Эндрю НОРТОН
ПЛАНЕТА КОЛДОВСТВА


1

Поговорим о жаре на Ксечо. Или лучше не стоит? Эта напитанная водой
планета наделена самыми отвратительными качествами паровой бани. Лишь
мечтать можно здесь о прохладе, зелени и более обширной земле, чем может
предоставить скупая ниточка островов.
Стоящий над разбивавшимися о мыс волнами молодой человек носил
фуражку с крылышками космонавта и знаками различия суперкарго. Больше на
нем не было ничего, кроме очень коротких шортов. Изучая сквозь
солнцезащитные очки предательски переливчатый блеск моря, он с
отсутствующим видом провел ладонью по голой груди. Ладонь сделалась совсем
мокрой. Можно было бы искупаться, но ему не хотелось остаться почти без
кожи. В этой жидкости водились организмы, облизывавшиеся при одной мысли о
землянах.
Дэйн Торсон облизал губы и, чувствуя на языке вкус соли, побрел по
песку космодрома к стоянке "Королевы Солнца". День выдался длиннейший, с
бесчисленным решением путаных задач, с постоянными пробежками тяжелой
рысью от корабля до товарных складов, где трудились такелажники. Они
шевелились настолько медленно, насколько это вообще в человеческих силах.
А может, так только казалось удрученному суперкарго с корабля вольных
торговцев. Капитан Джелико давно уже нашел убежище в своей каюте, сохраняя
тем самым остатки хорошего настроения. Дэйн такого удовольствия не мог
себе позволить.
"Королеву Солнца" переоборудовали в почтовый корабль по жесткому
графику и резервов времени, которые бы учитывали влажность, играющую
чертовы штучки с внутренностями ремонтных роботов, не было. Они должны
быть готовы к старту, когда корабль "Комбайна", курсировавший прежде этим
маршрутом, совершит посадку и официально отсалютует "Королеве". К счастью,
большая часть работы уже сделана.
Перед тем, как расписаться в книге такелажников и явиться с докладом
к капитану, Дэйн произвел последний осмотр. Кондиционированный воздух
"Королевы" освежил его, пока он поднимался в свою каюту. Воздух в корабле
был технически чистым, но неприятно спертым, однако сегодня все же дышать
им было облегчением. Дэйн прошел прямо в душевую. По крайней мере, в воде,
очищенной от местных кожеедов, недостатка не ощущалось. Вода была
прохладной и снимала усталость с молодого худощавого тела. Дэйн залез в
свой самый легкий комбинезон, когда на стене запищал зуммер. Посетитель!
Только бы не опять бригадир такелажников.
Дэйн прошел на вызов, еле волоча ноги. Команду "Королевы" в данный
момент составляли четверо; сам он - в роли мальчика на побегушках. Капитан
Джелико находился в своем помещении двумя этажами выше. Врач Тау,
вероятно, проверял свои запасы, а Синдбад, корабельный кот, спал в
какой-нибудь пустой каюте. Дэйн одернул куртку и настороженно подошел к
вершине трапа. Но посетитель оказался довольно впечатляющий.
Спокойный человек, очень высокий, причем рост подчеркивала сильная
худощавость, узкая талия, бедра и длинные ноги и руки. Главным предметом
его одежды были общепринятые на этой планете шорты, однако, в соответствии
с модой шафраново-желтые, они казались ярче из-за черной кожи. Хотя в
целом он напоминал встречавшихся Дэйну земных негров, цвет его кожи не
был, как у них, темно-коричневым. Его кожа была по-настоящему черной,
почти отливая синевой. Вместо рубашки или куртки его впалую грудь
перетягивали два широких ремня. На их пересечении сидел большой медальон,
рассыпающий при дыхании алмазные отблески. На поясе незнакомец носил не
обычный парализующий пистолет, а оружие, больше напоминающее бластер
патрульного. Там же находился длинный нож в отделанных драгоценными
камнями ножнах. На первый взгляд, то был образец варварской силы,
прирученной и приспособленной к цивилизованной деятельности. Он
отсалютовал Дэйну ладонью и произнес на основном галактическом языке с
едва заметным акцентом:
- Я Кэрт Азаки. Думаю, капитан Джелико ожидает меня.
- Да, сэр. - Дэйн весь подобрался. Так значит, это лесничий с
легендарной Хатки, планеты-сестры Ксечо.
Его собеседник поднимался по трапу, не упуская ни одной детали
интерьера корабля, мимо которой проходил. На его лице еще сохранялось
выражение вежливого интереса, когда провожатый уже стучал в обшитую
панелями дверь каюты капитана Джелико и ужасный вопль квикса Хубата,
ручного животного капитана, заглушал не замедливший ответ. Тут же
последовал удар по клетке с этой помесью краба, жабы и попугая в голубом
оперении, возвещавший обычно о присутствии его хозяина. Так как сердечное
приветствие капитана относилось только к гостю, Дэйн с сожалением
спустился в кают-компанию и принялся неумело готовить ужин. Да много ли
надо уметь, чтобы запихнуть в автоматическую кухню концентраты?
- Составить компанию? - поинтересовался Тау, появляясь по другую
сторону кухонного комбайна и помешивая кофейную гущу. - Неужели
обязательно сопровождать еду музыкой, да еще так неудачно выбранной?
Дэйн покраснел, перестав свистеть на середине ноты. "Граница Земли"
была старой и очень избитой песней и он не знал, почему всегда
бессознательно ее насвистывает.
- Главный лесничий с Хатки только что поднялся на борт, - с деланной
небрежностью сообщил он, занимаясь якобы чтением наклеек. Готовить
концентраты проще, чем рыбу или другие блюда.
- Хатка! - выпрямился Тау. - Эту планету стоит посетить.
- Но не с деньгами свободного торговца, - прокомментировал Дэйн.
- Всегда можно надеяться на объявление большой забастовки, парень. Но
почему бы нам не поднять корабль отсюда?
- Почему? Вы же не охотник. Отчего вам пришло в голову податься туда?
- Мне нет дела до охотничьих заповедников, хотя их и стоит
посмотреть. Интересны сами люди...
- Но они с Земли или, по крайней мере, земного происхождения, не так
ли?
- Верно. - Тау медленно цедил кофе. - Но бывают разные поселенцы,
сынок. Многое зависит от того, когда и почему они покинули Землю, кем они
были, а также от того, что случилось с ними после приземления, здесь.
- Хаткиане действительно отличаются чем-то особым?
- Да, у них удивительная история. Эта колония была основана людьми,
бежавшими из заключения, причем людьми одной расы. Они улетели с Земли в
конце второй атомной войны. Помнишь, это была расовая война? Это делало ее
вдвойне уродливой. - Рот Тау скривился от отвращения. - Как будто от цвета
человеческой кожи зависит, что под ней находится! Одна из сторон в этой
войне пыталась завоевать Африку. Они согнали большинство туземцев в
гигантский концентрационный лагерь и широко развернули0геноцид, но сами
были разбиты. В процессе разгрома выжившие в лагере с помощью войск другой
стороны подняли восстание. Они захватили скрытую в центре лагеря
экспериментальную станцию и на построенных там двух кораблях прорвались в
космическое пространство. Путешествие, должно быть, было кошмарным, но они
добрались сюда и совершили посадку на Хатке. У них не было энергетических
ресурсов, чтобы снова подняться и к тому же, большинство из них умерли.
Но мы, люди, вне зависимости от расы, весьма жизнеспособны. Беглецы
обнаружили, что климат их нового мира не очень отличается от африканского.
Это была удача, которая могла выпасть один раз из тысячи. Так что та
горсточка, которая выжила, сейчас процветает. Но белым специалистам,
которых они похитили для управления кораблями, жилось неважно. Колонисты
установили цветовой барьер - чем светлее была кожа, тем ниже социальное
положение. При таком искусственном отборе теперешние хаткиане стали
чрезвычайно черными.
Чтобы выжить, они вернулись к первобытной жизни. Затем, примерно
двести лет назад, задолго до того, как их обнаружили разведчики планет,
что-то случилось. Либо произошла мутация, либо, как это иногда бывает,
возникла линия людей с выдающимися талантами - несколько изолированных
линий - и рождение таких людей с удивительной регулярностью повторялось в
пяти семейных кланах. Последовал короткий период ожесточенной борьбы, пока
они поняли бессмысленность гражданской войны и не образовали олигархию,
возглавленную родовой аристократией. Под руководством этих пяти семей
возникла новая цивилизация и когда прибыли разведчики, хаткиане уже не
были дикарями.
Примерно семьдесят пять лет назад торговые права купил "Комбайн".
