Алистер Маклин

Глава 3

Мост Золотые ворота — несомненно, один из самых замечательных сооружений нашего века. Жители Сан-Франциско до сих пор считают его самым большим в мире. Глядя, как две красные башни парят над Тихим океаном, испытываешь необыкновенное чувство. Трудно поверить, что это чудо существует на самом деле.

Своим появлением мост обязан Джозефу Штраусу, который, несмотря на непреодолимые препятствия и уверения коллег-архитекторов в том, что его мечта в принципе неосуществима, продолжал работу. В конце концов, Золотые ворота все же были построены и открыты в мае 1937 года.

До 1964 года, когда были возведены пролеты Веразано-Нерроуз, мост Золотые ворота считался самым длинным в мире. Даже сейчас он меньше мирового рекорда всего на двадцать ярдов. Его две массивные башни моста на семьсот пятьдесят футов возвышаются над поверхностью океана. Общая длина моста — миля и три четверти. Его сооружение обошлось в тридцать пять миллионов долларов. Сегодня для его постройки понадобилось бы уже двести миллионов.

В биографии моста есть и мрачные страницы. Американцы, те, кто решил свести счеты с жизнью, очень любят делать это именно на мосту Золотые ворота. Здесь зарегистрировано около пятисот самоубийств, еще сотни три прошли незамеченными. В живых осталось только восемь человек. Вероятность выживания при падении с этого моста очень мала. Даже если при падении с высоты в двести футов человек останется жив, его добивают холодная вода и подводные течения, которые проходят на небольшом расстоянии от моста, по обе его стороны.

Трудно сказать, почему самоубийцы выбирают именно этот мост для прыжка в вечность. Психологи, наверное, скажут, что несчастные хотят сделать эффектным конец своей неудачной жизни. Однако немало людей прыгает с моста темной ночью, когда их никто не видит, а такой конец эффектным не назовешь.

В трех милях к востоку от Золотых ворот на острове Алькатрац стоит ставшая тюрьмой крепость. Точных данных о том, сколько узников пытались бежать оттуда вплавь, нет. Известно, что выжили только трое из них.

Кортеж не спеша миновал южную башню моста. Сидя в роскошном президентском автобусе, король, принц и их министры с величественным видом смотрели по сторонам, не проявляя излишнего любопытства, несмотря на то, что у них на родине подобных инженерных чудес не было. Справедливости ради следует отметить, что в Европе и в Соединенных Штатах есть немало сооружений, равных которым нет на Ближнем Востоке. Но почетные гости не позволяли себе восторгаться великолепным видом, который заметно отличался от привычных для бедуинов унылых песков.

Чудесным июньским утром возделанные угодья ферм и участки леса, расположенные по пути следования кортежа, выглядели особенно привлекательно. На безоблачном небе появилось солнце, и его лучи заплясали на бирюзовых водах залива. Это был прекрасный фон для сказки. Президент и его министр энергетики надеялись, что сказка будет со счастливым концом.

Принц с искренним восхищением оглядел автобус. Он принадлежал к молодому поколению и разделял страсть своих ровесников к технике.

— Вы, господин Президент, понимаете толк в хороших машинах и знаете, что такое путешествовать с комфортом! — сказал он с безупречным оксфордским произношением. — Я бы и сам не прочь иметь такой автобус!

— Вы его получите! — ответил президент. — Моя страна сочтет за честь подарить вам такую машину. Разумеется, она будет оборудована с учетом ваших пожеланий.

— Принц привык заказывать свои машины дюжинами, — присоединился к разговору король. — Вы, Ахмед, конечно, захотите заодно прихватить и парочку этих птичек! — Его Величество указал на два вертолета, зависших над автобусами. — Вы хорошо заботитесь о нас, господин президент!

Президент улыбнулся в ответ. Зачем комментировать очевидное.

— Эти птички у нас исключительно для декоративных целей, Ваше Величество! — заметил генерал Карт лен д. — Кроме сотрудников службы безопасности, которые ждут нас на другом конце моста в патрульной машине, отсюда до Сан-Рафаэля вы никого не увидите. Тем не менее безопасность нам гарантирована. На всем пути следования кортежа военные наблюдают буквально за каждым ярдом дороги. К сожалению, сумасшедшие встречаются повсюду, даже в Соединенных Штатах.

— Особенно в Соединенных Штатах! — мрачно заметил президент.

— Значит, мы в полной безопасности? — не без иронии спросил король.

— Как под сводами Форт-Нокса, — со сдержанной улыбкой ответил президент.

К этому времени головной автобус миновал середину моста. И тут одно за другим произошло несколько событий. В последнем автобусе Брэнсон нажал на кнопку панели управления. Две секунды спустя в передней части головного автобуса, прямо у ног водителя, раздался взрыв. К счастью, шофер не пострадал, но был сильно напуган. Придя в себя, он выругался и нажал на педаль тормоза — никакой реакции.

— Господи! Что же это такое?

Бедняге потребовалось еще несколько секунд, чтобы понять — у его автобуса отказали тормоза. Тогда он рванул ручной тормоз и включил первую передачу. Машина начала постепенно замедлять ход.

Брэнсон принял меры для того, чтобы избежать удара при столкновении с президентским автобусом или с машиной, идущей позади третьего автобуса. Слегка согнув руки в локтях и наклонив голову, он прижался к стоящему впереди сиденью. Его товарищи, сидевшие позади него, сделали то же самое — команда Брэнсона прекрасно знала, что делать в подобных случаях.

Ван Эффен поставил ручку передач в нейтральное положение и изо всех сил нажал на педаль тормоза, словно собирался вдавить ее в пол.

Вдруг стоп-сигналы заднего автобуса загорелись, но это не очень помогло водителю следовавшей за ним патрульной машины. Президентский кортеж двигался медленно, со скоростью не более двадцати пяти миль в час, и патрульная машина шла точно так же. Ее водитель не думал о возможных неприятностях. Да и откуда им взяться? Он знал, что мост будет закрыт для транспорта, пока не проедет президент, так что, с его точки зрения, ничто не могло помешать кортежу благополучно добраться до южного конца моста. При такой скорости можно было спокойно наслаждаться великолепным видом, открывавшимся с него.

К тому моменту, когда водитель патрульной машины понял, — что-то идет не так, дистанция между ним и автобусом сократилась вдвое. Пока он соображал, что предпринять, расстояние до автобуса уменьшилось еще на несколько футов. Это был опытный шофер, но его реакция оказалась недостаточно быстрой, и в ту секунду, когда он нажал на педаль тормоза, до автобуса оставалось около пяти футов. Столкновение с неподвижным объектом, даже на скорости в двадцать миль в час, — удовольствие весьма сомнительное. Четверо офицеров полиции ощутили это на себе.

Благодаря ручному тормозу головной автобус двигался теперь со скоростью не более десяти миль в час. Брэнсон нажал еще одну кнопку на пульте управления. В первом автобусе, на этот раз в баре, раздался взрыв и послышалось громкое шипение, словно откуда-то выходил сжатый воздух. Через несколько секунд весь салон заволокло ядовитым серым дымом. Водитель, потерявший сознание, упал на руль, и машина сразу же потеряла управление. Автобус стало медленно заносить вправо, и он остановился в двух футах от боковых ограждений моста.

Президентский автобус не пострадал. Его водитель вовремя заметил тормозные огни головного автобуса, сбавил скорость и отвернул влево, чтобы избежать столкновения. Второй автобус остановился рядом с первым. Его двенадцать пассажиров нисколько не встревожились.

Шедшие впереди колонны мотоциклы и патрульная машина заметили странные маневры головного автобуса и решили узнать, что произошло. Едва они начали тормозить, как увидели, что головной автобус свернул вправо.

Все действия команды Брэнсона были расписаны по минутам и хорошо отрепетированы. Каждый знал, что ему делать. Ван Эффен выскочил через левую переднюю дверцу, Джонни — через правую. Оба оказались на мосту как раз в тот момент, когда рядом с ними остановились два мотоциклиста.

— У нас проблемы! Скорее в автобус! — крикнул им ван Эффен, махнув рукой в сторону своей машины.

Полицейские оставили мотоциклы и бросились, куда было приказано. Как только они вошли, команда Брэнсона их быстро обезвредила. Это было не очень трудно, потому что патрульные не оказали серьезного сопротивления, — войдя внутрь, они сразу же заметили связанного мужчину, лежавшего на полу в дальнем конце прохода.

Почти тотчас из последнего автобуса вышли семь человек. Пятеро из них присоединились к ван Эффену и Джонни, и все вместе побежали к первым двум автобусам. Двое пошли назад, к помятой патрульной машине. Тем временем в автобусе, где оставались еще два человека, распахнули заднюю дверцу и высунули из нее безобидную с виду трубу на треноге. Брэнсон и Дженсен остались на месте. Лежавший на полу связанный мужчина, чьи документы забрал Дженсен, сердито наблюдал за происходящим, но сделать ничего не мог.

К пострадавшей патрульной машине направлялись Ковальски и Петере — так их звали. Они больше походили на молодых процветающих биржевых маклеров, чем на преступников. Большинство членов команды Брэнсона, в отличие от Джонни, вовсе не были похожи на людей, преступивших закон. Ковальски и Петерсу доводилось убивать, но убивали они, если можно так выразиться, на законном основании. Оба служили во Вьетнаме в особом подразделении морской пехоты. Не сумев найти себя в мирной жизни, Ковальски и Петере примкнули к Брэнсону, у которого был особый дар подбирать команду. После Вьетнама они не убили ни одного человека. Брэнсон считал, что насилия следует избегать, и потому разрешал своим людям убивать только в самом крайнем случае. Однако за тринадцать лет его активной «деятельности», связанной с нарушением законов на территории Соединенных Штатов, Канады и Мексики, до убийств дело не доходило. Не важно, чем диктовалось подобное поведение, моральными принципами или какими-то соображениями, главное было в ином — Брэнсон считал, что убийства повредят его бизнесу. К тому же полиция проявляет несравнимо больше рвения в розыске убийц, чем грабителей.

