю, как можно пристроить
сокровища. За диковинные вещи дают большую цену, достаточно большую, чтобы
неплохо заплатить всей цепочке - от члена команды до финального продавца в
каком-нибудь богатом месте.
Ханноза по-прежнему качал головой.
- Тут дело в доверии. Ты знаешь, или должен знать - это означает
полную строгость в любом порту. За последние три года было найдено пять
кладов, как мы слышали, в одном этом районе. И со всеми поступили
одинаково: уничтожили под внимательным наблюдением.
- Зачем? - спросил Нейл. - Разве они не понимают, что это важные
находки?
- Для кого важные? - возразил Ханноза. - Для Небесных Возлюбленных
важнее всего их вера и их образ жизни. Если известия о таких находках
дойдут до чужих археологов, придется открыть двери всем этим людям,
которые бросятся на Янус. Это означает контакт с другими обычаями и
верованиями. Небесные Возлюбленные считают, что этого не должно быть. С их
точки зрения в этих предметах заложено зло, вот они и уничтожают его.
- Это же глупо! - Тейлос ударил маленьким кулачком по койке. -
Абсолютно глупо ломать такие вещи!
- Подойди, скажи об этом Козбергу, - посоветовал один из рабочих. -
Мы же, поскольку мы все во время Церемонии остались работать на полях,
должны немного отдохнуть, - и он вытянулся на своей койке, подав пример
большинству других.
Тейлос подошел к окну, хотя что он мог отсюда увидеть, Нейл не знал.
Сам Нейл лег и закрыл глаза. Все его тело дрожало от сильного возбуждения,
и он опасался, как бы остальные в комнате не почувствовали этого. Значит,
он сделал невозможное, утаив для себя часть находки? Видно, удача
благоволила ему.
Закрыв глаза, он снова увидел эту трубку, ее цвет, ее узор, и ощутил
в ладони ее гладкость. Что это такое? Для чего она была сделана? Кто
оставил ее там и зачем? Спрятано про запас, или поспешно укрытая добыча?
Хотелось бы порасспросить окружающих насчет других находок, но можно ли
это сделать, не выдавая никому, что он знает об этой находке больше, чем
говорит?
Если ему удастся сохранить свою находку, то прав ли Тейлос? Можно ли
иметь дело с каким-нибудь членом экипажа? Да и каким образом он сможет
впоследствии объяснить наличие у него денег? Впрочем, потом будет время,
полно времени, чтобы об этом подумать. Все зависит от того, хорошо ли он
спрятал трубку.
Зеленый, золотой, красный, синий и другие цвета, названий которых
Нейл не знал, смешивались, кружились, составляя то один, то другой узор.
Как хотелось бы Нейлу снова взять эту вещь в руки и посмотреть на нее
подольше. Это была красота сама по себе, даже больше, чем красота:
сердечность. Взять бы ее в руки и принести Мелани... Нейл вертелся на
жесткой узкой койке, поворачиваясь к стене из ободранных бревен.
- Выходи! - приказал Козберг, распахнув дверь. Его рев вызвал
немедленное повиновение рабочих.
Нейл вышел вслед за Ханнозой и увидел во дворе все население участка.
Младенцы протестующе кричали на руках у матерей. Ребятишки стояли
нахмуренные, удивленные. Сам Козберг, держа шапку в руках, стоял во главе
семейной линии Верующих, лицом к человеку в длинном сером плаще поверх
обычной тусклой одежды поселенца.
Незнакомец был с непокрытой головой, и его всклокоченные волосы были
такими же серыми, как и плащ, так что трудно было разобраться, где
кончаются волосы и начинается ткань. На заросшем бородой лице был приклеен
острый, как клюв, нос и удивительно бледные, с красным ободком, глаза.
Один глаз все время слезился, слезы капали на широкую бороду и блестели на
ней.
- Грешники! - щелкнул голос, такой же повелительный, как и у
Козберга. Заметный трепет пробежал по линии Верующих при этом обвинении. -
Темная Сила пробралась на этот участок, чтобы поставить свою ловушку. Тьма
тянется только ко тьме. Ваше Небо закрыто облаками.
Одна из женщин застонала. Два ребенка захныкали. Человек в плаще
поднял голову к небу, которое действительно было облачным, более
затянутым, чем обычно бывало по утрам, и запел, вернее, захрипел, как
ржавая пила. Слова песни Нейл не понимал.
Все еще глядя в небо, незнакомец повернулся к лесу и, не глядя себе
под ноги, тяжело пошел в том направлении. Верующие потянулись за ним,
мужчины впереди, а Нейл присоединился к рабочим, которые держались в тылу.
Конечно, это было просто совпадение, но облака сгущались, жара спала
и откуда-то поднялся холодный ветер. Он подгонял их, пока они шли на
поляну, где лежал клад.
Спикер трижды обошел блестящую кучу, лежащую на земле, взял топор,
которым раньше работал Ласья, и протянул его Козбергу. Мастер участка
перевернул инструмент лезвием вверх и стал бить его тяжелой частью по
драгоценным предметам, превращая их в неразличимую массу мелких обломков и
пыли, в то время, как Спикер продолжал пение. Когда Козберг отошел, старик
вытащил из-под плаща бластер старого образца, посмотрел вниз и прицелился
в груду осколков. Ослепляющий луч ударил по этой мишени, и зрители
попятились от жара вспышки. Все, что осталось от клада после этой жестокой
расправы, ушло в землю. Спикер обернулся к Козбергу.
- Вы будете очищаться, будете искупать грех, будете ждать!
Мастер участка кивнул косматой головой.
- Мы будем очищаться, будем искупать, будем ждать.
Они снова образовали процессию и пошли обратно через поля.
Тейлос первый спросил у одного из старожилов:
- Что будет дальше?
- Только одно, - ответил ему ветеран Бринхольд. - Ляжем спать на
пустое брюхо. Ласья, почему ты не помешал этой вонючей мессе? Зачем ты
навел старика на эту очистительную работу?
- Да уж, - хором поддержали его товарищи. - Теперь мы должны
поститься, пока они умиротворяют Небо!
Ласья пожал плечами.
- Вы же знаете Закон. Лучше пару деньков поголодать, чем получить
полную выучку.
- Знаете, он прав, - поддержал Ханноза. - Просто нам не повезло, что
мы нашли это здесь. Около двух лет назад сам Козберг наткнулся на такой
клад.
Нейл повернулся к нему.
- Здесь же?
- Да. Козберг искал свою дочь. Она была странной девочкой и вечно
убегала в лес, когда ей удавалось вырваться из дома. Говорили, что у нее
голова не в порядке, - спокойное лицо Ханнозы приняло непонятное
выражение. - Я бы сказал, что у нее был атавизм - возвращение к тому
состоянию, в котором этот народ был раньше, до того, как стал Верующим. В
моем мире ходили необычные сказки о том, что раньше существовала другая
раса; когда захватчики взяли их землю, эта раса ушла в укрытие. Время от
времени люди этой старой расы заходят в дом, где есть новорожденный, и
крадут ребенка, оставляя на его месте своего.
- Зачем? - спросил Нейл.
На него накатила волна странного возбуждения, что и тогда, когда он
думал о спрятанном прутке.
- Кто знает? Может, для обновления крови в их умирающей расе. Во
всяком случае, подменыш, как называли оставленного ребенка, был чуждым и
странным и обычно рано умирал. Эйли была вроде этого, она вовсе не
походила на остальных Козбергов, так что вполне могла быть из другой расы.
- Да, она и в самом деле была совсем другая, - согласился Ласья. - Не
повезло ей.
- Что с ней случилось? - поинтересовался Нейл.
- Я же тебе рассказывал - она заболела Зеленой Болезнью, и ее выгнали
в лес, как это всегда делается. Только ни к чему было поднимать такой шум
насчет того, что она была грешницей. Она никому не делала вреда, просто
хотела жить по-своему.
- А это здесь - грех. В других местах - тоже. Никто не должен
покидать стадо. Быть другом - настоящий непростительный грех, - сказал
Ханноза, ложась на свою койку и закрывая глаза. - Ложись и отдыхай,
парень. Мы не будем ни работать, ни есть, пока не кончится период
очищения.
- Это долго?
Ханноза улыбнулся.