Затем компания и пять семейств объединились и создали охотничий заповедник
для всей Галактики. Известно, что каждый хороший стрелок с двадцати пяти
планет мечтает похвалиться, что он охотился на Хатке. И если он может
показать голову крайа на стене или носит браслет из его хвостов, он может
гордо выступать среди других охотников. Отпуска на Хатке как легендарны,
так и модны. И очень-очень выгодны для местных жителей и для "Комбайна",
занимающегося перевозкой путешественников.
- Я слышал, там бывают и браконьеры, - заметил Дэйн.
- Да, они есть. Вам известно, какую прибыль приносит на рынке шкура
глема. Если экспорт жестко контролируется, то неизбежно появляются
браконьеры и контрабандисты. Но Патруль не интересуется Хаткой. Местные
жители сами занимаются своими преступниками. Лично я предпочту быть
приговоренным к девяносто девяти годам каторги на лунных копях тому, что
делают хаткиане с пойманными браконьерами.
- Следовательно, эти слухи распространяются успешно?
Кофе вылилось через край кружки Тау, а Дэйн уронил пакет с мясными
концентратами, который уже поднес к кухонному комбайну. Главный лесничий
Азаки появился в дверях кают-компании так неожиданно, словно его
телепортировали в эту точку.
Врач встал и вежливо улыбнулся посетителю.
- Верно ли мое предположение, сэр, что те истории, которые я слышал,
распространяются намеренно, чтобы служить предупреждением?
- Мне говорили, что вы врач, сведущий в "магии". Действительно, вы
проявляете свойственную колдунам быстроту мышления. Этот слух верен. -
Признаки хорошего настроения у главного лесничего исчезли и он отрезал: -
Браконьеры на Хатке предпочли бы Патруль нашему гостеприимству.
Он вошел в столовую. Капитан Джелико шел следом и Дэйн выдвинул для
них два выдвижных стула. Он поднес кружку к кофейнику, когда капитан
представил его:
- Торсон, исполняет обязанности нашего суперкарго.
Хаткианин приветствовал Дэйна плавным кивком головы, а потом
удивленно посмотрел на пол. Помахивая хвостом и громко мурлыча, Синдбад
выражал гостю свою необычайно горячую симпатию. Лесничий опустился на одно
колено, отведя руку от изучающе принюхивающегося Синдбада. Потом кот
боднул головой эту черную ладонь и игриво тронул ее лапой со спрятанными
когтями.
- Земная кошка! Ведь она львиной породы?
- Сходство весьма отдаленное, - пояснил капитан. - Синдбаду нужно
прибавить слишком много плоти, чтобы он вышел в разряд львов.
- У нас есть только старые сказки о них, - слова Азаки прозвучали
почти задумчиво, в то время, как кот вспрыгнул ему на колени и провел
когтями по замку его нагрудных ремней. - Но не думаю, чтобы львы были так
дружны с моими предками.
Дэйн хотел убрать кота, но хаткианин поднялся вместе с Синдбадом,
по-прежнему громко мурлыкавшим и отдыхавшим на его локте. С мягкостью,
изменившей высокомерное выражение его лица, лесничий улыбался.
- Не привозите его на Хатку, иначе обратно не получите. Мои
соотечественники просто не допустят, чтобы он ушел. - Азаки нежно погладил
Синдбаду подбородок и кот вытянул шею, полузакрыв от удовольствия желтые
глаза. - А, значит это тебе приятно, маленький лев?
- Торсон! - капитан обернулся к Дэйну. - Этот рапорт на моем столе
был последним, полученным от "Комбайна"?
- Да, сэр, - ответил Дэйн, - и нет оснований полагать, что "Скиталец"
приземлится здесь раньше указанной даты.
- Видите, капитан, судьба нам благоприятствует, - Азаки сел, все еще
держа кота. - У вас есть дней двадцать. Четыре дня пути на моей яхте,
четыре - на возвращение сюда, а остальные - на изучение заповедника. Мы не
можем рассчитывать на слишком большое везение, поскольку я не знаю, когда
вновь пересекутся наши пути. При нормальном ходе событий я не появлюсь на
Ксечо еще целый год, а возможно и больше. Кроме того... - он поколебался,
а затем обратился к Тау: - Капитан Джелико сообщил мне, что вы изучали
искусство магии во многих мирах.
- Это так, сэр.
- Верите ли вы тогда, что волшебство - реальная сила? Или вы
считаете, что это лишь суеверия примитивных народов, выдумывающих демонов,
чтобы завывать молитвы, когда на них упадет черная тень?
- Кое-что из встречавшейся мне магии - просто фокусы, кое-что
основано на глубинном знании людей и их судеб. Это знание проницательный
колдун-знахарь может использовать в своих интересах. Все же всегда
остается, - Тау опустил кружку, - небольшое количество случаев, которым мы
пока не можем найти какого-либо логического объяснения...
- А я полагаю, - прервал его Азаки, - что верно также и то, что
определенные расы изначально предрасположены к магии. И потому любой
человек такой расы особенно подвержен магическим действиям...
Это больше походило на утверждение, чем на вопрос, но Тау ответил:
- Совершенно верно. Например, дамориец может быть "запет" до смерти.
Я был свидетелем такого случая. Но на землянина или другого инопланетянина
то же самое внушение не оказало бы никакого действия.
- Те, кто заселил Хатку, привезли магию с собой, - сказал Азаки и,
хотя пальцы лесничего все еще успокаивающе двигались по челюсти и шее
Синдбада, однако голос его был холоден, холоднее любого предмета в тесном
пространстве кают-компании.
- Да, - согласился Тау, - в сильно развитой форме.
- Может быть, даже более сильно развитой, чем вы, врач, в состоянии
себе представить. - Сказано это было с ноткой холодной ярости. - Думаю,
что теперешняя форма ее проявления - смерть от зверя, который вовсе не
зверь - могла бы заслуживать вашего детального рассмотрения.
- Почему? - резко спросил Тау.
- Потому что это умерщвляющая магия и она успешно используется для
устрашения важнейших людей нашего мира. Людей, которые нам очень нужны.
Если в направленной против нас темной силе есть слабое место, мы должны
узнать его, и поскорее.
- Нас приглашают посетить Хатку, - довершил объяснение Джелико. Там
мы в качестве личных гостей главного лесничего Азаки должны будем
обследовать новую охотничью область.
Дэйн с трудом подавил вздох огромного изумления. Права на посещение
Хатки тщательно оберегались, они были слишком важны для ее владельцев,
чтобы им пренебрегать. Все они жили на доходы от годовой ренты, но
лесничие благодаря своему положению могли приглашать с других планет
ученых или людей, занимающих то же положение, что и они. Но чтобы такая
возможность была предоставлена вольным торговцам, это почти невероятно.
Его удивление легко было заметить, и Тау разделял это удивление. Оно
вызвало у главного лесничего улыбку.
- В течение длительного времени мы с капитаном Джелико обменивались
данными по биологии чужих форм жизни. Его искусство в их фотографировании,
его познания ксенобиолога широко известны и у меня есть для него
разрешение посетить новый заповедник Зобору, который официально еще не
открыт. Что касается вас, Тау, то мы нуждаемся в вашей помощи или, по
крайней мере, в вашем диагнозе. Таким образом, один эксперт появляется
официально, другой не столь официально. И, чтобы запутать наших возможных
противников, - он посмотрел на ДЭйна, - почему бы нам не пригласить и
этого молодого человека?
Глаза Дэйна обратились на капитана. Джелико всегда был справедлив и
его команда бралась за дело по одному его слову, даже если стояла под
градом торкнанских дротиков и получала приказ наступать. Но, с другой
стороны, Дэйн никогда не искал покровительства. Самое большее, на что он
надеялся, это возможность исполнять свои обязанности без неприязненных
комментариев по этому поводу. У него не было оснований надеяться, что
Джелико пожелает согласиться на это предложение.
- Торсон, у вас приближается двухнедельный отпуск. Если вы хотите
провести его на Хатке... - Джелико усмехнулся. Думаю, что хотите. Когда мы
должны быть на корабле, сэр? - обратился он к Азаки.
- Вы говорили, что должны дождаться возвращения остальных членов
экипажа. Поэтому, скажем, завтра во второй половине дня. - Главный
лесничий встал и опустил на пол Синдбада, хотя кот выражал протест
отрывистым мяуканьем. - Милый лев, - проговорил высокий хаткианин коту,
как равному, - твои джунгли здесь, а мои находятся в ином месте. Но если
когда-нибудь ты устанешь от путешествий по звездам, тебе всегда найдется
место в моем доме.
Когда главный лесничий закрыл за собой дверь, Синдбад не попытался за
ним следовать, но издал короткий вопль протеста и печали.