Оба передних окна патрульной машины были опущены. Видимо, это сделали еще до столкновения. Четверо полицейских в машине не очень пострадали, но испытали сильное потрясение. Больше всего не повезло полицейскому, который сидел рядом с водителем, — у него оказался сломан нос. Когда появились Петере и Ковальски, полицейские еще не пришли в себя и были не в силах оказать серьезное сопротивление. Люди Брэнсона отобрали у них оружие и закрыли окна. Ковальски бросил внутрь газовую гранату, Петере захлопнул дверь.

Ничего этого не видели ни направлявшиеся к автобусам мотоциклисты, ни водитель головной патрульной машины — они оставили мотоциклы и машину и осторожно приблизились к автобусам. В это время показались люди Брэнсона с оружием в руках.

— Быстро в укрытие! — скомандовал ван Эффен. — Там двое психов, один с базукой, другой со «шмайсером». Скорее за автобус!

У полицейских не оставалось времени на размышления, они просто подчинились приказу. Возможно, тут сыграл свою роль инстинкт самосохранения. Ван Эффен осторожно огляделся, чтобы убедиться, что из президентского автобуса их не видно. Он не боялся пассажиров, просто старался избегать ненужных осложнений: — если там заподозрят неладное, то тут же запрут двери, и тогда придется разбивать замок выстрелами или взрывать.

Ван Эффен кивнул Джонни и повел полицейских к задней части автобуса. Что бы ни говорили об ограниченных умственных способностях Джонни, но он был просто создан для ситуаций, когда надо действовать не раздумывая.

— Почему бы рам, ребята, не поднять руки вверх?

Все шестеро полицейских мгновенно обернулись. На их лицах отразились удивление, гнев, покорность, но они были вынуждены подчиниться. Когда на полицейских наставили автомат, они и не подумали доставать собственное оружие, а просто сделали то, что им велели. Пока Джонни держал полицейских под прицелом, его напарник отобрал у них оружие.

Пассажиры президентского автобуса не слишком встревожились при появлении ван Эффена. Некоторые из них попытались встать, но их остановило обращение:

— Успокойтесь, джентльмены! Это всего лишь небольшая задержка.

Пассажиры снова сели — таково влияние формы, хотя это была форма всего лишь водителя. Люди склонны подчиняться тем, кто в нее облачен. Ван Эффен достал обрез двенадцатого калибра.

— К сведению, джентльмены, — на кортеж совершен налет. Можете считать, что вас похитили. В данный момент вашей жизни ничто не угрожает. Оставайтесь на своих местах, и с вами ничего не случится...

— Господи Боже мой! — воскликнул президент.

Он смотрел на круглое лицо Ван Эффена с таким видом, словно тот был пришельцем из космоса. Потом президент перевел взгляд на своих гостей, снова на ван Эффена — он был очень сердит.

— Да вы что, с ума сошли? Разве не знаете, кто я? Или не понимаете, что направляете оружие на Президента Соединенных Штатов?

— Я все знаю. Однако в этой стране направлять оружие на президента — священная традиция. Не волнуйтесь! — помощник Брэнсона выразительно посмотрел на генерала Картленда, с которого не спускал глаз с момента своего появления в автобусе.

— Мне известно, генерал, что вы всегда носите с собой оружие. Отдайте его мне и не пытайтесь меня перехитрить. Ваш двадцать второй калибр неплох, только им еще надо попасть в цель. Моя пушка может проделать в вашей груди дырку диаметром с руку. Надеюсь, что вы не из тех, кто путает мужество с самоубийством?

Генерал едва заметно улыбнулся и кивнул, затем достал маленький черный пистолет и протянул его ван Эффену.

— Спасибо! Боюсь, господа, что некоторое время вам придется оставаться на своих местах. Даю слово, если вы не станете пытаться применить к нам насилие, то и мы не будем его применять по отношению к вам.

Воцарилось продолжительное молчание. Король сложил на груди руки и закрыл глаза. Вероятно, Его Величество общался с Всевышним. Неожиданно он открыл глаза и обратился к президенту.

— Так вы говорите, что мы тут в полной безопасности, почти как под сводами Форт-Нокса?

— Будет лучше, если вы, Хендрикс, мне поверите. У нас в руках президент, король и принц, — Брэнсон говорил в микрофон, который держал в руках. Если подождете пару минут, то президент сам вам это подтвердит. И постарайтесь не наделать глупостей. Не совершайте необдуманных поступков, не пытайтесь нас атаковать, даже приближаться к нам. Позвольте кое-что вам продемонстрировать. Полагаю, что у южного конца моста есть несколько патрульных машин, с которыми вы поддерживаете связь по радио?

Глядя на Хендрикса, трудно было поверить, что перед вами начальник полиции. В этот момент бедняга больше походил на студента-прогульщика, сбежавшего с занятий в ближайшем университете, чем на человека, занимающего ответственный пост. Этот высокий худой мужчина с загорелым лицом, безупречно подстриженный и скромно одетый, был на редкость умен, что могли подтвердить многие из тех, кого Хендрикс засадил за решетку. Он считался одним из лучших полицейских в стране. Однако в этот трагический момент здравый смысл покинул его. У Хендрикса был вид человека, ночные кошмары которого неожиданно стали явью.

— Я вам верю.

— Очень хорошо! В таком случае, ждите. Брэнсон повернулся и подал сигнал двум своим людям, стоявшим в глубине автобуса. Три секунды спустя над Южной башней моста показалось облако плотного серого дыма. Брэнсон снова заговорил в микрофон.

— Ну как?

— Вижу что-то вроде взрыва, — сообщил Хендрикс. Голос его звучал спокойно. — Вижу много дыма. Если, конечно, это дым.

— Это нервно-паралитический газ. Он оказывает временное, но весьма эффективное действие. Через десять минут газ разрушается под воздействием кислорода. Если ветер будет с северо-запада или с северо-востока и нам придется воспользоваться этим газом, ответственность, как вы понимаете, падет на вас.

— Понимаю.

— В данном случае противогазы бесполезны. Это вы тоже понимаете?

— Да.

— Такое же оружие у нас есть и в другом конце моста. Передайте полицейским патрулям и воинским подразделениям, что вы не советуете им появляться на мосту. Вы меня поняли?

— Да.

— Сообщили ли вам о двух вертолетах военно-морской авиации, зависших над мостом?

— Да.

Лицо Хендрикса обрело привычное для него властное выражение. Очевидно, шеф полиции окончательно пришел в себя.

— Должен сказать, меня это очень удивило.

— В этом нет ничего удивительного. Вертолеты в наших руках. Передайте во все ближайшие подразделения военно-воздушных сил, чтобы немедленно объявили тревогу. Предупредите их, чтобы не вздумали выслать истребители. Если военные попытаются сбить вертолеты, это может плохо кончиться для президента и его гостей. Мы получаем информацию о каждом поднятом в воздух самолете — в наших руках станция слежения на горе Темелпе.

— Господи Боже мой! — воскликнул начальник полиции.

— Господь вам не поможет. На радаре работают опытные специалисты. Не пытайтесь отбить станцию с земли или с воздуха. Если подобные попытки будут предприняты, президент и его гости останутся без ушей. Я не шучу. Мы доставим вам их уши в пластиковом пакете.

— Никто не будет пытаться отбить станцию.

Высокий мускулистый блондин с красным лицом — капитан Кемпбел, считавшийся правой рукой Хендрикса, — удивленно посмотрел на своего шефа. Капитана поразили не слова Хендрикса, а то, что на лбу у шефа выступили капли пота — этого он никогда прежде не замечал. Невольно Кемпбел потрогал свой собственный лоб и почувствовал, что он тоже влажный.

— Надеюсь, вы сдержите свое слово. Я скоро снова свяжусь с вами, — пообещал Брэнсон.

— Не возражаете, если я расположусь на мосту, в южном конце? Мне придется устроить там что-то вроде штаба.

— Не возражаю, только не пытайтесь передвигаться по мосту. И перекройте доступ на него всех частных машин. Мы не стремимся к насилию, это крайняя мера, но, если все же придётся к нему прибегнуть, я не хочу, чтобы пострадали невинные люди.

— Это разумно, — горько заметил Хендрикс. Брэнсон улыбнулся и положил микрофон.

Газ внутри автобуса улетучился, но пассажиры все еще были без сознания. Двое или трое из них упали в проход между кресел. К счастью, дело обошлось без увечий. Большинство пассажиров лежали, откинувшись на спинки своих кресел, несколько человек наклонились вперед.

Джонни и Бартлет вошли в автобус и пошли по проходу, но вовсе не для того, чтобы оказать людям первую помощь. Вместе с напарником Джонни, молодым человеком лет двадцати шести, похожим на студента, хотя он никогда им не был, они тщательно обыскали всех пассажиров, которые в этот момент были не в состоянии протестовать. Женщин-журналисток обыскивать не стали, но осмотрели содержимое их сумочек. Нужно заметить, что люди Брэнсона были очень хорошо вымуштрованы — через их руки при обысках прошло несколько тысяч долларов, которые остались в карманах и сумочках владельцев. Брэнсон признавал грабеж только в крупных масштабах и нетерпимо относился к мелкому воровству.