- Это зависит от вознаграждения, которое Козберг даст Спикеру. Старый
Хайзендер весьма сообразителен в смысле выгоды и знает, что наш уважаемый
мастер хочет до зимы очистить западные поля, так что они поторгуются.

Они не нашли трубку, думал Нейл, лежа на койке ранним утром. Он не
видел ее в той куче разрушаемых предметов. Когда он рискнет вернуться к
своему тайнику и взять ее? Здравый смысл говорил ему, что надо ждать
долго, но у него чесались руки: он жаждал этой трубки, как его тело
жаждало пищи. Где-то в глубинах мозга было удивление: почему его так
занимает этот чуждый артефакт, почему эта вещь так притягивает его? Может,
потому, что она дает шанс на освобождение при условии, что он окажется
способным отнести ее в порт и продать? Или он просто хочет иметь ее? И это
удивление было окрашено страхом.
Нейл, как мог, боролся с этим сильным притяжением. Он устал
физически, но его мозг не успокаивался даже во сне. Он старался думать о
всяких мелочах: о листьях деревьев, о глубинах леса за вырубкой, об
ароматах деревьев, о ветре, качающем ветви и кусты.
Видимо, он спал, потому что, когда он открыл глаза, было темно. Он
лежал на своей койке, слышал скрип дерева, вздохи, бормотание кого-то из
соседей. Он был здесь, на участке Козберга, во владении, вырванном у леса
Януса людской волей, упрямством и руками. Но где же он был? Где-то в
другом, п_р_а_в_и_л_ь_н_о_м месте. Испуганный Нейл обдумывал это
впечатление, пытаясь понять смысл через эмоции. Он был где-то, и то место
было правильным. Теперь он здесь - это неправильно, как поставленная не на
свое место деталь машины не может работать.
Жарко. Он заперт в ящике, в западне. Он осторожно двинулся,
прислушиваясь, как животное, проникшее на территорию естественного врага.
Ему хотелось выйти наружу, в холодную темноту, а затем, через поля, к
своему дереву, где лежало спрятанное. У него так тряслись руки, что он
прижал их к груди, где дико колотилось сердце. Выйти отсюда - в ночь, на
свободу!
Осторожность удерживала его только до тех пор, пока он не перешагнул
порог спального дома, а затем его захлестнуло бурное ликование, и он
побежал, как бы скользя по грубой поверхности полей, словно его вела связь
с тем, что ждало его в дупле дерева. Темно, конечно, но это не та тьма,
что скрывается в спальном доме. И опять та часть мозга, которая могла еще
удивляться и пока не была еще охвачена желанием, сжигающим Нейла,
отметила, что он в_и_д_е_л в этой темноте, что он него скрывалась только
середина самых глубоких теней.
Когда он добежал до грубо расчищенного места, где они работали, ветер
закрутился вокруг него, ласково приветствуя. Листья не шелестели теперь
под ветром - они пели! И Нейлу тоже захотелось петь. Только последняя
гаснущая искра сознания задушила звуки в его горле.
Воняет горелым... Нейл миновал то место, где Спикер орудовал
бластером, не сознавая, что его губы приподнялись как бы в рычании, что
глаза его горят, что в нем поднимается ярость, непропорциональная тому,
что случилось здесь несколько часов назад. Нейл прошел сквозь завесу
кустов к дереву. Его пальцы прикоснулись к коре, гладкой,
приветствующей...
"Почему приветствующей?" - спросил почти неслышный голос в Нейле. Но
этот голос исчез, когда пальцы перешли от коры к трубке. Нейл достал ее и
вскрикнул от восторга. Цвет - плавающий, комбинирующий оттенки, танцующий,
цвет откуда-то из того места, где Нейл хотел быть. Это ключ от его
собственной калитки, которую он должен найти!
- Ну, так и есть, парень. Ты, значит, это сделал. Я так и думал.
Нейл повернулся, пригнувшись и прижав трубку к себе. Тейлос! Тейлос
стоял там и ухмылялся.
- Урвал от них, Ренфо? Неплохой фокус. Хватит, чтобы покрыть долг,
хватит для нас обоих!
- Нет! - Нейл лишь частично вышел из чар, которые держали его с тех
пор, как он проснулся в спальном доме. Единственное решение, в котором он
был уверен - что Тейлос не имеет и никогда не будет иметь той вещи,
которую он, Нейл, держит в руках.
- Ну нет, ты не скинешь меня с орбиты, Ренфо. Стоит мне только
заорать, как у тебя не останется никакого сокровища. Разве ты не знаешь,
что они сделали сегодня с остальными?
- У меня не будет, но и у тебя не будет тоже, - сказал Нейл. Разум
постепенно возвращался к нему.
- Тоже верно. Но я не позволю тебе уйти с ним. Парни там говорили,
что такие штуки находят здесь во второй раз. А, может, есть и еще? И от
такого дела Сэма Тейлоса не отгонишь ни в жисть, никакому червяку из
Диппла этого не удастся! Вот увидишь!
Нейл плотно прижался спиной к дуплу.
- Нет!
- Нет? - голос Тейлоса все еще держался на уровне обычного разговора,
но рука его двинулась. При свете голубовато-зеленой луны Януса блеснуло
лезвие ножа, направленное вперед и вверх. - Здешний народ не стоит за
кровопускания, так, по крайней мере, говорили парни, но я-то ведь не
Верующий, и ты тоже. И ты отдашь эту вещь!
Нож резанул воздух. Тейлос, вооруженный голым металлом, жаждущий
того, что держал Нейл, уже не был попрошайкой и лодырем, каким выглядел
раньше.
- Так, - из темноты выступили тени Козберга, его сына и двух рабочих.
- Так, Зло все еще здесь, и грешники тоже! Хорошо, что мы следили в эту
ночь. Эндон, возьми маленького!
Веревочная петля прижала руки Тейлоса к бокам, остановив его
возможное сопротивление.
Козберг посмотрел на Тейлоса.
- Он не коснулся этого. Намерение - еще не полный грех. Возьми его
под стражу. Его поучат, хорошо поучат!
Второй жестокий рывок сбил Тейлоса с ног и вызвал у него несвязные
вопли о пощаде и попытки оправдания. Но пинок Эндона объяснил ему мудрость
молчания.
- А ты, - Козберг повернулся к Нейлу, - ты полный грешник, язычник!
Ты нашел и скрыл! Ты навлек на нас гнев Неба!
Его рука вытянулась с такой скоростью, какой Нейл не ожидал, и дубина
обрушилась на предплечье Нейла. Он невольно вскрикнул и упал на колени,
но, несмотря на боль, не сводил глаз с выпавшей из рук трубки. Она
выкатилась на открытое место и лежала, теплая, прекрасная, сияющая в
лунном свете. Но так было лишь одно мгновение. Козберг наступил на нее
своим тяжелым сапогом и раздавил в порошок все это тепло и жизнь.
Нейл закричал, бросился на пляшущую тушу мастера участка, яростно
разбрасывающего ногами опавшие листья и землю, но на него тут же обрушился
удар, сделавший Нейла слабым и беспомощным.
Мрак. Головная боль и вонючий мрак, вызывающий тошноту. Мрак...
Почему огонь стал мраком? Конечно же, он лежал в пламени и не мог убежать.
Огонь был и внутри, и снаружи - кругом. Весь мир пылал.
Много времени прошло с тех пор, как он пришел в себя в огне и мраке,
просил воды, катался по земляному полу, разрывая и так уже рваную одежду.
Еще больше времени он пробыл в другом месте, о котором ничего не помнил,
но оно было куда более важно, чем тьма и огонь.
Ударил свет. Нейл зажмурился и закрыл лицо руками. Он отшатнулся от
света, который смешался с болью в голове и пожиравшим его огнем. Но свет
заполнил весь мир, и не было места, где можно было укрыться от него.
- Взгляните на него!
Отвращение, страх - эти эмоции дошли до него даже там, где он
скорчился и дрожал.
- Зеленая Болезнь! Уведите его отсюда, у него Зеленая Болезнь!
Другой голос хрипло каркнул:
- Небо покарало грешника. Поступите с ним по обычаю, мастер участка!
На Нейла накинули веревки, выволокли на свет, причинявший страшную
боль глазам. Его подгоняли, толкали, тащили куда-то на подгибающихся ногах
и волоком по земле. Это был кошмар. Он не понимал его, все это скоро
кончится, и он снова вернется во тьму.