- Итак, он хочет получить помощь в борьбе с неприятностями, - сказал
Тау. - Отлично, я попытаюсь изгнать этих духов. Ради этого стоит посетить
Хатку!
Дэйн вспомнил раскаленное марево космопорта на Ксечо, море, в котором
нельзя купаться и сравнил их с зеленым охотничьим раем на соседней планете
той же системы.
- Да, сэр! - повторил он в унисон Тау и взял наугад порцию из
кухонной машины.
- Не слишком веселитесь! - предостерег его Тау. - Я бы сказал, что
жаркое, оказавшееся чересчур горячим для этого лесничего, может и нам
обжечь пальцы, и причем очень скоро. Когда мы приземлимся на Хатке, надо
быть очень осторожными, внимательно смотреть по сторонам и готовиться к
самому худшему.


2

Свет играл на гребнях гор, возвышающихся над ними. Внизу пролегало
русло реки, казавшейся отсюда серебряной ниткой. Под ногами у них была
платформа из каменных глыб, созданная руками человека и возвышавшаяся над
горой и джунглями. Она была построена, чтобы держать дворец со
вздымающимися бело-желтыми стенами и криволинейными чашами куполов,
дворец, являвшийся наполовину крепостью, наполовину форпостом.
Дэйн положил руки на парапет. В сиянии фиолетового огня, расщепившего
небо, речной обрыв мерцал и потрескивал. Все это происходило так далеко от
песчаных островов Ксечо, что человек не в силах был себе этого
представить.
- Духи демонов готовится к битве, - кивнул Азаки в направлении
отдаленного потрескивания.
- Полагаете, они точат свои клыки? - засмеялся капитан Джелико. -
Меня не тревожит встреча с духом, который похваляется, точа зубы.
- Не тревожит? - переспросил Азаки. - Но подумайте о следопытах,
которые, выследив его, находят смерть. Находка кладбища грасов сделала бы
любого человека богатым настолько, что ему и не снилось.
- Насколько правдива эта легенда? - спросил Тау.
- Кто может сказать? - пожал плечами главный лесничий. Здесь много
правды. Я провожу жизнь в лесах с тех пор, как научился ходить. Слушал
разговоры следопытов, охотников, лесничих при дворе моего отца и в полевых
лагерях с тех пор, как стал понимать слова. С того времени еще ни один
человек не сообщил о находке трупа граса, который умер бы естественной
смертью. В отсутствии мяса могут быть повинны стервятники, но ведь клыки и
кости можно было бы увидеть спустя многие годы. Я своими глазами видел,
как умирающего граса поддерживали двое других и они увели его по
направлению к большим болотам. Возможно, это только потому, что умирающее
животное в свой смертный час стремится к воде и, может быть, в сердце этой
трясины расположено кладбище грасов. Но ни один человек не нашел останков
граса, умершего естественной смертью и ни один не вернулся после
исследования больших болот...
Внизу простерлось буйное переплетение джунглей, освещенное отраженным
горными пиками светом, а вверху нависли совершенно голые скалы. И между
ними эта крепость, удерживаемая людьми, посягнувшими и на высоты, и на
глубины. Дикая и необузданная жизнь Хатки окружала инопланетян с тех пор,
как они сюда прибыли. Было в Хатке что-то неприрученное - буйная планета
привлекала и в то же время отталкивала.
- Далеко ли отсюда до Зобору?
В ответ на вопрос капитана главный лесничий указал куда-то на север.
- Около ста лиг. Это первый заповедник, который мы подготовили за
последние десять лет и мы хотим его сделать наилучшим для охотников с
D-образным кольцом. Вот почему там сейчас работают приручающие команды.
- Приручающие команды? - удивленно переспросил Дэйн.
Главный лесничий охотно принялся рассказывать об этом проекте.
- Зобору - заповедник не для убийств. Животные поймут это через
некоторое время, но мы не можем ждать несколько лет. Поэтому мы приручаем
животных, подкармливая их. - Он засмеялся, вспомнив, очевидно, какой-то
случай. - Видимо, иногда мы слишком нетерпеливы... Большинство наших
посетителей, желающих получить D-образное кольцо, хотят сделать снимки
грасов, амплетов, скальных обезьян, львов...
- Львов? - удивился Дэйн.
- Не земных львов, нет. Но мой народ нашел после приземления на Хатке
несколько животных, напомнивших им тех, которых они знали по Земле.
Поэтому им дали те же названия. Хаткианский лев покрыт шерстью, он охотник
и хороший боец, но он не из семейства кошачьих. Тем не менее, на него есть
спрос, как на актера, поэтому для D-образных колец мы выманиваем
скрывающихся львов, снабжая их свежим мясом. Лев прыгает на движущееся за
флиттером аппетитно пахнущее мясо, веревка отрывается и лев получает обед.
Львы не глупы. Через некоторое время они начинают связывать звук
рассекающего воздух флиттера с пищей. Поэтому они приходят на пиршество и
люди с флиттеров могут сделать снимки на D-образные кольца без
затруднений. Однако при такой дрессировке нужно быть аккуратным. Один
лесной сторож в заповеднике Комог стал слишком предприимчивым. Сначала он
просто доставлял львам мясо. Потом, чтобы посмотреть, сможет ли он
заставить львов полностью забыть о присутствии людей, стал оставлять мясо
во флиттере, побуждая львов прыгать туда за обедом. Хотя сторож был в
безопасности, срабатывало все это слишком уж хорошо. Примерно через месяц
один клиент и сопровождавший его охотник следовали во флиттере через
Комог. В одном месте они зависли невысоко над поверхностью, чтобы сделать
хороший снимок ледяной крысы, всплывающей из реки. Неожиданно позади них
раздалось рычание и они обнаружили, что делят флиттер со львицей,
раздраженной присутствием людей и отсутствием на борту мяса. К счастью, у
них были спасопояса, но они были вынуждены посадить флиттер и убраться,
ожидая, пока львица не уйдет. А та в возбуждении сильно попортила машину.
Поэтому теперь наши сторожа ничего не вытворяют при приручении. Завтра...
нет, - поправился Азаки, - послезавтра я смогу показать вам, как
происходит эта процедура.
- А завтра? - спросил капитан.
- Завтра мои люди будут творить охотничью магию, - голос Азаки ничего
не выражал.
- Будет ли там присутствовать ваш главный знахарь-колдун? - спросил
Тау.
- Ламбрило? Да.
Казалось, главный лесничий не склонен чего-либо добавлять, но Тау
гнул свое.
- Его должность наследственная?
- Да. Но какое это имеет значение? Впервые в голосе Азаки прорвалась
нотка сдержанного нетерпения.
- Возможно, огромное значение, - ответил Тау. - Наследственная
должность создает два вида условий. Одни касаются ее воздействия и влияния
на самого носителя, другие - действия на общественность. Ваш Ламбрило
может глубоко верить в свои силы, а даже если нет, то все же быть
способным воздействовать на окружающих. Почти наверняка ваши люди
безоговорочно принимают его за чудотворца?
- Да, принимают, - голос Азаки снова стал безжизненным.
- И Ламбрило не выполняет чего-то, по-вашему, необходимого?
- Да, врач, это так. Ламбрило не занимает положенного ему места в
структуре этого мира.
- Входит ли он в одну из ваших пяти семей?
- Нет, его клан маленький и всегда державшийся в отдалении. С самого
начала те, кто говорил с богами и демонами, людьми здесь не командовали.
- Отделение церкви от государства, - задумчиво прокомментировал Тау.
- В нашем земном прошлом были, однако, времена, когда церковь и
государство составляли одно целое. Хочет ли этого Ламбрило?
Азаки возвел глаза к вершинам гор на севере, где ждала его любимая
работа.
- Я не знаю, чего хочет Ламбрило, не будем гадать на этот счет. Вот
что я вам скажу! Охотничья магия составляет часть нашей жизни и она по
сути своей включает некоторые из тех необъяснимых явлений, существование
которых вы признаете. Я использую в своей работе силы, которых не могу ни
объяснить, ни понять. И в джунглях, и в степи инопланетянин, если он не
вооружен, должен охранять свою жизнь спасополем. Но я и некоторые из моих
людей можем ходить невооруженными, хотя мы подчиняемся правилам охотничьей
магии. Однако только Ламбрило делает то, чего не делали его предки. И он
похваляется, что может сделать еще больше. Поэтому у него растет число
последователей из тех, кто верит и тех, кто боится.
- Вы не хотите, чтобы мы с ним встречались?
Крупные руки главного лесничего вцепились в край парапета, будто
обладали силой, способной сокрушить твердый камень.