Брэнсон не сомневался, что среди журналистов есть агенты ФБР, в задачу которых входила не столько защита президента и его гостей, сколько наблюдение за журналистами. Визит короля и принца, в руках которых сосредоточены огромные запасы нефти, вызвал интерес во всем мире, поэтому среди журналистов было с десяток иностранцев — из Европы, стран Персидского залива, а также из Нигерии и Венесуэлы. Последние две страны хотели получить подробную информацию о взаимоотношениях короля, принца и Соединенных Штатов.

Люди Брэнсона нашли оружие и отобрали его у четверых мужчин. На них они надели наручники. Всех пока оставили на своих местах. Закончив обыск, Джонни и Бартлет вышли из автобуса и направились к своим товарищам, охранявшим шестерых полицейских, скованных наручниками в цепь. Еще один сидел возле базуки, охранявшей Северную башню.

В южном конце моста все шло строго по графику. Люди Брэнсона прекрасно знали, что им делать, и строго следовали тщательно разработанному плану, на подготовку которого ушло несколько месяцев. Их руководитель мог быть доволен собой — для этого имелись все основания.

Однако Брэнсон, который только что вышел из последнего автобуса, довольным не выглядел, хотя все шло, как надо. Просто радоваться или огорчаться было нечему. Команда была уверена, что шеф знает, что делает. Из восемнадцати человек, составлявших ядро команды Брэнсона, девять отбыли различные сроки в пенитенциарных заведениях, но еще до того, как они присоединились к Брэнсону. Затем за время совместной работы ни один из его людей, даже такой завсегдатай тюрем, как Паркер, который провел в заключении немало лет, не попал ни под суд, ни за решетку. Брэнсон подошел к ван Эффену. — Я немного передвину первый автобус. Пусть водитель точно так же передвинет второй, — приказал Брэнсон.

С помощью Джонни он вытащил еще не пришедшего в себя водителя из кресла, сел на его место, включил зажигание, переключил передачу, проехал примерно пятьдесят ярдов и остановился с помощью ручного тормоза. Президентский автобус следовал за ним на расстоянии нескольких футов. Выйдя из машины, Брэнсон направился к середине моста. В этом месте мощные тросы, поддерживавшие конструкцию, опускались совсем низко, так что винты вертолетов не могли за них зацепиться независимо от направления ветра. Брэнсон помахал пилотам. Джонсон и Брэдли посадили свои машины на мост. Впервые за свою долгую и славную историю Золотые ворота стали вертолетной площадкой.

После этого Брэнсон отправился в президентский автобус. Заложники сразу поняли, что перед ними лидер похитителей, и оказали ему более чем прохладный прием. Король, принц, их министры и Картленд бесстрастно смотрели на Брэнсона. Хансен очень нервничал — руки выдавали его беспокойство. У Мюира, как всегда, был сонный вид. Глаза его были полузакрыты, казалось, этот человек вот-вот заснет. В отличие от Мюира мэр Морисон, получивший во Второй мировой войне столько медалей, что они едва умещались у него на груди, кипел от ярости. Президент тоже. На его лице уже не было привычных для соотечественников выражений терпения, мудрости и сочувствия.

— Меня зовут Брэнсон. Доброе утро, господин президент! Доброе утро, Ваши Высочества, — без предисловий, но довольно любезно начал Брэнсон. — Я хотел бы...

— "Вы бы хотели!" — язвительно прервал его президент, который был вне себя. — Оставим любезности. Кто вы такой?

— Я уже сказал. Брэнсон. Не понимаю, почему мы должны забыть о вежливости. Кажется, будет лучше, если мы станем строить наши отношения разумно, реалистично и вести себя как цивилизованные люди.

— Цивилизованные? — президент удивленно посмотрел на Брэнсона, и ярость его заметно уменьшилась. — Это вы себя называете цивилизованным человеком? Вы же негодяй! Обыкновенный преступник! И еще смеете призывать нас вести себя цивилизованно?

— Негодяй? Возможно. Обыкновенный преступник? Нет, я не обыкновенный преступник. Но мне жаль, что вы заняли подобную позицию. Подобная враждебность не успокоит мою совесть — совести у меня вообще нет. Но вы облегчите выполнение поставленной задачи, мне будет проще добиться цели.

— Вы рассматриваете нас как заложников? — сухо осведомился Картленд. — Хотите получить солидный выкуп?

— Как заложников, за которых должны хорошо заплатить, — ответил Брэнсон и посмотрел на президента. — Прошу меня простить за те неудобства, которые испытывают ваши гости.

— "Неудобства!" — повторил вслед за ним президент. — Вы нанесли нашей стране неоценимый вред.

— Вы имеете в виду себя или Их Высочеств? Пока что я не вижу в подобной задержке ничего страшного. Вы, вероятно, имеете в виду поездку в Сан-Рафаэль? Что ж, путешествие на некоторое время откладывается. Кажется, вы собирались выбрать место для строительства самого крупного в мире нефтеперегонного завода? — Брэнсон посмотрел на короля и принца. — Похоже, эти люди поставили вас с Хансеном в затруднительное положение. Сначала они ограбили всех, заключив невыгодную для страны сделку о поставке нефти, а сами при этом получили столько золота, что им девать его некуда. Вот и решили вложить свои капиталы в ограбленную страну. Тут у них и возникла мысль о строительстве нефтеперерабатывающего комплекса на Западном побережье. Эти господа хотят управлять своим заводом лично, конечно, с нашей технической помощью. Нефть у них своя, она им ничего не стоит, поэтому прибыли будут огромными, часть которых перепадет вам в виде уменьшения цен на нефть. Это же просто золотое дно! Я, конечно не силен в международных и финансовых делах — предпочитаю зарабатывать деньги более простым способом, — но если вы думаете, что гости обидятся из-за этой задержки и не заключат сделку, то вы слишком наивны. Более наивны, чем позволительно быть президенту такой страны, как наша. Эти люди — настоящие бизнесмены, их чувства не влияют на бизнес.

У них стальные сердца и компьютеры вместо мозгов, — Брэнсон замолчал. — Кажется, я не очень-то вежлив по отношению к вашим гостям?

Король и принц утратили былую бесстрастность. Теперь они разгневанно смотрели на Брэнсона.

— Вы, видимо, не торопитесь достичь цели, какой бы она не была, — заметил президент.

— Вы правы. Мы не спешим. Сейчас время работает на нас. Чем дольше мы здесь пробудем, тем выгоднее для нас обернется это дело. Почему — объясню позже. Однако, чем длительнее будет эта задержка, тем лучше наши соотечественники и жцтели Ближнего Востока смогут понять, в какую неприятную ситуацию все попали. А ситуация и в самом деле неприятная. Советую подумать об этом.

Брэнсон прошел по проходу в конец автобуса и обратился к светловолосому солдату, сидевшему у пульта управления центра связи.

— Как вас зовут?

Солдат слышал все, что произошло в автобусе. Он нерешительно пробормотал:

— Боян.

Брэнсон протянул ему листок бумаги.

— Свяжите меня с этим номером, пожалуйста. Это местный звонок.

— Связывайтесь сами!

— Я ведь сказал вам «пожалуйста».

— Идите к черту!

Брэнсон пожал плечами и повернулся к своему спутнику.

— Ван Эффен!

— Да?

— Пригласите сюда Крайслера, — он повернулся к Бояну. — Крайслер забыл об электронике больше, чем вы успели узнать. Вы думаете, я не догадывался, что в этом деле мне предстоит встретиться с героями? — Брэнсон отвернулся и обратился к ван Эффену. — Когда придет Крайслер, сбрось Бояна с моста.

— Будет сделано!

— Прекратите! — президент дал понять, что шокирован. — Вы не посмеете!

— Если меня станут провоцировать, я не только его, но и вас сброшу с моста. Понимаю, это нелегко, но должны же вы наконец понять, что я человек слова: сказано — сделано.

В этот момент зашевелился Мюир. Он впервые вступил в разговор.

— Мне кажется, этот парень говорит вполне искренне. Конечно, может случиться, что он искусно блефует. Однако лично я не стал бы рисковать.

Президент сердито посмотрел на помощника госсекретаря, но тот, похоже, опять заснул.

— Боян, делайте то, что приказывает этот человек! — тихо приказал Картленд.

— Есть, сэр!

Боян был рад, что с него сняли ответственность. Он взял у Брэнсона бумажку.

— Вы можете соединить меня, если я сяду в кресло напротив президента?

Боян кивнул. Брэнсон устроился в кресле. Солдат немедленно соединил его с указанным номером.

Звонка явно ждали.

— Хендрикс слушает!

— Это Брэнсон.

— Ну конечно, Брэнсон! Питер Брэнсон, мне следовало бы сразу догадаться! — начальник полиции замолчал. — Мне давно хотелось с вами встретиться! — добавил он после паузы.

— Вы обязательно со мной встретитесь, причем гораздо раньше, чем думаете! Однако я не удивлюсь, если господин президент не выразит желания перемолвиться с вами словечком.

С этими словами Брэнсон встал и уступил трубку и кресло Морисону, который с готовностью занял его место.

Президент вел себя так, как повел бы на его месте любой другой человек, оказавшийся в столь неприятном положении. Удивление сменилось яростью, потом страхом. С точки зрения главы государства, ситуация возникла чудовищная. Для человека его положения трудно было представить что-нибудь хуже. Он во всем винил Хендрикса, хотя знал, что план охраны кортежа разработан Вашингтоном, а местная полиция просто делала то, что ей приказали. Потом президент решил, что Хендрикс обязан разобраться со всем этим немедленно.