5. ИЗМЕНЕННЫЙ

Вода... вода, бегущая по камням, поток под открытым небом... пить эту
воду, лить на горящее тело. Лечь в текущую воду...
Нейл полз на коленях, щурясь от причинявшего боль света. Но здесь
были места холодных теней, где свет приглушался, экранировался, и эти
места становились все шире.
Ифткан... Силы Ларша напали на восходе луны, и кто-то слабый позволил
им просочиться через Первый Круг. Так пал Ифткан, и Ларши теперь охотятся
за беглецами из Башни.
Нейл скорчился в зеленоватой тени и закрыл лицо руками. Ифткан...
Ларши... Сны? Реальность? Вода... Ах, как нужна вода! Вздрагивая, он
тащился между деревьями, ощупывая руками путь. Ноги тонули в гниющих
листьях, в мягкой земле. Над ним шептались ветви, и он, в конце концов,
начал понимать их неясную чуждую речь.
Теперь он слышал журчание воды. Этот звук рос и ревел в его ушах.
Нейл наполовину сполз, наполовину скатился по склону к водоему, куда вода
поступала из миниатюрного водопада, который можно было охватить двумя
руками. Нейл погрузился в воду, омыл руки и голову, всю верхнюю часть
своего горящего тела. Он жадно пил из сложенных ладоней и чувствовал, как
жидкость бежит по его воспаленному горлу. Наконец, он вылез и лег, глядя
на кружево листьев и ветвей над головой, а высоко наверху был кружок
чистого неба.
Нейл провел руками по лицу, по голове. Что-то запуталось в его
пальцах, и он поднес их к глазам. Волосы, длинные мокрые волосы!
Он долго смотрел на них, затем снова поднял руку к голове и ощупал
ее. Купание частично освежил его мозг. Он - Нейл Ренфо, инопланетный
рабочий на Янусе. Он был болен... болен.
Он резко вскочил, холодная дрожь сотрясала его. Его пальцы ощупали
голый череп; прядка волос, что выпала при его первом прикосновении к
голове, была последней.
Что с ним? Что с ним случилось? Его руки еще раз прошлись по голове,
по ушам, и застыли. Он сел, прижав колени к груди и тяжело дыша. Затем его
глаза, все еще болевшие от света, увидели второй водоем, поменьше, в
котором отражалась нависшая листва. Он пополз к воде и наклонился над ней.
- Не может быть! - вырвалось у него полусловами-полустоном, и он
ударил кулаком по поверхности воды, чтобы разбить это лживое зеркало,
стереть то, что оно показывало. Но рябь на воде успокоилась, и он снова
увидел, не очень отчетливо, но достаточно...
Он опять потрогал голову - проверить правдивость отражения.
Безволосая голова, уши шире человеческих, с заостренными концами,
выступающими над верхней линией головы. И... - он вытянул перед собой
дрожащие руки, заставляя свои глаза смотреть: его смуглая кожа стала
зеленой. И это не отражение зелени деревьев, не шутки солнечного света
Януса - он вправду стал зеленым!
Лохмотья его рубашки давно исчезли, и он увидел свою голую грудь,
плечи, ребра. Все было зеленым. Не стоило снимать еще остававшиеся на нем
брюки и разбитые сапоги - он знал, что цвет везде один. Он снова посмотрел
на свое отражение в воде. Он больше не человек. Он был Нейлом Ренфо...
И был Айяром...
Он сжимал и выкручивал свои руки, не сознавая этих отчаянных жестов.
Айяр из Ифткана, лорд Ки-Кик. Ларши сломали Первый Круг, они были во
Внешних Посадках. Был сезон Серого Листа, и другого посева быть не могло.
Нейл раскачивался взад и вперед. Он не издал ни звука и ожидал, что у
него нет голоса. Конец... Конец... Настали предсказанные времена - конец.
Потому что варварство Ларшей не было секретом. Они разрушали, и не сажали
вновь. Когда Ифткан пал, Старая Раса умерла, и свет жизни и знания ушел с
планеты.
Но он же был Нейлом Ренфо! Ифткан, Айяр, Ки-Кик, Ларш... Он
отодвинулся от водяного зеркала и затряс головой, пытаясь забыть то, что
он увидел. У него жар, он просто бредит, вот и все. Его глаза болят от
света, так ведь? Вот они и сыграли с ним злую шутку. Ну, конечно! Иначе и
быть не может! Однако, он больше не чувствовал сжигающего его жара. И он
был голоден, очень голоден. Нейл медленно поднялся, обнаружил, что может
держаться прямо, и пошел. Спотыкаясь, он то поднимался, то опускался по
небольшим плотинам, под которыми плескались маленькие водопады. Тут росли
кусты со стручками величиной с мизинец. Он механически сорвал их, вылущил
семена и положил их в рот. Он сделал это несколько раз и вдруг удивился:
откуда он знает, что они съедобны? Почему, когда он взялся за них, ему
казалось, что он ел их и раньше?
Ну, конечно, ел. Это же фисан, друг охотника, на него всегда можно
было рассчитывать в это время года, и он издавна угощался ими. Нейл
остановился и отбросил последнюю горсть, будто обжегшись. Он не знал о
таких вещах, не мог знать! Он снова сел на землю, обхватил руками колени и
опустил на них голову. Его тело свернулось в клубок, словно хотело опять
вернуться в небытие, в забвение. Может быть, если он заснет, то проснется
по-настоящему, в своем обычном виде? Но когда он снова поднял голову, то
почувствовал себя живым и проворным, его ноздри раздувались, ощущая
знакомые запахи, уши насторожились и указывали на источники звуков.
Приносящий боль солнечный свет ушел, сумерки были бальзамом для глаз,
мягкие тени не мешали видеть. Нейл видел каждую жилку на листьях - такого
зрения у него никогда не было! Он легко пошел, мягко и уверенно ступая.
Ниже по ручью кормился берфонд с детенышем. Нейлу не потребовалось
смотреть из-за кустов: нос сказал ему, а уши уловили звук жадно жующих
зубастых челюстей. А поодаль, на ветке дерева, распластался кикфин, с
любопытством поглядывая на Нейла. Берфонд, кикфин. Нейл с удивлением
повторял эти слова тихим шепотом. А в мозгу рисовались образы живых
существ, которых Нейл никогда, конечно, не видел.
Его охватила паника, тяжелая, как луч бластера. Бластер? - спросила
другая часть Нейла. - Что такое бластер? Его руки скользнули по голове,
прижали чудовищные уши. Берфонд - бластер... Воспоминания, чужие для
разных половин его мозга, боролись между собой.
Он был Нейлом Ренфо, сыном Свободного Торговца, рожденным в космосе.
Мелани... Диппл... Янус... проданный Козбергу... участок... все правильно.
Он должен уйти отсюда, уйти к людям.
Нейл отвернулся от ручья и побежал, петляя между деревьями, но
деревья росли гуще и гуще, и он повернул обратно к открытому пространству
ручья. У него не было ведущей тропы, но была цель. Должны же деревья
где-то кончиться. Было открытое место, и там были люди, люди его
собственной породы. Это просто горячечный сон, бред, и Нейл должен
доказать это!
Но пока он шел, уши и глаза рапортовали его мозгу, мозг давал ответы
на то, что они обоняли, слышали и видели, а Нейл Ренфо совершенно в этом
не участвовал. Его паническое бегство замедлилось, когда он больно
ударился о дерево. Его прерывистое дыхание стало успокаиваться, он снова
поднял голову и отогнал дрожь и страх. Легкий шепот ветерка в листве,
тепло... Тот же ветерок гладил его ласково по голой груди и плечам, и к
нему пришло ощущение, что все хорошо, все правильно, так и надо жить.
Будто он тоже пустил корни в землю под ногами, поднял качающиеся
ветви-руки к небу в знак родства с миром леса.
Он пошел более медленным шагом. Еще раз остановился, сорвал длинные
узкие листья с низко наклонившейся ветки, растер их в руках и глубоко
вдохнул их запах. В голове прояснилось, усталость ушла, появилось легкость
и нетерпение.
Однако, это нетерпение сменилось другим чувством, когда он вошел в
прорубленную полосу. где поселенцы вели войну с диким лесом. Обломанные
ветви, увядшие листья... Ноздри Нейла задвигались в спазме отвращения, он
зажмурился, не замечая этого. Запах смерти, разложения там, где этого не
должно быть. И еще один противный запах - запах чужой жизни.