- Я хочу, чтобы вы посмотрели, есть ли во всем этом фокусы. С
фокусами я могу бороться, для этого есть соответствующие средства. Но если
Ламбрило действительно управляет силами, коим нет названия, тогда,
вероятно, нам придется заключить нелегкий мир или оказаться побежденными.
А я, инопланетчики, происхожу из рода воинов - мы нелегко переносим горечь
поражения.
- В это я верю, - спокойно заметил Тау. - Будьте уверены, сэр, если в
магии этого человека есть трюки и я смогу их разгадать, секрет будет ваш.
- Будем надеяться, что так и случиться.
Подсознательно Дэйн всегда связывал занятия магией с темнотой и
ночью, но когда на следующее утро он присоединился к группе, спустившейся
на вторую террасу, огражденную стеной, солнце стояло высоко и сильно
грело. На террасе неровными рядами выстроились охотники, следопыты,
сторожа, а также другие помощники главного лесничего. Слышался низкий
звук, больше похожий на биение окружающего воздуха. Звук проникал в кровь
людей, подчиняя ее своему ритму. Дэйн проследил звук до его источника -
четырех больших барабанов, стоящих на уровне груди перед людьми, осторожно
постукивавшими по ним кончиками всех десяти пальцев. Ожерелья из когтей и
зубов на их темных шеях, юбочки из полосатых шкур, пересекающиеся ремни из
яркого пятнистого или полосатого меха не соответствовали очень
эффективному и современному оружию, а также другим приспособлениям,
укрепленным на ремнях.
Для главного лесничего стояло закругленное кресло, для капитана
Джелико - другое. Дэйн и Тау сели на менее уютные сиденья на ступеньках
террасы. Пальцы стучавших в барабаны забегали быстрее и звук поднялся до
пчелиного жужжания, до бормочущего в горах, отдаленного пока грома.
Какая-то птица закричала в одном из внутренних двориков дворца, куда не
разрешалось входить женщинам. Та-та-та... слышался звук барабанов. Головы
сидевших на корточках людей медленно покачивались из стороны в сторону.
Тау сжал руку на запястье Дэйна. Тот посмотрел на врача и поразился,
увидев его горящие глаза. Тау следил за сборищем с бдительностью Синдбада,
приближающегося к добыче.
- Рассчитайте пространство для складирования в отсеке номер один.
Этот странный, шепотом отданный приказ принудил Дэйна подчиниться.
Отсек номер один... В нем три отделения... Значит, пространство для
складирования составляет сейчас... Тут ему стало ясно, что на какое-то
время он ускользнул от сетей, сотканных барабанной дробью, жужжанием
голосов и движением голов. Дэйн облизнул губы - вот, значит, как это
действует... Он часто слышал от Тау о самогипнозе в подобных условиях, но
впервые до него дошел смысл этих
Неведомо откуда появились два человека. На них не было ничего, кроме
очень коротких юбочек из хвостов, черных хвостов с пушистыми белыми
кончиками, покачивающихся при движении. Головы и плечи людей скрывали
отлично забальзамированные головы животных. В полураскрытых пастях
виднелись двойные ряды кривых клыков. Черно-белая полосатая шерсть и
заостренные уши были не волчьими, не кошачьими, а жутким сочетанием тех и
других. Дэйн бормотал про себя торговые формулы и пытался думать о курсе
саларийской денежной системы относительно галактических кредитов. Однако
на этот раз защита не сработала. Между двумя шаркавшими танцорами брело
что-то четвероногое.
Уже не одна голова, но целый волкокот. Грациозное тело со свободными
движениями конечностей, добрых восьми футов в длину, а на голове с
иглообразными ушами горят красные глаза самоуверенного убийцы. Оно шло без
принуждения, лениво и высокомерно. Хвост с белой кисточкой покачивался в
такт движению. Достигнув середины террасы оно, как бы отвечая на вызов,
вскинуло голову и заговорило, но слова, исходившие из кривых челюстей,
Дэйн не мог понять, хотя эти слова без сомнения имели смысл для людей,
раскачивавшихся в такт гипнотическому ритму.
- Великолепно! - воскликнул Тау с искренним восхищением, причем его
глаза были почти такими же, как и глаза говорящего зверя. Он наклонился
вперед, обхватив руками колени.
Теперь животное тоже танцевало и его лапы следовали темпу
замаскированных провожатых. Это, должно быть, был человек в звериной
шкуре, но Дэйн с трудом мог поверить этому, иллюзия была слишком реальной.
Его руки скользнули к ножу за поясом. Из уважения к местным обычаям они не
взяли парализующие пистолеты, но нож на ремне был тут необходимым
предметом одежды. Дэйн незаметно вытащил лезвие и, приложив его к ладони,
болезненно уколол. Это был еще один способ Тау для разрушения чар. Но
черно-белое существо продолжало танцевать. Очертания его тела ничем не
напоминали человеческую фигуру. Оно пело высоким голосом и Дэйн заметил,
что находящиеся рядом с креслами, в которых сидели капитан и Азаки, теперь
следят за глазами главного лесничего и космонавта. Он почувствовал, как
напрягся возле него Тау.
- Опасность приближается, - еле слышно предупредил врач.
Дэйн заставил себя оторвать взгляд от раскачивающейся кошки-собаки, и
следить за лицами, украдкой бросавшими взгляды на Азаки и его гостей.
Землянин знал, что между лесничим и его людьми существует вассальная
зависимость. Но предположим, между Ламбрило и Азаки возникнет открытая
вражда - чью сторону примут эти люди? Он увидел, как рука капитана Джелико
скользнула вдоль колена и его пальцы очутились в положении, позволявшем
быстро выхватить нож... А рука главного лесничего, прежде вяло висевшая
вдоль тела, неожиданно сжалась в кулак.
- Так! - Тау произнес это слово, как будто свистнул. Теперь он
двигался быстро и уверенно. Пройдя между кресел, он встал напротив
танцующей кошки-собаки. Однако он не смотрел на это жуткое существо и его
сопровождающих. Вместо этого его руки высоко поднялись к небу так, будто
там было что приветствовать или отразить, и он закричал:
- Годи! Годи! Элдама! Годи!
Все на террасе, как один, повернулись, глядя вверх, на Тау. Дэйн
вскочил на ноги, держа нож, как шпагу, будто его лезвие могло помочь
оборониться от медленно и величественно движущейся к ним огромной массы.
Но он не думал об этом. Серо-черный хобот вздымался между огромных бивней,
уши обвисли, а тяжелые ноги крушили вулканическую почву. Тау двинулся
вперед, явно приветствуя исполинское животное. Хобот слона поднялся к
небу, словно салютуя человеку, которого он мог бы сокрушить одной ногой.
- Годи, элдама! - вторично обратился Тау к огромному слону.
И вновь слоновий хобот возделся в молчаливом приветствии одного
хозяина земли другому, которого он сознавал равным себе. Быть может,
тысячи лет прошли с тех пор, как впервые стояли вот так человек и слон, и
тогда они бились насмерть. Но теперь был лишь мир и ощущение силы,
перетекающей от одного к другому. Дэйн чувствовал это и видел, что люди на
террасе тоже отступают перед незримой связью между врачом и слоном, столь
очевидно им призванным.
Потом поднятые руки Тау соединились в резком хлопке и люди затаили
дыхание от удивления. Там, где стоял огромный слон, не было ничего, кроме
скал, освещенных солнцем. Когда Тау повернулся, чтобы взглянуть на
кошкособаку, этого существа тоже не было. Из животного оно превратилось в
человека - маленького подпрыгивающего человека, изо рта которого
вырывалось рычание. Его сопровождающие отскочили, оставив космонавта и
колдуна наедине друг с другом.
- Велика сила магии Ламбрило, - спокойно произнес Тау. - Я
приветствую Ламбрило с Хатки, - и рукой с раскрытой ладонью он воспроизвел
жест мира.
Рычание колдуна смолкло, он как будто овладел своими чувствами. Он
стоял голым, но в нем чувствовалось внутреннее достоинство, сочетавшее
силу и гордость, перед которыми умалялся даже главный лесничий, физически
куда более впечатляющий.
- Ты, чужеземец, тоже владеешь магией? - спросил колдун. - Где бродит
эта твоя длиннозубая тень?
- Там, где жили когда-то люди Хатки, Ламбрило! Там, где люди твоей
крови давным-давно охотились на подобных тому, чью тень я вызвал и делали
их своей добычей.
- На что же она способна? Предъявить нам долг крови, чужестранец?
- Это сказал ты, а не я. Ты показал нам одно чудовище, я другое. Кто
может сказать, которое сильнее, когда спор идет о тенях?
Бесшумно ступая голыми ногами по террасе, Ламбрило выдвинулся вперед.
Теперь он отстоял от врача на вытянутую руку.
- Ты вызвал меня на состязание, - произнес колдун.