У шефа полиции было больше времени для того, чтобы обдумать создавшуюся ситуацию, поэтому в разговоре с президентом он сохранял спокойствие.

— Что вы предлагаете мне сделать, сэр? — спросил Хендрикс у президента.

Из последовавшей сбивчивой речи он понял, что конструктивных предложений у президента пока нет.

Морисон воспользовался наступившей паузой и взял трубку.

— Бернард, это Джон, — мэр по привычке улыбнулся. — Боюсь, нашим избирателям все это не понравится!

— Как, всем ста пятидесяти миллионам?

Мэр снова улыбнулся.

— Если иметь в виду всю страну, то да.

— Похоже, дело обретает общенациональное значение, Джон! Практически, так оно и есть. Что же касается политического резонанса, то нам его не избежать.

— Звучит очень ободряюще!

— Хотел бы я, чтобы и меня кто-нибудь ободрил! Как ты думаешь, наш друг позволит мне поговорить с генералом?

— Я спрошу.

Мэр обратился к Брэнсону, и тот довольно дружелюбно кивнул. Остальные пассажиры автобуса, настороженно переглядывались, враждебно следя за Брэнсоном. С их точки зрения, лидер похитителей был возмутительно самоуверен. Но в сложившейся ситуации этот человек мог себе позволить такое. У него было немало козырей, можно сказать, все.

— Генерал Картленд, это Хендрикс. Насколько я понимаю, сэр, предстоит скорее военная, чем полицейская операция. Видимо, мне следует связаться с военным начальством здесь, на побережье.

— Берите выше!

— Значит, с Пентагоном?

— И немедленно!

— А что нам делать?

— Подождите, пока положение немного стабилизируется. Мы скоро узнаем, чего хочет этот сумасшедший.

Брэнсон вежливо улыбнулся, но, как всегда, улыбка не нашла отражения в его глазах.

— Как он сам говорит, время для него не очень важно. Полагаю, Брэнсон захочет поговорить с тобой.

Брэнсон взял у генерала трубку и удобно устроился в кресле.

— У меня к вам пара вопросов и ряд требований. Надеюсь, вы отнесетесь к ним с должным вниманием.

— Я слушаю.

— Новость о захвате президента уже стала Достоянием общественности?

— Ничего удивительного! Половина Сан-Франциско видит, как вы застряли на этом проклятом мосту.

— Прошу не говорить в подобных выражениях об этом замечательном сооружении! Но я имел в виду всю страну.

— Может, и нет, но скоро о происшествии узнает весь мир.

— Я прошу вас за этим проследить. Это событие должно заинтересовать средства массовой информации. Я готов позволить… Нет, просто настаиваю, чтобы вы предоставили в распоряжение журналистов вертолет. Лучше два. Пусть сотня-другая фотографов увековечит это историческое событие. В районе залива полно вертолетов, гражданских и военных.

Последовала пауза, потом Хендрикс спросил:

— На кой черт вам это?

— Ну, это же очевидно. Мне нужна реклама. Чем больше, тем лучше. Хочу, чтобы все американцы, вообще, все население планеты, все, у кого есть телевизор, смогли понять, в каком затруднительном положении оказались президент и его арабские друзья. А положение у них незавидное, не правда ли?

Снова наступило молчание.

— Реклама, вам, конечно, нужна, для того, чтобы привлечь на свою сторону общественное мнение, которое поможет получить то, к чему вы стремитесь. Так?

— А как же иначе!

— Вы же не хотите, чтобы я выпустил на мост свору репортеров?

— Был бы не против, но только, если это будут действительно репортеры, а не агенты ФБР.

— А что мне помешает погрузить в вертолеты десантников?

Брэнсон вздохнул.

— Помешает здравый смысл. Вы не забыли, что у нас тут заложники? Пуля доберется до президента гораздо быстрее, чем десантник.

Брэнсон посмотрел на президента, по лицу которого он понял — президент понимает, что стал объектом купли-продажи и ничего не имеет против.

— Вы не посмеете его убить. Ведь тогда вам ничего не достанется. Нечем будет нас шантажировать.

— У меня еще останутся король и принц. Только попробуйте и увидите, что из этого выйдет. Вы же не захотите войти в историю в качестве человека, из-за которого погибнут президент, король и принц?

Хендрикс не ответил. Было ясно, что в этой роли он себя не представляет.

— Однако я не исключаю, что найдутся горячие головы, жаждущие посмертной славы. Поэтому вот мое первое требование. В этом районе полно военных баз, таких как Пресидио, Форт-Бейкер, остров Сокровищ, Форт-Фунстон, Милей и Мейсон, Форт-Бэри, Кронкайт. Да вы и сами знаете, они все здесь поблизости, недалеко от шоссе. Думаю, у них найдутся компактные самоходные скорострельные зенитки. Доставьте мне парочку не позднее чем через час. Ну и хороший запас снарядов к ним, конечно. Пусть военные все предварительно проверят. Вы же знаете, иногда техника подводит.

— Вы и в самом деле сумасшедший.

— Это божественное сумасшествие. Теперь слушайте мои указания.

— Я отказываюсь выполнить ваше требование.

— Отказываетесь? Генерал Картленд!

Генерал встал и тяжело прошел по проходу. Он взял трубку и приказал:

— Делайте то, что велит этот сумасшедший. Вам что, никогда не приходилось сталкиваться с манией величия?

— Очень любезно с вашей стороны, генерал! — Брэнсон усмехнулся и взял у Картленда трубку.

— Вы получили приказ?

— Получил, — голос Хендрикса звучал так, словно он задыхался.

— Теперь следующее требование. Позвоните военным инженерам. Нужно, чтобы они построили на мосту стальные заграждения, по одному у основания каждой из башен. Сооружения должны быть достаточно прочными, чтобы остановить танк, и достаточно высокими, чтобы никто не мог перелезть через них. Конечно, сверху протяните колючую проволоку. Эти конструкции следует привинтить или приварить к боковым ограждениям моста. С внешней стороны в заграждениях нужно сделать автоматически выдвигающиеся типы. Северное заграждение должно быть цельным, в южном предстоит сделать ворота на петлях, чтобы мог пройти джип. Ворота должны открываться с внутренней стороны. Ну да военные лучше меня знают, как такие вещи делаются. Я лично пронаблюдаю за строительством. Казалось, Хендриксу было трудно дышать.

— Для чего все это нужно? — наконец он смог проговорить.

— Вы же знаете эти проклятые туманы, которые так часто поднимаются над океаном! Обычно они не закрывают мост, но раз на раз не приходится. Вот и сейчас к нам движутся облака, можете сами убедиться, — Брэнсон чуть ли не извинялся. — Под покровом тумана на нас легко напасть.

— А зачем нужны ворота?

— Мне показалось, что я об этом уже сказал. Чтобы через них мог проехать джип. Для переговоров, оказания медицинской помощи, для перевозки еды и питья, причем самого лучшего из того, что сможете найти.

— Господи, Брэнсон, да у вас стальные нервы!

— Нервы? — обиделся Брэнсон. — Это вы так расцениваете мою гуманную заботу о людях? Вы называете это нервами? Короли и президенты не привыкли голодать. Вы же не захотите уморить голодом короля, принца и президента? Подумайте о суде истории.

Хендрикс молчал. Возможно, он и в самом деле думал о суде истории. Брэнсон продолжал:

— Не забудьте о присущей королевским особам деликатности. До того, как заграждения будут возведены, подгоните сюда два микроавтобуса с туалетами, оборудованным по высшему разряду. Но это вовсе не значит, что они могут быть битком набиты вооруженными до зубов агентами ФБР. Вы все запомнили?

— Все записано на пленку.

— В таком случае, скорее за дело. Или мне снова позвать генерала Картленда?

— Будет сделано.

— Немедленно?

— Немедленно.

Брэнсон положил трубку на колени и задумчиво посмотрел на нее.

— И последнее требование, Хендрикс. Самое важное. Поскольку президент временно выбыл из игры, могу я поговорить с тем, кто его замещает?

— Вице-президент уже в Чикаго. Сейчас он на пути в аэропорт О'Хара.

— Замечательно! Просто замечательно! О большем нельзя и мечтать! Но, боюсь, что кроме него мне придется пообщаться с парочкой членов правительства. Я знаю, что слишком многого требую, но...

— Оставьте ваши детские шутки, Брэнсон! — по голосу Хендрикса чувствовалось, что он устал и с трудом сдерживается. — Полагаю, вы имеете в виду конкретных лиц?

— Членов кабинета будет достаточно. Выдвигая самые неразумные требования, Брэнсон всегда говорил очень убедительно.

— А если такая возможность представится, вы возьмете в заложники и их, и вице-президента?

— Нет. Можете не верить, но они мне не нужны. Ну как вы не поймете, Хендрикс! Зачем же похищать тех, с кем собираешься вести переговоры? Если похищать парламентеров, то каждый раз придется понижать уровень представительства. Так недолго добраться и до людей вроде вас, — Брэнсон полагал, что шеф полиции захочет прокомментировать последнее утверждение, но Хендрикс промолчал. — Мне нужен госсекретарь.

— Уже в пути.

— Вы, похоже, читаете мои мысли! Откуда он едет?

— Из Лос-Анджелеса.

— Нам повезло, что он оказался поблизости. Что он там делал?

Участвовал в заседании международного валютного фонда.

— Международного валютного фонда? Но это значит, что...

— Да, секретарь казначейства тоже там был. Он летит сюда вместе с госсекретарем.

Брэнсон положил трубку.

— Ну-ну! Итак, Питер Брэнсон встречается с госсекретарем и секретарем казначейства! Будет интересно! Я давно мечтал о подобной встрече!