Он вышел по этому запаху в вырубки хотя разреженные кусты царапали и
рвали его ноги, когда он продирался. И вот он очутился на краю поля, где
пни еще стояли, как безобразные монументы смерти, напавшей на них
несколько дней назад. Нейл зарычал на это разорение, в нем поднялось
нежелание идти дальше по открытому месту.
Вдали показались светящиеся точки. Его прищуренный взгляд остановился
на них. Вероятно, это участок Козберга. Можно ли рискнуть подойти ближе?
Придется. Он человек, а там были люди. Если он увидит их, поговорит с
ними, он будет знать, что глаза его обманули там, в водном зеркале, что он
вовсе не такой, каким себя увидел.
Хотя это желание узнать гнало Нейла вперед, он не пошел открыто - не
столько потому, что понимал, к чему может привести это действие, а скорее
инстинктивно, и этот инстинкт был совершенно чужд Нейлу Ренфо. Он шел
бесшумно, ставя ноги с бесконечной осторожностью, и перебегал, согнувшись,
от одного укрытия к другому - глубокая разведка во владениях врага.
Зловоние по-прежнему было тяжело для его носа, оно вызывало тошноту и
усиливалось по мере приближения к усадьбе. Он был еще в поле, когда тишину
прорезал лай - собаки! Это был их военный клич. Каким-то образом Нейл знал
- будто не собаки лаяли, а люди стреляли и кричали - что он, Нейл, являлся
дичью. Значит, он в свое время правильно догадался - на участках держали
четвероногих охотников на сбежавших рабочих.
Но Нейл вспомнил также обычай Козберга: ночью собаки в поле не
выпускались, поскольку они могли увлечься охотой, убежать в лес и не
вернуться. По ночам собаки охраняли усадьбу внутри ограждающей ее стены.
Да, это были владения Козберга. Нейл узнал очертания главного дома,
вырисовывающегося в ночном небе. Там было одно место, где ловкий человек
мог влезть на внешнюю стенку и заглянуть в окно верхнего этажа, не
спускаясь во двор. Нейл должен был это сделать. Зачем? Этого он не мог
себе объяснить.
Вздрагивая от собачьего лая, он бежал зигзагами от тени к тени, пока
его рука не уперлась в стену дома. Он прыгнул, не зная, что это движение
окажется куда более эффективным, чем когда-либо мог добиться Нейл Ренфо.
Убежища делались из убитых деревьев. Неужели эти люди не понимали,
что деревья могли бы жить и радоваться жильцам? Нет, эта порода
обязательно должна убивать, пользоваться мертвыми, наваливать их вокруг
себя до тех пор, пока от их берлоги не понесет вонью разложения, как из
норы хищного келрока!
Вонь была такая сильная, что он почти не мог ее переносить - его
желудок протестовал. Нейл скорчился перед открытым окном и заглянул в
освещенную комнату. Он дернулся и почти не потерял равновесие. Там... там
существа, даже два! Они были чудовищами, такими же ужасными, как запах их
мертвых логовищ!
Люди - долбила малая часть его мозга. Козберг-младший и женщина.
Чудовища! Отвратительно волосатые, как животные, чуждые не только
телом, но и разумом. Разглядывая их, Нейл мог теперь, сам не понимая, как
видеть их несчастные мысли, их ограниченность, и обе части его
собственного разума безжалостно отталкивали это.
Женщина повернула голову и случайно бросила взгляд в окно. Рот ее
исказился в истошном крике, пронзительном, бессмысленном.
Нейл соскочил со стены и легко приземлился на ноги. Женщина увидела
его как раз тогда, когда он возмутился и отказался от родства с этими
образцами расы. Он бежал от вони мертвых деревьев и от тех созданий, что
делали в них свои логовища. Он держал путь к лесу с его чистыми убежищами.
Но его отречение от участка на этом не кончилось. Час спустя он лежал
усталый, задыхающийся, все еще слыша остервенелый лай собак. Жители
участка пустили собак по его следу. Его спасло только то, что они держали
собак на поводках. Однако, судя по звукам, они не пошли дальше
расчищенного места. Может, они решили дождаться утра? А что, если они
преодолеют свою ненависть к лесу и либо пойдут по его следу, либо спустят
собак с поводков? Не лучше ли уйти в лесные глубины? Уйти дальше и
оставить свое племя... Его племя?
О, Дух Космоса, кто же теперь был его племенем? Нейл Вздрогнул.
Отвращение к участку было столь же реально, как горячечный жар, как
головная боль. Он не может идти к этим людям и заявить о родстве с ними, и
никогда не пойдет.
Этот факт нельзя было не признать. Что-то странное случилось с Нейлом
- и внутри, и снаружи. Он больше не был Нейлом Ренфо. Хотя он сейчас и не
видел собственного отражения в воде, но заглянул внутрь себя и понял, что
его мозг изменился так же, как тело.
Айяр... Кто этот Айяр? Если он не Нейл Ренфо, то он Айяр. И он знал,
кто или что был Айяр: его настоящим домом был лес, его странные
воспоминания приходили к Нейлу отрывочно, кусками. Он должен найти Айяра.
Да... но где искать этот странный след? Физически, на лесных тропах,
или мысленно? Этого Нейл не знал. Он должен был идти в единственном
направлении, в котором был уверен - назад к тому озерцу, где он впервые
увидел отражение чужого лица.
И чем больше он допускал, что он уже не Нейл Ренфо, тем сильнее эта
новая личность захватывала его, брала верх над мозгом Нейла. Он
остановился и дернул шнурки тяжелых ботинок, висевших грузом на его ногах.
Обувь должна быть совершенно другой - из кожи берфонда, хорошо
прилегающей, высотой до колен, охотничьи сапоги, в которых чувствуешь
каждую неровность почвы, а не эти неуклюжие покрышки, что замыкают ноги в
тюрьму. Он раздраженно подергал брюки. Это тоже не такое - бесформенное,
грубое. Зеленовато-серый шелковистый материал, ласкающий тело - скрученная
паутина кладется на ростки стесса, и все вместе прессуется, чтобы высохло
и выдержалось - вот настоящая одежда для леса. Ифткан... Но ведь здесь
были Ларши. Нейл наткнулся на дерево, остановился и потер голову. Нет
ясной памяти, одни обрывки, отдельные странные сцены. Горсточка людей,
похожих на него, охваченных отчаянием, защищается среди деревьев, тех
деревьев, в которых живет, и умирают по одному перед ордой дикарей... Орда
рассыпается, крушит все... Каким-то образом он знал, что это был конец его
племени.
А каково его племя? Кто такой Айяр? Нейл шел вслепую, хотя знал, куда
идет. Он должен придти к озерцу.
И он пришел, упал в этом спокойном месте, снова напился, омыл
вспотевшее тело. Узкий ручеек из озерца побежит к реке... и за реку. Нейл
глубоко вздохнул. За рекой Ифткан, высокий, прекрасный, с серебряными
поющими листьями, деревья-башни Ифткана!
Но он устал, так устал! Он расслабился здесь, у воды, и усталость
охватила его. Ноги болели - наверное, не надо было сбрасывать с них те
сковывающие покрышки, но он просто не мог больше выносить их
прикосновения. Он опустил ноги в воду, и вода пошла рябью вокруг них,
успокаивая боль. Он вытер ноги пучком травы и свернулся подремать.
Звук пробудил Нейла от глубокого сна. Он не сразу пришел в себя, и
каждая часть его мозга допрашивала чувства, куда более специализированные,
чем у любого инопланетника. Он откатился под куст и посмотрел в небо.
Солнце еще не встало, но небо светилось зарей, и на ее фоне -
искусственное пятно. Флиттер из порта, маленький, двухместный. Летел он
низко. Память Ренфо узнала его. Но зачем он здесь?
Может, Козберг вызвал его на помощь, чтобы охотится за ним, Нейлом? А
зачем? Скоро наступит день, Нейл уйдет в чащу леса и не покажется открыто
при дневном свете. Лучше уйти сейчас же: на берег и через реку в Ифткан.
Есть ли еще там дикари? Нет, это было в Ифткане очень-очень давно. Ифткан
тянул Айяра, и Нейл Ренфо получил одобряющий ответ.