Дэйн удивился, так как не понял, вопрос это или утверждение.
- С какой стати мне вызывать тебя, Ламбрило? У каждой расы свое
волшебство и я пришел не сражаться. - И глаза Тау встретились с глазами
хаткианина.
- Ты вызвал меня. - Ламбрило повернулся, но потом глянул назад через
плечо. - Сила, которой ты владеешь, может стать сломанной щепкой,
чужестранец. Вспомни мои слова, когда тени овеществятся, а вещи станут
подобны теням!


3

- Вы действительно владеете силой?
Отвечая на эти слова Азаки, Тау покачал головой.
- Не в такой уж большой степени, сэр. Ваш Ламбрило сильный колдун,
хотя я и остановил его. Вы видели результаты.
- Не отрицаю. То, что мы видели, не ступало по этому миру.
Тау подтянул лямку заплечного вещмешка.
- Сэр, когда-то люди вашей расы, от которых вы происходите, охотились
на слонов, брали их бивни в свои сокровищницы, ели их мясо, но также и
погибали под ударами их ног, когда бывали неосторожны или им не везло. Это
заложено в вас и память об этом может проснуться. И тогда вы видите слона
из времен, когда он был владыкой и не боялся ничего, кроме хитрости и
копий маленьких, слабых людей. Ламбрило просто пробуждает ваши умы и вы
видите то, что он хочет.
- Как он это делает? - резко спросил Азаки. - Мы видим льва вместо
Ламбрило благодаря колдовству?
- Он сопровождает свои заклинания звуками барабанов, танцами и, как я
предполагаю, таким образом его разум навязывает нам свою волю. Но, вызвав
у вас нужную ему иллюзию, он не может удержать ее, если из древней родовой
памяти всплывет другая иллюзия. Я просто использовал методы Ламбрило,
чтобы показать вам картину, некогда хорошо знакомую вашим предкам.
- И так поступив, вы нажили себе врага, - сказал Азаки, стоя перед
полкой с очень современным оружием. Наконец он сделал выбор и взял
серебряную трубку со скругленным у плеча для лучшего прилегания стволом. -
Ламбрило этого не забудет.
- Да, - Тау коротко усмехнулся, - но я просто сделал то, чего вы
хотели не так ли, сэр? Я сосредоточил не себе его вражду, вражду опасного
человека, и теперь вы надеетесь, что мне придется из самосохранения убрать
его с вашей дороги.
Хаткианин медленно повернулся, держа оружие на плече.
- Я не отрицаю этого, космонавт.
- Тогда дело здесь действительно серьезное...
- Оно настолько серьезно, - прервал его Азаки, обращаясь не только к
нему, но и к другим инопланетникам, - что происходящее ныне может означать
конец Хатки, какой я ее знаю. Ламбрило самая опасная фигура из всех, кого
я встречал за свою жизнь охотника. Или мы вырвем ему клыки, или все, над
чем я здесь трудился, будет сокрушено. Чтобы предотвратить это, я готов
воспользоваться любым оружием.
- И теперь ваше оружие - я, и вы надеетесь, что я окажусь столь же
полезен, как иглоружье, которое вы сейчас держите. - Тау снова засмеялся,
но смех его был невеселым. - Будем надеяться, что я докажу свою
полезность.
Джелико выдвинулся из тени. Весь разговор происходил тотчас после
рассвета и сумрак исчезающей ночи еще держался по углам оружейной. Капитан
направился прямо к полкам и выбрал себе короткоствольный бластер. Только
когда рукоять его оказалась сжата рукой капитана, он посмотрел на Азаки.
- Мы приехали в гости, Азаки. Мы ели хлеб и соль под этой крышей.
- То плоть и кровь моя, - мрачно отвечал хаткианин. - Коли
понадобится, я спущусь во тьму Сабры прежде вас, если силы смерти против
нас. Я буду всегда впереди, отгораживая вас от тьмы, капитан. Но помните
также - то, что я сейчас делаю, для меня важнее жизни любого человека.
Ламбрило и те, кто за ним стоит должны быть уничтожены. И в моем
приглашении не было коварства.
Они стояли лицом к лицу, равные ростом, личным авторитетом и чем-то
неясным, что делало их хозяевами в столь различных мирах. Потом рука
Джелико опустилась и кончики его пальцев скользнули по рукояти ножа.
- Обмана не было, - уступил он. - Я понял, что вы в нас сильно
нуждаетесь, когда вы пришли на "Королеву".
Поскольку капитан и Тау посчитали, казалось, ситуацию приемлемой,
Дэйн приготовился следовать за ними, хотя совершенно ничего не понимал. И
с той минуты у них не осталось иного выбора, как посетить Зобору.
Азаки, один из его охотников-пилотов и трое с "Королевы" прошли к
флиттеру и, поднявшись над краем гор, встававших за укрепленным двориком,
помчались на север. На востоке вставало солнце, похожее на пылающий шар.
Внизу раскинулась оголенная местность - скалы, вершины и розовые тени,
укутавшие расщелины. Но все это быстро осталось позади и они очутились над
морем растительности, переливавшимся всеми оттенками зеленого цвета. В
общий зеленый ковер древесных вершин врезались желтые, синие и даже
красные тона. Снова цепь возвышенностей и за ней открытая местность,
болотистые низины, поросшие высокой травой, уже выгоревшей до желтизны на
палящем солнце... Здесь протекала река - буйный, извивающийся поток,
временами текущий почти в обратную сторону. Попадалось много разломов в
земле, образованных доисторическими вулканическими силами. Азаки указал на
восток, на черное пятно, расширявшееся в обширный клин.
- Болото Мигра. Оно еще не исследовано.
- Вы же можете зафотографировать его с воздуха... - начал Тау.
Главный лесничий нахмурился.
- При таких попытках было потеряно четыре флиттера. Перелетают через
гребень вот этой последней на востоке горы и перестают присылать
сообщения. Тут какой-то вид воздействия, нам пока непонятного. Мигра -
мертвое место. Попозже мы сможем пройти вдоль его края и тогда сами
увидите. А сейчас...
Он заговорил с пилотом флиттера на своем языке и тот направил машину
вверх под таким углом, будто хотел доставить их на высочайшую вершину,
встретившуюся им в этой горной стране. И наконец перед ними возникла
обширная травяная степь с пятнами небольших лесных массивов.
- Зобору? - одобрительно кивнул Джелико.
- Зобору, - подтвердил Азаки. - Мы движемся к северному концу
заповедника, я хочу показать вам гнездо фасталов. Сейчас у них сезон
высиживания и это зрелище, которое надолго запоминается. Но вначале мы
отправимся на восток - я должен попутно проверить два лесничества.
После посещения второго лесничества флиттер полетел еще дальше на
восток, снова поднявшись над цепью возвышенностей. Решено было осмотреть
одно из новооткрытых чудес - кратерное озеро, о котором сообщили работники
второго лесничества. Подлетев к озеру, флиттер спланировал вниз поперек
зеркала воды, имеющей глубокий изумрудный оттенок. Вода наполняла кратер
от одной скальной стены до другой, не оставляя места для пляжа у подножия
отвесных утесов. Когда машина начала подниматься, чтобы они смогли яснее
увидеть противоположную стену, Дэйн насторожился.
Одной из его обязанностей на "Королеве" было пилотирование флиттера
при перемещениях по планетам и хотя этим утром они были пассажирами и
летели с хаткианским пилотом, все же он подсознательно следил за каждым
изменением в управлении. И теперь он почувствовал, что замедленный отклик
флиттера на сигнал к подъему требует вмешательства со стороны пилота и
инстинктивно вытянул руку отрегулировать рычаг мощности. Они поднялись
немного выше опасной скальной стены, но машина реагировала неважно. Дэйну
не надо было следить за быстро движущимися руками пилота, чтобы понять,
что они в опасности. И его легкое беспокойство превратилось в нечто иное,
когда нос машины вновь наклонился вниз. Капитан Джелико беспокойно
пошевелился и Дэйн понял, что тот тоже встревожен.
Пилот перевел регулятор мощности на приборной доске в крайнее верхнее
положение, но флиттер не отреагировал. Он продолжал снижаться, будто нос
его был перегружен или скалы внизу притягивали его, как магнитом.
Отчаянные попытки пилота приостановить падение не давали результата. Они
приближались к земле и все, что пилот мог сделать, это на время оттянуть
неизбежный удар. Чтобы избежать падения на скалы, лежащие внизу, хаткианин
развернул машину к северу. Здесь подножие горы охватывал длинный рукав
Мигры. Покуда пилот продолжал бороться с силой, тащившей их вниз, главный
лесничий говорил что-то в микрофон передатчика. Маленькая машина уже
находилась ниже края вулканической вершины, служившей вместилищем озера и
гора отгораживала их от заповедника. Азаки издал приглушенное восклицание,
ударил рукой по передатчику и заговорил в микрофон более резким тоном, но,
очевидно, не добился желаемого ответа, так как быстро огляделся и рявкнул
приказание:
- Пристегнитесь!