Глава 4

Пол Ревсон очнулся, но не сразу пришел в себя. Ощущения были не из приятных — голова кружилась, веки отяжелели. Ему даже показалось, что он немного оглох. Других последствий от воздействия газа Ревсон не чувствовал. Пол догадывался, что его и других пассажиров отравили. Он отключился сразу же после взрыва, который раздался у ног водителя. Что было потом, он не помнил.

Рядом с ним в кресле сидела, наклонившись вперед, девушка с копной светлых волос. Оглядевшись, Ревсон увидел, что одни пассажиры лежат в проходе, другие сидят на своих местах. Почти все погрузились в забытье в очень неудобных позах. Несколько человек пошевелились — видимо, начали приходить в себя. Ревсон выглянул в окно и не поверил своим глазам. Он прекрасно знал Сан-Франциско и его окрестности, и сразу понял, что президентский кортеж стоит меж двух башен, почти посредине моста Золотые ворота.

Пол переключил внимание на свою соседку, благо она того стоила. Это была стройная хрупкая красавица. Ревсон подумал, что ей, должно быть, трудно целыми днями носить на плече тяжелый фотоаппарат. Светлые волосы девушки выгорели до такой степени, что их можно было бы назвать платиновыми, но белую кожу загар не тронул. В начале пути соседка успела рассказать Ревсону, что фотографирует модную одежду для журналов и одной из крупных телевизионных компаний. Президента сопровождали в основном мужчины, и было непонятно, что здесь делает эта крошка. Впрочем, этот вопрос можно было задать не только ей — президента часто сопровождали люди, присутствие которых рядом с ним невозможно было объяснить. У красавицы-журналистки оказалось довольно вычурное имя — Эйприл Венсди. Его можно было прочесть на приколотой у нее на груди карточке. Вероятно, девушке достались лишенные воображения родители, которые не нашли ничего лучшего, как назвать дочку в честь месяца, в котором она родилась.

Ревсон осторожно взял соседку за плечи и усадил поудобнее. Головка красавицы тут же склонилась ему на плечо. Пол не знал, как привести в чувство человека, отравленного газом. Может быть, нужно его хорошенько потрясти? Или похлопать по щекам? Пока Пол размышлял, девушка зашевелилась. Возможно, ей просто стало жарко. На Эйприл было зеленое шелковое платье, тонкое и довольно короткое, но в автобусе становилось душно — по-видимому, температура в нем подскочила под тридцать градусов. Девушка открыла глаза и, не мигая, уставилась на Ревсона. У нее было приятное лицо с правильными чертами и огромные глаза цвета морской волны. Само воплощение чистоты и невинности. Ревсон подумал о том, что подобное впечатление наверняка обманчиво, — вряд ли можно сохранить невинность, работая на крупную телевизионную компанию.

— Что случилось? — спросила красавица, не отводя глаз от Ревсона.

— Похоже, какой-то шутник подкинул нам газовую бомбу. Все мгновенно отключились. Как вы себя чувствуете?

— Голова кружится. Как после похмелья. Знакомое ощущение?

Он кивнул.

— Кому могли понадобиться подобные шутки?

— Ну, причин может быть очень много, — Пол посмотрел на часы. — Господи, мы стоим на мосту уже час десять минут!

— Что?

— Посмотрите вокруг.

Девушка огляделась. Неожиданно она замерла, сжав руку Ревсона.

— Посмотрите на тех двоих, что сидят через проход от нас! Они в наручниках! — испуганно прошептала Эйприл.

Ревсон наклонился и посмотрел. Двое крупных мужчин, все еще не пришедших в себя, действительно были в наручниках.

— Как вы думаете, почему с ними так поступили? — шепотом спросила его красавица-блондинка.

— Откуда мне знать? Я сам только очнулся.

— А почему мы с вами не в наручниках?

— Нам повезло.

Ревсон посмотрел через плечо девушки и увидел, что сзади стоит президентский автобус.

— Прошу меня извинить, но мне пора поискать ответы на ваши вопросы!

— Я пойду с вами!

— Конечно!

Девушка направилась к двери, Ревсон тоже вышел в проход, но не сразу последовал за своей соседкой. Он решил сначала посмотреть на изнанку лацкана пиджака одного из мужчин в наручниках, потом обратил внимание на пустую кобуру, и ему многое стало понятно.

Собираясь выйти из автобуса, Ревсон прошел к передней дверце. Здесь он заметил, что водитель, который все еще был без сознания, находится с правой, а не с левой стороны автобуса, на довольно большом расстоянии от своего кресла. Скорее всего, бедняга покинул его не по доброй воле.

Ревсон спустился на мост, где его ждала девушка. Крупный, отталкивающего вида полицейский — это был Йонни — направил на молодых людей автомат. То, что полицейский угрожает безоружным людям и что он вооружен автоматом, было странно. Но еще более странным было видеть шестерых полицейских, скованных в цепь наручниками. Вид они имели очень несчастный.

Эйприл Венсди удивленно посмотрела на полицейских, потом перевела взгляд на Ревсона.

— Мне все это кажется очень странным. Этому должно быть какое-то объяснение.

— Вы его получите! — раздался голос Брэнсона, который в этот момент вышел из президентского автобуса.

— Как вас зовут? — обратился он к Полу.

— Ревсон.

— Примите мои извинения. И вы леди.

— Смотрите, вертолеты! — воскликнула девушка.

— Да, вертолеты, ну и что? Вы получите объяснения, но не в индивидуальном порядке. Когда ваши друзья придут в себя, мы побеседуем. — Брэнсон удалился в сторону третьего автобуса. Он шел уверенным шагом и, казалось, был вполне доволен жизнью. Питер обратил внимание, что с запада в сторону моста медленно надвигаются облака. Может, это и встревожило Брэнсона, но он не подал виду. Подойдя к помятой патрульной машине, Питер обратился к охранявшему ее члену своей команды.

— Крайслер, наши друзья пришли в себя?

— Да, сэр. Судя по всему, настроение у них неважное.

Крайслер был высоким молодым человеком с интеллигентной внешностью. Ему бы еще портфель в руки, и он выглядел бы подающим надежды молодым адвокатом. На самом деле, как сказал Брэнсон Бояну, Крайслер был специалистом в области средств связи. Кроме того, он ловко вскрывал сейфы и мог припугнуть людей оружием.

— Вполне естественно. Пусть пока посидят в машине. Проще подержать их там, чем вытаскивать и надевать наручники. Когда приведут остальных, — я имею в виду тех четверых из первого автобуса, что были вооружены, наверняка агенты ФБР — вместе с полицейскими будет шестнадцать человек. Они для нас — главная угроза. Так что возьми пару ребят, небольшими партиями отводи полицейских и агентов в сторону Южной башни и снимай наручники. Пусть прыгают с моста. И да поможет им Господь! Наручники нам еще могут пригодиться. Сделаешь?

— Конечно! — молодой человек указал на приближающиеся облака. — Как вам это нравится, сэр?

— Мы вполне обошлись бы и без них! Ну ничего, справимся. Мне кажется, облака пройдут под мостом.

— Мистер Брэнсон! — окликнул начальника Дженсен, появившийся в дверях третьего автобуса. — Вас срочно вызывает станция слежения на горе Темелпе.

Брэнсон побежал в автобус, сел у пульта управления и взял в руки микрофон.

— Брэнсон слушает!

— Это Жискар. Мы поймали сигнал. Он идет с юга, точнее, с юго-востока. Похоже, это маленький самолет. Сейчас должен быть примерно в восьми милях от нас.

— Спасибо!

Брэнсон щелкнул переключателем. Юг или юго-восток. Это может быть только международный аэропорт в Сан-Франциско.

— Начальника полиции Хендрикса! Срочно!

Буквально через несколько секунд Хендрикс взял трубку.

— Что случилось?

— Я велел вам очистить воздушное пространство. Наш радар поймал сигнал со стороны аэропорта...

Хендрикс прервал его.

— Вы хотели видеть Мильтона и Квори, не так ли?

Мильтон был госсекретарем, Квори — секретарем казначейства.

— Они прилетели из Лос-Анджелеса пятнадцать минут назад и сейчас направляются сюда на вертолете.

— Где они приземлятся?

— На военной базе в Пресидио. Оттуда до моста — две-три минуты машиной.

— Спасибо!

Затем Брэнсон снова связался со станцией слежения. Жискар немедленно ответил.

— Не волнуйтесь! Это друзья. Продолжайте следить. В другой раз могут оказаться враги.

— Будем следить, мистер Брэнсон!

Питер встал, собираясь выйти из автобуса, но остановился и посмотрел на связанного мужчину, лежавшего в дальнем конце прохода.

— Ты теперь можешь снова называться Гарриманом, — обратился он к одному из своих людей, некоторое время называвшим себя Дженсеном. — А настоящего Дженсена развяжите.

— Столкнуть его с моста?

Брэнсон задумался. Некоторое время он размышлял, как ему поступить, потом отругал себя за нерешительность. Сомнения не в его характере. Почти всегда он принимал решения мгновенно. Брэнсон знал, что немногочисленные ошибки, которые он совершил в своей жизни, были следствием именно этих сомнений. Питер принял решение.

— Мы его оставим. Этот человек может нам пригодиться. Пока не знаю, как именно. Он все-таки заместитель директора ФБР! Не такая уж мелкая рыбешка попалась в наши сети! Расскажите ему, что происходит, и держите здесь, пока я не скажу.

Брэнсон вышел и направился к головному автобусу. Полицейские в наручниках пребывали под присмотром Йонни и его двух товарищей. Вид у бедолаг был по-прежнему довольна грустный. Брэнсон заметил, что к патрульным добавились четверо агентов ФБР. Он заглянул в первый автобус, увидел, что там пусто, и обратился к Петерсу.