Он пошел вниз по ручью, укрываясь под деревьями. Над его головой то
усиливалось, то затихало мурлыканье мотора флиттера. Пилот явно искал
что-то. Он вел машину кругами над лесом. Но что он мог увидеть внизу,
кроме сплошного ковра крон деревьев, недоумевал Нейл. Однако, круги были
такими правильными, что не было никаких сомнений: пилот преследовал
определенную цель.
Ручей, который вел Нейла, слился с другим, расширился, заметно
ускорил течение. Там плавали водяные существа - а может, прыгали в воду из
кустов, когда Нейл проходил мимо. Он обнаружил еще один куст фисана,
нарвал стручков и стал жевать зерна на ходу.
Затем нос предупредил его об опасности. Не человеческий запах, но в
некотором смысле даже худший. В мозгу вспыхнула яркая картина: опасность
многоногая, она прячется в засаде и кидается на любого, проходящего по ее
охотничьей территории. Нейл вздрогнул и ухватился за низко висящую ветку.
Он взобрался на дерево и таким образом прошел над тропой со злым запахом,
перебираясь по ветвям с одного дерева на другое, пока, наконец, не исчезли
последние следы запаха.
Наступил день, но яркие лучи солнца не добрались сюда. Затем Нейл
увидел перед собой его ослепительный свет, отражающийся в быстро бегущей
воде. Он прикрыл рукой глаза и попытался разобраться, что лежит на другом
берегу. Неужели это и есть Ифткан?

6. ИФТКАН МЕРТВЫЙ

Темная зелень, но только местами. Есть и белые пятна - абсолютно
белые стволы мертвых деревьев, вокруг которых растет лишь мелкий кустарник
и несколько задержавшихся в росте чахлых молодых деревьев. В мозгу Нейла
ожили серебряно-зеленые высокие и прекрасные деревья-башни Ифткана. Ах,
если бы он мог вспомнить яснее! И больше!
Нейл смотрел сквозь щелочки между пальцами. Река была такой широкой,
но в ней были камни, выступавшие над ее понизившейся за лето поверхностью.
По ним можно было перебраться, но... под открытым небом, где слышался гул
флиттера.
Можно, конечно, скользнуть в воду чуть восточнее и плыть по течению к
тому месту, где из воды торчат камни. Там прибились сломанные грозой ветви
и листья, они могут служить укрытием.
Нейл прислушался к угрожающим звукам над головой, пытаясь определить,
как далеко находится флиттер, и какую часть берега может видеть пилот. Он
не рискнул глядеть на небо; его глаза протестовали даже против
незначительного количества света, и он боялся ослепнуть. Он снял брюки -
зеленое тело менее заметно. Пора! Насколько Нейл мог судить, флиттер был в
дальнем конце описываемого им круга. Нейл пополз к воде, стараясь все
время быть под прикрытием. Флиттер развернулся. Нейл замер, распластавшись
по земле, как насекомое под гигантским сапогом, который вот-вот его
раздавит, отчаянно желая слепоты пилоту и невидимости себе.
Мотор громко гудел в его ушах. Может, машина зависла и направляет
сжигающий луч прямо на него? Страшным усилием воли он заставил себя лежать
неподвижно, слушать и ждать.
Нет, не зависла. Прошла с юга. Когда она станет поворачивать, Нейл
бросился в воду. Он прислушался, а затем двинулся.
Вода холодила его голое тело, когда он вошел в нее без предательского
всплеска и отдался на волю течения. Флиттер возвращался.
Ногти Нейла царапали скалу, когда он вцепился в ее теневую сторону,
стараясь быть как можно более незаметным. Ему повезло - машина прошла
мимо. Нейл отпустил камень и опять поплыл по течению. Ухватившись за
следующий камень, он уже не смог держать себя, выскочил из воды, пробежал
по камням и нырнул под прикрытие куста на другом берегу, в футе от
белеющих костей мертвого дерева-башни Ифткана.
Некоторое время он просто лежал, прислушиваясь, боясь, что выдал себя
этим приступом паники. Но жужжание снова ослабло - флиттер ушел к северу.
Значит, он не заметил Нейла. Теперь надо найти место и ждать вечера,
благоприятного для его болевших глаз. Нейл протянул руку к высохшей коре
мертвого дерева. Он был огромен, этот ствол. Ведь это Ифткан, где деревья
насчитывали тысячу планетарных лет своего роста. Он отдернул руку, как от
мертвеца, и почувствовал такое же отвращение, что и на участке. Живые не
должны укрываться среди мертвых.
Нейл пошел прочь от берега, держась под прикрытием. Вокруг были
деревья, лишенные листвы, давным-давно погибшие, но все еще стоявшие, как
памятники их собственного конца. Тут была тишина, в этих боковых пределах
Ифткана. Шаги Нейла не встревожили ни птиц, ни мелких насекомых. Жизни
здесь не было. И не было здесь песни ветра, той песни, слова которой Нейл
почти понимал. И флиттер не последовал за ним, а по-прежнему кружил над
рекой.
Нейл прошел Первый круг. Здесь был пояс густой зелени, и в нем
возвышались кроны двух молодых деревьев, бесформенные, неухоженные, просто
живые образцы, и только. Нейл подошел к одному из них и погладил ствол.
Кора, казалось, пульсировала под его ладонью, как если бы он гладил
любимое животное, которое в ответ выгибало спину, плотнее прижимаясь к его
ладони.
Он монотонно, почти шепотом, запел:

Дальше, дальше, сначала семя,
Затем саженец
От корней идет в рост.
Тело дышит, шевелятся листья,
Ифт - это дерево, дерево - Ифт!

Что означают эти слова? - спросил Нейл Ренфо. Рост слов, власть слов,
слова узнавания, - ответил Айяр. Мертвое не полностью умерло! Торжество
Ларшей не полное. И эти молодые деревья посажены правильно - хоть одна-две
из Великих Крон еще живы!
Идя петляющей тропой между мертвыми, Нейл углублялся в неизвестное.
Вот еще одно живое дерево. А там...
Он остановился в изумлении. Старое. Очень старое. Огромное. Это...
Его запутанная память выделила, нашла - это был Ифтсайга, древняя цитадель
Юга. И она была жива!
Никакой лестницы не свисало с громадных веток, распростертых высоко
над головой Нейла. Не было никакой возможности добраться до дупла, которое
он видел среди мощных ветвей. И у Нейла не было крыльев. Он медленно
повернул голову, потому что в ветерке, пробегающем по листьям он уловил
слабый намек на какой-то другой запах.
Идя по этому запаху, он обнаружил то, что в другом случае обязательно
пропустил бы - лежащую на земле и заботливо прикрытую лестницу из молодого
деревца. Иноземец или колонист принял бы ее просто за мертвое дерево с
обрубками веток, все еще выступающими из ствола. Айяр из Ифткана тотчас
узнал ее, приставил к стволу Ифтсайги и проворно взобрался по ней на ветку
такой толщины, что по ней могли пройти в ряд четверо людей. Он пошел по
ней и только на минуту задержался у входа в дупло, прежде чем шагнуть в
прошлое - далекое, далекое прошлое.
Стены этой круглой комнаты были очень толстыми, как были и в те
времена, когда жизнь и сила Ифтсайги еще обитали в них - живая оболочка,
скрытая в выдолбленном центре. Запах, приведший Нейла к лестнице, здесь
был сильнее. Но верхняя комната была пуста. На потолке над головой Нейла
пульсировал свет - ларгас, личинки, гроздьями сидящие в сердцевине дерева,
привлекали своими фосфоресцирующими телами крошечных насекомых и пожирали
их. Они расположились кольцом вокруг отверстия, через которое вверх и вниз
по середине ствола проходил столб. Нейлу захотелось спуститься вниз.
Держась руками и ногами за старые пазы в стволе, он быстро спустился. Тот
запах все еще держался здесь, но было ясно, что те, кто были здесь, ушли
дня четыре назад.
Еще одна комната, на этот раз не пустая. Нейл огляделся. Мягкий свет,
исходящий от такой же группы личинок, был вполне достаточным. В комнате
несколько резных табуретов, сложенные кучей циновки. А у дальней стены...
Он бросился туда, нетерпеливо протягивая руки, чтобы откинуть
узорчатую крышку с сундучка, мастерски сработанного из разных пород дерева
в сложной их комбинации. Опустившись перед сундучком на колено, он
отвернул защитную покрышку из коры и свистнул от восторга, достав оружие
из промасленного гнезда.