Все пристегнули широкие плетеные ремни, предназначенные для смягчения
удара при падении. Дэйн увидел, как пилот нажал кнопку, отпускающую
амортизирующие подушки. Несмотря на громко бьющееся сердце, он частью
своего сознания отметил искусство хаткианина, удерживающего флиттер на
курсе, ведущем на относительно ровный участок из песка и гравия. Дэйн
поднял голову из-под сцепленных рук и огляделся. Главный лесничий хлопотал
над пилотом, лежавшим без сознания на приборной доске. Капитан Джелико и
Тау уже поднялись и возились с пряжками своих защитных ремней. Но один
взгляд на переднюю часть флиттера сказал Дэйну, что машина не способна
подняться в воздух без серьезного ремонта. Ее нос был задран вверх и
назад, полностью закрывая обзор спереди. Однако пилот совершил на диво
отличную посадку для данной местности. Через десять минут, когда пилот
пришел в себя, они провели военный совет, предварительно перевязав рану на
голове пилота.
- Связи не было и я никому не смог сообщить о случившемся. - Без
прикрас обрисовал Азаки создавшееся положение. - Наши исследовательские
партии еще не нанесли на карту эту часть лесничества, так как из-за болот
у нее плохая репутация.
Джелико, смирившись с положением, смерил взглядом горы на западе.
- Посмотрим, как нам перебраться...
- Не здесь, - поправил его главный лесничий. - Тут, в районе
кратерного озера нет прохода. Мы должны пройти к югу вдоль края горной
области, пока не найдем подходящую дорогу в район заповедника.
- Вы, кажется, убеждены в том, что мы погибнем, если останемся здесь,
- констатировал Тау. - Почему?
- Потому что я начинаю полагать, что любой флиттер, который
попытается добраться до нас, может попасть в такую же аварию. К тому же у
них нет пеленга. Пройдет по меньшей мере день или два, прежде чем нас
начнут считать пропавшими. Значит, нужно будет организовать прочесывание
всей северной части заповедника, а людей для этого недостаточно. Я могу
привести вам, врач, еще множество доводов.
- Одним из которых может быть диверсия? - спросил Джелико?
- Возможно, - пожал плечами Азаки, - меня не любят в некоторых
лесничествах, но в этом месте может оказаться что-то фатальное для
флиттеров, как и над Мигрой. Мы считали, что район кратерного озера
свободен от влияния болота, но, может быть, это и не так.
"Но, в отличие от нас, вы не против путешествия по этому району, это
ясно", - подумал Дэйн, не сказав этого вслух.
Было ли это еще одной попыткой втянуть их в личные неприятности
главного лесничего? Хотя оставить всех без транспорта в этой дикой
местности и вывести из строя флиттер - слишком решительный шаг для него.
Азаки начал сгружать с флиттера аварийные запасы и их вещевые мешки.
Однако когда пилот, пошатываясь, вытащил спасопояса, а Джелико начал
распутывать их, главный лесничий с сомнением покачал головой.
- Без энергетического луча, который отрезан горами, боюсь, это не
будет работать.
Джелико набросил один из поясов на искореженный нос флиттера и нажал
на его кнопку острием иглоружья. Затем он бросил в свисающий пояс камень.
Сбив с пояса широкую защитную ленту, камень вместе с ней упал на землю.
Защитное поле, которое должно было отбросить камень, не сработало.
- О, прекрасно! - воскликнул Тау и открыл свой вещевой мешок, чтобы
упаковать концентраты, после чего криво усмехнулся. - Мы не получили
лицензии на право охоты в заповеднике, сэр. Заплатите ли вы за нас штраф,
если нам придется проделать дырку в каком-либо животном, которое будет
оспаривать наше право на жизнь?
К удивлению Дэйна главный лесничий рассмеялся.
- Мы сейчас вне заповедника, врач Тау, и можно предположить, что мы
уже сегодня до наступления темноты поохотимся в пещерах.
- Львы? - спросил Джелико.
Вспомнив черно-белого зверя, показанного им Ламбрило, Дэйн не
обрадовался такой возможности. У них было - он обозрел оружие, переводя
взгляд с человека на человека - иглоружье Азаки, другое такое же на плече
у пилота, капитан и Тау вооружены бластерами, а у него самого лучевое
ружье и силовой клинок. Эти последние считались легким оружием, но были
достаточно мощны, чтобы даже у львов притупить охотничий энтузиазм.
- Львы. Грасы, скальные обезьяны, - перечислял Азаки, закрепляя
клапан своего вещмешка, - все они охотники или убийцы. Грасы достаточно
велики и значительны, чтобы не иметь врагов, и достаточно умны, так как
высылают разведчиков. Львы охотятся с большим искусством... Скальные
обезьяны опасны, но, к счастью, неспособны соблюдать тишину, когда чуют
добычу, и этим предупреждают об опасности.
Через некоторое время, когда они уже поднимались по склону, Дэйн
оглянулся назад на оставшийся внизу флиттер и понял, что, вероятно, Азаки
был прав, решив, что им лучше попытаться выбраться отсюда самим, чем ждать
помощи.
- Даже оставляя в стороне возможность новой неприятности, когда мы
снова оправимся на запад, - Джелико опустил бинокль и он свободно
закачался на шнурке, висевшем у него на шее, - если мы не случайно
потерпели аварию, - его рот сжался так, что старый шрам от бластера на
коже натянулся и стал виден до самой челюсти, - то кое-кому придется
ответить на множество вопросов - и очень скоро!
- Главному лесничему, сэр?
- Не знаю. Пока не знаю! - проворчал капитан и, поправив вещмешок,
пошел вперед.
Если раньше удача изменяла им, то теперь она им улыбнулась. Перед
заходом солнца Азаки нашел пещеру, расположенную вблизи горного потока.
Лесничий понюхал воздух перед этим темным отверстием, а его спутник,
сбросив снаряжение, на корточках пополз вперед. Его голова была поднята и
он, раздувая ноздри, тоже изучал запахи из пещеры.
Запахи? Скорее, это было зловоние и достаточно густое, чтобы у любого
инопланетника желудок вывернуло наизнанку. Но охотник поглядел через плечо
и успокаивающе кивнул.
- Лев. Не старый. Его здесь нет, по крайней мере пять дней.
- Неплохо. Даже старый запах льва будет держать на расстоянии
скальных обезьян. Мы тут немного почистим и тогда сможем отдохнуть в
безопасности. - Таков был комментарий его начальника.
Очистка не составила труда. Хрупкая подстилка из сухого папоротника и
травы быстро сгорела, в огне и дыме освободив пещеру. Когда ветками
выгребли золу, Азаки и Нумани принесли охапки листьев, размяли их и
разбросали по полу. От листьев расходился ароматный запах, заглушивший
большую часть вони. Дэйн направился к ручью, чтобы наполнить канистры и по
дороге наткнулся на маленький прудик, дно которого покрывал слой гладкого
желтого песка. Хорошо зная об опасных ловушках, подстерегающих в чужом
мире, он тщательно обследовал прудик, взболтав его палкой. Не увидев ни
водяных насекомых, ни опасных рыб, он снял ботинки, закатал брюки и
перешел его вброд. Вода была прохладной и освежала, хотя он и не рискнул
бы ее пить без добавления дезинфицирующих веществ. Затем, наполнив
канистры и связав их ремнями, Дэйн надел ботинки и отправился к пещере,
где его ждал Тау с таблетками дезинфектантов.
Спустя полчаса Дэйн, скрестив ноги, сидел у огня, поворачивая над ним
шампур с тремя небольшими птичками, добытыми Азаки. Ближайшую к огню ногу
стало жечь и он снял ботинок. Пальцы на ноге, сведенные судорогой, опухли
и раздулись чуть ли не вдвое. От неожиданности он широко раскрытыми
глазами уставился на эти пальцы - раздувшиеся, красные и болящие при
касании. Нумани присел перед ним на корточки, внимательно осмотрел ногу и
приказал снять второй ботинок.
- Что это? - спросил Дэйн, обнаружив, что снятие второго ботинка
очень напоминает пытку.
Нумани отщеплял от палки небольшие лучинки, не толще иглы.
- Песчаный червь... Откладывает яйца в тело. Надо их выжечь, иначе
вашей ноге будет плохо.
- Выжечь! - повторил Дэйн и сглотнул слюну, наблюдая, как Нумани сует
лучинки в огонь.