— Отведи всю эту компанию к Крайслеру. Он знает, что с ними делать.

Брэнсон снова посмотрел на приближающиеся тучи. Казалось, теперь облака движутся к мосту гораздо быстрее, чем раньше, но, к счастью, они шли довольно низко. Похоже, даже ниже моста.

Если нет, команда сможет справиться с ситуацией. Нужно только хорошенько пригрозить президенту и его гостям.

Брэнсон повернулся и посмотрел на журналистов, среди которых было четыре женщины. Только одна из них — зеленоглазая блондинка, стоявшая рядом с Ревсоном, — была молоденькой.

— Успокойтесь! — обратился он к собравшимся. — С вами ничего не случится. После того как я закончу свой рассказ, мы предоставим вам выбор — остаться на мосту или уйти. И то и другое вполне безопасно, — Питер добродушно улыбнулся. — Мне почему-то кажется, что все предпочтут остаться. Скоро поймете, что вам повезло, — не многим суждено оказаться в эпицентре подобных событий.

Затем Брэнсон кратко объяснил представителям прессы создавшуюся ситуацию. Когда он закончил говорить, журналисты поняли, что подобная удача людям их профессии выпадает раз в жизни, да и то не всем. Теперь их можно было увести с моста только силой. Репортеры поняли, что оказались свидетелями событий, которые войдут в историю.

К этому времени облака добрались до моста, но почти все прошли под ним. Сверху пролетело лишь несколько небольших обрывков. Облака словно оторвали Золотые ворота от земли. Свидетели этого явления испытывали странное ощущение — им казалось, что они вместе с мостом повисли в пространстве.

— Если вы решите остаться, то придется соблюдать некоторые правила, — обратился к журналистам Брэнсон. — В последнем автобусе есть три телефонные линии для связи с городом. Они предназначены для нужд моей команды, но каждый из вас трижды в день сможет связываться по ним с газетами, которые представляете. Договоритесь, чтобы ваше начальство выделило людей, которые будут дежурить в южном конце моста, тогда вы сможете передавать коллегам свои статьи и фотографии. Президентский автобус мы огородим флажками, и никто не сможет заходить за ограждение без моего разрешения. Для того чтобы взять интервью у президента и его гостей, вам также потребуется мое разрешение. Скорее всего, в ближайшее время президент проведет пресс-конференцию. Его гости, если захотят, смогут сделать то же самое, но это будет зависеть от них. Вокруг вертолетов будут установлены ограждения, за которые нельзя заходить.

В двадцати ярдах позади моего автобуса и в двадцати ярдах впереди вашего проведем белые линии, ограничивающие ваше передвижение. Возле этих линий выставим охрану, которой дадим приказ при нарушениях стрелять без предупреждения. В темное время суток вы должны оставаться в своем автобусе, однако в тех случаях, когда произойдет что-либо достойное освещения прессой, будут сделаны исключения. Что именно достойно вашего внимания, решать буду я. Все, кто не желает подчиниться этим правилам, должны немедленно покинуть мост. Все журналисты остались.

— Вопросы есть? — спросил Брэнсон, наблюдая за тем, как движутся на восток облака, уже поглотившие остров Алькатрац.

Репортеры посовещались. Двое из них сделали шаг вперед. Это были мужчины средних лет, одетые в скромные, но хорошо сшитые костюмы. Один совершенно лысый, другой, наоборот, с необычайно густой седой шевелюрой и такой же бородой.

— У нас есть вопросы, — сказал лысый.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Я — Графтон, из «Ассошиэйтед пресс». А это Дуган из агентства «Рейтер».

Брэнсон с нескрываемым интересом оглядел журналистов. Эти двое могли сделать ему такую рекламу, какой не обеспечили бы все их коллеги, вместе взятые.

— Так каков ваш вопрос?

— Если мы вас правильно поняли, то происшедшее на мосту — не минутный каприз, а осуществление продуманного плана.

— Верно.

— Судя по всему, эту операцию долго и тщательно готовили. Как нам кажется, вы предусмотрели все до мелочей. Сколько времени заняла подготовка? — полюбопытствовал Дуган.

— Три месяца.

— Не может быть! Подробности поездки стали известны только четыре дня назад.

— Они были известны в Вашингтоне три месяца назад.

— Мы вынуждены вам поверить, — заметил Графтон. — Как по-вашему, почему эту информацию так долго скрывали?

— Чтобы ею не могли воспользоваться такие люди, как я.

— Как же вам удалось заранее получить эти сведения?

— Я их купил.

— Каким образом? Где?

— В Вашингтоне за тридцать тысяч долларов можно купить немало полезной информации.

— Можете сказать, кто вам ее продал? — поинтересовался Дуган.

— Глупый вопрос! Еще вопросы есть?

— Есть! — откликнулась неопределенного возраста журналистка в темном костюме. — Судя по всему, мы имеем дело с профессионалами. Создается впечатление, что вы не в первый раз преступаете закон. Так ли это?

Брэнсон улыбнулся.

— Можете думать все что угодно. Прошлое было подготовкой к нынешней операции.

— Вы прежде уже совершали какие-нибудь преступления? — настаивала журналистка.

— Я ни разу в жизни не был в суде. Еще есть вопросы?

— У меня есть вопрос! — откликнулся Дуган. — Нам всем хотелось бы знать, зачем вы это сделали?

— Об этом узнаете во время пресс-конференции, которая состоится через два часа. На ней будут присутствовать госсекретарь и секретарь казначейства. Вице-президент Ричардс прибудет позднее.

Присутствующие были опытными журналистами, тем не менее на несколько секунд все словно онемели.

Потом слово взял Дуган.

— Я вас правильно понял: вы придерживаетесь мнения, что, если дело стоит того, чтобы его делать, его лучше делать хорошо? — осторожно поинтересовался он.

— Очень прагматичная философия. И очень действенная. А теперь вы можете воспользоваться телефонами в моем автобусе. Заходите по трое.

Брэнсон повернулся и пошел к президентскому автобусу. По пути его остановило восклицание Йонни.

— Господи Боже мой!

Йонни, открыв рот, смотрел на запад.

— Вы видите, мистер Брэнсон?

Питер обернулся. В полумиле от моста облачность рассеялась, словно ее обрубили, и из-за нее появился большой военный корабль. Несколько секунд Брэнсон стоял неподвижно, потом бросился к президентскому автобусу. Под любопытными взглядами присутствующих он быстро прошел к Бояну.

— Срочно соедините меня с Хендриксом! Я буду говорить по этому аппарату! — Питер указал на телефонный аппарат, стоявший рядом с Бонном в небольшой нише.

Хендрикс немедленно ответил. Брэнсон говорил ледяным тоном, но лицо его было перекошено от ярости. Он явно был вне себя.

— Хендрикс! Вы что, решили получить уши президента немедленно?

— Что, черт побери, вы имеете в виду?

— Хотел бы знать, что вы имеете в виду! Только не говорите, что этот игрушечный кораблик оказался здесь совершенно случайно! Прикажите ему уйти!

— Ради Бога, объясните, о чем идет речь?

Брэнсон заговорил медленно и четко.

— К Золотым воротам приближается большой военный корабль. Он мне здесь не нужен. Не знаю, что вы задумали, но мне это не нравится. Прикажите ему уйти!

— Я не знаю, о чем вы говорите! Не кладите трубку!

Пока телефон молчал, Брэнсон знаком подозвал к себе ван Эффена.

— Ты видел корабль? — обратился Питер к своему помощнику. — Будут ли у нас с ним проблемы? Не знаю. Я прошу тебя немедленно отвести всех в укрытие. Всем войти в автобусы, включая нашу команду. Двери закрыть. После этого сразу же возвращайся сюда.

Ван Эффен кивнул в сторону рыжеволосого молодого человека, стоявшего возле сиденья водителя и державшего руку на пистолете, засунутом за пояс.

— Как, по-твоему, Брэдфорд справится с этим делом?

Брэнсон вынул свой пистолет и положил его возле телефонного аппарата.

— Я останусь здесь. Сделай все сам. Поспеши!

Его удивило предложение ван Эффена. Оказывается, помощник не всегда верно оценивает людей — Брэдфорд годится только на то, чтобы нести караульную службу. Сейчас, когда ситуация усложнилась, ему лучше остаться на виду у пассажиров.

Хендрикс снова взял трубку.

— Это «Нью-Джерси», боевой корабль военно-морских сил Соединенных Штатов, который в течение нескольких месяцев в году базируется в Сан-Франциско. В данный момент он возвращается в базу для плановой заправки горючим и пополнения запасов провианта. Корабль появился здесь потому, что может пройти под мостом, только при малой воде.

Брэнсон понял, что это правда. Вода действительно заметно опустилась. Вряд ли власти успели вызвать «Нью-Джерси» — со времени прибытия кортежа на мост прошло всего около двух часов. Да и что они могут сделать? Не взрывать же мост, когда на нем находится президент! Однако Брэнсон привык не доверять людям. Именно поэтому он был все еще жив.

— Остановите корабль. Он не должен пройти под мостом, не то я сброшу на него одного из ваших нефтяных королей.

— Ради Бога, одумайтесь, вы же не сумасшедший!

Брэнсон улыбнулся. Хендрикс явно впал в отчаяние.

— Мы попытаемся остановить корабль, — пообещал начальник полиции.