Оно сияло мягким зеленовато-серебряным блеском, это оружие - меч с
листовидным лезвием, отлично сбалансированный. Этот меч, наверное, был
выкован специально для Нейла, так как его украшенная драгоценными камнями
рукоятка удобно лежала в руке, когда Нейл взмахнул рукой для проверки. Для
Нейла Ренфо этот меч был необычным, хотя и прекрасным оружием. Для Айяра
он был самым подходящим ответом на его желание иметь защиту..
Меч, дополненный ножнами и плечевым ремнем, которые Нейл нашел при
дальнейшем осмотре сундучка, был не единственным, в чем Нейл нуждался. Он
начал осматривать другую мебель в древесной комнате.
В длинной плетеной корзине - аккуратно сложенная одежда. Когда он
встряхнул ее, чтобы посмотреть и примерить на свое тощее тело, из складок
посыпались ароматические листья. Нейл оделся. Мягкий зеленовато-серебряно-
коричневый материал растягивался и сам прилаживался к каждому движению
тела: узкие штаны, туника, вышитая на груди серебряным шнуром, мягкие
сапоги, о которых он мечтал, плащ с капюшоном и драгоценной пряжкой у шеи
- все было странным и, однако, очень знакомым. Нейл разглядывал материал
на бедрах. Он удивлялся, почему и как он знает все мелочи этой другой
жизни. Он охотно принял Айяра с его отрывочными воспоминаниями, его чуждым
знанием, а не отталкивал, как чужака, вторгшегося в его мозг. Это был мир
Айяра, а не его. Мудрость говорила, что нужно принять этот факт и,
насколько возможно, строить на нем будущее.
Он сел на груду матов, жуя хрустящее печенье из чего-то, и пытался
привести свои мысли в порядок, вернуться к началу всего этого. Нейл Ренфо
нашел спрятанное таинственное сокровище, которое неизвестно почему не раз
уже появлялось во владениях Верующих. Отсюда и пошло все остальное. Он
смутно помнил о Зеленой Болезни. Его вытащили из комнаты-тюрьмы на участке
Козберга и решили его судьбу: ссылка и смерть в лесу. Но Нейл Ренфо не
умер. Не полностью умер, а стал Айяром из Ифткана, у которого тоже были
свои воспоминания - о сражении в городе громадных деревьев, о горечи
окончательного и полного поражения.
Он и физически не был Нейлом Ренфо; он был зеленокожим большеухим
жителем леса, и его появление спровоцировало панику среди жителей участка.
Он был чудовищем.
Зеленая Болезнь - изменение - чудовище... Последовательность событий
заставляла думать, что все они одного порядка. Но ведь заболевали и другие
- они тоже изменились. Руки его, подносившие ко рту подобие хлеба,
замерли. Если так, то они тоже, может быть, были здесь! Может быть, это
они оставили свой запах, след своего пребывания, и, значит, он не одинок в
своем изгнании!
Они были здесь и оставили свое имущество аккуратно сложенным до их
будущего возвращения. Наверное, лучше всего ждать их здесь. Все равно ему
нужен отдых, и он не хотел делать что-нибудь такое, что может вызвать
любопытство со стороны людей из флиттера. Он подождет до ночи, потому что
ночь принадлежит ему.
Нейл покончил с хлебом и улегся на циновках, накрывшись плащом.
Обнаженный меч лежал рядом, чтобы в любой момент его рука могла схватить
его рукоятку. Он сонно щурился на кольца личинок. Некоторые выпускали нить
с липкими точками, чтобы лучше захватить свою законную добычу, лениво
парившую в воздухе. Спокойствие сошло на Нейла. Казалось, живое дерево
закрылоэто комнату успокаивающими чарами, и Нейл уснул.
Он не знал, долго ли спал, но проснулся он сразу, с настороженными
чувствами. В комнате ничего не изменилось, никаких звуков он не слышал. Он
встал, подошел к столбу, и, повинуясь инстинкту, спустился на другой
уровень Ифтсайги. Там была третья круглая комната, чуть шире предыдущей.
Вдоль стен стояли сундучки, один был выдвинут. Нейл поднял крышку, сдвинул
кожаную упаковку и не смог удержаться от изумленного восклицания.
Зеленые камни ожерелья, ящичек, трубка, сверкающая разными цветами,
еще что-то - все эти вещи были точной копией сокровища, найденного им на
вырубке! Нейл вытащил цветную трубку. Она была такой же, какую Козберг
растоптал в порошок: та же игра красок, меняющийся узор на поверхности.
Как это могло быть? Он осторожно брал каждую вещь, разглядывал ее и
осторожно откладывал в сторону. Сундучок еще далеко не опустел; там лежал
еще второй слой кожаного материала, а под ним еще сокровища. Нейл
осторожно развернул предметы, сел на пол, все еще придерживая рукой крышку
сундука, и задумался. Два ряда сокровищ, и оба - те же самые, что
уничтожил Козберг. А все другие клады, найденные на участках и сожженные,
были такими же? И если да, то почему?
Что это? Ритуальные предметы, принесенные в жертву, или важные
отметки? Нейл поискал ответ в памяти Айяра, но не нашел. То ли Айяр об
этом не знал, то ли между памятью его и Нейла Ренфо был поставлен барьер.
Но все же была какая - то причина прятать эти вещи в здесь, в лесу, в
хранилище. Этот сундук был отодвинут от других - зачем? Чтобы легче было
извлечь из него часть содержимого? А зачем? Нейл готов был громко
выкрикнуть этот вопрос.
Может быть, где-нибудь еще в Ифтсайге он найдет ответ. Но когда он
прошел еще ниже по шесту-лестнице, Он увидел, что вход в нижние комнаты
запечатан. И как он в раздражении не колотил по закрытым отверстиям,
закругленное дерево не поддавалось. Расстроенный, он вернулся в ту
комнату, где спал, и решил подняться выше.
Тусклый предвечерний свет проникал через отверстие у ветви, когда он
достиг выхода. Снаружи не доносилось ни звука, кроме шелеста листьев.
Через две-три секунды он поднялся на следующий уровень. Здесь не было
личинок-ларгас на потолке, лишь серый свет проникал сквозь дупло-окно. В
комнате не было ничего, кроме пыли и легких остатков давно увядших
листьев. Возможно, и на более высоких уровнях было то же самое, но Нейл
решил все-таки пройти еще одну-две комнаты.
Он был еще на столбе-лестнице, когда услышал яростное щелканье,
закончившееся свистящим призывом низкого тона, в котором явно слышалась
настойчивость. И Айяр ответил на это взрывом скорости. Нейл увидел
хлопающие крылья, лицо в перьях и громадные глаза, окруженные темным,
отчего они казались еще больше. И когда глаза Нейла встретились с этим
неподвижным взглядом, он оторопел.
Речь? Нет, свист и щелканье большого изогнутого клюва не укладывалось
в человеческую речь. Однако, это крылатое существо узнало его, просило о
помощи, напоминая о союзе между ними!
Союз... Не тот, что существует между человеком и животными, а союз
между равными формами жизни, с равными, хотя различными разумами. В первый
момент понимания Нейл был так поражен, как если бы дерево, укрывшее их
обоих, заговорило по-человечески.
Птица была ранена. В нее стреляли из бластера. У Нейла возник странно
искаженный мысленный образ охотника, похоже, переданный ему другим
разумом. Кто-то из порта от скуки решил поохотиться. Нейл смотрел на
волочащееся крыло: опаленные перья, ссадина от луча бластера. Эта птица с
Януса была не маленькой - размах крыльев почти в пять футов. Ее тело,
одетое в пушистые бело-серые перья, стоящее на мощных когтистых лапах,
было создано для охоты. Теперь просьба о помощи и внимании резко
отпечатались в голове Нейла.
Птица позволила ему осмотреть ожог. Рана была не столь значительна,
чтобы полностью вывести птицу из строя. Нейл принял еще одно расплывчатое
мысленное впечатление жертвы, перелетавшей с дерева на дерево, чтобы уйти
в лес подальше от инопланетников, но не имел ни малейшего представления,
что делать с этим повреждением.