- Выжечь, - твердо повторил хаткианин, - нынче же вечером. Как можно
скорее. Не выжечь - очень плохо.
Исполненный сожаления, угрюмо глядя на свои больные ноги, Дэйн
приготовился заплатить за последствия первого столкновения с неприятными
сюрпризами, приготовленными им Хаткой. Действия Нумани над горящими
лучинками трудно было перенести, но он их выдержал, не опозорив свой народ
перед хаткианами. Последние отнеслись к этому, как к обычному дорожному
инциденту. Тау наложил мазь, облегчившую дальнейшие страдания и землянин
получил время подумать о собственной глупости и о том, что теперь он может
стать тормозом для отряда.
- Страшно...
Дэйн оторвался от созерцания собственного несчастья и увидел, что
врач стоит на коленях перед рядом канистр. В руках он держал пузырек с
дезинфектантом воды, повернув его к огню так, чтобы получше рассмотреть
содержимое.
- В чем дело?
- Мы, должно быть, очень сильно грохнулись. Некоторые таблетки
превратились в порошок! Приходится подумать, какую порцию добавлять. -
Кончиком ножа Тау выскреб понемногу обломков таблеток на каждую из
канистр. - Вроде бы так. Но если у воды будет горьковатый привкус, пусть
вас это не беспокоит.
"Горькая вода, - подумал Дэйн, пытаясь согнуть свои распухшие пальцы,
- это, вероятно, наименьшая из неприятностей сегодняшнего дня. Но завтра
на рассвете, - решил Дэйн, - я пойду, чего бы это ни стоило."
Утром, вскоре после рассвета, они отправились в путь, желая пройти
как можно больше до наступления жаркого времени дня, когда придется
отдыхать. Дорога была трудной, но, хотя ноги Дэйна оставались
чувствительными к прикосновениям, он все же мог ковылять в хвосте
процессии, а Нумани позади него играл роль замыкающего. Вскоре начались
джунгли и они взялись за ножи, расчищая себе дорогу. Дэйн работал наравне
с остальными и был доволен, что скорость их продвижения в этой зеленой
массе замедлилась настолько, что он мог выдержать этот темп.
Но песчаные черви были не единственной неприятностью, которой можно
было ожидать от Хатки. Через час капитан Джелико стоял, обливаясь потом и
ругался на туземных языках пяти различных планет, пока Тау и Нумани
слаженно орудовали над ним ножами. Но они не свежевали космонавта, а,
подойдя к нему с разных сторон, вытаскивали из него древесные шипы.
Капитану не повезло - он оступился и при падении попал в объятия не
слишком дружелюбного куста.
Прежде, чем сесть на упавшее дерево, Дэйн осмотрел его, ища признаки
мелкой дикой жизни, потом застелил его одеялом. Эти деревья были не
вздымающимися гигантами настоящих лесов, а, скорее, кустами-переростками,
которые, будучи переплетены лианами, стояли живыми стенами. Бриллиантовые
вспышки цветов казались яркими пятнами, и сопутствующие им насекомые были
в изобилии. Дэйн попытался определить, насколько эффективны прививки,
сделанные ему для иммунитета и решил, что нужно надеяться на лучшее. В то
же время он удивлялся, почему так много желающих посетить Хатку и платящих
астрономические суммы за эту привилегию. Хотя, сообразил он, роскошные
сафари, устраиваемые для богатых клиентов, наверняка происходят совершенно
в других условиях, чем их поход.
Как может лесничий находить во всем этом дорогу? Да еще когда компас
вытворяет жуткие трюки. Однако Джелико, зная, что компас вышел из строя,
следовал за Азаки, не задавая вопросов. Значит, и ему следует доверять
этому искусству лесничего. Но все же Дэйну хотелось, чтобы они поскорее
снова оказались на открытых горных склонах. Время мало что значило в этом
лесном сумраке, но пока они пробивались сквозь джунгли, солнце успело
миновать зенит, так что к скалам им удалось выбраться только во второй
половине дня. Под нависшими ветвями одного из крайних деревьев они
остановились на отдых.
- Поразительно! - Джелико с перевязанной рукой и в повязке поперек
груди спустился со скалы, откуда обозревал в бинокль окрестности. - Мы
прошли джунгли по прямой, и это на протяжении всех десяти миль нашего
маршрута. Я думал, что с отказавшими компасами это вряд ли возможно. Но
теперь я верю всему, что слышал о способности ваших людей не терять
направления в таких местах, сэр!
- Капитан, - рассмеялся Азаки, - я же не ставлю под сомнение вашу
способность перелетать от одного мира к другому или ваши познания в
торговле с людьми и негуманоидами. Каждому свое. На Хатке любой мальчик,
прежде чем стать мужчиной, должен научиться ориентироваться в джунглях
безо всяких приборов, только по окружению. - Он потрогал пальцем
подбородок. Наши предки в течение многих поколений развивали у себя
инстинкт отыскивания дома. Те, у кого он отсутствовал, обычно не доживали
до того, чтобы стать отцами. И теперь в нас, переселенцах, заложено
кое-что получше компаса. Мы как собаки, способные бежать за добычей по
следу, не видя ее.
- Теперь мы опять начнем подниматься? - Тау критически оглядывал
предстоящую дорогу.
- Не сейчас. В это время солнце так накаляет камни, что можно
обжечься, прикоснувшись к скале. Надо подождать...
Ожидание дало хаткианам лишнюю возможность поспать. Устроившись на
своих легких одеялах, они вскоре заснули. Но трое космонавтов были
неспокойны. Дэйн не прочь был бы снять ботинки, но опасался, что не сможет
потом их надеть. Джелико, судя по его позе, тоже чувствовал себя не лучшим
образом. Тау сидел спокойно и смотрел, казалось Дэйну, в никуда, разве
что, может, на скалу, торчащую из склона, будто указующий в небо перст.
- Какого цвета эта скала? - вдруг спросил он.
Удивленный Дэйн посмотрел на каменный палец повнимательней. Для него
она была такого же цвета, как и другие скалы - черного. Но при некотором
рассмотрении в ней замечался, казалось, какой-то коричневый оттенок.
- Черная или, может быть, темно-коричневая.
После этого Тау посмотрел на Джелико.
- Я согласен с этим, - крякнул капитан.
Тау приставил ладони козырьком к глазам и губы его задвигались, будто
он считал. Потом он убрал руки и опять уставился на склон.
- Только черная или коричневая? - снова спросил он.
- Да, - ответил Джелико, сидя и держа больную руку на коленях,
наклонясь вперед к упомянутой скале, будто ждал нападения чего-нибудь
удивительного.
- Странно, - сказал сам себе Тау, а потом громко добавил: - Вы,
конечно, правы. Видимо, это солнце шутит с моими глазами.
Дэйн продолжал следить за скалой-пальцем. Возможно, сильный солнечный
свет и может играть шутки, но он не видел ничего необычного в этой грубой
глыбе. И так как капитан не задавал Тау никаких вопросов, то и он не стал
этого делать. Полчаса спустя врач с капитаном успокоились и, поддавшись
действию жары и собственной усталости, задремали. Дэйн продолжал сидеть,
бездумно уставившись на скалу-палец. Боль в ногах усилилась и ничто другое
не занимало его. Но вдруг он заметил какое-то движение вверх по склону.
Не то же ли самое и увидел Тау? Такое же быстрое движение у каменного
столба? Но если это так, то к чему вопрос о цвете? Вот опять! И теперь,
сосредоточив свое внимание на подозрительном месте, землянин выделил
очертания головы, настолько гротескной, что она походила скорее на
колдовское творение Ламбрило. Если бы Дэйн не видел нечто подобное в
книгах капитана Джелико, то он решил бы, что у него происходит что-то с
глазами. Эта голова напоминала своей формой пулю, украшенную выдающимися
шиповидными ушами, верхушки которых, увенчанные пучками волос, сильно
поднимались вверх. Над запавшими щеками глубоко сидели круглые глаза. Рот
напоминал свиное рыло, из которого торчал розовый язык. Окраска этой
фантастической головы была очень близка к цвету скалы, на которой она
находилась.
Вне сомнений, за их маленьким лагерем следила скальная обезьяна. Дэйн
слыхал истории об этих полуразумных животных - самых разумных изо всех
туземных существ Хатки. Во всех историях упоминалось их исключительно
агрессивное поведение. Дэйн испугался - обезьяна могла быть передовым
разведчиком целой стаи, а стая скальных обезьян, если она появляется
неожиданно, это жестокий враг.
Азаки зашевелился и сел, а эта круглая голова наверху повернулась,
следя за каждым движением главного лесничего.