Журналисты и члены команды Брэнсона столпились у западного ограждения моста, наблюдая за приближением военного корабля. Хотя было заявлено, что он не представляет никакой опасности, по мере его приближения напряжение среди зрителей росло. Корабль был очень большим. Конечно, зрители понимали, что «Нью-Джерси» проходил здесь уже не один раз и военно-морской флот не склонен рисковать кораблями стоимостью в сотни миллионов долларов, и все равно им казалось, что на этот раз судно обязательно заденет мост. И только один человек совершенно не интересовался происходящим. Это был Ревсон. Сидя в автобусе, он пытался прикрепить длинный тонкий шнур к черному цилиндру длиной около восьми дюймов и около дюйма в диаметре. Закончив работу, Пол сунул цилиндр со шнуром в просторный карман хлопчатобумажного пиджака. Выйдя из автобуса, он бросил взгляд на приближающийся корабль и неторопливо зашагал вдоль стоявших машин. Ревсон увидел ван Эффена, который в этот момент спешил к группе зрителей, наблюдавших за кораблем. Он не знал, что заставляет ван Эффена так торопиться, но понял, что у него самого времени совсем мало.

И тем не менее Ревсон заставил себя идти не спеша. Он направлялся к восточному ограждению моста. Никто не обратил на него внимания, потому что с этой стороны никого не было. Пол небрежно наклонился и вынул из кармана цилиндр со шнуром. Осторожно оглядевшись и убедившись, что за ним не наблюдают, привязал шнур к металлической части моста, потом быстро, почти не двигая руками и локтями, опустил цилиндр вниз, на добрую сотню футов. Ревсон рассчитывал, что для его целей длины шнура должно хватить. После этого молодой человек не спеша вернулся в автобус и спрятал остатки шнура в сумочке Эйприл. Если шнур найдут у девушки, это не будет иметь для нее никаких последствий. Эйприл Венсди была настолько красива, что ее присутствие или отсутствие нельзя было не заметить, и многочисленные свидетели могли охотно подтвердить, что она стояла в толпе с того самого момента, как корабль впервые показался из тумана. Даже если падет подозрение, то уж лучше, если оно падет на нее, а не на Ревсона.

— Брэнсон, вы должны мне поверить! — голос Хендрикса нельзя было назвать умоляющим — подобная интонация была ему совершенно не свойственна, но он говорил очень искренне. — Командир «Нью-Джерси» не слушает выпуски новостей, он был не в курсе последних событий. Мы ему рассказали о вас и о президенте, но этот морской волк решил, что какие-то шутники хотят позабавиться на его счет. И командира трудно в этом винить. Он своими глазами видит, что этот проклятый мост цел и невредим, и не понимает, почему сегодня с ним что-то должно быть неладно!

— Попробуйте еще раз объяснить командиру ситуацию.

Ван Эффен вошел в президентский автобус, закрыл за собой дверь и подошел к Брэнсону.

— Все заперты. Но что случилось?

— Хотел бы я знать! Скорее всего, Хендрикс прав, это дурацкое совпадение. Один шанс к ста, что это не случайность. Но что они могут сделать? В такой ситуации нельзя использовать ни снаряды, ни взрывчатку. Разве что газовые снаряды.

— Их нет в природе.

— Ты ошибаешься. Они есть. Власти не преминут обработать ими президента и его гостей, если будут уверены, что таким образом вырубят и всех нас. Потом военные и полиция возьмут нас голыми руками. Но нам повезло — современные автобусы довольно прочные, ко всему в них есть даже кондиционеры.

— Ну, вряд ли власти станут применять газовые снаряды, это очень маловероятно.

— То, что мы здесь делаем, тоже очень маловероятно. Подожди!

С Брэнсоном снова хотел побеседовать Хендрикс.

— Нам удалось убедить командира в том, что мы говорим правду. Но он отказывается что бы то ни было предпринимать. Командир утверждает, что сейчас корабль уже очень близко от моста и любые маневры в такой ситуации очень опасны. Можно повредить и мост, и корабль. Если будет поврежден мост, командиру придется платить. Корабль весит сорок пять тысяч тонн, его не так-то просто остановить.

— Молитесь Богу, Хендрикс, чтобы все обошлось!

Брэнсон повесил трубку и прошел к середине автобуса. Ван Эффен последовал за ним. Оба собирались проследить за тем, как корабль исчезнет под мостом.

— Что происходит, Брэнсон? — невозмутимо поинтересовался президент.

— Сами видите. Под нами проходит военный корабль «Нью-Джерси».

— Не думаю, что он доставит неприятности.

— Так было бы лучше для вас! Остается надеяться, что командир не станет нас обстреливать.

— Обстреливать? Меня?

Президент некоторое время обдумывал вероятность подобного святотатства.

— Вы, конечно, стоите во главе наших вооруженных сил, но в данный момент находитесь в изоляции от подчиненных, — напомнил собеседнику Брэнсон. — Что будет, если командир сочтет своим долгом проявить инициативу? Впрочем, мы скоро это узнаем.

«Нью-Джерси» скрылся из виду. Все девять заложников вскочили и прильнули к окнам правой стороны. Один из пассажиров оказался довольно близко от Брэнсона, и неожиданно Питер почувствовал, как нечто металлическое больно уперлось ему в левую почку.

— Вы, кажется, говорили об инициативе, мистер Брэнсон, — обратился к нему шейх Иман, тот, что был с бородой. — Отдайте ваш пистолет! Прикажите своим людям сдать оружие!

— Вот это мужчина! — обрадовался президент, в голосе которого прозвучали мстительные нотки, которые могли не понравиться его избирателям, если бы те имели возможность их услышать.

— Уберите пистолет! — спокойно приказал Брэнсон. — Разве вы все еще не поняли, что имеете дело с профессионалами?

Он медленно повернулся, и тут шейх полностью подтвердил, как и предполагал Питер, что не является профессионалом, — он позволил Брэнсону на долю секунды удержать его взгляд. Грянул выстрел. Шейх дернулся и уронил пистолет. Пуля попала ему в плечо.

Шейх Каран быстро наклонился, чтобы поднять пистолет, и вскрикнул от боли — Брэнсон каблуком прижал его руку к металлу. Судя по характерному треску, у шейха Карана оказались сломаны пальцы.

Питер подобрал пистолет.

— Пришлось выстрелить, мистер Брэнсон, — оправдывался ван Эффен. — Нам ни к чему стрельба в автобусе с пуленепробиваемыми стеклами. Рикошет от них очень опасен. Шейх мог сам себя покалечить.

— Все верно! — Брэнсон снова посмотрел в окно. Теперь «Нью-Джерси» находился уже в миле от моста. Судя по всему, его командир не был агрессивно настроен. Питер отвернулся от окна и обратился к Брэдфорду.

— Принеси из нашего автобуса аптечку первой помощи. И пригласи сюда Петерса.

— Петерса, мистер Брэнсон?

— Он когда-то был санитаром. Займите свои места, джентльмены!

Грустные пассажиры расселись по своим креслам. У президента был совершенно убитый вид.

Брэнсон подумал о том, что глава страны — довольно поверхностный человек, потом отбросил эту мысль как ненужную.

— Надеюсь, больше не придется уговаривать вас не делать глупости? — заметил он, обращаясь к президенту.

Пройдя в центр связи, Питер взял трубку.

— Хендрикс?

— Я вас слушаю. Надеюсь, вы удовлетворены?

— Предупредите начальника порта, чтобы больше никаких судов под мостом не было.

— Но тогда станет весь порт! А как насчет рыболовецких судов?

— Рыболовецкий флот может заниматься ловлей в заливе. Срочно пришлите мне машину «скорой помощи» и врача. Тут у нас пострадали два джентльмена. Один довольно серьезно.

— Кто ранен? Как это произошло?

— Два шейха — Иман и Каран. Можно сказать, они сами себя поранили.

Продолжая говорить по телефону, Брэнсон наблюдал через окно, как к автобусу спешит Петере. Войдя в него, он направился к Иману и начал разрезать пострадавшему рукав пиджака.

— Скоро на мост прибудут телевизионщики. Пропустите их. Кроме того, я прошу привезти мне сюда стулья — штук сорок будет достаточно.

— Стулья?

— Вам не придется их покупать, — терпеливо объяснил Брэнсон. — Конфискуйте стулья в ближайшем ресторане. Сорок штук.

— Стулья?

— То, на чем можно сидеть. Примерно через час я собираюсь провести здесь пресс-конференцию. На конференциях люди обычно сидят.

— Вы собираетесь провести пресс-конференцию и позволите телевидению вести передачу в прямом эфире? — осторожно уточнил Хендрикс.

— Так точно. С трансляцией на всю страну.

— Вы сошли с ума!

— Мое психическое здоровье — не ваша забота. Мильтон и Квори уже приехали?

— Они только что прибыли и сейчас находятся рядом со мной.

Хендрикс посмотрел на двух стоявших рядом с ним мужчин.

Госсекретарь Мильтон — высокий лысый человек, явно страдающий какой-то болезнью пищеварительного тракта, носил очки без оправы. Он пользовался завидной репутацией в министерствах иностранных дел всего мира. Квори, секретарь казначейства, был полным седым жизнерадостным человеком, этаким добрым дядюшкой. Странно, что многие, даже очень умные люди, именно так его и воспринимали, хотя это не соответствовало действительности. Среди банкиров и экономистов у него была столь же высокая репутация, как у Мильтона в его кругах.

— Конечно, проще всего сказать: «Этот человек сумасшедший!» Но так ли это на само деле? — подумал вслух Мильтон.

Хендрикс поднял ладони вверх.

— Вы же знаете, что о нем говорят. Это настоящий псих.

— И, кажется, склонный к насилию? — вступил в разговор Квори.