Птица присела перед Нейлом, сложив здоровое крыло и распустив
больное. Нейл вздрогнул, когда чужой мозг сознательно вторгся в его
собственный. Казалось, будто мозг имел две записи, в основном похожие, но
различающиеся в мелких деталях. И эти записи должны были быть подогнаны
друг к другу для создания образа. Они совпадали, но не полностью, а лишь в
главных точках, но и этого было достаточно.
- Да! - сказал Нейл вслух, словно птица могла его понять. - Да! - и
он быстро спустился в свою бывшую спальню. В той плетеной корзине, где он
взял одежду, он видел мешочек. Повесив его за шнурок на руку, он снова
поднялся туда, где ждала его птица.
Осторожно смешав измельченные в порошок листья из одной коробочки с
пастой из другой, он бережно обмазал обожженное место на крыле. Птица
снова засвистела и пошла по кругу, словно пробуя свои возможности, но
взлететь не пыталась.
- Кто ты или что? - неожиданно спросил Нейл. Но за птицу ответил
Айяр.
Кваррины, древесные жители, в далеком прошлом заключили пакт о дружбе
и союзе с Ифтами, которые тоже были древесными жителями и любили лесной
мир. Охотник на двух ногах и крылатый охотник; воин с мечом и воин с
когтями охотились и сражались бок о бок при необходимости, потому что по
какому-то капризу природы они были способны в какой-то мере общаться друг
с другом. Это не был союз между мыслящим человеком и управляемым
инстинктом животным или птицей, это было партнерство равной, хотя и
различной доблести. Раненый кваррин вернулся туда, где надеялся найти
помощь, и требовал ее от Нейла по праву.
Движимый каким-то непонятным чувством, Нейл протянул правую руку.
Круглая голова с ушами из пучков перьев, напоминающими остроконечные уши
Нейла, чуть наклонилась вперед. Большие глаза с оранжевыми огнями в
глубине изучали протянутую руку со странной настойчивостью. Затем голова
наклонилась ниже, страшный крючковатый клюв раскрылся и сомкнулся на
человеческой плоти, но не щипал и рвал, а лишь крепко сжал, как человек
пожимает товарищу руку в знак благодарности и дружбы - быстро сжал и почти
сразу же отпустил. Нейл медленно улыбнулся. Нейл-Айяр больше не одинок в
мертвом Ифткане.

7. СДВОЕННЫЙ СЛЕД

- Хурурр, - Нейл назвал птицу по имени. - Я думаю, что они не
вернутся скоро.
Он сидел в верхней комнате Ифтсайги на насесте, который он сделал для
себя, пока ждал возвращения незнакомцев.
Три дня, вернее, три ночи, потому что теперь активным временем для
него стала ночь - и нет никаких признаков, чтобы какой-нибудь Ифт
взбирался по этой лестнице или устраивал себе лагерь в дупле дерева.
Теперь нос Нейла говорил, что он прибыл сюда всего лишь спустя несколько
часов после их ухода.
Несмотря на терпеливые мысленные пробы и попытки общения с кваррином,
он не мог понять, то ли птица отстала от какого-то Ифта, то ли связь между
крылатыми и двуногими была большей, нежели случайное знакомство. Без общей
речи мысленный контакт мог передать только самые необходимые мысли и
нужды.
Но Хурурр составлял компанию Нейлу, и тот привык разговаривать с
птицей. Не было причин оставаться в Ифтсайге, если она сейчас пуста. Но
кто были временно жившие здесь? Другие измененные, такие же, как и он, или
остатки настоящих Ифтов, кто выжил и является теперь лишь тенью того, чем
они были раньше?
Тревожило, что знания Айяра все еще доходили до Нейла только
отрывками, кусками, их разделяла пустота, и они не соединялись. То, что
имело отношение к повседневному кругу поддержания жизни, легко пришло к
Нейлу. Он точно знал, куда идти внутри дерева за водой и пищей. Но насчет
всего остального эти чужие воспоминания были смутными и разрозненными.
Когда - то на Янусе было две расы: Ифты, жители деревьев, обладатели
знания, позволявшего им формировать растения и заботиться о них, так что у
них было родство, если не телом, то чувством с лесом; и Ларши, более
примитивные, не похожие ни умственно, ни физически на лесных людей. Ларши
боялись "магии" древесного народа, этот страх привел их к желанию убивать,
уничтожить Ифтов полностью, как сейчас люди участков старались уничтожить
лес. Однако, Ларши не были инопланетными колонистами, и война между Ифтами
и Ларшами велась столетиями. Ифты вымерли давно, очень давно. Но почему же
Айяр помнил? И каким образом Айяр стал частью Нейла Ренфо; или Нейл Ренфо
стал частью Айяра?
Как только мысли Нейла попадали в привычное русло, Он всегда
чувствовал тревогу и начинал ходить по древесной комнате, в то время, как
Хурурр нетерпеливо щелкал клювом.
- Нет, - повторял Нейл, - они не вернутся. Все здесь сложено на
долгий период ожидания. Мечи были смазаны маслом, все остальное убрано.
Они ушли... Я опоздал!
Если бы он мог поднять след тех, кто был здесь, найти их, он узнал бы
правду. И не было признаков, чтобы поселенцы или портовые флиттеры
появлялись на этом берегу реки. Он никогда не слышал об Ифткане, а ведь
такой участок леса с почти мертвыми деревьями вполне мог быть захвачен
поселенцами, если бы они знали о его существовании. Не слишком ли поздно
пытаться выследить неизвестных?
- Хурурр, - Нейл пристально посмотрел в большие глаза птицы, - Я
должен пойти за ними.
Как словами, так и мыслью Нейл старался показать свою нужду,
пользуясь этой удивительной парной смесью мысленных образов.
Птица распахнула крылья, проверяя поврежденное крыло, и издала
охотничий клич. Хурурр был в порядке, но Нейл должен был идти один.
Кваррин не хотел оставлять Ифткан и свои охотничьи угодья.
Одно дело принять решение, а другое - его выполнять. Нейл выбрался из
Ифтсайги и убрал лестницу туда, где нашел ее. Он не думал, что те, кого он
ищет, еще в районе Ифткана, даже если есть еще другие деревья - башни.
Но куда идти? На север, на юг, на запад? На юге располагались
участки. Он подумал, что может спокойно исключить это направление. Он
почему-то был уверен, что не найдет тех, кого ищет, вблизи мест обитания
инопланетников. На запад, где, как говорят карты, лежал один из узких
пальцев моря? В конце концов, он решил, что направление им выберут случай
и... ветер. Потому что ветер, вздыхающий среди листвы, странным образом
сопутствовал судьбе, он был успокаивающим голосом над головой. И ветер
гнал Нейла на запад. Он сделал ошибку, что задержался слишком долго в
Ифтсайге, запах, который мог бы вести его, теперь пропал. Однако, он все
еще надеялся на свой нос, который заметит намек на жизнь в мертвом лесу.
Жизнь там была, память Айяра указывала на большую ее часть -
животные, летающие создания на клочках растительности, кое-где имеющейся
возле голых стволов мертвых деревьев-башен, особенно в Первом Круге. Там
деревья были опалены мертвым огнем и сгнили, потому что лежали на земле. И
расстилавшаяся далеко вокруг местность выглядела уныло, но уже наполовину
закрылась буйно растущими рядами тех растений, которые Ифты в старые
времена никогда не приняли бы и не позволили бы укорениться возле своего
города. Полузнание Нейла советовало ему держаться подальше от некоторых
растений с их вонючим запахом, скручивающим ноздри. И там были усыпанные
колючками лианы, стелющиеся по земле и готовые схватить неосторожную ногу.
В этой нездоровой массе пряталась другая жизнь, недружественная
человеку. Разрушение, произведенное Ларшами, превратилось в Осквернение и
Зло, которое всегда ждет случая разбить защитную стену, вошло и жадно
захватило когда-то чистый город. Внутренняя часть Ифткана стала дурным
местом, мерзким склепом, и Нейл заколебался, идти ли в этом направлении.
Пока он стоял так, память Айяра зашевелилась и выдала странные эмоции.
Нейл почувствовал не только отвращение, но и опасность, явное
предупреждение, что здесь находится нечто чужое и опасное.
Оставалась река. Если идти по берегу, можно дойти до моря. А зачем
ему море? Страной Ифтов был лес, а не беспокойная вода на западе. Однако,
ветер толкал его в сторону моря.