- Наверху... возле скалы-пальца... справа... - произнес Дэйн почти
шепотом.
Мускулы на плечах хаткианина напряглись и Дэйн понял, что Азаки
услышал его и понял. Только если Азаки и заметил скальную обезьяну, то
ничем этого не выдал. Он легко поднялся на ноги и при этом незаметно
коснулся Нумани, после чего тренированный хаткианин мгновенно проснулся.
Дэйн провел рукой по стволу дерева и коснулся Джелико, моментально
открывшего серые глаза. Азаки нагнулся за своим иглоружьем, а потом
повернулся и выстрелил одним слитным движением. То был самый быстрый
выстрел, когда-либо виденный Дэйном. Фантастическая голова, в чем-то даже
непристойная своим сходством с человеческой, вздернулась при этом выстреле
и мертвая обезьяна, безвольно кувыркаясь, упала со скалы.
Хотя скальная обезьяна и не успела крикнуть, сверху раздался крик -
кашляющее горловое сплевывание и по крутому склону запрыгал белый округлый
шар. Докатившись до мертвой обезьяны, он взвился в воздух и, упав через
несколько футов наземь, развалился.
- Назад! - одной рукой Азаки направил Джелико, ближайшего к нему,
обратно в джунгли, а другой залил остатки шара потоком иглолучей.
Раздался резкий мелодичный звук и красные пылинки, яркие, как литая
медь, поднялись в воздух на невидимых от частых взмахов крыльями. Это были
огненные осы. Соломенное гнездо сгорело без остатка, но никакой иглолуч не
мог остановить исторгнутое гнездом ядовитое войско, жаждущее добраться до
любого теплокровного существа поблизости. Люди, натирая свои тела влажной
землей, забились в кусты, стараясь укрыться в густой растительности. Будто
горячий огонь, куда хуже, чем при пытке лучинками, перенесенной Дэйном в
прошлую ночь, вонзился в его плечи. Он перекатился на спину, извиваясь
всем телом, чтобы убить огненных ос и охладить землей ужаленные места.
Крики боли поведали ему, что он не единственный страдалец. Все рыли руками
влажную землю и терли ею лица и головы.
- Обезьяны!
Этот предостерегающий крик привел в чувство людей, катавшихся от боли
по земле. Верные своей природе, скальные обезьяны спускались по склону,
кашлем объявляя свой вызов и оповещая об атаке. И только это
предупреждение помогло спастись их предполагаемым жертвам. Обезьяны
приближались неуклюжей трусцой в полураспрямленном положении. Первые две
обезьяны, громады ростом почти в шесть футов, пали под огнем иглоружья
Азаки, но третья, увильнув влево, избежала их участи и очутилась прямо
перед Дэйном. Тот выхватил силовой клинок. Свиное рыло обезьяны широко
раскрылось, показывая зеленоватые клыки. От ужасного зловония,
испускаемого телом животного, Дэйн чуть не задохнулся. Когтистая лапа
нетерпеливо оцарапала его, скользнув по покрытому грязью телу в тот самый
момент, как он занес силовой клинок. Вонючее дыхание коснулось его лица.
Он отступил, когда тяжелое тело обезьяны, разрубленное силовым клинком
пополам, навалилось на него.
Откатившись от разрубленного тела и кое-как встав на ноги, Дэйн с
ужасом и отвращением увидел, что челюсти чудовища еще продолжают
скрежетать, а лапы двигаться, как бы пытаясь схватить его. Рев бластера -
двух бластеров - заглушил крики обезьян и людей. Дэйн поднял лучевое
ружье, уперся спиной в ствол дерева и приготовился к сражению. Завидя
бегущее с воплем вниз по склону проворное животное, он открыл огонь.
Вскоре ни одной из нападавших обезьян не стояло на ногах, хотя некоторые
из них все еще ползли вперед, стараясь добраться до людей.
Дэйн смахнул осу со своей ноги. Он рад был опоре в виде дерева у себя
за спиной, так как вид разрубленной обезьяны, запах ее крови, в которой он
вымазался по шею, вызывали у него тошноту. Справившись с тошнотой, он
выпрямился. К своему удовлетворению, он увидел, что все остальные
находятся на ногах и, очевидно, не ранены, но Тау, бросив взгляд на Дэйна,
раскрыл рот от изумления и направился к нему.
- Дэйн, что с тобой сделали?
Его младший товарищ несколько истерично рассмеялся.
- Это не моя... - произнес он и, обтерев пучком травы окровавленные
брюки, вышел на освещенное солнцем место.
Нумани привел их к небольшому горному потоку. Чуть пониже
миниатюрного водопада нашлось место, где быстрое течение не давало
угнездиться песчаным червям. Нетерпеливо раздевшись, они вымылись сами и
выстирали грязную одежду, после чего Тау помог им вытащить жала огненных
ос. Он мало что мог сделать, чтобы облегчить боль и предотвратить
опухание, пока Азаки не принес местное растение, похожее на тростник.
Разделенное на части, оно давало липкую розовую жидкость, похожую на
камедь. Втерев это туземное лекарство себе в кожу и заклеив пластырем
раны, они почувствовали себя лучше. Затем, измазанные и обклеенные, они,
отойдя от потока, нашли себе расщелину между двух наклонных скал,
пригодную для ночлега. Здесь, конечно, было не так уютно, как в пещере, но
все же это было укрытие.
- А денежные мешки с других планет платят целые состояния за такое
времяпрепровождение, - с горечью констатировал Тау, стараясь устроиться
так, чтобы искусанные части тела не касались скалы внизу.
- Едва ли за такое, - откликнулся Джелико и Дэйн увидел, что Нумани
оскалил в улыбке зубы с одной стороны рта - другая щека хаткианина
вздулась и розовела.
- Не всегда мы встречаем за один день и обезьян, и огненных ос, -
сказал главный лесничий. - К тому же, в заповедниках гости носят
спасопояса.
- Не думаю, - фыркнул Джелико, - что ваши клиенты захотели бы
повторить свой визит, окажись они на нашем месте. Что нам встретится
завтра? Стадо бегущих в панике грасов или нечто более миниатюрное и более
смертельное?
Нумани встал и отошел немного в сторону. Он смотрел вниз по склону и
Дэйн заметил, что ноздри его раздуваются, как это было при исследовании
пещеры.
- Там что-то есть, - медленно сказал он. - Что-то очень большое.
Или...
Азаки сделал большой шаг вперед и, оказавшись рядом с ним, резко
кивнул головой. Нумани заскользил по склону.
- Что это? - спросил Джелико.
- Тут может быть несколько вариантов, в том числе и такие, которых,
надеюсь, мы не встретим, - несколько уклончиво ответил главный лесничий. -
Я пока поохочусь на лаббу, возле ручья есть свежий след.
Через полчаса Азаки вернулся с добычей, перекинутой через плечо. Он
сдирал с нее шкуру, когда вернулся Нумани.
- Ну, что?
- Западня, - сообщил охотник.
- Браконьеры? - поинтересовался Джелико.
Нумани кивнул. Азаки продолжал работу, разделывая добычу со сноровкой
специалиста. В его глазах появился блеск. Затем он посмотрел на тени,
простершиеся позади скал.
- Я бы тоже взглянул, - сказал он Нумани.
Джелико встал и заинтересованный Дэйн последовал за ним. Через пять
минут им всем не понадобилось особой остроты чувств, чтобы учуять впереди
источник вони. В душном воздухе запах гниения был почти осязаем и
становился все сильней по мере их продвижения. Когда они подошли к краю
западни, Дэйн, едва взглянув вниз, поспешил отойти назад. Там был такой же
кошмар, как и на поле битвы со скальными обезьянами. Но капитан и два
хаткианина стояли спокойно, оценивая добычу, оставленную скрывшимися
браконьерами.
- Глем, грас, худра, - комментировал Джелико, - клыки и шкуры, полный
набор товара для торговли.
Азаки с мрачным выражением лица отошел от западни.
- Однодневные телята, старики, самцы - все подряд. Они бессмысленно
убивают всех, в том числе и тех, кто им не нужен.
- След, - Нумани указал на восток, - ведет в болота Мигра.
- В болото?! - Азаки был поражен. - Они, наверное, сошли с ума!
- Или знают о нем больше, чем ваши люди, - поправил его Джелико.
- Но если браконьеры действительно ушли в Мигру, то мы можем
последовать за ними, - сказал Азаки.
"Но не сейчас", - запротестовал про себя Дэйн.
Ведь главный лесничий сам назвал именно это болото местом
неисследованных смертельных ловушек и, конечно же, надеялся Дэйн, он не
поведет их туда вслед за нарушителями закона.

дальше



Семенаград. Семена почтой по России Садоград. Саженцы в Московской области