— Нет, насилие он применяет только в самом крайнем случае. По-видимому, Иман и Каран загнали его в угол и совершили ошибку.

— Кажется, вы неплохо его знаете! — удивился Квори.

— В Соединенных Штатах Питера Брэнсона знает каждый начальник полицейского участка, — вздохнул Хендрикс. — А также в Канаде, в Мексике, во многих странах Латинской Америки, — с горечью продолжил он. — В Европе Брэнсон пока не был, но это, конечно, вопрос времени.

— На чем он специализируется?

— На грабежах. Этот человек грабит поезда, самолеты, бронированные автомобили, банки и ювелирные магазины. И при этом старается избегать насилия.

— Как я понимаю, дела у него идут успешно? — сухо поинтересовался Квори.

— Он процветает! Насколько нам известно, Брэнсон занимается этим видом деятельности уже лет двенадцать, и, по самым скромным оценкам, он «изъял» за это время миллионов двадцать.

— Двадцать миллионов! — впервые в голосе Квори прозвучало уважение. Секретарь казначейства был прежде всего банкиром и экономистом. — Но если у него столько денег, зачем ему еще?

— А зачем такие богатые люди, как Онассис, Гетти и им подобные, хотят иметь все больше и больше денег? Живут-то они достаточно комфортно! Возможно, Брэнсон просто увлечен своим делом. Может быть, это стимулирует его. А может, он просто жаден. Может быть что угодно.

— У него есть судимости?

— Питер Брэнсон ни разу в жизни не был арестован, — грустно признался начальник полиции.

— Возможно, именно поэтому никто из нас о нем не слышал? — предположил госсекретарь.

Хендрикс посмотрел в окно на прекрасный мост Золотые ворота. Взгляд его стал задумчивым.

— Мы не стремимся рекламировать наши неудачи, сэр!

Мильтон улыбнулся.

— Мы с Джоном, — он кивнул на секретаря казначейства, — частенько сами оказываемся в подобной ситуации и по тем же самым причинам. Непогрешимость человеческому роду не свойственна. А что еще вы знаете об этом человеке?

— О нем нетрудно получить информацию. Вся жизнь этого человека должным образом задокументирована. Он потомок англосаксонских протестантов с Восточного побережья. Как принято говорить, из хорошей семьи. Отец банкир. Я имею в виду, что его отец владел, а может, и сейчас владеет собственным банком.

— Брэнсон? Ну, конечно, мне знакома фамилия этого банкира, хотя я с ним не встречался, — заметил секретарь казначейства.

— Возможно, вас заинтересует информация личного характера. Питер Брэнсон получил степень магистра по экономике и поступил на работу в отцовский банк. Со временем он получил докторскую степень и не в захолустном университете, а в одном из лучших, из тех, что входят в Плющевую Лигу. Его диссертация была посвящена преступлениям в банковской сфере. Можно сказать, что в жизни он продолжил развивать ту же тему.

— Создается впечатление, что вы, Хендрикс, им восхищаетесь, — заметил Квори.

— Готов отказался от пенсии, если это поможет засадить Брэнсона за решетку. У меня как у гражданина и полицейского он вызывает ярость, но я не могу не уважать его как профессионала, хотя этот человек нашел недостойное применение своим талантам.

— Разделяю ваши чувства, — заявил Мильтон. — Кажется, этот ваш Брэнсон не отличается болезненной скромностью?

— Как бы я хотел, чтобы он был моим! Да, вы правы, застенчивостью он не страдает.

— А высокомерием?

— Пожалуй, до некоторой степени он страдает манией величия. Так, по крайней мере, говорит генерал Картленд, а я бы не стал с ним спорить.

— Желающих спорить с генералом найдется немного. Кстати, если уж речь зашла о самоуверенных людях, я хотел бы знать, где в этот трудный час наш дорогой Джеймс?

— Кого вы имеете в виду, сэр?

— А кто у нас очень уверен в себе? Я имею в виду мистера Хегенбаха, нашего дражайшего главу ФБР, Мне казалось, он первым должен явиться на место происшествия.

— В Вашингтоне сказали, что не знают, где сейчас Хегенбах. Его изо всех сил пытаются разыскать. Боюсь, этот человек неуловим.

— Да, Джеймс одержим манией секретности, — улыбнулся Мильтон. — Что ж, если он смотрит телевизор, то не далее чем через час будет в курсе событий. Какая прелесть — директор ФБР последним в Америке узнает о происшедшем! — он немного подумал, потом добавил: — Брэнсон хочет обеспечить себе максимальную рекламу. Он апеллирует к радио, телевидению, привлекает журналистов и фотографов. По-моему, этот человек еще никогда так не стремился к известности. Я имею в виду, за время своей преступной карьеры.

— Да, такого с ним еще не было, — согласился начальник полиции.

— Брэнсон поразительно уверен в себе.

— На его месте и я бы чувствовал себя уверенно, — Квори был явно встревожен. — Что мы можем ему сделать? Насколько я понимаю, Брэнсон сейчас неуязвим. Нам его не достать.

— Я не теряю надежды, сэр. Два наших эксперта в настоящий момент пытаются найти решение проблемы. Над ней работают адмирал Ньюсон и генерал Картер из нашего штаба.

— Ньюсон и Картер! Два наших гения! — казалось, Квори огорчился еще больше. — Знаю я их методы! Им главное — сбросить побольше бомб! Кто-то должен сообщить нашим арабским друзьям, что они, того и гляди, будут вовлечены в атомную войну, — секретарь казначейства посмотрел в окно и махнул рукой в сторону моста. — Вы только посмотрите! Только подумайте! Просто невероятная ситуация! Если бы я не видел своими глазами, ни за что бы не поверил, что такое возможно. Абсолютная изоляция, полная оторванность от мира — и где? На виду у всего Сан-Франциско, а благодаря телевидению, и на виду у всего мира. Такое впечатление, что президент и его гости где-нибудь на Луне, — он тяжело вздохнул. — И при этом мы с вами вынуждены расписаться в полном бессилии.

— Ну-ну, Джон! С таким настроением наши предки ни за что бы не освоили Запад!

— Черт с ним, с Западом! Я сейчас думаю о себе. Думаю, все прекрасно понимают, я — тот, кому суждено оказаться меж двух огней.

— Что вы имеете в виду, сэр? — поинтересовался Хендрикс.

— Как по-вашему, для чего Брэнсон вызвал сюда секретаря казначейства?

Сунув руки в карманы, Ревсон прогуливался вдоль восточного ограждения моста. Он часто останавливался, чтобы полюбоваться великолепной панорамой. Слева за Форт-Бейкером и Тибюроном виднелся кусочек Бельведера и самый большой остров в заливе — остров Ангела. Справа простирался сам город, виднелись острова Алькатрац и Сокровищ. Между двумя последними был все еще различим размытый контур «Нью-Джерси», направлявшегося в Аламеду. Пол часто останавливался и наклонялся над ограждением, словно стараясь получше рассмотреть открывающуюся панораму. Один раз он небрежно протянул руку вниз и вытянул тонкий шнур — привязанный к шнуру груз исчез.

— Что вы здесь делаете?

Ревсон не спеша обернулся. Перед ним стояла Эйприл Венсди. Большие зеленые глаза девушки с интересом смотрели на Пола.

— Вы ходите тихо, как кошка. Я был уверен, что поблизости никого нет.

— Так что же все-таки вы здесь делаете?

— Любуюсь этим дивным видом и вами. Прямо не знаю, что предпочесть. Пожалуй, вас. Вам никогда не говорили, что вы удивительно красивы?

— Говорили, и довольно часто, — девушка нащупала рукой шнур и стала его вытягивать, но тут ее руку крепко сжала рука Пола, и она поморщилась от боли.

— Оставьте шнур в покое!

Эйприл потерла руку и осторожно огляделась.

— Ну, так что это все значит?

— Я здесь ловлю рыбу.

— Улова пока не видно, — девушка осторожно помассировала костяшки пальцев, потом с сомнением посмотрела на Рестона. — Рыбаки любят приврать, рассказывая о своих успехах, не правда ли?

— Иногда и я рассказывал подобные истории.

— Расскажите мне одну.

— Вы столь же достойны доверия, как и красивы?

— А я красива? Я не напрашиваюсь на комплименты, просто спрашиваю.

— Даже очень.

— В таком случае, я вполне достойна доверия.

Молодые люди улыбнулись друг другу. Рестон взял девушку под руку.

— Вы хотите знать правду?

— Конечно.

— Ну что ж, почему бы нет!

Неторопливо прогуливаясь, Эйприл и Пол пошли вдоль ограждений моста.

Хендрикс положил трубку и посмотрел на Мильтона и Квори.

— Вы готовы, джентльмены?

— Действие первое, сцена первая. Декорации — весь мир. И все же что-то у нас не так.

Мильтон встал и оглядел Квори.

— Эта рубашка не подойдет, на экране белое будет плохо выглядеть. Тебе лучше надеть голубую, как у меня или как у президента. Он вообще носит только голубые, ведь никогда не знаешь, из-за какого куста выскочит телевизионщик.

— Ради Бога, заткнись!

Квори задумчиво повернулся к задней двери микроавтобуса и замер. С драматическим скрипом шин к машине лихо подрулил полицейский. Соскочив с мотоцикла, он быстро поднялся по ступенькам к задней дверце автобуса и вошел.

— Это для вас, сэр! — обратился он Хендриксу, протягивая ему восьмидюймовый цилиндр.

— Да, действительно, здесь мое имя. Где вы это взяли?

— Лоцман передал эту штуковину с «Нью-Джерси». Командир корабля приказал его немедленно доставить вам. Он считает, что это очень важно.

дальше