Нейл отошел от края пустоши к бегущей воде и пошел по берегу в
надежде найти место, где можно будет безопасно свернуть. Луна превратилась
в серебряную ленту, сминаемую и прерываемую течением, и показывала ему
дорогу.
На заре он устроил себе гнездо в густой чаще, укрывшей его от солнца,
и лежал там, слушая убаюкивающее бормотание воды. В этом полусонном
состоянии он увидел еще одну отрывочную картину из памяти Айяра - лодку с
гребцами, одетыми в одежду Ифтов, смотрящими глазами Ифтов, с мечами
Ифтов. Они направляли лодку между страшными скалами, где кипела вода. Это
были морские воины Ифта, они шли по древнему пути - по воде.
Поздним вечером Нейл вновь пошел по следу и обнаружил во впадине
скалы стоянку. Он остановился, ловя желанный след запаха, который еще не
успел унести ветер. Он осмотрел пол впадины, пытаясь найти какой-нибудь
след, доказывающий правильность его догадок. Эту каменную чашу заполнял
речной песок. Просеивая его между пальцами, Нейл нашел расплющенный
стручок фисана. Поблизости не было ни одного куста фисана, так что стручок
не мог попасть сюда естественным путем. Значит, Нейл был прав. Здесь
проходила тропа тех, кого он искал. Как и те люди в лодке, они шли к морю!
Он ушел со стоянки, и его шаг сменился рысью - его гнало вперед
усиливающееся чувство, что ему совершенно необходимо догнать незнакомцев,
и как можно скорее, иначе будет поздно. Почему поздно? Это опять-таки одна
из тайн, которые были его уделом на Янусе. Нейл не мог отогнать это
ощущение, оно все усиливалось, так что он даже не остановился с восходом
солнца и шел дальше, стараясь передвигаться под укрытием. Но к середине
утра ему стало ясно, что дальше идти нельзя, потому что лес стал редеть,
стало меньше больших деревьев, и они стояли далеко друг от друга. В
основном, была мелкая поросль и кустарник с обширными травянистыми
полянами между ними.
Нейл нашел себе убежище в тени, но она была непостоянной и
недостаточно густой, чтобы ему было по-настоящему удобно. Все его тело
болело от усталости, ему нужен был отдых, но его грызла необходимость
торопиться, так что этот отдых был все нетерпеливым ожиданием вечера.
В сумерках он вышел на открытое место, на вершину холма. Прямо перед
ним низина, где река впадала в море. С каждой стороны стеной стояли утесы.
Нейл спустился с холма и пошел к северной точке утеса. Может, расстояние
оказалось обманчивым, может, ноги вязли в песочных дюнах, только шел он
медленно. Он не мог измерить время, но ему казалось, что прошло не меньше
часа, когда он дошел до подножия утеса. Он чувствовал запах моря и ветра,
слышал, как волны бьются о берег.
Он взобрался на утес и перегнулся через край северного склона. Он
увидел внизу море. Утес, на который он взобрался, имел двойника в полумиле
ниже, и между ними волны омывали землю, создавая естественную гавань. И в
этой гавани укрывался теперь...
Корабль?
Нет, этот предмет не походил на корабль, какие когда-либо видел Нейл.
Он скорее напоминал гигантское бревно, обтесанное волнами сверху и снизу.
Не было ни весел, ни парусов, ни отверстий в закругленной части
поверхности, лежащей над ватерлинией. И на этот раз память Айяра не давала
никаких объяснений. Однако, Нейл знал, что огромное бревно просто так не
плавает по морям. Есть ли в нем люди? И если есть, то куда оно несет их
теперь?
Бревно медленно покачивалось на волнах. Нейл рассматривал спуск, ища
тропу. Он отступил на некоторое расстояние, обогнул последний шпиль и
увидел тропу, спускающуюся к морю.
Когда он спустился, бревно, которое, казалось, плавало само по себе,
вдруг повернулось носом к морю и поплыло, рассекая волны.
Нейл закричал и, споткнувшись, бросился к воде. Волна захлестнула его
ноги. Он не видел ничего, кроме бревна. Оно управлялось и плыло к какой-то
цели - это было ясно. Теперь оно быстро уходило в открытое море. Нейл
опоздал!
Он медленно отступил от пены прибоя, и только тогда увидел целую
гроздь отпечатков на песке. Место посадки?
Нейл осмотрел следы. Они, как ему показалось, отмечали конец вполне
определенного пути, идущего изнутри континента. Единственный источник
ответов на все его вопросы - бревно, которое, конечно, было не просто
бревном. Оно теперь недосягаемо. Но откуда идет этот след? Из Ифткана? Или
из какого-нибудь другого, более понятного начала? След был совсем свежим.
Когда бревно стало черной точкой, Нейл отвернулся от моря и пошел по
следу тех, кто вел это странное судно.
Много позже он лежал на ковре из листьев и смотрел сквозь завесу
кустов. Он никогда не думал, что через две ночи след приведет его снова
через реку и на юг, к Опушке поселенцев. Последний час он шел вдоль
границы участка - не Козберга, много западнее. Этот участок был меньше,
более новый, менее благоустроенный.
Незнакомцы обследовали его, придя сюда с северо-востока, возможно,
прямо из Ифткана. И они потратили некоторое время, чтобы обойти вокруг
других вырубок к югу и к западу, словно охотились за чем-то или за кем-то.
Нейл нашел место, где двое отдыхали некоторое время - может, день, а то и
больше. Не следили ли они за деятельностью на участке? Может, планировали
набег? Конечно, они приняли меры, чтобы их не заметили. Они следили,
выслеживали... что? Из этого места их след вел к морю. Значит, миссия
здесь была либо выполнена, либо брошена.
Было раннее утро. У Нейла оставалось очень мало времени на
расследование: надо было прятаться в дупло, в котором те прятались раньше
от дневного света. Он слышал звуки пробуждающейся на участке жизни - лай
собак, беспокойство фэзов у стены. Если мастер участка был достаточно
напорист, его рабочие могли начать свой рабочий день еще до восхода
солнца.
У Нейла вдруг забрезжила мысль: может быть, здесь захоронено
сокровище. Тайник мог быть устроен так хитро, чтобы кто-нибудь с участка
мог его найти, и это сокровище вовсе не осталось от старых времен, а
положено недавно. И если его отгадка правильна, то он знает, где увидеть
подтверждение. И он пополз вокруг бревен, осторожно осматривая землю.
Но то, что он искал, было помещено не вблизи поваленных деревьев, а
среди диких ягодных кустов. Усыпанные ягодами ветки были заботливо
поправлены, чтобы скрыть разрытую землю, но блеск металла привлекал
взгляд. И ягоды тоже. Нейл знал это. Они были сладкие и радовали всех,
кого мучила жажда. Приманка была отлично задумана. Любой, работающий здесь
захочет полакомиться ягодами и, конечно, увидит металлические предметы...
Голоса на участке заставили Нейла поспешить к убежищу. Он был прав:
рабочие спозаранок шли на работу. А что, если они возьмут с собой
несколько собак?
Он шмыгнул в кусты и побежал. Через несколько минут он был в потайном
месте и внимательно прислушивался к усиливающемуся шуму повозок, едущим по
полям к вырубке, где был ягодный куст.
Незнакомцы, теперь он был в этом уверен, поставили ловушки с
приманкой! Он сам попал в такой капкан. В его разрозненной картине
появился еще один кусочек. Трубка, которую он спрятал, желая сохранить, и
Зеленая Болезнь - были ли они связаны друг с другом? Вполне возможно. Те,
кто грешил, пряча или просто беря в руки сокровище, бывали быстро наказаны
- причина и следствие, которые были даже ближе к истине, чем думали
поселенцы. Но цель этой хитро продуманной схемы все еще ускользала от
Нейла. Он уверился теперь, что его болезнь была не случайной,
естественной, а вызванной и контролируемой чьей-то волей. И он стал другим
человеком, чужим самому себе, не только физически, но и умственно.
Ловушки-охотники-бревно-судно-Ифткан-Айяр... Голова Нейла тупо ныла,
будто в его черепе что-то билось в наглухо закрытую дверь... Какая-то
тайная часть его самого сражалась за свою свободу.
Нейл почувствовал неприятный запах людей и животных, но собачьего лая
не было слышно. Он знал, что должен оставаться поблизости до тех пор, пока
не увидит, как ловушка захлопнется, пока не узнает, что последует затем.

дальше